Приз для варвара

Она молчала некоторое время и внимательно смотрела на меня.

— Это честно. Что за вещи?

— Я ждал резонанса. Я хотел, чтобы мой первый раз был с моей истинной парой.

— Оу. — Выражение её лица смягчилось. — Оу, вот в чём дело, Салюх. Я понимаю.

Она так прекрасна в свете свечей, её глаза сверкают ярче, её волосы словно облако вокруг лица. Я не сказал ей, что именно с ней я бы хотел резонанса. Она ведь очень своенравна.

— Хотя, твоё предложение заслуживает внимания. И я не хочу прийти к своей паре несведущим в этих делах.

— Тебе и в самом деле не нужно оправдываться. Это всего лишь предложение.

— Я всё ещё раздумываю. — Я всматривался в неё, одновременно представляя её тело под моим. Мои руки в её кудрявых волосах, мои пальцы, касающиеся невероятно гладкой человеческой кожи. — Я хочу узнать больше. Как ты предполагаешь мы должны это делать?

— Оу. — Её губы сложились в небольшой пухлый круг. — Я... никогда не обдумывала это настолько подробно. Ну, мы могли бы попробовать попрактиковаться в поцелуях.

Соединить свои рты, как это любят люди? Мой член мгновенно встал и налился тяжестью, — так сложно сдержаться, чтобы не излиться прямо сейчас на пол тут, перед моей женщиной, пока я представляю, как мой рот соединяется с её, как мой язык трахает её. — Са-люх не целуется.

— Но ты должен хотеть научиться — она указала куда-то наружу и отвернулась, помешивая своё безобразие в чане. — Что, если твоей парой станет человек?

Нравится ли ей эта мысль? Из людей остались лишь Джози и Ти-фа-ни. Говорит ли она о себе?

— Тогда, я бы хотел удовлетворить её.

— Для этого нужно больше, чем поцелуи, конечно. Нужны прикосновения. И ласки. — Она закусила губу и вздрогнула. — Я... со всем этим нужно практиковаться.

Её лицо отвёрнуто от меня, но по её плечам я могу догадаться, что ей некомфортно. Всё моё тело напряглось, так сильно я почувствовал необходимость успокоить её, но я знаю, что мои прикосновения не желанны. Теперь, здесь, моя самая большая забота — её отвращение, что, если Ти-фа-ни почувствует отвращение к моим прикосновениям из-за того, что другие брали её? Эта мысль убивает меня.

— Я всё ещё решаю. — Рявкнул я и кинулся прочь из пещеры. Я должен уйти до того, как она испугается ещё больше, или пока моя потребность схватить её и успокоить не станет всеподавляющей.

Я не знаю, что делать. Мне нужен совет. Аэхако теперь на охоте, а многие другие мужчины никогда не имели женщину. Тут Хемало, но он не сделал свою женщину Ашу счастливой. Он не тот, у кого нужно просить совета.

Хотя, есть кое-что, что приходит на ум.

* * *

Салюх.

Когда следующим утром я проснулся, Таушен как раз хвастался перед Хэйденом.

— Я уже выиграл два красных семечка, тогда как никто больше не выиграл ещё ни одного. — Он гордо размахивал ими перед лицом угрюмого охотника. — Я получу время наедине с Ти-фа-ни и тогда она срезонирует ко мне.

Раздражённый, я расправил меха. Я всё ещё был раздражён, даже после того, как облегчил свой мочевой пузырь снаружи, и схватил кусок вчерашнего копчёного мяса, чтобы съесть. Я должен выйти на охоту. Принять участие в каком-нибудь соревновании. Очистить свою голову от беспокойства за Ти-фа-ни и мужчин, которые бесконечно преследуют её. Это вовсе ничего не значит, что они преследуют её. Она почувствует резонанс ко мне. Она станет моей женой, и все их глупые семена ничего не будут значить.

Я вернулся в пещеру взять своё копье и увидел, что Таушен берёт свои сети. Он улыбнулся мне.

— Я ухожу, чтобы поймать самую большую кес-рыбу из реки! Пожелай мне удачи, чтоб я мог получить третье семечко.

