Арктический Удар

Так уж повелось, что командир, а особенно в автономке — царь и бог. Его слово и воля — закон для подчиненных. Но и отвечает он, в случае чего тоже один за всех. В настоящий момент было непонятно, перед кем и за что отвечать?

-Всех командиров БЧ, а также капитана третьего ранга Большакова прибыть в центральный, — прозвучало по внутрикорабельной связи.

Половина вызываемых находилась поблизости на своих постах. Ждем остальных. Третьим пришёл каптри Большаков.

— Андрей Витальевич, — сразу озадачил я, — там у нас в медблоке сидит немец под присмотром лейтенанта Малышева. Выдели парочку ребят, пусть сажают этого немца в изолятор, и чтобы к нему никого близко никто не подходил без моего или твоего приказа. Потом назад сюда.

Наконец, собрались все, перекрыли переборочные люки в центральном.

-Товарищи офицеры!

Все, кто ЗНАЛ — Петрович, Саныч, командиры всех БЧ, Князь, Сидорчук, Большаков и сегодняшняя вахта — смотрели на меня. Прочие, конечно, активно обсуждали. Однако точной информацией никто, кроме присутствующих здесь, не располагал.

Еще немец, запертый в изоляторе, дверь которого охранял кто-то из ребят Большакова с категорическим приказом "никого не пущать"! Дежурный радист ловил на перископную антенну все, что удавалось вытянуть из эфира, ему тоже строжайше приказали ничему не удивляться, молчать как рыба и докладывать обо всём лично мне или старпому.

-Примем как данность: сегодня третье июля 1942 года. У кого-нибудь есть соображения по поводу того, как мы сюда провалились и можем ли вернуться обратно?

Если не знаешь, что делать, действуй по уставу и инструкции. Если нет инструкции — делай, что учили. Хуже нет, попав в переплет, метаться без плана — гарантированно огребешь по полной, причем со всех сторон. Потому надо выработать план и неукоснительно ему следовать.

— Что тут может быть? — подал, наконец, голос Петрович. — Да что угодно! Умники на коллайдере могли чего-то запустить, а мы — побочная реакция. Или те же умники, но из какого-нибудь тридцатого века на том же коллайдере, или иной хренопупине до чего-то там доигрались, что нас сюда вышвырнуло! Возможно, и вообще природная аномалия типа пространственно-временного тоннеля. Мы же где-то в районе Бермудского треугольника. Ну или почти там. А вдруг... Гадать можно до бесконечности.

Остальные молчали. Но видно было, они полностью согласны со мной.

Надеяться, что нас выкинет обратно, нет смысла. Во-первых, ждать можно до ишачьей пасхи, во-вторых, где гарантия, что не отбросит куда-то в палеозой? Принимаю решение: остаемся здесь, в смысле — в этом времени.

Смотрю на Сидорчука. Принять у него доклад? А смысл? Я не хуже него знаю, что у нас на борту. Поскольку наш поход только начался, почти ничего не потрачено. Месяца на четыре, а если растянуть, то и на полгода — хватит. Включая боекомплект и шесть ядерных боеголовок.

-Теперь касаемо второго вопроса. Надеюсь, мы едины во мнении о том, к какой стороне присоединиться?

— Обижаешь, командир, — выступил Сан Саныч, — не к фашистам же или к тем, кто с сорок девятого года будет планы разрабатывать, сколько атомных бомб сбросить на Москву?

Смотрю наш док, собирается что-то сказать, только подумал — этот приколист сейчас такое сморозит, хоть стой, хоть падай. И точно.

-Командир, может в Бразилию? Захватим её, тебя диктатором сделаем, с нашим-то вооружением нам никто не страшен. Я футбол люблю смотреть, а от наших кривоногих толку никакого. А когда эта заварушка закончится, наши бразильские футболисты будут многократными чемпионами мира. Вот ведь, когда порадуемся.

Секунд десять стояла гробовая тишина, соображали шутка это или нет. Потом грянул смех.

