Зимняя сказка Главы 1-5

— Волчонок... — тихо усмехнулся, прикрыв глаза и качнув головой, Норманн. Влажная челка упала на лоб.

И почему этот волчонок мне кажется таким смутно-знакомым... — на мгновение задумался Кунсайт, скользнув взглядом по длинной лохматой челке с зеленым отливом и темным глазам паренька... — и все-таки вишневые...

Вилка царапнула по стеклу тарелки и первый кусок отправился в рот, знаменуя собой начало ужина.

— Ты пережевывай как надо, никто у тебя отнимать не собирается, — с улыбкой глядя на курьера, сказал Кунсайт. Вот что-что, а вид голодных солдат, наконец-то дорвавшихся до еды, всегда вызывал у него одновременно чувство жалости и гнева. Гнева на начальство, осмысленно подвергающее голоду или недоеданию солдат, пуская излишек провианта налево.

"Удавил бы собственными руками этих скотов, а еще лучше — на крюки за ребра, чтоб подольше мучились! Солдат должен быть сыт и полон сил, чтобы драться! И только пусть попробуют сказать, что от голода пехота злее — отрежу язык. Недоноски!" — сам того не заметив, Норманн в гневе с силой сжал вилку в руке.

Под его командованием солдаты никогда не голодали, а что с ними сейчас творят без его присмотра, он даже боялся себе представить... Из состояния тяжелой задумчивости Норманна вывел голос паренька:

— Чего-то не хватает. Лэр, у вас тут лук или помидоры есть? Или квашеная капуста? — с ее стороны это, конечно, наглость, конечно. Но не такая уж большая, особенно по сравнению с попыткой стащить еды по тихому. А насчет волчонка.... Хм... Скорее уж лиса тогда. Черно-бурая. Или вовсе — белый зверь песец.

"Нет. Песец — это Кунсайт. Причем полный... Точно, Норманн Кунсайт".

— Есть, — поднявшись из-за стола на правах хозяина, он достал две головки лука, быстро очистил, обмыл и поставил в миске перед мальчишкой. Через пару минут в миску легли сочные помидоры, пара желтых и красных перцев.

К гурманам Кунсайт себя не относил никоим образом. Ему было все равно, что есть — венерианскую фуа гра или черствый хлеб с добавлением опилок. Для него они были одинаковыми на вкус. Он уже давно потерял всякий интерес к еде как к процессу, гораздо больше интересовал результат — утоление голода.

— Спасибо...

И чего герцог на нее так смотрит? Можно подумать, она его объест... ну, проголодался человек, чего особенного? Это у солдат война войной, а обед по расписанию, а об офицерах кто думает? Сначала перелет, потом совещание, потом обход, потом анализ документов, потом отец к себе вызвал, а потом снова — портал, снегоход, и четыре часа по снежной равнине. Хорошо еще, что срезала, напрямик через поля, а то бы все шесть.

Да и есть особо ей не хотелось... уже неделю... завтрак и ужин впихивала в себя, потому что надо, а то врачи быстренько скажут "истощение" — и все. Хрен им, а не истощение.

"И этот тоже... смотрит. Чтоб ты на меня так пялился, когда я хотела, чтоб ты пялился!"

Сильвиана потянулась за ножом, располовинила луковицу, порезала ее на полукружия. Часть пристроила на хлеб, под ветчину, остаток бросила в картошку и помешала вилкой, чтоб пропиталось. Точно также нашинковала перец, предварительно вырезав сердцевину, и пристроила кольца на ветчину сверху.

"Это какая же я голодная... Я даже после госпиталя так есть не хотела".

Врачи могут говорить что угодно. Нервы... У нее стальные нервы. Титановые. На ее нервах вся девятая эскадра висела полтора года, и ничего... Просто она со вчерашнего вечера не ела, а тут дорога, да еще дрова рубить... Вот и нагуляла аппетит.

Тарелку с овощами она передвинула на середину стола между ними. Туда же отправила оставшийся нарезанный перец.

И со вдумчивой жадностью бойца-смертника принялась за еду.