Я сузил глаза. Я не хочу желать ему удачи. Но он в приподнятом настроении и, игнорируя моё молчание, отправляется к остальным, чтобы принять участие в сегодняшнем конкурсе.

Хэйден смотрит на меня и его губы искривились.

— Ты не присоединишься к их играм, чтобы выиграть преимущество среди женщин?

Я покачал головой.

— Я занят.

— Твои руки свободны, — сказал он, обтягивая острие куском кожи, и затем поднялся на ноги. — Многих нужно кормить и с каждым днём всё больше. У нас нет времени, чтобы сидеть со всей пещерой и гадать, как предстать в лучшем свете перед одной из двух самок, как это делают они.

Это то, что я делаю? Я смотрел, как Хэйден зашнуровывает свои ботинки. Мы с ним думаем одинаково: ухаживания ничто, потому что только резонанс имеет значение. Но мне сделали невероятно соблазнительное предложение, и я не знаю, достаточно ли я силён, чтобы надеяться, что мой кхай последует за моим сердцем.

— На кого будешь охотиться сегодня? — Спросил я его. Я присоединюсь к Хэйдену и обсужу с ним свою проблему. Хэйден уже испытал притяжение резонанса. У него была женщина в прошлом. Он много знает. — снежный кот? Пернатый зверь?

— Двисти.

Я скривил лицо.

— Слишком много двисти. — Я вспомнил слова Ти-фа-ни. Ей нравятся эти животные и она не обрадуется, услышав, что я на них охочусь.

— Много мяса. Мало усилий. — Он распрямился. — Ты идёшь?

Я кивнул и взял своё копьё. Он прав. Слишком много ртов нужно кормить, много беременных женщин, все охотники чувствуют, что необходимо пополнить запасы и быть готовыми к следующему суровому сезону. Последний уничтожил все наши запасы продуктов, предстоят изменения погоды, к тому же, будет больше молодых особей, чем когда-либо. Никто не должен голодать. Двисти должны быть пойманы, не имеет значения, насколько красивыми считает их Ти-фа-ни. Она практичная. Она поймёт.

Хэйден и я вышли из пещеры и пересекли границу соседней долины, прежде, чем напали на след. Двисти оставляют характерные следы копыт в снегу и за ними не сложно следовать. Хэйден молчит, общаясь со мной лишь кивками и указывает пальцами направление, которому мы должны следовать. Я позволяю ему вести, т.к. моя голова всё ещё полна мыслей о Ти-фа-ни и мужчинах, которые претендуют на неё. Если бы я присоединился к их соревнованиям, что тогда? Что, если бы другому улыбнулась удача победить меня? Я более опытный охотник, чем Таушен, но Хассен очень способный следопыт и к тому же сильный. Ваза знает очень много, потому что он старше. А Бек? Бек настолько упрям, что, если уж он во что-то вцепится клыками, то никогда не сдастся, пока не получит.

Все эти мысли о соревновании и моё беспокойство за Ти-фа-ни раздражают меня. Сегодня я полон раздражения. Охота будет хорошей.

Мы находим стадо неподалёку и подходим. Ветер меняется и дует в противоположную сторону, двисти почуяли наш запах и занервничали. Хэйден послал мне разочарованный взгляд, как будто это моя вина. Когда мы подкрались, они кинулись в рассыпную, а моё копьё попало в землю, оставив на ней отметку. Хэйден завалил толстого двисти, тогда как остальные скрылись за холмом.

— Облажался, охотник. — Комментировал Хэйден, пока мы пробирались через снег к своему оружию — Ты целишься хуже, чем метлак.

Да, было. Я всё ещё был отвлечён мыслями о Ти-фа-ни. Я выдернул своё копьё из земли.

— У меня проблема, Хэйден.

— Согласен. Тебе нужно работать над меткостью. — Он выдернул своё копьё из двисти и наклонился, чтобы перерезать тому горло и дать стечь крови.

Я рассмеялся.

— Если бы только это меня беспокоило.

— Это должно тебя волновать. — Сказал он кисло.

— Я беспокоюсь о своей подруге.

— Э? — Он оторвался от перерезывания горла и, прищурившись, посмотрел на меня. — Ты срезонировал?

— Ещё нет. Но я сделаю это.

