— Ну, давай, серенький, выздоравливай, я пошёл!
В проходе меня уже ждали эти четверо. Представился, как положено, а то не понятно кто тут всем командует,
— Десятник Мирр Степанов, прибыл в сопровождении мастера-лекаря Храна.
Сотник попыхтел немного, разглядывая меня, и уже спокойно так, — Приводите себя в порядок, мастер-десятник Степанов, как передохнёте немного — прошу ко мне вместе с мастером Храном. Карыч! Обустроить в лекарском крыле, рядом с покоем мастера Храна, выдать новую форму после бани. Исполнять!
— Есть! — это мы, я и тот рыжий, ну, хоть так будем знакомы, шутничёк, хренов.
— Иди Мирр, Серебрянку я сам напою, иди.
— Так это девка, Мастер Хран? То-то, я понять не мог что за запах...
— А что за запах? Что у неё не так? Ладно, иди, я тебя сам найду.
Пошёл за рыжим, вышли и тут же за крылом поилка с фонтанчиком, стою мою руки возле слива, в полуха слушаю как рыжий извиняется невпопад, а у меня в голове крутится и крутится — перепутал, а красная ржать начала после того, как я её, Серебрянку, парнем назвал, так получается они меня понимали свободно, а если у них, как и у наших, то запросто порвать меня могла, бабы — они в такие дни..., а к тому же молодая, не привыкшая, у таких всё ещё больнее в первые разы, по сестре помню, не так давно было. Везучий я сегодня..., что вообще, даже не покалечили. Чтоб тебе, Рыжий усраться. Сука, чуть под смерть меня не подвёл, а теперь улыбается и подмазывается.
Зря я так, с горяча подумал, да пыхнул злобой...
— Ну и что, что пьяный, а как вы думаете, снимают напряжение и нервы после ик, боевых — разговорами с лекарями и родаками чтол ди?
Нру и хрен и с ним, что рыжий обосрался! Не будеть боль, больше шутковать, плесень штрекерная, над другими, су..., блядь, сука такая!...
— Меня же се..., Серебряника должна была по стенке ровг..., ровным слоем в виде ко-по-ти, твою маму, размазать....
Серебряника, хрен вам всем, а не Серебряника!
Это для ВАС она Серебряника, а для на...,с меня и..., Неиеза, нет-то, не-е так, НиЙиЕЙзаа, что то тягучее и ласковое, одновременно...
Это когда я руки споласкивал, а в голове шёпот слышал, а потом уже во сне понял, что и как...
— Ты слышала, как он про кота...?
— Мам, у меня первый день живот не болит, какой там кот..., я его в морду поцеловать готова!
— Тихо, Нийиеза, кровь смешалась, не понятно что из этого будет!
— Да...!
— Осторожней. Нельзя так, чем меньше , тем лучше. Пусть они друзья, пусть они хоть ДРУЗЬЯ, но каждая наша слабость — их сила.
— Хорошо..., ты даже не представляешь как хорошо, а как он лечит? Это не как Хран, он, когда р-разворачивает лечилку и направляет, то меня за это время всю переворачивает десяток раз, а тут как огонь — посмотрел, понял, выдохнул и ...,
— Держи себя в руках...
Как тут не спятить? Руки моешь, а у тебя в башке два приятных женских голоса тебе косточки моют...
Решил пока молчать, там видно будет. А то что нажрались — так не каждый день тебе твой командир наливает полную чашу "Бура глубинного" за то, что жив остался, за принятие в хирд, да за новую нашивку... Я думал он с дурру брякнул: мастер десятник под смертью пройти должен перед тем как мастером стать, а эво как оно оказалось — в первый день прошёл и чести не ми, не у-ро-нил! Вот. Да и вообще...
Чую, выйдет мне боком эта хрень, а и ладно — не напрашивайся и не отказывайся!
Так мой наставник училищный говорил, а мастеру-мечнику, в орденах и шрамах не верить — так проще сразу удавиться...
Мирр 04
Так, о чём это я? А-а-а!
Как гласит (какой слог то высокий) первый пункт негласного устава любой армии:
— Командир всегда прав!
