— Так что случилось, командир? — Вильям поднялся из-за стола и, подойдя к Шульцу, с интересом взглянул на принесенную им литературу, — "Общий Устав NERV", "Наставления по действиям в нештатных ситуациях", "Правила применения личного оружия"... Ничего не понимаю, что это?

— По этой макулатуре меня завтра будут аттестовать, — прошипел Гюнтер.

Ненажный удивленно присвистнул от своего стола и быстро пролистал на мониторе какие-то вкладки, видимо найдя что-то интересное:

— Вот, — Леонид, наконец, оторвался от таблиц и текстов, — Наружка тебя вчера не вела, но компьютерной системой видеонаблюдения полицейского управления зафиксирован объект, предположительно опознанный как оружие. Соответственно, оператор получил сигнал, посмотрел запись и послал нашим доклад.

— Ты кого-то пристрелил вчера?.. — взгляд Хенеске стал сосредоточенным, словно он смотрел через прицел.

— Большая часть доклада зашифрована, но при необходимости мы можем его вскрыть. Это нужно?

— Что же, это хоть что-то объясняет, — Гюнтер поморщился, и грустно взглянув на товарища, покачал головой, — Нет. Не надо...

— И все-таки... Ты кого-то пристрелил?

— Нет! Я ни в кого не стрелял, — Гюнтер улыбнулся, вспомнив вчерашний эпизод, — Так глупость, на самом деле вышла...

Шульц быстро пробежал глазами приготовленную справку. Все происшествия не отменяли основной работы, и начатые темы нужно было завершать в срок.

— Леонид, а причем тут НСС**?

— А, это... — Ненажный довольно ухмыльнулся, словно кот, стащивший у повара самую крупную рыбу, — Я же вчера говорил, когда запись прослушивали, что врет девочка. Только понять в чем врет, не смог сразу.

— Так это ты с ней, вчера в кафе общался?

— Да, хотел проверить кое-что. Незаметно подставил подножку в толпе... Извинился, предложил проводить, разговорился о работе...

— Ну и манеры у вас знакомиться с девушками, унтер-офицер, — Вильям, хохотнув, отложил брошюры и вернулся к своему столу.

— До меня ему все равно далеко, — буркнул со своего места Гюнтер, — Так почему все-таки НСС?

— Подготовка у девочки не соответствует нашему уровню, — в голосе Ненажного проскользнула легкая грусть, — Потому и не увидела недоделки сразу. Или перевести на АТС или гнать к чертовой матери, но там где она сейчас — она не справляется...

— Ладно, пусть будет аттестация, а там спецы решат... — Гюнтер добавил пару фраз в справку и отправил ее руководству.

— Кстати, — оживился Ненажный, — Ведь у нас завтра пятница?

Шульц подозрительно посмотрел на молодого человека.

— Пятница. С утра у меня вот это самое... — он кивнул на лежащие перед ним наставления, — После обеда все идем в тир, а потом начинаются законные выходные.

— А раз на эти выходные никто из нас не дежурит, — Леонид лукаво улыбнулся, — Может, отдохнем где-нибудь? Возьмем джип, палатку, удочки, покушать и на какое-нибудь горное озерцо? Я такое место знаю, закачаешься... — молодой человек прикрыл глаза пытаясь проиллюстрировать, свои слова.

Хенеске молчал и с любопытством смотрел на товарищей, было видно, что идея выехать куда-нибудь, ему нравилась.

— Это может прозвучать странно, но я не люблю рыбалку, — Гюнтер взял одну из брошюр и принялся ее листать, — Может быть, потому что не умею рыбу ловить. Да и интонация вашего "покушать", что-то мне не сильно нравится...

— Да что там уметь, наливай да пей... — Леонид внезапно осекся под подозрительным взглядом лейтенанта.

— Что-то ваше последнее замечание мне уже совсем не нравится...

— Ну, если не хотите на рыбалку, — не пожелал сдаваться информационщик, — есть еще одна идея. Тут некоторым службам с особо напряженным графиком, психи горячие источники рекомендуют.