Он фыркнул и повернулся обратно к трупу.

— Глупости.

Я сжал кулак и дотронулся им до своего сердца.

— Я знаю: Ти-фа-ни моя. Я чувствую это душой. Это лишь вопрос времени — дождаться отклика своего кхая.

— Это ты так говоришь. — Голос Хэйдена был полон недоверия. Он вспорол брюхо животного и начал его потрошить. После того, как он закончит освежёвывать тушу, он привяжет её к своему копью и отнесёт в пещеру, чтобы другие смогли использовать его добычу, а потом он вернётся, чтобы проверить свои ловушки. Хэйден охотится без устали, дольше, чем кто-либо другой из племени. Я думаю, это в некотором роде из-за того, что он хочет сбежать от своих собственных мыслей.

— Я сказал, это будет.

— Тогда в чём проблема? Я не знаю, как заставить кхая петь.

Я опёрся на копьё.

— Ти-фа-ни была... ей причинили боль. Она не хочет мужских прикосновений. — Он озадаченно посмотрел на меня, и я объяснил ему ситуацию настолько, насколько я сам понимал её. Те, кто притащили её сюда, брали её без разрешения и теперь другие мужчины пугают её. Вот почему она хочет попробовать заняться со мной сексом. Всё это время брови Хэйдена были сдвинуты вместе, отчего казалось, что он свирепо смотрит на меня.

— Женщина, которую ты хочешь, приглашает тебя в свою постель, а ты проводишь день, болтая тут со мной?

Он не понимает, о чём я беспокоюсь.

— Я берёг себя для резонанса. Я хотел, чтобы она знала, что она моя навсегда, прежде чем коснусь её. Но сейчас я переживаю, что если я к ней притронусь, а её реакция будет негативной, это не скажется положительно на наших отношениях. Я переживаю, что резонанс возьмёт надо мной верх и я сделаю ей больно.

Хэйден покачал головой.

— Так возьми её и заставь её извиваться и кричать. Ласкай её языком долго и упорно, пока она не забудет обо всём остальном.

— Но... резонанса нет. Ещё нет. — Я потёр свою грудь, заставляя кхая пробудиться. Я твёрдо верил в то, что я стану резонансом для Ти-фа-ни и никто другой, но какая-то маленькая часть меня всё же сомневалась. — Что, если я доставлю ей удовольствие, а потом она почувствует резонанс к кому-нибудь другому?

— Тогда она срезонирует к кому-нибудь другому, — отрезал он. — Я думал, ты уверен, что она должна стать твоей парой.

— Я уверен. Но не знаю, чувствует ли это мой кхай. Я... не хочу получить её для того, чтобы потом потерять. — Эта мысль убивает меня. Я должен желать ей счастья, если она почувствует резонанс к другому, но для меня это станет трагедией. — Что, как ты думаешь, я должен делать?

— Я думаю, что ты должен прекратить сотрясать воздух болтовнёй и начать действовать. — Он встал, вытирая руки. — Ты хочешь касаться её?

— Больше, чем что-либо другое.

Его взгляд был тяжёлым.

— И она предложила себя тебе? Не смотря на свои страхи?

Я кивнул.

Лицо Хэйдена было жёстким и непримиримым. Его челюсти сжались и он огляделся вокруг, прежде чем сфокусировать на мне свой твёрдый, сверкающий взгляд.

— Тогда почему ты колеблешься, Салюх? Бери то, что ты хочешь и не задавай вопросов. Наслаждайся каждым мгновением, когда прикасаешься к ней. Рассматривай это как подарок. Если ты её не возьмёшь и потеряешь её, ты всегда будешь сожалеть об упущенном моменте. — Его голос дрогнул на последнем слове и он отвернулся, снова опускаясь к свежеубитой туше. Его руки двигались быстро, как если бы он дал им задание обогнать его мысли. — Не оставь себя ни с чем.

Ему больно внутри. Я мог сказать это по его позе и жёсткости движений. Я знал, что он думал о том времени, когда у него был резонанс, но он потерял свою пару до того, как смог быть с ней. Сожалеет ли он об этом ежедневно? Мучается ли одиночеством? Он друг и я ненавижу то, что он так несчастен. Я протянул руку и коснулся его плеча.