После этого продолжил уже серьёзно: — Бразилия Бразилией, а Отечество, какое-никакое, оно одно. Не нам его менять! Так что у нас одна дорога — домой

-Вот только как бы в Гулаг не загреметь, — буркнул под нос Скворцов. (командир БЧ-2, каптри кличка ТриЭс)

— Быстро вспоминаем, кто у нас Сталина больше всех ругал? — вскинулся Саныч. — Новодворская и прочие правозащитнички. Что они там про Россию и русских говорили? Ну а если это все вранье, значит...

-И впрямь, командир, — поддерживает Петрович, — это ж было. "Принял разоренную страну с сохой, оставил сверхдержаву с ядрен батоном". Одним самодурством такое не провернёшь. Крут был мужик, к врагам беспощаден, но человек серьезный, вполне адекватный и вменяемый. С таким можно дело иметь. Ну, если только не под горячую руку...

-Да был крут, да были перегибы, но только не во всем этом он виноват, я присоединяюсь, — сказал Большаков. — Саныч, ты вот мне книжку дал "Красный монарх". Я Бушкова уважаю. Если хоть половина того, что он про Сталина написал — правда, он и Лаврентий Палыч и впрямь, вожди, не в пример нашим дерьмократам — строителям капитализма. Вдруг и в самом деле историю переиграем? Что бы стоило социализму еще двадцать лет продержаться до кризиса, когда вся их система в штопор? Хотя они нас в девяностые здорово ограбили, а так, свалились бы раньше.

-Погоди, а как же будущее? — спросил каплей Буров, командир БЧ-3 (Бурый). — Или ты считаешь, что это параллельный мир?

-А какая разница, — повернулся к нему Большаков. — НАШ это мир, если МЫ сейчас здесь! А параллельный он или перпендикулярный — мне по барабану! Посмотрю, как он под нас гнуться будет.

-Ну что ж мнения ваши ясны. Подвожу итог: со вторым вопросом также решили. Теперь конкретика. Куда и как?

-Ну, тут без вариантов! — возник Петрович. — Черноморские проливы для нас закрыты, хотя попытаться можно, только что нам там делать никакого простора для нашей "Малютки". А Балтика тем более. Мелковато для наших размеров. Так что, остается Север!

-Ну, во Владивосток можно, — задумчиво произносит Бурый, — вокруг мыса горн, и наискосок. Они там, на Гуандаканале скоро рубятся начнут, хрен нас перехватят! А если по дороге встретим "Саратогу" или "Энтерпрайз" — как раз для нас цели! Тихо утопим и уйдем. Спишут все на японцев. Поди, докажи, что мы вообще там были!

-Погоди, не понял? — едва не вскочил Иванов. — Ты что, хочешь за японцев сыграть?

-А что, за штатовцев? — огрызнулся Бурый. — Они ж такие союзники, что с ними и врагов никаких не надо. Я бы помог япошкам ещё и Мидуэй переиграть, только мы на месяц опоздали. Пусть застрянут в Тихом еще годика на два, чтобы Япония была, как Финляндия. И никакой корейской войны!

-Ты во Владике был? — спросил я. — Мне вот доводилось. Там памятник стоит нашим морякам торгфлота, погибшим в Отечественную. На постаменте памятные доски, на каждой рисунок корабля и список экипажа, кого самураи утопили БЕЗ ВОЙНЫ. Последним был "Трансбалт", его в июне сорок пятого.

-А вот его-то как раз под шумок амеры и утопили, а до этого ещё несколько наших судов угробили и молчали два десятка лет.

-Ладно, это эмоции, но вот по жизни ТАМ наши отлично справились сами. Без чьей-либо помощи. Это будет через три года или раньше. А сейчас на наших сильно жмут немцы.

-Да я-то что, командир, — виновато отозвался Бурый, — я про то лишь, что целей для нас на Севере нет! "Тирпиц", вроде, Луниным уже битый. А кто там еще был?

-А вот у Саныча спросим. Конек нашего штурмана — военная история, в частности история Отечественной войны. Из-за чего он в свое время переживал нешуточные баталии с женой, очень недовольной долей Санычевой зарплаты, уходящей на "эту макулатуру", которую она не раз грозилась выбросить вон. В конце концов, Саныч решил эту проблему радикально, перетащив три больших ящика книг на борт. Вместе с личным ноутом, хранящим кучу скачанного по теме из инета, после того, как любимая доча, ставя на домашний комп Висту, вместо старой ХР, нечаянно отформатировала весь винд. Не иначе — быть Сан Санычу нашим главным советником.

