Полноценной площадки все таки не получилось. По факту мы просто расширили существующие проходы и добавили пару лишних перешейков. Вольт можно было выполнить только на широкой площадке перед стойлами, зато восьмерки можно было вертеть во всех направлениях.
Первый проход по трассе Награде понравился. Она даже прогорцевала перед завистливым взглядом Града, которому тоже хотелось погуляться. Мы с Реном перегородили лишние проходы и отпустили Награду. Моя засранка, почуяв свободу с места понеслась голопом. Я лишь скривилась, прислушиваясь к надсадному скрипу досок под конскими копытами. Град возмущенно заржал, когда моя поганка кометой унеслась за поворот.
С нижних ярусов к нам прибежали два матроса, узнать что происходит. В ответ с задних рядов раздался грохот роняемых сундуков и пакостливый визг моей питомицы. Довольная до не приличая морда с победоносным видом вышла из-за угла мотая головой. Мы с Реном сунхронно вздохнули. Я закрыла Награду в стойло, а Рен с матросами и Градом пошли заново укладывать и закреплять груз.
Мотросы сначала поругались, потом долго ржали, рассказывая, что им пришлось пережить, когда с потолка посыпались опилки и раздался страшный грохот. Вариантов было много, от стычки с пиратами до нападения морского дракона.
А на следующий день на нижнем ярусе, ровно под "трассой" для лошадей появились дополнительные стойки из деревянных жердей.
Решив проблему с лошадями я успокоилась, но мой, вроде как слуга, решил, что покой мне может только сниться. Кроме того, что он запретил команде заниматься лошадьми и взвалил на меня всю заботу о них, так еще и заставил каждый день залазить на верхушку самой высокой мачты.
Первое восхождение юной леди на вершину "Летучей форели" вызвало ажиотаж у всей команды. Даже капитан не стал разгонять команду, как он обычно это делал, а присоединился к зрителям в портере.
Огромное бревно в два обхвата представлялось мне непреодолимым препятствием. Я подняла к небу голову, ища, где— же эта орясина заканчивается. Где— то в небе. Где— то высоко в небе. Где — то очень высоко в небе...
В тот первый день попытки так с десятой, мне удалось вскорабкаться до первой реи. Руки тряслись, ноги подгибались, легкие горели, словно я вдохнула черного перца, а по спине и лбу струился пот.
Рен скептически скривился, поняв, что если он сам не снимет меня, то я просто свалюсь отсюда и учить ему будет некого. В том, что Рен один из преподавателей с Арских островов, я уже не сомневалась. Его педагогический подход к моему обучению был виден невооруженным глазом. Ведь это именно с его подачи мои тренировки по мачталазанию превратились в развлечение для матросов. Он явно сбивал с меня спесь. Я даже однажды попыталась перейти на более уважительное "вы". Рен с сарказмом закатил глаза и заявил, что больно много чести для слуги, чтобы барыня к нему на "вы" обращалась. Ну, а коли я себя за благородную не считаю, так и подавно, как равным общаться дозволено.
Я лишь бессильно покачала головой. Вот язва внимательная. И как меня Поль называет запомнил и брошенная мной фраза, что мол не сильно благородная из меня девица не забыл. Учиться в школе я хотела— очень хотела. Хотела на столько, что готова была терпеть все издевательства от этого "слуги". Тем более письмо мистеру Грассу от директора подразумевало проверку на чистоту души и тела. Если с телом все было понятно, то вот проверкой на чистоту души может оказаться всем чем угодно.
— Чего рассиживаемся без дела? Рен отвесил мне шутливый полупоклон и замер в ожидании ответа. Я закатила глаза. Потом закрыла их, глубоко вдохнула, выдохнула. Что-то он меня достал за последние дни.
— Я отдыхаю. И голос почти спокоен. Почти! Нет, все же он меня достал.
— Кони не кормлены, стойла не чищены. Да и за домашнее задание ты еще не бралась.
