Большая прогулка. Часть 3. Дом Генриха Четвертого

Конь летит вперед, пыля.

Лучше быть слугой виконта,

Чем лакеем короля!

2.Мы в замок Бражелон не пустим короля.

Свободна с давних пор, виконт, твоя земля.

А в замке тишина, но гордый замок наш

Последний наш приют, свободы нашей страж.

З.Мой бедный господин, печальны вы опять.

Ах! Первую любовь так больно нам терять!

Но рана заживет, придет весна в Блуа,

И снова зазвучат заветные слова.

4. Мой юный господин, неужто вы всерьез

Решились на войну, от тополей и звезд,

От синих волн реки, от замка белых стен,

Вручая Богу жизнь, любови сдавшись в плен.

5. Мой смелый господин, мой рыцарь молодой,

Пусть Ангел вас хранит, когда вы мчитесь в бой.

Пусть вам Господь пошлет красавицу-жену,

И больше вас она не пустит на войну.

6. Мой гордый господин, виконт де Бражелон!

Мне видятся шелка склонившихся знамен.

Мушкетная пальба и звон колоколов,

И после всех потерь — счастливая любовь!

Строгий ценитель, вероятно, нашел бы очень много недостатков в пении Оливена, и голос, то и дело срывающийся на крик, и слишком резкие звуки гитары вызвали бы недоумение и у менее образованного слушателя, чем граф де Ла Фер. Но когда Оливен спел свой фрондерский припев очень и очень непрофессионально, но очень искренне, Атос, сначала было шокированный этим криком, чертовщиной, надрывом, к концу песни поддался обаянию взволнованного исполнителя. А Оливен, лихорадочно вздохнув, промолвил:

-Конечно, древние трубадуры пели не так, но я пел от души, господин граф....

-И ты веришь в то, что сочинил? — спросил Атос.

-Да, господин граф, а как же иначе! — убежденно вскричал Оливен, — Звонок! Впрочем, господина виконта все равно нет дома, и, кого бы ни принесло, я всех выпровожу.

Оливен побежал открывать дверь.

-Господин де Гиш! А мой хозяин ушел всего каких-то полчаса назад.

-Тем лучше, — вполголоса сказал де Гиш.

-Я вас не понимаю! Вы гоняетесь, друг за дружкой по Парижу, никак не можете встретиться. Вы, прождав моего господина добрых два часа, приходите во второй раз, вновь его не застаете... Чем же лучше?

-Он прочел мое письмо?

-Несколько раз.

-Отлично. Ты сказал...

-Да. Вся ваша писанина сгорела. Не извольте беспокоиться!

-Вся?!

-До последнего листочка! Но вы настоящий писатель, господин граф! И все же я вынужден вас огорчить — моего хозяина, повторяю, нет дома.

-Ты, надеюсь, не выгонишь меня под дождь? Когда он вернется?

-Он не докладывал. Кто его знает! Сказал, что голова болит, пойдет прогуляться.

-Что за фантазия гулять в такую дрянную погоду! Ну, вот что, Оливен, я приехал не один. Тут со мной в карете еще кое-кто. Мы друзья твоего господина. А ты, Воплощение Верности, сейчас же, сию минуту, как бы тебе ни тошно было покидать этот уютный теплый дом, разыщешь любой ценой графа де Ла Фера, где бы он ни находился. Дело того стоит! Слышишь ты? Не стой как истукан, бегом за Атосом, пока не поздно!

-Зачем вам граф де Ла Фер понадобился?

-Это я скажу ему самому. Конфиденциально! Беги, тебе говорят!

-Мне не нужно никуда бежать. Граф здесь.

-И ты молчишь, болван! Стой, не закрывай дверь! Я мигом.

Де Гиш убежал, вернувшись спустя несколько минут в сопровождении герцога де Граммона.

-Эй, Воплощение Верности, — остановил Оливена де Гиш, — Если твой хозяин внезапно появится, постарайся приветствовать его погромче. Наш разговор не для его ушей, хотя мы для него и стараемся.

-Так может, объединим усилия, господин де Гиш, — улыбнулся Оливен.

-В том-то и дело, — сказал де Гиш, — Но сейчас исчезните оба, и ты, и Гримо. Думаю, мы посвятим вас в наш антизаговор.

