"Монах.Шанти"

Беата помолчала и посмотрела в лицо мужчины. Тот внимательно слушал, повернув голову на бок и глядя на девушку колдовскими зелеными глазами. Потом моргнул пару раз и чуть улыбнувшись, сказал:

— Уыыааа! Уууэээ...

— Так. Надо за тебя браться как следует — хмыкнула Беата — сколько можно так мычать? Лекарка сказала, что ты мог забыть язык совсем, и тебя нужно учить, как ребенка. Буду учить. Прямо сейчас!

Девушка встала, прошла мимо постели, остановилась:

— Я стою! Хмм...мое имя Беата. Я — Беата! Беата! Ну-ка, повтори!

— Эууээээ... — послушно промычал мужчина, и Беата хихикнула:

— Не эуэээ, а Беата! Повтори!

— Эуээээ...

— Хи-хи...Беата!

— Буээээа

— Ну вот! А говорил — не можешь! Молодец!

* * *

— Вот, молодец! Сам уже ешь! Мама, смотри, он сам ест!

— Осторожнее. Много не давай. Папа говорит — он может умереть, если сразу дать много.

— Ну что же я, дура, что ли? Я понемножку накладываю. Ну как ты? Как себя чувствуешь?

— Хорошо... — голос мужчины был хриплым, каким-то деревянным. Но это и понятно — от завываний, которыми разговаривал человек, до членораздельной речи прошло всего две недели.

Мужчина действительно очень быстро восстанавливался. Он уже мог есть сам — полусидя, держал ложку — только как-то смешно, в кулаке, пальцы у него работали плохо, неловко, не желали держать предметы, даже самые легкие.

Беата с жалостью смотрела на худого парня, не способного обслужить сам себя, и ощущала, когда смотрела на него, что-то вроде материнского чувства. Хотелось погладить мужчину по голове, обнять, защитить от всего мира, так жестоко обошедшегося с этим человеком.

А то, что мир обошелся с ним жестоко, было видно сразу — густые, темные волосы наполовину поседели, именно наполовину — левая сторона белая, правая черная. На щеке слева — длинный, извилистый шрам, уходящий за ухо — пришлось натягивать сорванную кожу и зашивать. Сделали все, что могли, но кожа слегка натянулась, и левый уголок рта приподнялся так, что казалось, будто мужчина все время иронически усмехается.

— Теперь давай выберем тебе имя, ладно? Я же должна тебя как-то звать? — предложила Беата, забирая из рук больного чашку из-под съеденной кашки. Кашку она сделала сытную — растерла вареное мясо, грибы, истолкла крупу — получилась такая серо-бурая масса, вкусно пахнущая и проскакивающая в желудок совершенно без проблем — вкусная!

— Давай — так же хрипло подтвердил мужчина и попытался улыбнуться. Улыбка получилось вымученной, и он оставил свою затею, сделавшись снова хмурым и спокойным, как камень с горы Гостра.

— Я буду называть имена, а ты мне говори — подходит ли оно тебе. Может таким способом мы найдем твое настоящее имя? А что — голова откликнется, вспомнит. Чем боги не шутят? Итак, начинаю! Горс!

— Нет

— Нурс!

— Нет

— Эйнор!

— Н...нет!

— Эвор!

— Нет

— Анри!

— Стой. Что-то щелкнуло. Давай на 'а'

— Андрус!

— Вот! Я не знаю точно, но чувствую — что-то такое похожее.

— Андрус...Андрус... — Беата будто покатала на языке это имя, и в ее хитрых голубых глазах появилась смешинка — а что, мне нравится! Андрус! Только смешно...

— Что смешно? — мужчина осторожно сел на лежанке и обхватив руками правую ногу, спустил ее с края топчана.

— У меня был знакомый, Андрус. Ну такой болван! Как-то он позвал меня погулять на берег озера, и тут же начал лапать! Ни тебе ухаживаний, ни тебе подарков — сразу ррраз! — и за сиськи! А я кааак — двину ему в глаз! А он в озеро — бултых! Грязный весь, в тине, ругается! Потом его папаша приходил к моему, жаловался, что я опозорила сына — когда тот отвернулся, я вроде как толкнула в спину и придурок свалился в озеро, потерял сапог — новый притом — кошелек потерял и...чего-то там еще, уже не помню сейчас. Требовал, дурак, чтобы мой отец ему возместил ущерб. А я рассказала папке, как все было, он посмеялся и послал этого вымогателя в одно место! Тот грозился, типа мы пожалеем — да пошел он! У меня отец знаешь, какой сильный? Он как медведь! Двинет кулаком — башка отлетит! И я сильная в него! Эй, эй, ты куда?! Тебе рано вставать!