Пункт второй:
— Если командир не прав — смотри пункт первый.
А ещё есть пункт четвёртый:
— Никогда не пейте с командиром (по крайней мере, не дальше четвёртой)...
Тут надо пояснить.
Это тогда — молодо — зелено. Сейчас, по прошествии так сказать, определённого времени ... Короче — в нормальном воинском коллективе, где товарищи бок о бок прошли не одну гадость, что жизнь и служба подкидывает, есть определённые традиции, в том числе и застолья. Они могут отличаться — у каждого пастуха свой рожок, да музыка одна — чтоб не скучно было. Но первые четыре тоста неизменны, не надо спорить, я же не сказал, что ну совсем не меняются!
Первый — слово командиру, второй — тут варианты могут быть, третий — за тех, кого с нами нет, четвёртый — за то, чтоб за нас как можно дольше не пили третий.
Это знают все, от зелёного первогодка до самого верха, и строго соблюдают, традиция она на то и есть, чтоб соблюдать. Сам держал в руках и принимал посильное участие в составлении списка тостов, где крайний пункт был пятнадцатым. На нём я сложил обязанности записывать, потому как иначе потом никто прочитать бы уже не смог ничего. А когда на следующий день мы по трезвому, похмеляясь всё это дело затвердили (как положено), то список заканчивался пунктом 25-м. Так и висел он, родимый, на столбике внутри походной палатки. Это когда наше крыло три месяца по Южному хребту работало... Эх, было время....
То, что пункт четвёртый написан не зря, Рыжий подтвердил на утреннем построении, когда к полученным двум нарядам вчера, прибавил ещё два сегодня.
А зачем было на замечание, что морда помята и неуставная отвечать, что вчера же вместе, командир... Вчера все вместе пили, а сегодня ты один как из ... вылез, вот и получил, за то, чтоб на будущее меру знал. Нашёл кому говорить — сотник хоть вчера и пил, а сегодня как и не пил вовсе — свеженький, да подтянутый. Короче — нарвался Карыч, влепил ему Рыкало по полной форме.
Будни, армейские будни. Как маятник — туда-сюда, все один на другой дни похожи.
Но не у нас. У нас тут вечный праздник. Потому как часть образцовая, и не только.
— Не только образцовая, но и учебная — учатся будущие наездники драконов, крылья Родины! Но это не ваше дело, ваше дело за драконами ухаживать. А увижу, что на холку лезете ... Дальше не переводимая, но понятная всем игра слов.
— А потому мастер-десятник Мирр Степанов вот ваши пятеро подчинённых (десятник?!), вот ваши стойла числом три, вот в этих стойлах два дракона. Серебрянку не считаем, потому как, не ваше дело считать, ваше дело ухаживать. Наставник у вас опытный, сам всё расскажет. Вопросы есть? Вопросов нет, это правильно! Кто вопросы задаёт — тот по службе не растёт! Исполняйте...
И вот так.
Ладно, чуть подробней.
Да, попал во вновь сформированную часть, потому и народу пока мало. Кто-то наверху решил, что как раньше обучать нельзя, а надо сначала попривыкнуть к драконам, полетать на опытных и поживших, а потом уже народ на молодняк полудикий пересаживать. Мастер Хран меня хотел потихоньку со знакомицей своей свести, да посмотреть гожусь ли я под это дело, прежде чем учить. А я как обычно поперёд телеги поскакал, не сам, понятно дело, но тут уже не попишешь, а с Рыкалом не поспоришь. Хран, к месту будь сказано, толковый гном, сам был вторым наездником у Красной. А летатать бросил, когда она Серебрянку рожала, а потом так закрутилось, что и не стал уже. Хотя она его изредка катает. Она всех понемногу катает, но только вот настоящего наездника-напарника у неё нет — помер тот наездник, что Иванья лечила. Не в тот раз, а гораздо позже. Потому и не забыла она его ещё и тоскует. А обижать дракону никто не будет. Дураков нет. Вот и будет она молодняк обкатывать.