Оливену не давала покоя тайна, доверенная ему виконтом де Бражелоном. Но он не знал, как поступить — рассказать обо всех событиях графу де Ла Феру или продолжать хранить молчание. Граф показался ему печальным и задумчивым, и слуга боялся, что рассказ о его встрече с командором де Фуа еще больше расстроит Атоса. Зато Гримо был свой, с Гримо можно было поделиться терзавшими Оливена сомнениями. И Оливен решил довериться Молчаливому. Пока де Гиш и герцог де Граммон посвящали Атоса в свой антизаговор, Оливен, устроившись с Гримо в своей каморке, слушая шум дождя, вздохнул, поежился и пробормотал:

-Ну и погодка, черт побери! Дождь, как из ведра, так и хлещет! Добрый хозяин и собаку не выгонит в такую погоду. И куда это наш молодой господин подевался!

-Кхм, — кашлянул Гримо.

-Ах, Гримо, с тобой говорить — одно мученье! Что ты там свистишь?

Гримо насвистывал припев песенки Оливена.

-Ты сочинил хорошую песню, мальчик, — сказал Гримо.

-Ах, Гримо, это не я сочинил! Эту песню вместе со мной сочиняли Тревога, Тоска, Боль, Верность...

-А также Вера, Надежда и Любовь, — изрек Гримо.

-А ты мудрец, — с уважением сказал Оливен.

-А ты поэт, — улыбнулся Гримо.

-Да какой я поэт! Может, я больше никогда не сочиню ни одной песни. Поэзия — господское занятие. Вот господин Арамис рондо сочинял. И Карл Орлеанский. А я так.... Скажи лучше вот что: как поступить?

И Оливен рассказал Гримо обо всех событиях сегодняшнего дня.

-О-хо-хонюшки, — пробормотал Гримо. И призадумался.

Оливен вопросительно смотрел на Гримо.

-Что же ты хочешь? — спросил старик.

-Правильно ли я сделал, что отнес письмо моего господина командору де Фуа? Кстати, Гримо, тот генерал де Фуа, что мародерствовал во время Фронды, он ведь родственник мальтийского командора?

-Родной брат, — сказал Гримо.

-Да, черт побери! Чуяло беду мое сердце!

-Я тебя успокою — командор де Фуа человек безупречно честный и знать не желает брата-генерала. Уф! — и бедный Гримо даже вздохнул, произнося такую длинную фразу.

-О, как хорошо, что я не спросил командора про генерала де Фуа. Мне было не по себе, когда наш господин и адвокат Фрике генералу кости мыли. Зря они с ним связываются.... Ой, зря! Но самое главное — письмо, Гримо, письмо нашего хозяина? Должен ли я был отдавать его?

-И, да и нет. Не знаю.

-Объясни, Гримо, ты говоришь загадками.

Гримо, вздохнув, пожал плечами, что должно было означать: "Думай сам".

-Да — я должен был передать письмо, потому что мне приказал господин виконт. Нет, не должен — потому что мой господин принял это решение в минуту отчаяния, не вполне владея собой, и потом, быть, может, будет раскаиваться.... Но где, же выход? Он и сам нашел бы этого окаянного командора, откажись я.... А граф? Сказать нашему графу?

-Нет.

-Почему? Может, граф что-нибудь придумает?

-Тс! — прошипел Гримо, озираясь,— Забудь о письме, мальчишка! У нашего графа и без командора бед достаточно. Это дело я беру на себя.... Уф!

-Правда, Гримо?! Ты сделаешь так, что господин виконт не вступит в это несчастное общество?

-Да. Я что-нибудь придумаю. А графа не смей беспокоить. Уф!

-Полагаюсь на тебя, Гримо.

"А я полагаюсь на Провидение", — подумал Гримо.

-Но подумай, Гримо, — не мог успокоиться Оливен, — Если бофоровы корабли зайдут на Мальту, все пропало! Мальта где-то на полдороге от этой дикой Африки, куда собрался этот сумасшедший герцог. Все складывается не в нашу пользу.

-Корабли не пойдут на Мальту, — сказал Гримо.

-Почему ты так решил? Бофору выгодно договориться с иоаннитами о совместных действиях против пиратов.