-Саныч, твоя ГЛАВНАЯ сейчас задача, прошерстить всю свою информацию. Интересует всё: обстановка на северном театре в данный период времени, местонахождение крупных военных кораблей Германии, их планы по поводу переходов. "Тирпиц", помню, долго еще не выйдет, а вот там еще "Шарнхорст" был и Лютцов, и, конечно, "Шеер" — герой Диксона.

-"Шарнхорста" нет пока, — уверил Саныч, — перейдет только в январе сорок третьего. А вот "Лютцов", "Шеер" и "Хиппер" — в Нарвике. "Шеер" выйдет в конце июля в Карское море. "Лютцов", якобы винты повредивший при выходе на PQ-17, вроде должен начать переход в Киль для ремонта. Возможно, я ошибаюсь..

— Узнай! Помню, ты мне показывал подборку по всем кораблям кригсмарине. — Выбери и распиши, КТО, КОГДА и КУДА пойдет! Также про весь северный театр. Военно-морские базы, аэродромы, минные заграждения, береговые батареи — все, как полагается. Не мне тебя учить, товарищ КАПИТАН ТРЕТЬЕГО РАНГА. Исполняй. К тому времени, когда мы подойдем туда, я должен знать ВСЕ.

-Расход боеприпаса, — недовольствовал Петрович. — Может, все ж к потомкам? Они решат, если что.

-Бурый, ТриЭс, сколько ваши "изделия" без нормального ТО проживут? Чтобы не рванули при пуске. Вопрос второй — кто-нибудь считает, что нам это сумеют обеспечить на берегу в этом времени? Не говоря уже о воспроизводстве. Конструкция — это ладно, а материалы, технология?

-Когда в сорок четвертом на Балтике со дна немецкую подлодку У-250 подняли, это ведь очень хорошо было — замечает Бурый — кроме акустических самонаводящихся, там даже на обычных торпедах, были всякие полезные штучки. Приборы маневрирования, например.

-Понятно. Значит поступим так. Оставим потомкам для ознакомления по одному образцу. Остальные — по немцам. Кроме спецбоеприпасов, конечно.

-А почему, собственно?

— Если мы встретим авианосец "Мидуэй" под германским флагом, я сам прикажу тебе бить ядрен батоном. Иначе в кого ты собираешься стрелять? По берегу — вони не оберёшься — я международную имею в виду. Вообще, это пусть решает САМ. Когда ему доложат, что за оружие он получил за семь лет "до".

— "Тирпиц" еще может вылезти. Если мы здесь, значит, может пойти не так. И "Тирпиц" выйдет раньше. И, конечно, не один — с эскортом. У нас торпед не хватит. Зато один ядерный Гранит накроет ВСЕХ. Вдали от берега. И никто не узнает.

-Хм, а ведь ты прав. Считаю "Тирпиц" ЕДИНСТВЕННОЙ целью, по которой не жалко и спецбоеприпас. Есть возражения?

Возражений не было. Я встал.

-Ну что, Петрович, теперь надо всем остальным рассказать, что с нами случилось, все должны, это знать. Объявляй сбор.

-Всем свободным от вахты собраться в столовой, — донесся по всем отсекам лодки голос Петровича по громкой связи. Через десять минут собрались все, многих по-прежнему недоумевали.

— Итак, товарищи подводники, — начал я, — до некоторых из вас, наверное, уже дошли слухи о том, что мы не на нашем севере, а у берегов Америки. — Удивлённые возгласы. — Самое невероятное в этой ситуации, мы перенеслись на семьдесят лет назад. И это чистая правда. Сейчас за бортом 1942-ой год, идет война, мы только что протаранили и потопили немецкую субмарину. Сами, конечно, получили повреждения, но незначительные, на нашу боеспособность они не повлияют.

После этих слов поднялся словесный шторм состоящий на половину из мата, многие были поражены услышанным, кто-то шокирован, кто-то отнёсся спокойно, будто предвидел и был готов к чему-то подобному. После минутного замешательства все притихли в ожидании.