— Ты знаешь, там есть ещё одна женщина, у которой нет пары.

Он скинул мою руку со своего плеча и впился в меня своими полными ярости глазами. Его голос приобрёл смертельно опасную окраску.

— Это всё не для меня.

Я смотрел на него, шокированный этой вспышкой.

Хэйден закрыл глаза и слегка качнул головой.

— Оставь меня в покое, Салюх. Иди и займись своей женщиной. — Он отвернулся и снова занялся тушей.

Я смотрел на него ещё некоторое время, затем развернулся и пошёл прочь. Совершенно очевидно, что сейчас ему не нужна моя компания. Он хочет побыть наедине со своими воспоминаниями и ненавистью к себе. Но я ещё не готов вернуться в пещеру. Вернуться в пещеру с пустыми руками в то время, как другие мужчины будут хвастаться своими успехами в соревнованиях? Я так не могу. Так что я продолжил выслеживать стадо двисти, поднявшись на холм и спустившись в следующую долину. Ещё есть время до тех пор, пока солнца-близнецы не сядут, так что я не тороплюсь. Когда я снова нашёл стадо, я стал осторожно обходить его кругом, чтобы ветер не известил их о моём присутствии. Если я метну копьё и снова промахнусь, кто-то останется голодным. Я должен быть осторожен. Я присел очень низко, чтобы снег скрыл меня и стал ждать, пока двисти забудут о моём присутствии.

Все мои мысли снова были о Ти-фа-ни, её тёплой коже и хрупком теле. Как изящно она двигается. Если я закрою глаза, то могу представить, как её запах обволакивает меня. Как же это было бы хорошо — иметь возможность касаться её? Облизывать её сладкое тело и доставлять ей удовольствие? Я слышал пары, совокупляющиеся по ночам, и знаю, что это очень важно — уметь доставить удовольствие своей женщине более, чем один раз. Я ничего не хочу больше, чем доставлять ей удовольствие своими прикосновениями. Мой член снова встал от этих мыслей, и я захотел достать его из штанов и погладить его, доставляя себе тем самым удовольствие, думая о ней. Но я не буду. Потому что я собираюсь сберечь всё, чем я полон, для неё.

Я собираюсь взять её, ответив на её предложение. И не имеет значения, что между нами нет резонанса, и что ещё четверо соревнуются за её внимание.

Она моя и настало время заявить на неё своё право.

Взбодрённый, я медленно поднялся на ноги и двинулся по направлению к стаду. Они уже отошли на небольшое расстояние, их движения были лёгкими и бесстрашными. Я окинул взглядом стадо, приметил для себя наиболее лёгкую добычу. Слабых особей я оставил без внимания, потому что больное мясо не хорошо употреблять в пищу. И я не стану убивать самого здорового самца или кормящую мать, потому что племя двисти должно пополняться молодыми особями, чтобы служить нам пищей и в следующем году. Мой взгляд выхватил мохнатую кобылу в задней части стада. Возле её бока был малыш, небольшой и блеющий. Одно копыто самки было приподнято над снегом и, когда стадо снова пришло в движение, я увидел, что она хромает и движется медленнее других.

Она и её детёныш станут лёгкой добычей для хищника, охотящегося на этой территории. Она будет отставать от стада, которое могло бы обеспечить ей некоторую безопасность, и снежные коты догонят их и разорвут на куски. Сегодня они станут моей добычей. Я приготовил копьё, но потом притормозил. Мой взгляд снова остановился на детёныше. Он был небольшим и молоденьким и я вспомнил слова Ти-фа-ни. Ей нравятся двисти. Они напоминают ей тех животных, которые были у неё дома.

Я подумал о Сессахе и его маленьком двузубике, которого он возвращает обратно в главную пещеру. Это практически ручной зверёк, снующий с рук на руки в надежде получить ласку. Для меня он некрасивый и жирный, но Сессах обожает его.

Малыш двисти блеял возле матери, ища вымя. Самка, хромая, переступала с ноги на ногу, отгоняя малыша прочь. Она не будет его кормить, потому что её нога доставляет ей страдания, а он носится вокруг неё, издавая голодные звуки.