Кунсайт мерно двигал челюстями, разжевывая и глотая, разжевывая и глотая... И ни чувствуя вкуса.

Влага с волос пропитала шерсть свитера и немного холодила спину. Хотелось пить. Молока. Он с детства любил молоко, да и сейчас мог пить его литрами, особенно парное, только-только сцеженное. А сколько раз его молоком отпаивали, вообще не счесть.

Поднявшись со скамьи, Норманн подошел к окну и взял прохладную крынку. Темно-синее стекло сделалось матовым и непрозрачным, когда мужчина наполнил почти до краев стакан. Свой и курьера.

— Если не любишь молоко, могу дать воды.

В таком случае, зачем было сначала наливать, а потом спрашивать?! Молоко Сильва не любила. Ее им в детстве запоили. Ах, как полезно, ах, как нужно... Каждый день, по два раза... Бе-е-е-е-е... к десяти годам она пила его как лекарство, зажимая нос.

Но в гостях не привередничают, а благодарят за то, что дают. Даже если перед этим забираются на хозяйскую кухню.

Картошка напиталась запахом лука и мяса, буженина во рту просто таяла. Слопав примерно треть своей порции, Сильва стала потихоньку, по глоточку запивать молоком, стараясь не чувствовать его привкуса. Это сейчас белковый концентрат казался ей горьким, как прессованные водоросли, а месяц назад у него был молочный вкус.

Хотя на самом деле не было никакого вкуса вовсе.

Но это не имеет значения. Это не мешает ей. Нисколько.

— Я действительно не люблю молоко, — она сделала очередной глоток и быстро заела картошкой и бужениной,.

Взяв стакан, мужчина залпом его выпил и тут же наполнил второй.

"Держи, молочная душа", — неизменно говорил старик Эдвард, когда угощал маленького Норманна молоком, да и по сей день тоже. Кое-что не меняется с годами... Хотя иногда, когда мальчик хворал, управляющий тайком от нянек и его матери добавлял в молоко коньяк, и через два дня юный Норманн был уже на ногах. А еще приобрел убойную устойчивость к опьянению. Нефрит много раз пытался напоить его до белой горячки, в итоге: чуть захмелевший Норманн тащил до безобразия пьяного брюнета на своем плече в казармы из очередного кабака.

Второй стакан Кунсайт пил медленно, прикрыв глаза от удовольствия, смакуя любимый с детства вкус. С уголка рта сорвалась белая капля и перечеркнула подбородок мужчины. Опустив пустой стакан на стол, Норманн утер млечный след салфеткой.

— Тогда зачем пьешь? — недоуменно посмотрел на мальчишку Норманн, — Я ведь тебя не принуждаю.

Достав чистый стакан, Кунсайт наполнил его водой и протянул пареньку:

— Возьми, не давись.

Сильва посмотрела на воду, мысленно фыркнула и дисциплинированно продолжила пить молоко. Оно все-таки и в самом деле полезное.

— А лэр не любит овощи? — поинтересовалась она между глотками.

"Помидоров не взял, лук не трогал, перец тоже. Хлеб, картошка, мясо... И никаких витаминов".

В ответ на заданный вопрос мужчина только пожал плечами:

— Будем считать, что я не привередлив в пище.

Эдвард постоянно пичкал его всякими фруктами да овощами. Но ему было как-то все равно, что есть... Только вот яблоки он любил, наверное.

А так в отношении питания сказывался армейский принцип всеядности. Гастрит и язва желудка ему не грозили нисколько, а устойчивость иммунитета к простудным вирусам у него была практически феноменальная. Еще бы климат тут влажный, тяжелый. Различалось только два времени года: лютая зима и прохладное лето. А если учесть, что благодаря постоянным закаливаниям, обтираниям снегом и купанием в прорубях зимой, Эдвард вышиб напрочь болезненность и хилость из его тела, то Норманн вообще смело мог спать голым на снегу в мороз, и кроме легкого обморожения ничего худого с ним после этого не сделается.

— Я тоже, — коротко отрезала Сильва, делая еще один глоток молока и поспешно заедая неприятный привкус.