Я не выдержала и вскочила:
— Какое еще домашнее задание? Ты издеваешься?
— Нет.
— Ты заставляешь меня работать на равне с матросами. Ты издеваешься надомной, заставляя каждый день лазать на мачту. У меня по утрам уже спина не разгибается, а ты еще какое— то домашнее задание придумал!
— Я не издеваюсь. Если ты не потянешь такие нагрузки, то в школе тебе делать нечего. Почти все, кто едут учиться уже знают что такое школа "Изящных искусств", а ты, похоже, вообще представления не имеешь. Если не можешь и отказываешься, то я с удовольствием проведу тебе экскурсию по Арсовым островам, а потом отправлю домой к отцу... и жениху.
Да уж! Перспектива та еще. А что касается школы, то он был прав. Я не знала что собой представляет школа "Изяшных искусств". Про это заведение ходило огромное количество слухов и понять какие из них правда, а какие вымысел было практически невозможно. Интригу создавали и выпускники. В свете они выделялись среди общей массы как горсть драгоценных камней в куче дешевых побрякушек. Это были самые завидные женихи и невесты, но не смотря на это они почти никогда не вступали в брак по расчету. Чаще всего молодые составляли пары между собой, а в случае, если против подобного брака были родители жениха или невесты, всегда умудрялись найти решение или компромисс. Но никогда они не оставались в минусе.
Выпускники школы "Изящных искусств" как будто имели больше прав в обществе. Они часто нарушали правила и всегда умудрялись обставить это так, чтобы их действия не вызывали осуждения. В школе имели право учиться не только знать. Туда принимали всех желающих, кто сможет добраться до Арсовых островов и сдать вступительные экзамены. При выпуске таким учащимся присваивался низший титул пэра и откуда-то появлялось небольшое приданое. В то, что школа способна наделить каждого своего неимущего адепта я не верила. Скорее всего им всем давали возможность заработать.
Я пыхтела как злобный ежик, но возразить ничего не могла.
— Неужели обучение "изящным искусствам" такая сложная вещь? — обреченно спросила я.
— Ты, как и все, считаешь, что искусство это картины и статуи, но это не так. Искусством может быть все что угодно, от вышивания крестиком, до владения оружием.
Я застонала и зажмурила глаза. Неужели я попала в военное училище?
-Школа — это не казарма. — видимо Рен прочитал меня как книгу. — У нас учат всему.
Я отожмурила один глаз.
— У вас? Значит все-таки преподаватель? Он усмехнулся.
— В том числе. — и рожа такая хитрая-хитрая. Ему явно понравилось играть в игру "угадай кто твой мучитель".
— Ладно, — я тяжко и протяжно вздохнула, — рассказывай, кто и как будет еще пять лет меня мучить.
Планы оказались на столько грандиозными, что в тот день я с перепугу забралась таки на верхушку мачты
...
Глава 5. Решение.
Не знаю как долго я говорила, но этой пожилой женщине я рассказала далеко не все из того, что проносилось перед моим внутренним взором. Она внимательно слушала, иногда вздыхала, очень редко задавала наводящие вопросы, но если я не хотела чего то ей рассказывать и не отвечала на заданный вопрос, она не настаивала. Я улыбалась, когда рассказывала про школу. Это по истине были лучшие дни моей жизни не смотря на то, что школа "Изящных искусств" оказалась совсем не тем, чем казалась в начале. По разумению директора к изящным искусствам можно приписать не только этикет и бальные танцы, но и, например, мастерское владение маскировкой на местности, причем все дисциплины преподавались на равных как мальчикам, так и девочкам. Даже нормативы для сдачи экзаменов мало чем отличались.
— Когда я получила грамоту об окончании школы, директор не мог больше меня защищать. На пороге школы меня встречала свита ненавистного жениха. Однако ни он ни его свита меня попросту не узнали, а верные друзья прикрыли. Мы сели на первый же отплывающий сюда корабль. Я очень хотела навестить маму и могилу отца.