— Как это все произошло, мы не знаем. Вернёмся ли назад? Одному Богу известно. Возможно, через минуту или час, год или никогда. А если нас сюда забросила чья-то неведомая сила, значит, кому-то так было угодно послать нам такое испытание. Посему, придется воевать. Жду ваших предложений, соображений. Как вы понимаете, мы попали в пошлое нашей страны, хотя страны под названием СССР уже нет. Однако мы все родились в той стране, а многие застали те времена и помнят их. Кто был маленьким, помнят хуже. Поясню, тогда нас уважали, не многие решались вякать. А теперь все, кому не лень, норовят плюнуть в наш огород, не опасаясь последствий. Деды и прадеды многих из нас воевали на фронтах этой войны. А уж коль скоро здесь, возможно рядом с кем-нибудь из них, надо помочь нашим предкам выиграть эту войну с наименьшими потерями.

-Тут и рассуждать нечего, надерём фрицам зад, у нас же двадцать четыре ракеты "Гранит" в шахтах, четыре из них с ядерной начинкой. Да шесть "Гранатов" в торпедном отсеке, из них две также с начинкой. Вот и вдарим по Германии, сотрем пару городов, — высказался представитель БЧ-два лейтенант Винокуров.

— -С ума ты сошел что-ли, хочешь уподобиться американцам в Хиросиме и Нагасаки, чтобы в будущем нас всё время в этом обвиняли, — возмутился представитель БЧ-7 лейтенант Леонид Ухов.

-А кто посмеет вякнуть, когда у нас такая дубина. Передадим одну боеголовку нашим, ну и всё что знаем о том, как примерно это работает. Пусть Курчатов со своими парнями под присмотром Берии создают свой вариант, пораньше этих янки.

— Про ядерное, пока говорить не будем,— вставил Петрович, — да нам и не удастся ударить по Германии нашими ракетами, дальности не хватит.

— Почему не хватит, подойдем поближе и вдарим,— не унимался Винокуров.

-Ты сам подумай своей мудрой головушкой.

Ну почему же, — кипел лейтенант.

-А много ты знаешь о войне на море времён Второй мировой?

-Ну, кое-что и знаю.

-Кое-что. А знаешь, сколько англичан с немцами набросали мин в Северное Море. Чтобы не соврать — пару сотен тысяч точно наберётся. И ты хочешь туда залезть?

-А мы вдоль норвежского побережья. Там глубины большие, и мин наверняка нет. Да кроме Гранитов у нас два ядрен батона на Гранатах, они достанут любую точку Германии.

-Винокуров! Тебе ясно сказали, ядерная тема пока закрыта.

-Все понял, товарищ командир.

-Так пойдем в Мурманск, — нашёлся кто-то в задних рядах, — там и решим, как помочь предкам.

-Ага, сейчас придем, здрассте, я ваша тёща, мы пришли на блины, — ответил кто-то говорящему.

-Да, правильно пока нам нельзя показываться на глаза предкам, — сказал я,— вы сами знаете, слыхали или читали, что за времена царили недоверие, подозрительность, шпиономания. Нам просто не поверят. Во всяком случае, поначалу. Мы обязательно свяжемся с командованием Северного флота, но не сразу. А уже потом — с руководством страны, и втайне от всех союзников и противников. Никто не должен знать о нас.

-Интересно, а как связываться будем? — задал вопрос Пономарев командир БЧ-4.

-Над этим стоит поломать голову.

-У меня есть предложение.

-Давай выкладывай.

-Нам не проблема перехватить и расшифровать одну из радиограмм нашего флота, а там уж на их волне и их шифром связаться с командованием Северного флота.

-Добро, вот этим ты и займёшься, как только придём на север.

-Я предлагаю устроить охоту на немецкие корабли, где бы они нам не попались, — внёс предложение подчиненный Бурова лейтенант Малышев. — Когда перетопим некоторое количество, или что-то одно, но очень значительное, помните Маринеско на Балтике в сорок пятом "Густава", или как он там назывался, утопил, и до сих пор всё об этом знают. Вот и нам такую же цель утопить, например линкор, тогда будет с чем к предкам обращаться.