"Наглец! Зачем она пьет. А зачем он наливал?"

Она с остервенением воткнула вилку в картошку и, не сдержавшись, прошипела в тарелку.

— Я кадровый офицер, а не кисейная барышня.

И останется кадровым офицером. Действующим. И замуж ни за кого не пойдет. Никогда. Станет со временем сухопарой высокой старухой с белыми волосами с одной черной прядью, заведет привычку носить зеленое кимоно, вышитое сакурой, и будут ее ученики бояться больше, чем Ямамото-сенсея.

Стакан был отвергнут багряным проблеском гнева в вишневых глазах. Кунсайт удивленно вскинул брови:

— Да? А вот прямо сейчас ты мне напомнил одну очень взбалмошную принцесску, — как-то само собой беззлобно сорвалось с языка и конечно без задней мысли. .

Вилка шкрябнула по пустой тарелке. А вроде бы много клала картошки... Есть все равно хотелось. Ну, раз Айсберг не собирается есть овощи, не пропадать же добру... Тем более, никто не знает, когда ей снова придется голодать... А комиссия через два дня.

Девушка посмотрела на буженину умиленными глазами и стала сооружать второй многоэтажный бутерброд.

— Плутонианский волчонок... — по-доброму усмехнулся Норман и отпил воду из стакана, который все еще держал в руке, — еще и рычишь..

— Чай будешь? С медом? — спросил он, отставив стакан и собрав со стола грязную посуду, сложил в раковину, под сильным напором горячей воды быстро помыл и поставил сушиться. Конечно, можно было воспользоваться моечным аппаратом, но он хотел все делать сам...

Может быть это и глупо, но так он в очередной раз сам себе напоминал, что еще живой.

Короткий взгляд в окно — снег валил сплошной стеной почти без просветов... Двор завтра завалит по самый пояс...

— Буду. Без меда.

Сильва доела бутерброд и вытерла пальцы салфеткой. Наверное, надо убрать остатки еды. Буженина со сладким чаем — это кощунство.

— Между прочим... — заговорила она, опуская крышку ларя. Зря старалась им не греметь, там был стопор, не позволявший крышке падать, — на принцессу Сильвиану многие хотят походить. А вы что, с ней встречались?

"О чем могут говорить мужчины вечером? О войне, вине и женщинах. Начнем пока с последнего..."

Тем более, что Сильва была не только упряма, как стадо ослов, но и любопытна, как кошачий питомник.

Вот сейчас, например, она бездумно уставилась опять на его спину и вспоминала, как перекатывались под кожей тугие мышцы. Ему идет этот свитер. Но форма — все же лучше.

— А с чего ты вообще взял, что я имел в виду именно Сильвиану? — искренне удивился Норманн, наполняя чайник отстоявшейся ключевой водой из канистры.

— Думаешь, что помимо Вашей принцессы в системе больше нет девиц голубых кровей?..

Крышка чайника захлопнулась, а ярко-красное пятно "горелки" на поверхности плиты накалилось.

Удара в спину он не боялся: первое: не успеет, а рискнет — останется без кисти; второе: судя по документам, он был слишком ценен для Альянса в общем и короля Плутона в частности. А значит, убивать Норманна сейчас будет непростительным расточительством для всех. Поэтому он и подставлял курьеру спину с такой легкостью.

"Глупцы, что они знают обо мне?! Шлют пакеты с обещанием седьмых небес... Надеются меня купить", — Норманн намеренно аккуратно опустил чайник на плиту.

— Принцессы есть. Но вряд ли я мог напомнить вам кого-то другого, — плечи под безразмерным свитером поднялись и опустились.

"Наверное, потому что я сама на себя похожа хоть чуточку..."

— Ну, почему же. Например, принцессу Венеры — та еще вздорная девица, или принцеса Юпитера — воистину подобна своей стихии, также вспыльчива и неуравновешенна, хотя стоит отдать ей должное — удар у нее поставлен хорошо.

Вода начинала медленно закипать, отчего чайник стал отчетливо посвистывать, а над ним заклубились белесые облачка пара.