-Он и так договорился с де Фуа. С чего ты взял, что Бофор будет такой крюк делать?

-Я просто...

-Ты просто слаб в географии. Карты посмотри.

...Пока Оливен и Гримо пытались найти выход из почти безвыходного положения, в которое их хозяин сам себя поставил, Атос и герцог де Граммон решали ту же проблему.

-Дорогой граф, — начал герцог де Граммон, — Все не так плохо, как вам кажется, а, может быть, будет и совсем хорошо, если вы одобрите наши замыслы. Я скажу вам прямо, не увиливая — у меня есть люди, настоящие черти, смелые, отчаянные, способные на все! Это "рыцари Фортуны", попросту — наемники. Солдаты удачи. Этих парней я готов предоставить герцогу де Бофору. Вы знаете Викинга, их командира — он участвовал в Венсенской истории. А потом я послал их на помощь Карлу Второму. Эти бравые ребята прошли со мной не одну военную дорогу, соскучились в бездействии и приняли мое предложение с восторгом. А цель у них будет одна — охранять жизнь молодого виконта де Бражелона.

-И вы думаете, они справятся? — печально спросил Атос.

-Черт побери! Я же говорю, это отчаянные парни, сорвиголовы, прошедшие огонь, воду и медные трубы.

-Ваше предложение, герцог, более чем неожиданно.

-Гм! От своего старого товарища по Фронде я не ожидал таких слов. Я уж думал, у вас в запасе какой-нибудь хитроумный план. Надо же, черт побери, выручать вашего мальчишку! Когда мой оболтус чуть не пошел ко дну, ваш Рауль спас его жизнь. Я этого не забыл. Теперь роли поменялись.

-Я и сам вижу, — мрачно сказал Атос, — Разве в этом деле помогут ваши наемники, герцог?

-Кто знает, милый граф, кто знает... — пробормотал Граммон.

-Нужно выиграть время, — вмешался де Гиш, — Любой ценой, понимаете, любой ценой! Мы же не предлагаем ничего бесчестного, господин граф! Назовем это, если хотите — антизаговор! Позитивный заговор! Заговор во имя жизни! А на что способен рыжий Викинг, когда он заплетает в косичку свою бородищу, вы знаете по делу Бофора! Наши люди...

Атос улыбнулся.

-МОИ ЛЮДИ, — сказал Атос, подавая руку герцогу де Граммону.

-Слава Богу! — воскликнул герцог, пожимая руку графу.

-Где я могу видеть этих... солдат удачи?

-Их вожак, Викинг, ждет в условленном месте. Он мигом соберет всю группу.

-Нужно выиграть время, вы правы, — сказал Атос, — Каким бы ничтожным ни был этот шанс, я никогда не прощу себе, если упущу его.

"Все куда-то бегут, суетятся, — подумал Оливен, опять оставаясь в одиночестве, точнее, в обществе кота, — Займусь-ка я уборкой, а то даже стыдно перед господами. Но кто мог подумать, что они все сюда заявятся — и наш граф, и молодой де Гиш, и герцог де Граммон собственной персоной! Вот, котик, каких важных гостей ты нам намыл!

А дождь перестает, слава Богу!" Он выглянул в окно — "Смотри, котик — какая радуга над Парижем!" Котик снова начал умываться. "Ого, — сказал Оливен, поглаживая блестящую черную шкуру Кира Великого, — Значит, это еще не все? Еще будут гости? Не иначе, виконт кого-нибудь притащит. Как ты думаешь, котик?" — "Мурм" — ответил котик, что на кошачьем языке означало "Да".

.Глава 7. Дитя цветов.

-Нет, Роза нет, не уговаривай меня, не возьму я твои лилии, пропади они пропадом, ни одной лилии не будет больше в доме моего господина!

-Я совсем дешево отдам, господин Оливен.

-Нет, я же сказал!

-Почему? Вы, бывало, раньше...

-Раньше, раньше! То было раньше! Лилии — королевские цветы. Мне становится плохо от одного их вида — везде они в Париже понатырканы — на одежде, на каретах, в храмах... Не нужны они больше нам, поняла?