До дома мистера Грасса я добралась без проблем. Мама ни капли не изменилась, а после рождения близнецов, моих братьев, наоборот, расцвела. Мы обе плакали от счастья. Альберт лишь посмеивался над нами. Когда я пришла навестить отца, мне дали время побыть с ним наедине, а потом приставили нож к горлу и заявили, что для церемонии бракосочетания все готово. Самого жениха я не видела, но по тому, что он нанял профессиональных убийц, поняла, что терпение его на исходе. Мне стало страшно.
Главу города с брачной книгой взашей пригнали прямо на кладбище. В голову пришла мысль, что здесь я и умру, сразу после того как меня объявят женой. Хотя можно попытаться и до того как.
Появившись, мой жених улыбался, страшно так улыбался. Я тогда поняла, что если не смогу убить себя сама, то это сделает он, когда поиздевается над беглянкой в свое удовольствие. Школа научила меня многому. Слишком многому и мои враги меня недооценили. Ужас от происходящего придал сил. Лишь пару раз директору лично удалось загнать меня в состояние боевого транса. Первый раз я располосовала ему руку(это случилось после смерти отца), второй — отмахнула самый кончик уха с куском шевелюры. Он относился к своим поражениям как к боевым трофеям, говоря что каждое поражение приносит неоценимый опыт.
Страх и ужас внутри превратились в сталь. Два коротких кинжала — в отвлекающий маневр. Я высвободилась из захвата, низко присела. Рука змеей выпласталась вперед и вверх в направлении жениха. Маленький метательный кинжал с ядом летит прямо в лицо, но он успевает увернуться. Перекат через чью-то могилу от загребущих лап одного из лысых громил и обе руки впиваются кинжалами в коленные сухожилия второго. Снова перекат и встать на ноги. Гора мускул падает на колени. Сзади напирает третий. У него здоровый двуручник. Отскакиваю в сторону. Снова ухожу от удара. Не попасть под прямую атаку. Сзади подскакивает первый. Горсть земли в лицо мечнику. Она не мелкая, а влажная и тяжелая — в глаза не попадет и не ослепит, но от летящего в глаза, глаза закрываются сами — это инстинкт. Кинуться на встречу первому. Уклониться от его клинка. Перехватить запястье и дернуть на себя. Он делает лишний шаг — всего один — и двуручник третьего обрушивается ему на голову. Еще один кинжал в направлении жениха, но металл ударяется о чей-то неизвестный надгробный камень. Второй, с перебитыми ногами кидает в меня камни. Это похоже на игру в вышибалу, только у нас был мячь. На младших курсах его мазали соком трениякура. Малейшее прикосновение и в течении недели ты пытаешься содрать с себя кожу от чесотки. На старших — мячь больше походил на ежа от вставленных в него игл и узких кинжалов. Поток камней прекращается когда третий кинжал пробивает череп. Кинжал не метательный — обыкновенный, поэтому количество оборотов сложно рассчитать и он входит в череп под углом, практически рассекая его пополам. Двуручник снова просвистел в опасной близости. Не попадешь по блохе дубиной! Я непрерывно двигаюсь. Ни секунды промедления. Движение — жизнь! Перекат. Вскочить. Отпрыгнуть. Последний кинжал бросить нельзя. Маленький, почти незаметный дротик уже повис на шее у последнего амбала, но тот никак не сдохнет. Замах, еще один, и еще... Он наконец падает и начинает биться в конвульсиях. Я останавливаюсь отдышаться. Вон из-за того надгробия торчит край плаща принца. Руки действуют сами. Последний кинжал пришпилил мантию к земле. Руки выдернули из мертвых тел клинки.
— Принц, запомните! Подопечные лорда Турэна де Мирьяна никогда не сдаются!
