Школьный роман

   Сергей полностью содержал Алису, одевал её, кормил — поил, да ещё давал неплохие деньги на личные расходы.

   Но прежде чем стать содержанкой Сергея Александровича, Алисе предстояло пройти нелёгкий путь дешёвой проститутки в своём очень провинциальном городе. Четыре года Алиска копила деньги, чтобы уехать в областной центр, прилично одеться, снять себе чистенькую квартирку и срочно заняться поисками обеспеченного папика. Алиска была красива от природы и весьма неглупа. Она знала, что должна выглядеть недёшево. А для этого посещала косметические салоны, одевалась в модных бутиках, пользовалась первоклассной косметикой и дорогой парфюмерией. Всего за полгода Алиска из грубоватой нимфетки превратилась во вполне респектабельную девицу, и результат не заставал себя ждать. Первым её папиком оказался бандюга Вовик, пригревшийся на водочном бизнесе. Он был груб, но не жаден, и Алиска искренне рыдала на его могиле через год, когда того нашла пуля конкурентов. Однако Алиска к тому времени уже успела затесаться в нужные круги бизнесменов, предпринимателей, банкиров. Сергей Александрович был, конечно, не такой крутой как Вовик, но тоже весьма состоятельный. И благодаря своей меньшей крутизне, прожить обещал значительно больше бедного Вовика. С Сергеем Александровичем Алиска жила уже полтора года, и её все пока устраивало. Свои денежки она тратила очень аккуратно, в основном переводила их в баксы и держала в надёжном банке. Алиса собиралась, накопив достаточную, на её взгляд, сумму для обеспеченной безбедной жизни выйти замуж и родить ребёнка. Ей, как и всем, хотелось счастья. Но пока, ещё, может быть, несколько лет, она должна будет трудиться на ниве сексбизнеса. Алиска вовсе не гнушалась этим, она любила секс, но знала, что через несколько лет вряд ли кто заплатит хорошие деньги за постель с немолодой куртизанкой. Возраст возьмет своё, как бы она ни была красива. Ей на смену набежит столько молоденьких, горячих, бесстыжих, что конкурировать будет просто бессмысленно. А в том, что нынешний молодняк куда круче, изощреннее, сексуально — образованнее, раскомплексованнее и борзее, Алиска нисколько не сомневалась. Чего стоит один лишь этот Женька! Вот уж вправду, в тихом омуте черти водятся. Акселерация что ли такая, раз невинный мальчик в один момент превращается в животное, готовое трахать всё, что только движется. А уж эти девочки из хороших семей кого хочешь за пояс заткнут, напрасно Женька сомневается. Для неё, полуголодной, плохо одетой Алиски секс стал средством для существования, а эти ухоженные красотки отдадутся скуки ради или назло своим благочестивым предкам. Женьку они не разочаруют.

   Алиска сказала Жене это ещё раз на прощание уже в Москве. А он вдруг ответил:

   — Я всё равно буду по тебе скучать. По сексу с тобой.

   — Ну, поскучаешь и быстро забудешь, — сказал Алиска, — У тебя ведь наверняка есть на примете девочка, которую ты бы очень хотел поиметь на всю катушку...А она — тебя. Только ты не удивляйся, если она окажется уже не девочкой.

   Алиска смеялась, но Женя понял, что она, скорее всего, права. И от этого ему вдруг стало очень нехорошо на душе. Муторно, тоскливо и гадко. Алиска дарила ему море наслаждения, но почему Жене так не хотелось, чтобы такой же искушенной, умелой оказалась другая девочка. Та, о которой он так часто вспоминал этим летом. Вспоминал со злостью, бессильным гневом и горечью.