— Ваша принцесса хороший воин. И если она для кого-то выступает примером для подражания исключительно в техническом аспекте, то я в свою очередь признаю это... в пределах нормы. Все остальное: несдержанность, чудачество, отсутствие какого-либо намека на инстинкт самосохранения и истеричность — увы, нисколько не красят ее, ни как женщину, ни как война.

Из шкафа были извлечены толстого стекла чашки и пара блюдец.

— Не столь давно, Ваша обожаемая принцесса разнесла половину моего гарнизона на Альканоре, без особых видимых на то причин. До сих пор не понимаю мотивацию этого ее поступка, — в подтверждение своих слов Норманн пожал плечами.

Нет, все-таки у нее стальные нервы. Титановые. И вообще, дядя Бьякуя может ею гордиться... И двоюродный дед Рэн — тоже. Кстати, на ее месте, он бы, наверное... как жаль, что под рукой нет веера...

— Пра-авда? А я слышал совсем другую версию событий...

Сильвиана повернулась на стуле и уселась на него верхом.

— Насколько мне известно, принцесса участвовала в совместных учениях как штатный диверсант в составе группы. И что ваши люди действительно выловили всю группу. Кроме нее. Она выполняла задание на всей продолжительности учений и успешно уходила от преследования. Вы сумели поймать ее на четвертые сутки, и то случайно. Говорят еще, что десять ваших офицеров после того случая попросили направления в учебный центр на Хароне.

— Все хотел спросить: у Вас на Плутоне под формулировкой "выполнять задание на всей продолжительности УЧЕНИЙ, успешно уходя от преследования" означает, очертя голову с импульсной винтовкой наперевес, бросаться в самое сердце метели и уходить от погони под лед? Ее не поймали. Ее выловили из-подо льда за волосы. Я.

— Нельзя быть воином только в техническом аспекте, лэр Кунсайт. Странно, что вы этого не понимаете. Хотя... вы же не плутонианец, — в голосе появилась едва заметная нотка "чего еще ждать от этих внутренних".

— Может, это и к лучшему...Офицеры будут разочарованы, увидев... — договаривать она не сочла нужным.

Чайник пронзительно засвистел. Так же пронзительно прозвучала укоризна в голосе курьера.

— В самом деле. То, что я не плутонианец, объясняет многое, — усмехнулся Кунсайт, доставая из шкафа заварочный чайник, рассчитанный на три сорта чая: зеленый, ромашковый и "черный аметист" (любимые чаи его родителей).

— Офицерам не придется разочаровываться, друг мой, потому, что раз приняв решение, я придерживаюсь его до последнего. Странно, что ВЫ этого не понимаете, или Вас непредусмотрительно держали в неведении относительно того, кому предназначался тот пакет?

Сняв кипящий чайник, Норманн наполнил нутро заварочного и опустил крышку. Пусть настаивается.

— А еще я предатель. Был и остаюсь им, — ледяная ухмылка и пронзительно-предостерегающий взгляд светлых глаз.

Он не сожалел, не мучился укорами совести, не раскаивался. Ничего. Это было, с этим ничего не поделаешь.

Чашки, наполненные водой, без звука опустились на стол вместе с сахарницей, розетками с медом и вареньем, парой чайных ложек и хрустящими бисквитами в вакуумной упаковке.

— Ромашка, зеленый, "черный аметист". На выбор, — подтолкнув чашку курьера, проговорил Норманн.

Зеленый. Благодарю, — темный гранатовый взгляд был невозмутим и спокоен, когда встретил взгляд Кунсайта. Она взяла чайник и стала наливать себе.

— Вот поэтому послали именно меня. Зная ваше упрямство, вашу узость мышления... Вашу неосведомленность о культуре Плутона. Взять хотя бы вашу оценку Альканорских событий, — Сильва отставила чайник и накрыла кружку, оставив чай завариваться.

— Вы говорите — очертя голову бросаться в сердце метели... Конечно, с озером наша принцесса, прямо скажем, дала маху. Но где еще оттачивать боевое мастерство, учиться осознанному риску, как не на учениях? Для чего они тогда вообще нужны?