— Кстати, всегда хотел посетить настоящие японские горячие источники, — вставил свои пять копеек Хенеске.

— Тут не очень далеко имеются, — Ненажный просительно взглянул на Гюнтера, — Ну что нам мешает, съездить развеяться... Я гитару возьму, организую небольшой концерт, для отдельно взятой нашей рабочей группы...

— Уговорили, — выдохнул лейтенант, — Завтра вечером выезжаем. А пока за работу! Что-то вы расслабились, до выходных еще дожить нужно...

— — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —

* Грязные свиньи! Свинская собака! (ублюдок) (нем.матерный)

** Неполное служебное соответствие.

10,5. Special-ep.*

Ретроспектива: Самсиил.

Самоубийственная атака.

(Леониду и его экипажу посвящается "чистого неба, братишка!")

* * *

— Я центр, как у вас?

— Первая, я пустой, возвращаюсь.

— Вторая, я тоже пустой.

— Я третий, в резерве над северным районом. В готовности.

— Я центр, цель от вас за высотками. Два километра. Вам приказано атаковать! Нужно дать Еве отойти.

— Понял центр! Саня в резерв, страхуй осьмушку. Остальным, делай как я!

Две пары вертолетов произвели разворот, и хищно наклонив носы к земле, устремились в атаку.

— Леша, Леша! Ниже!! Не светись.

— Ну и хрень! Чем это он машет?

— Огонь!!! Всем огонь!

Дымные следы ракет вырвавшихся с подвесных кассет устремляются к туше Ангела. Тот, кто дал этим монстрам такое "божественное" имя обладал, наверное, весьма извращенным чувством юмора.

Выпустив на прямой атаке почти весь ракетный боезапас, вертолеты начинают описывать циркуляцию.

— Леша! Правее... Возьми правее!..

В этот раз Ангел не окружен своим защитным полем, и килограммы взрывчатки рвут его тело. Вот вплели в общую песню разрушения свою партию авиационные скорострелки.

— Ведущий, отходим! Цель не уничтожена! Отходить! Всем отходить!

— Горю!

— Леша! Млять!!!

— Прыгай!!!

Один из вертолетов задетый извивающимся хлыстом чужака вспыхивает и факелом устремляется к земле. Из сбитой машины никто не успевает выпрыгнуть. Слишком мала высота... Секунда — две, горящая 24-ка ткнулась носом в землю и сразу же взорвалась.

— Маневрировать! Всем отходить!

— Что с Япом? Саня, ты видишь его?

Продолжая маневры, три оставшихся вертушки пытаются уйти от мечущихся хлыстов чужака.

— Вижу. Ребята он атакует! Млять!

— Саня, страхуешь осьмушку. Мы уходим!

— Понял командир.

Пара, не принимавшая участия в этой атаке, продолжила кружить над северным районом, сторожа воздух вокруг барражировавшего над городом Ми-8.

— Я центр, что у вас происходит?

— Я 34-й, Ева ведет бой! Он не отошел! Мать моя, он завалил его...

— Вижу парашюты!

"Он может быть ранен, пока их спасатели доберутся..." — второй пилот "восьмерки" вопросительно взглянув на командира и начал выполнять разворот к месту, где происходил бой с Ангелом.

— Саня, понял тебя. Страхуй! Иду на посадку.

Вертолет, обходя разрушенные дома, пошел на снижение к месту приземления капсулы.

— Хорошо! Мы радом...

Среди черно-серого пейзажа разрушенных домов сверкает цилиндр контактной капсулы. Чуть в стороне бесформенными оранжево-белыми пятнами лежат погашенные купола парашютов.

Возле капсулы силуэт человека в темном комбинезоне.

"Пилот? Если выбрался сам — скорее всего жив, возможно, ранен. Быстрее садись, железяка..." — до земли несколько метров, и командир плавно снижает обороты несущего винта.

— Еще немного, чуть-чуть вперед... Вперед подай... До земли метр! Работайте!