-С каких это пор, господин Оливен? Ну, не хотите лилии, возьмите розы. Если лилия — эмблема короля, то роза — эмблема любви...

-И розы не возьму!

-Вы так обеднели, господин Оливен? Но вам, как своему постоянному покупателю, я отдам задаром. Берите просто так, господин Оливен! Берите, на счастье! Мои цветы приносят удачу.

-Во-первых, милая Роза, я вовсе не обеднел. Во— вторых, я больше не буду твоим постоянным покупателем. В третьих, насчет удачи, которую якобы приносят твои розанчики, бутончики, цветочки-лепесточки: я сильно сомневаюсь в этом, прелестный парижский Розанчик! В-четвертых, я согласен, твои цветочки действительно прекрасны, и запах от твоей корзинки идет такой, словно я в Эдеме...

-Так берите же...

-Я не закончил, — Оливен по-аристократически взмахнул рукой, — Я заранее готов признать твои розы лучшими в Париже, во Франции, и во всей Европе.... Я готов даже признать их достойными садов Эдема, но для нас райская жизнь кончилась. И я опасаюсь, что твои букеты вызовут у моего хозяина печальные воспоминания. Поэтому лучше не ходи со своей корзинкой под нашими окнами.... Где ты, кстати, пропадала?

-Да нигде я не пропадала, господин Оливен, с чего это вы взяли? Всегда я тут, с моими цветочками. Только стояла я с моей корзинкой в другом конце улицы — все, бывало, посмотрю на ваши окна, все они темные, зашторенные. Значит, думаю, господина виконта нет, а на нет и суда нет. Только в вашем окошке свет горел. Да вы же для барина у меня цветы покупали. А тут, как увидела свет в окнах вашего дома да господина вашего, и решила, что теперь мои букетики опять понадобятся. Возьмите мои цветочки, господин Оливен. Я же говорю, задаром, за так, понимаете?

-Халявы не бывает, — пробормотал Оливен, — Тебе что-то надо?

-Да нет же! Ничего мне не надо. Это в знак уважения. Вы не думайте, мои цветочки лучшие в Париже... Вы, господин Оливен, сами того не зная, сказали правду. Мой хозяин поставляет розы его величеству. Каких только цветов нет в наших оранжереях! И все знатные господа у него покупали цветы... Господин Фуке...

-О! Вот как!

-И принц Конде!

-Ага! Знакомая фигура!

-И герцогиня де Шеврез!

-И она тоже?

-И герцог де Бофор!

-Ого! Бофор? Святое дело!

-И вот, как я уже говорила, сам король Людовик Четырнадцатый!

-Тьфу! К чертям собачьим Луишку!

-Ой, господин Оливен, как у вас только язык повернулся назвать короля Луишкой!

-Так и повернулся!

"Знала бы ты, как мы с хозяином порой Луишку называем в частной беседе!"

-А к нам на той неделе пришел человек от его величества и заявил, что королю очень понравились тюльпаны моего хозяина. И он продиктовал моему господину бумагу, из которой следует, что г-н цветочник обязуется поставлять тюльпаны ТОЛЬКО КОРОЛЮ, никому больше. А вы знаете, какие у нас тюльпанчики! Луковички из Голландии привозят. А других цветов семена из Испании, из разных стран заморских, аж из Нового Цвета... я хотела сказать, из Нового Света...

-А из Алжира? — с интересом спросил Оливен.

-Нет, господин Оливен, что нет, то нет. Со странами Магриба мы не торгуем. Опасно!

-На нет и суда нет. Значит, тюльпаны теперь только для короля?

-Да, и голландские луковочки, по секрету вам скажу, контрабандные! Если сорт, какой редкий. Ведь самые ценные сорта голландцы не хотят выпускать из страны. Да и на короля нашего все что-то обижаются. Не ладят они, голландцы, с нашим Людовиком.

-Он скоро со всей Европой перессорится, — буркнул Оливен, — Такой уж у Людовика поганый характер. А скажи, есть у вас ЧЕРНЫЙ ТЮЛЬПАН?

-Нет, что нет, то нет! Его даже голландцы не вывели. А они первые цветоводы Европы. А зачем вам ЧЕРНЫЙ ТЮЛЬПАН понадобился!

-Да мой господин все черное стал носить.