Я бы успела прирезать принца, но уже совсем близко был слышен топот его охраны. Я бы успела, но попалась бы сама. Я припустила в глубь кладбища, в противоположном направлении от города. Дальняя ограда находилась уже в чаще леса. Я перемахнула ее не останавливаясь и помчалась дальше. Лишь к концу второго дня я вышла к какой-то деревушке. Почти все это время я бежала. Меня подстегивал ужас. Теперь то точно речь не идет о нежеланном замужестве — только смерть. Принц не успокоится, пока лично не перережет мне глотку.
Я залезла в хлев. Зерном я питаться умела, но это было дело хлопотное, да и костер тут развести негде, чтобы хотя бы вскипятить воду. Я снова залезла в ларь. Отлично! Старые заплесневевшие сухари. Выцедила молока с двух подоенных вечером коров. Получился вполне сносный ужин. На ночлег я устроилась на сеновале. Однако стоило закрыть глаза и меня запоздало накрыло. Перед глазами мельтешили лица тех трех Амбалов, перекошенные предсмертной судорогой. Меня трясло. Что же я наделала? Я ведь убила трех человек! Слезы текли по щекам.
Утро не принесло облегчения. Меня по прежнему трясло. Награду я благоразумно с собой не потащила, а оставила в портовом городе, где высадилась с корабля. Еда для нее и комната в харчевне оплачены на пять дней вперед. Можно не беспокоиться. Наемная лошадь осталась у привязи рядом с кладбищенскими воротами. Благо хоть кошель с золотом остался висеть у меня на поясе. Показываться на глаза местным я не собиралась. Плана что делать и куда бежать у меня не было. Я захватила из той конюшни конскую узду и из первого попавшегося стада увела приличную кобылу. Нужно было возвращаться за Наградой и снова уплывать. Сесть на первый попавшийся корабль и уплыть как можно дальше.
Потом меня гнали как дичь. Несколько раз, чтобы не загнать лошадь, я вновь уводила чужую животину, оставляя взамен ту на которой прискакала. Одна лошадь все же пала. Меня гнали вдоль берега реки и остановившись на секунду я просто выпала из седла потеряв сознание, а лошадь успела напиться вволю. После трех дней голодовки сознание я теряла уже второй раз.
Переплывая ту реку я чуть не утонула сама, но за то выиграла у преследователей время. Поблизости мостов нет, а бросать лошадей и амуницию они не стали. На отмели нашла целую заводь с моллюсками — ими и наелась, поджарив их на костре.
Когда наконец добралась до города, встретила вас.
Я замолчала, Чен-ли-ная тоже не торопилась нарушать тишину.
— Я могу предложить тебе укрытие на три года, но тебе придется стать невестой другого человека. — наконец заговорила она.
— Только невестой? — усмехнулась я. Слишком просто. Слишком подозрительно, чтобы быть правдой.
— Никто насильно замуж тебя выдавать не собирается, если ты об этом. Я не знала что ей ответить.
— И что это за человек такой?
— Император "Подлунной" империи. — ответила она совершенно спокойно. Я кажется хрюкнула от переизбытка чувств. Она чуть улыбнулась и вздохнула.
— Точнее он станет императором, когда выберет уже себе невесту по вкусу.
— Что, такой капризный принц? — не удержалась я от колкости, не веря ни единому ее слову.
— Деточка, не ищи скрытого смысла там где его нет. — грустно улыбнулась она. — Это уже стало традицией. Каждые три-четыре года в подлунной империи объявляется набор в школу императорских невест. В процессе обучения императорская семья выбирает подходящую кандидатку на роль будущей императрицы. К сожалению ни одна девушка из предыдущих наборов не заинтересовала принца. Так что нужно просто ему не понравиться. Это не сложно.
— Неужели мой жених не сможет достать меня у вас на материке?
— На материке конечно сможет, но в школе точно нет. Школа находится на территории императорского дворца, а туда пускают только избранных. Если не будешь нос высовывать, то ничего тебе не грозит. Ну что, рискнешь?