— Она, да ещё один дракон — Гранит. Этот в полном порядке. Не гадайте — сотник наш Рыкало у него в сотоварищах. Ох, не завидую я молодняку, если учесть, что на земле их сотник строить будет, а в воздухе — Гранит.
Наше дело маленькое: бери больше, кидай дальше. А вы думали как за ними ухаживать? И понюхаешь и испачкаешься... Надо отдать должное — где дракон отдыхает — всегда чисто, даже и без ухода чисто будет. Не пачкают они там, а если и что, то и сам убрать может. Для нужд естественных есть место специальное, вот его и чистим. За гостиницей для летунов следим — надо всё в порядок к первому набору привести, да мало ли дел по хозяйству. И армия никуда не делась — дважды в день железом машу на тренировках. И учёба тоже — мастер Хран, не просто лекарь, а боевой маг. Только вот учим пока алхимию, самые основы — огневые смеси, подрывные составы, шнуры запальные. Хран сказал, что пока он в моём даре не разберётся — магии учить не будет.
— Плохо учить — только портить, — его слова. Заодно начал меня таскать через два дня на третий в город — в палаты лекарские. Хорошо — часто со своими вижусь и домой забегаю. Это одно хорошее в этом. А остальное — пока привыкнешь, десяток раз за угол сгоняешь.
Да, это то, о чём вы подумали — строение тела изучаем, в живую на больных и в мёртвую на подвальном этаже, в покойницкой. Это до тех дверей все смелые и с рожей красной, а после них — все зашуганные и с мордой зелёной. Ну так я там не один на занятиях — всё -всё лекарское отделение, что Хран учит. И девки есть, они почитай посильнее многих парней — боль лучше чувствуют и дотошные, в силу особенностей пола. А другие у Храна не задерживаются — спроваживает сразу. Нет, гнать не гонит — сами уходят. Эх, мне бы так, не могу и всё, лапки сложил и отчалил. Так нет же, вцепился как степа в рыбий хвост, не оторвать. Вот такая она — служба, можно, кажется, загодя на десять годков всё расписать — так всё размерено и по плану. Это служба, а жизнь...
А жизни как таковой нету. Это так мама считает и постоянно выговаривает, очень ей не терпится Степанят мелких на руках потягать... Достали уже меня с сестрой обе.
Голосов, как в первый день, я больше в голове не слышал. Как не старался прислушаться. Но, но и ещё раз НО! Не дурак, просто выгляжу так. Они, Красная с Серебрянкой, всё одно переговариваются мысленно, меня не проведёшь. Пока в жилом корпусе ремонт я с разрешения сотника и Храна в подсобку, что напротив их двух стойл переселился. И мне хорошо и пациентка рядом. Меня же назначили теперь персонально ухаживать за Серебрянкой. Все Серебрянкой зовут, вот и я тоже.
Всё у неё нормально — недельку потерпела и прошло. Обычное дело в женском организме, просто когда в первый раз, то больно очень с непривычки. А раз дракона, то и по драконьи больно, и характер драконий от этого, сами можете представить, каким становится. Первые дни по три раза к ней бегал в день — утром, в обед и вечером. Стандартный набор — обезболивающее на низ живота и посидеть рядом немного, погладить, успокоить, лапу перевязать. Это уже другую лапу, та, что занозы вытаскивал, зажила к исходу второго, только чешуйки медленно растут. Эта дурбень непутёвая себе вторую рассадила — третьего дня к ужину задержались с Храном в городе, затемно уже подъехали. Так она пока терпела, чтоб терпеть легче было в стенку кулаком долбила. Камень немного выщерблен, а она мясо чуть не до костей содрала, теперь уже на левой. Слава богам уже закончились её дни весёлые, а то там ещё две лапы на очереди были.
Поинтересовался у Храна почему Серебрянка не летает, вроде большая уже. Оказывается, что от рожденья слабая, не может. Сначала пыталась сама, крыльями вслед матери махать, но так — даже от земли на чуть не получается. А теперь уже и сама даже не пробует, и крылья осмотреть никому не даёт. Хран расчувствовался, у него вечор разговор тот шёл, налил по стопочке...