   Ксюша Наумова, его тайная и светлая любовь с первого класса. Единственный человек в школе, который дружил с Женей, общался с ним на равных. Она казалась ему не такой, как все. В ней не было той злобы и жестокости, что во всех остальных его одноклассниках. Она была смелая девчонка и не обращала внимания на насмешки по поводу того, что дружит с Джоником Никитиным — маменькиным сынком и размазнёй. Как она могла предать его? Или она тоже решила, что он — пустое место, ничтожество, нуль? Но ведь нет в жизни ничего подлее, чем переметнуться в стан самых заклятых Женькиных врагов! Как она могла вот так взять и начать дружить с этим отвратительным Васильевым, если сама не раз была на противоположной стороне баррикад, вместе с Женей отстаивая честь и достоинство. Это противостояние, казалось, так сблизило Ксюшу Наумову с Женей, что теперь, предав Женьку, она предала саму себя! А она ведь и в самом деле предала его. Как иначе назвать то, что Ксюша вдруг стала подружкой Егора, приняв его ухаживания. Она забыла про своего давнего друга Джоника, и все вечера прошлого мая проводила с Васильевым. Егор обнимал её при всех и даже в школе не стеснялся выказывать свои чувства. На дискотеке она танцевала только с ним и домой пошла с ним. Но самым больным и страшным для Джоника было видеть самодовольное лицо Васильева, слушать его бахвальства о том, чем они занимались с Ксюшей, как она его целовала, что шептала в порыве страсти... Васильев болтал без умолку, хвалясь перед одноклассниками, что сумел соблазнить самую красивую и недоступную девочку в классе. Женьку тошнило от его россказней, выворачивало наизнанку, но Васильев, будто специально всё это рассказывал — для него. Задним умом Женька понимал, что Егор его просто злит, он и Ксюшу от него увел, чтобы побольнее ударить, покруче насолить. Но Женя злился не на Егора Васильева. Он презирал свою прежнюю подругу Ксюшу за то, что она оказалась такой лёгкой добычей для этого болтуна и гадёныша.

   Тогда ещё все взаимоотношения между мужчиной и женщиной казались Жене окутанными какой-то загадочной святой тайной. Он сам не смел, не решался даже поцеловать Ксюшу, настолько она ему была дорога. Он боготворил её, уважал больше, чем самого себя, а она оказалась такой легкодоступной, развратной, грязной!

   Теперь боль немного утихла. Алиска научила Женю кое-чему. А именно тому, что получать удовольствие можно и нужно без всякой глупой любви. Правда, по Алискиному выходило, что за такое удовольствие надо платить денежки, но это всё же не так дорого, чем отдавать кому-то свою душу и сердце, которые, того и гляди, растопчут, изранят и выбросят как ненужный, лишний хлам.

   Видимо, эта прожженная Алиска права. Ей ли не знать женскую породу! Деньги, стремление прицепиться к сильному обеспеченному человеку — вот что движет ими. Егор Васильев — сын промышленного магната, директора крупнейшего холдинга. У него есть всё — деньги, перспективы, связи... И в школе его нахваливают, называют неординарно мыслящим, чуть ли не гением... как не прельститься обществом, вернее постелью, такого непростого юноши?! Дружба с Женей ничего ведь не даст Ксюше — ни золотой или даже серебряной медали, ни денег, ни перспектив. Зачем ей нужен этот хлюпик Никитин и его любовь?

   Возвращаясь домой, Женя думал об этом и уже почти успокоился. Может быть, и Ксюша по-своему права? Презирать её теперь просто глупо, ведь не презирает же он Алиску? Но всё же где-то в глубине души остались крупинки, зернышки жгущей боли и обиды. Женя гнал их из себя прочь, потому что они мешали ему проститься со старыми детскими иллюзиями и мечтами, основным заблуждением в которых было само представление о любви, как о возвышенном человеческом чувстве. Да нет её, видимо, вовсе, этой любви и нечего тут копья ломать. Каждый живет, как ему удобнее и проще. А любовь — она призывает жертвовать, поступаться собой во имя другого человека. Вот его собственная мать не поступалась никогда ничем — ни по отношению к отцу, ни к Женьке. Для неё всегда на первом месте была она сама — её карьера, её работа, её школа. Разве чем-то она пожертвовала ради Женьки? Да ему и не надо было, может быть, её жертв, только бы она не лепила из него то, чем ему всегда претило быть! Он ненавидел себя в роли примерного сыночка, прилежного ученика. Неужели она никогда этого не понимала?