Из распахнувшихся дверей "восьмёрки" высыпали крепкие парни в полной боевой экипировке с "калашами" наперевес...

* * *

"Шпиёны".

("Шоку" посвящается, Леха, спасибо за то чему ты меня научил.)

* * *

Молодой офицер особого отдела Службы безопасности NERV ехидно взглянул на двоих подростков, которые понуро сидели на неудобных стульях перед его рабочим столом. Лейтенант, в свое время, долго ходил и подбирал эти стулья, стараясь выбрать наиболее неудобный дизайн.

— Итак, граждане, — он указал пальцем на лежащую на столе видеокамеру одного из подростков, — Советую вам рассказать, от кого вы получили задание, произвести видеосъемку действий сверхсекретного боевого комплекса.

— Да, какое, задание? Мы школьники, понимаете? — подросток чуть не плакал, вынужденный в который уже раз отвечать на один и тот же вопрос.

— Тоджи Судзухара, 2001-го года рождения, и Айда Кенске, так же 2001-го года рождения, — лейтенант говорил медленно, с расстановкой, — Повторяю свой вопрос, чье задание вы выполняли?

Офицер уже понял из сбивчивых объяснений мальчишек.

Когда началась атака Ангела они, соврав что-то пожилому и потому уже недостаточно внимательному учителю, сумели выбраться из убежища. Действовали они исключительно из детского любопытства и безбашенности. Мальчишки просто не отдавали себе отчет в том, какие последствия для них могла иметь эта выходка.

Парочку "шпионов" задержали военные в районе смотровой площадки и не долго разбираясь предали их второму отделу NERV.

Жертвы среди мирного населения Токио-3 не афишировались официальными властями, но это совершенно не означало того что они, эти самые жертвы, ими приветствовались. Потому лейтенант, хотя уже полностью разобрался в ситуации, собирался еще какое-то время "помариновать" подростков.

— Я уже говорил, мы не на кого ни работаем, — хмуро ответил Судзухара, — Айда предложил посмотреть бой в "живую", а я согласился.

"Бойкий пацан, толковый, спортсмен, судя по сложению, пороть вас некому..." — улыбка офицера стала еще более ехидной, что заставило подростков нервничать еще больше.

— Хорошо посмотрели, а кто предложил снять бой на видеокамеру?

— Я... Я вообще много чего снимаю, — Кенеске отвел взгляд, — Ну и что с того?

— Вопросы, задаю я, молодые люди, — с откровенной издевкой заметил безопасник, — А вы отвечаете! И главный вопрос — Чье задание вы выполняли?

— Ничье? — вновь хмуро буркнул Судзухара.

Скрипнула открываемая дверь и еще один безопасник заглянул в кабинет.

— Что молчат?

— Молчат, — с деланной грустью в голосе ответил лейтенант, — Детишки не понимают, что для них игрушки уже закончились. Они загремели в контрразведку, и загремели основательно, с поличным, так сказать...

— Тогда может расстрелять и дело с концом?

Вошедший облокотился на косяк двери. Критично осмотрел еще больше перетрусивших, от его слов, подростков.

— А что Евам уже питательный раствор не нужен? — лейтенант незаметно улыбнулся товарищу, — Что научники в этом месяце заявку на расстрельных не присылали?

— Пойду посмотрю.

Второй офицер, зло ухмыльнувшись, вышел.

— Ну, запись мы само собой, конфискуем, а вас... — лейтенант так же критично осмотрел побледневших мальчишек.

— Может не надо... мы поняли... мы больше не будем...

— Не будете, конечно не будете...

* * *

— Уверен, что это было правильно, — Гюнтер снова облокотился на косяк двери, рассматривая коллегу из смежного отдела.

— Нужно... — кивнул контрразведчик, — Ты себя в этом возрасте вспомни.

— Ну, я малость посерьезнее был... — обиженно протянул Шульц.

— Это дела не меняет. Вот бы им еще кто-нибудь, кого они действительно уважают, запретил такие выходки...