— Понимаешь, Мирр, если так дальше пойдёт, то не будет ей смысла жить. Дракон без неба — не жилец. А не станет Серебрянки, даже представить себе не могу, что с Красной будет. Что угодно бы отдал, лишь бы им помочь!
Вот тут меня и торкнуло, но говорить об этом я не стал. Как у нас в деревне кузнец говорил — полдела не кажут, правда это только вторая часть присказки. Полная она так звучит: "Дуракам полдела не кажут". Но Хран не дурак, просто смотрит не так, он то наездник бывший, воздушник, а я рыбачий внук, водник. Не поняли ещё? Вот и я о том.
Начал с вечера — зашёл перед сном, как обычно к Серебрянке, осмотрел лапу, снял повязку, не нужна она больше.
Я по бабкиному способу: осматриваю, а сам как бы с собой разговариваю. Она же всё понимает, только морду кирпичём делает. Потом пошёл к маме, — осмотр, леера Дракона, извините, что поздно и отдыхать мешаю, но для дела надо! Попрошу лечь на бок и подвигать крылом.
Красная от моего напора малость опешила, так что позволила себя на бок увалить как миленькая. Поздно дурой прикидываться, тем более, что я за Храном все жесты уже на второй день выучил, которыми он ей команды давал. Достал линеечку, промерил для виду и прощупал все сухожилия и тяговые жилы, что крылом управляют. Заставил её крыло вверх, вниз, в стороны потаскать.
— Всё, лерра, спасибо Вам, пойдём сравним, — забыл сказать — двери я нарочно открытыми оставлял, знаю, что мелкая любопытная очень и не смотря на то, что вроде бы не должна, но в дверь для нас проходит легко, ловил её за этим пару раз, а она не видела.
Захожу — сидит само огорчение, нет, само НЕСЧАСТИЕ. Надулась как рак речной на бычка-рыбку, что его из норки выгнала.
— Лера Серебряная, продолжим осмотр, — села как собачка, лапки задние вместе, столбиком и хвост вокруг колечком обёрнут. Крылышки прижала так, что и не видно их.
Ха, видали мы таких, сосредоточенных, как кошка какает. Обходим медленно по кругу, бормочем для вида и пишем в тетрадочку: — Хвостус округулюс, мускулюс стоикус (на самом деле по лекарски все части тела на староэльфийском название имеют и учить их одна головоломка, а эту чушь я просто так несу). Отошёл на несколько шажков, примерил карандашик к росту на вскидку, черканул в тетрадочку очередную птицу — сидит, зараза даже почти не дышит, головку вверх задрала, на притолоку пялится. Ну, ну, обхожу так неспешно со спины, а потом хрясь линейкой по отклянченному заду. У нас так преподаватель по столу хрясает, когда от его нудятины староэльфийской половина обучаемых сны смотрит, звук резкий, пронимает сразу!
Как она подлетела, даже не думал, что так в воздухе на месте обернуться сможет — глаза горят, гребень топорщится, крылья распушила, зубы...
— Стоять! — и спокойным голосом уже дальше, — прекрасно, прекрасно, — шасть под крыло и щупать. А эта пугала от наглости моей так опешила, что застыла как статуя.
Красная всё испортила, не драконы, а кошки любопытные — сверху слышу как сначала запыхтел котёл, а потом пар через клапан пошёл. Подглядывала, да не сдержалась и ржать начала, о, опять в стенку башкой бьётся и свистит с хрипами. Так я всё крыло ощупать и не успел до конца, еле успел выскочить, чтоб на орехи не досталось. Ещё долго потом рыкала в сторону моей комнаты, но засов крепкий, да и не боюсь я тебя.
А с крыльями у тебя, подруга всё в порядке, все дела на месте, просто слабые и неразвитые. Если рукой слабой гирю тягать, то что будет? Правильно, растяжение связок, и порвать можно тоже. А потому ждёт тебя Низа с утра ещё одно приключение.
Что человек, что дракон, один ляд. Я уже приметил, что избалованная она донельзя — утром, когда осматривал, да перевязывал она спит вполглаза и выполняет всё, что не скажешь.