   Женька был уверен в обратном. Всё она знала, всё понимала, просто ей наплевать было на то, как чувствует себя он в шкуре послушного сына грозного завуча элитной школы. А он был болваном — старался ей угодить, думал — она оценит, похвалит, скажет, что очень его любит, что он у неё молодец! Да ничего подобного он от неё никогда не услышит, потому что сам он — просто часть её карьеры, её идеи — фикс: Школа Будущего, Школа Мечты во главе с ней — Великолепной, блистательной Королевой Марго — гением педагогики! И собственный ребенок такого светила должен быть выше всяческой критики.

   Самое смешное, что заслугу в воспитании безупречного ребёнка она приписывает себе самой. Ей и в голову не приходит, что столько лет Женька ломал себя под неё только из-за одного, из-за того, что бесконечно любил свою недоступную, холодную, вечно занятую мать. Вот опять эта дурацкая любовь! Столько сил она отняла у него, и снова ничего он не получил взамен и не получит никогда. А надо ведь ему всего ничего — теплого взгляда, ласкового слова, понимания и... всё. Если матери так хочется, он снова будет примерным и тихим — он привык, ему не сложно. Он научился терпеть и молчать, сносить обиды и несправедливые обвинения одноклассников. Это всё пустяки, тем более остался всего лишь год... Только вот не будет больше он прежним, потому что эта бесконечная игра в одни ворота ему надоела до омерзения! Он станет самим собой. А у Маргариты Николаевны — гения педагогики — появятся неожиданные педагогические проблемы. Вот пусть и попробует она своими старыми методами — подавлением и моральным насилием вернуть всё на круги своя! Пусть попробует заставить Женю себя любить и уважать, ничего не давая взамен.

   Хотя он всё же ещё немного себе лжёт. Ему пока трудно заставить себя перестать любить мать. Как и Оксанку Наумову. Это непросто, но он справится, не такой уж он размазня! Не за что их ему уважать. А любви без этого необходимого уважения не бывает...

* * *

   Отец принялся позвякивать посудой на кухне, убирая остатки ужина. Мать ушла к себе, плотно закрыв дверь. Женя стоял, не дыша, в своей темной комнате и размышлял о том, что может предпринять отец, после неудавшейся вечеринки. Неужели рванёт в гостиницу к Алиске? Нет, лучше всё же дождаться, пока он не уляжется спать дома, а то Алиска может сильно погореть, если отец застанет их вдвоем в гостиничном номере. Женя осторожно положил ролики на пол и отошёл от двери. Сейчас, наверное, около одиннадцати. Алиска обещала ждать его до двенадцати ночи в холле гостиницы. Там был какой-то небольшой бар для только что приехавших и телевизор, Алиска и звонила сегодня Жене оттуда, договариваясь о встрече.

   Зачем отец притащил её с собой? Она говорит, что сама напросилась, захотела встретиться с Женей, ей, видите ли, хочется, чтобы он научил её кататься на роликах. Полный финиш! Хочется трахнуться на роликах — это уже ближе к истине. В общем, Женька знал, что если сегодня он доберется до Алиски, ни о каких роликах она и не вспомнит. И ночь обещает быть заманчиво — горячей.

   На Женю накатила волна острого возбуждения, и словно даже пахнуло морским воздухом и пеной, запахом водорослей на раскаленных камнях. И ещё ароматом Алискиной кожи и её длинных белокурых волос, накрученных на его жесткую ладонь.

   Женя прилег на кровать. По звукам, доносившимся из кухни и гостиной, он понял, что отец сильно раздосадован. Жене стало даже несколько неловко за отца, который все ещё наивно полагал, что мать можно вернуть. Пятнадцать лет они были порознь, и все пятнадцать лет отец не прекращал своих тщетных попыток воссоздать семью. А матери семья вовсе не была нужна. Ей нужна была только работа, уроки, школа.