— Обедать будешь?

И два лейтенанта пошли обедать.

* 11 *

Что такое "не очень далеко", по меркам русского офицера?

"Совсем рядом", по словам Ненажного, на деле обернулось в пару часов езды на машине.

Попробуйте объяснить любому русскому, привыкшему к своим родным просторам и расстояниям, что за пару часов по автобану можно не только в другой округ, а в другую страну выехать.

По окончанию рабочего дня между товарищами возник настоящий спор, на предмет, кому вести машину.

Водить умели все.

Однако Шульц не горел особым желанием садиться сегодня за руль. Утренняя аттестация, правда, оказалась серией довольно простых тестов, которые он легко прошел. Видимо, майор или пожалел его или, в лучших традициях востока, сделал так, чтобы ожидание наказания было страшнее самого наказания. После обеда они всей группой провели несколько часов в тире, и легкая дрожь в руках не вдохновляла лейтенанта на водительские подвиги.

Таким образом, спор о том, кому сидеть за рулем взятого на время из институтского гаража внедорожника, решали между собой Хенеске и Ненажный.

Однажды, Шульц уже ездил с Леонидом, и манера вождения русского ему не понравилась. Молодой человек поворачивал руль, используя усилие всего корпуса, и вписывался в повороты в самый последний момент.

Гюнтер не хотел освежать воспоминания о манере вождения друга, и как командир группы прекратил их спор своим волевым решением.

За руль сел Хенеске, лейтенант занял место рядом с водителем, а разобидевшийся на товарищей Ненажный, отправился на заднее сиденье. Впрочем, обиженным он там пребывал недолго, уже через десять минут Леонид достал из чехла свою потертую гитару, и начал обещанный ранее концерт.

Пел молодой человек на русском, но пел и играл он красиво, и если какие-то обороты из его песен оставались для друзей непонятными — это совершенно не портило общего ощущения от пения.

Дорога извивалась серпантином через горы, тихо шелестел мотор, а сзади грустным перебором звучала гитара.

"Мы вновь садимся за банкетный стол,

Не все друзья, пришли на эту встречу,

Мы пьем за тех, кто не дожил, ушел,

Кто с нами был, и остается вечно..."

Убаюканный размеренным покачиванием машины и тихим голосом друга, Гюнтер сам не заметил, как задремал.

Когда лейтенант проснулся, Ненажный уже прекратил петь. Все также шелестел мотор, Хенеске сосредоточенно молчал и вел машину, а Леонид рассказывал ему какой-то случай из своей жизни. Шульц, не открывая глаз, прислушался.

— Так вот зависли, мы в том главке на три дня, а назавтра праздник, День России. Нашу группу тоже пригласили на общий банкет. Местные все при параде с иконостасами пришли, а мы в полевке, но не это самое обидное было. Там у начупра заместитель по кадрам, этакая классическая ППЖ*, так у нее представляешь, три "Красных Звезды"... — Леонид даже запнулся от возмущения.

— Забавно... — тихо пробурчал Вильям, не отрывая внимания от дороги.

— Вот я и говорю, это же боевой орден... Какими такими заслугами она их выслужила. Я еще совсем молодой был, а ребята наши, кто постарше, словно оплеванные сидели...

— Да ты вроде и сейчас, не сильно старый, — Хенеске осмотрелся по сторонам, и повысил голос, — Командир, хватит спать, подъезжаем!

В начавшихся сумерках машина затормозила у главного здания местного курорта. Двухэтажный дом, окруженный коттеджами и домиками поменьше. Весь комплекс был построен в хорошо выдержанном старинном восточном стиле.

— Конечная остановка, поезд дальше не идет...

Хенеске заглушив двигатель, первым выскочил из машины и заходил вокруг, разминая ноги и осматривая окрестности.

— О, Шульц, глянь на эту прелесть, можно смело скидку требовать...

Леонид немного замешкался в машине, убирая гитару в чехол, а Гюнтер, выбравшись, подошел к разглядывавшему какой-то плакат у входа товарищу.