   За все эти годы у матери не было ни одного серьёзного романа с мужчинами, Женька мог сказать это определенно, потому что всегда был перед глазами матери, значит, и она перед его. Они вместе шли в школу, вместе возвращались домой. Всего несколько раз их провожал до дому директор, Борис Иванович. Женя знал, что по школе ходят слухи об их любовной, связи, но всё это был только вымысел, досужие сплетни. У Бориса Ивановича, закоренелого холостяка, и слов — то таких не находилось, чтобы как-нибудь намекнуть матери на нечто фривольное. И она, казалось Жене, не воспринимала Бориса Ивановича в иной роли, кроме директора школы, педагога, соратника. Он даже другом семьи не стал, ни разу не был приглашен ни на один семейный праздник. Маргарита Николаевна свою личную жизнь держала на замке, под семью печатями, никому постороннему не позволяла в неё вторгаться.

   Неожиданно Женя задумался, а есть ли вообще у матери личная жизнь? Что она такое — уединенный ужин на кухне, ванна, постель с книжкой?... Неужели его матери никогда не хотелось любви? Неужели все эти пятнадцать лет она прожила, не позволив ни одному мужчине прикоснуться к ней? Школа — школой, работа — работой, но вести такой монашеский образ жизни — это что-то вне нормы. Вот и сейчас, очевидно, дала отцу от ворот поворот и ушла в свою комнату.

   Женя прислушался. Так и есть, отец куда-то собирается. Может быть, в киоск за сигаретами, но, скорее всего в гостиницу к своей страстной Алиске. Что ему остается делать, настроенному на секс, заведенному как пружина — сидеть и страдать оттого, что бывшая жена его не желает? Вот было бы интересно понаблюдать за родителями, вдруг подумалось Жене, если бы они занялись любовью... Особенно за матерью. Отец, по словам Алиски — очень даже ничего. Если задастся целью, покойника заставит испытать оргазм. Но прекрасная холодная Марго?... Как будет себя вести она — раскинется по-царски, великодушно отдастся в качестве великого благодеяния или все же вскинется, задвигается, застонет, даря ласки и нежные объятия. Неужели его мать способна на нежные объятия? Это уже Жене показалось чем-то из области фантастики. Но всё же мозг продолжать рисовать красочные картины с Прекрасной Марго, занимающейся любовью в разных позах... Только вот на месте партнера отец почему — то упорно не вырисовывался. На его месте был кто-то другой — молодой, сильный, властный и жесткий.

   Входной замок щелкнул — отец ушел. Женя решил, что его дальнейшее ночное бдение уже бессмысленно. Вряд ли отец скоро вернётся. Лучше лечь спать. Так Женя и поступил, но уснул не сразу, потому что на смену полуфантастичным видениям с матерью, отдающемуся какому-то молодому красавцу — жеребцу, неожиданно пришли другие, в которых коварная и подлая бывшая подруга Ксюша безудержно сношается с Егором Васильевым. Жене удалось отогнать от себя эти кошмары, только после того, как в голове созрело решение непременно отомстить и Егору, и Ксюшке. И с ним, и с нею он разберется по-мужски. Особенно с ней. Отделает её во все дыры и выкинет, как грязную потаскушку. А почему, собственно, КАК? Она таковой и является — похотливая предательница!

* * *

   — Евгений, ты займёшься, наконец, подготовкой к школе или нет?! — строго спросила Маргарита Николаевна сына за завтраком. — До первого сентября осталось три дня, а у тебя всё ещё ни одного учебника, ни одной тетради! Мне вести тебя за руку в магазин?

   — Что, обязательно к первому сентября нужно всё иметь? — усмехнулся Женя, — Сейчас везде такие толпы и наверняка то, что надо, не купить! Через неделю ажиотаж спадет, и я всё спокойненько куплю!