Мужчина пошатнулся, глаза закатились и он грохнулся на пол, со всего размаху приложившись головой об угол топчана. Беата вскочила, бросилась к больному, пощупала жилу на шее — та билась ровно и сильно, как у здорового.

Жив! У девушки с души отлегло. Она нагнулась, подсунула руки под больного, выпрямилась, оторвав его от пола и с усилием положила на постель, отметив про себя, что тот стал ощутимо тяжелее. Раньше она поднимала его гораздо легче. Выздоравливает!

Глаза Андруса открылись через минуту — он поморгал, сморщился и удрученно спросил:

— Я что, свалился? Голова закружилась.

— Свалился! Скажи спасибо богам, которые тебя охраняют — только шишку набил! Ну что ты как маленький ребенок?! Хотя бы сказал, что хочешь встать, я бы тебя поддержала! И вообще — нельзя резко вставать, лекарка говорила! У тебя кровь застоялась, потому надо быть очень осторожным!

— Буду — кивнул мужчина и снова начал садиться, скривив болезненную гримасу. Сел, приложил руку к затылку, где наливалась шишка — да, хорошо приложился. В голове звон стоит!

— Посиди вот так, привыкни — кивнула Беата — потом я помогу тебе встать. Ты же хочешь кое-куда сходить, да? Так бы и сказал...а то изображаешь из себя...

— Если бы изображал — усмехнулся Андрус — а то я и не знаю, кого изображать. Ничего не знаю. Вообще ничего. Где я, откуда я, зачем я...ничего. Без девчонки встать не могу! Скажи, а когда меня нашли, в чем я был одет? Что из вещей у меня было?

— Да ничего особенного — рубаха, штаны, сапоги. Оружия не было — ни меча, ни лука, ни даже ножа. Ничего такого, что могло бы указать — к какому клану ты принадлежишь, чем занимаешься. Ты лежал возле дороги, весь в крови, и было похоже, что тебя будто сбросили со высокой скалы. Голова в крови, рубаха в крови, в грязи. Пришлось выкинуть, все было безнадежно испорчено. Я тебе папино белье дала. Он покрупнее тебя, пошире, но лучше пусть висит, чем лопается, правда же? — Беата радостно засмеялась, став в этот момент еще красивее. Ее голубые глаза лучились светом, золотистые волосы, чисто вымытые и пахнущие травами обвивали голову, словно облако вершину горы, а полные губы манили приникнуть к ним, как холодный источник зовет путника в жаркий день.

Мужчина встряхнул головой, отгоняя непонятно откуда взявшиеся мысли — ему подумалось о том, что такую красотку мечтал бы взять в жены любой дворянин, а не только простолюдин из глухого угла, и тут же он спросил себя — а что такое дворянин? Что значит это слово? Какое отношение он имеет к дворянину? Слово знакомое, и когда-то очень важное... Нет, на ум ничего не приходило.

— Беата...расскажи мне... — мужчина остановился, подбирая слова, а девушка радостно засмеялась:

— Как здорово, что ты ожил! Никто не верил! Интересуешься всем! Что тебе рассказать? Я тебе все, что захочешь расскажу — даже как я первый раз поцеловалась!

— Давно?

— Что — давно? — не поняла Беата.

— Давно поцеловалась?

Девушка расхохоталась, и не могла остановиться с минуту, так, что у нее выступили слезы на глазах. Мужчина заметил, что Беата вообще была хохотушкой и смеялась иногда совершенно без повода — с его точки зрения. Вот как сейчас!

— Ой, рассмешил! — снова залилась хохотом Беата — извини, ты просто напомнил мне. Первый раз я поцеловалась, когда мне было пять лет! Мамина подруга приехала в гости, со своим мужем и сыном — ему лет столько, как мне. Они начали шутить по поводу того, что нас поженят, как мы вырастим — это мама рассказала — и предложили Синаргу меня поцеловать, как свою невесту. Так вот — он меня чмокнул в губы, а я решила, что меня хотят укусить! Я кааак...врежу ему — куклой! А кукла деревянная, твердая — шишка была — с кулак! Реву было! Смеху! Только теперь Синарг обходит меня за сто шагов! Помнит — куклу Нюсту!

Мужчина не выдержал, и тоже засмеялся. Так они смеялись вместе, пока не успокоились и не замолчали, утирая глаза. Успокоившись, 'Андрус' спросил:

— Расскажи, как вы тут живете? Вообще — что это за мир? Я ведь ничего не знаю... Когда-нибудь мне придется от вас уйти, я должен буду жить сам, так что хотелось бы знать побольше.

— Ты так ничего и не помнишь? — нахмурилась Беата — совсем-совсем ничего? А как же ты будешь жить? Что ты умеешь? Чем заработаешь на жизнь? Я бы не советовала тебе уходить до тех пор, пока ты не определишься — что будешь делать. Пока можно было бы поработать у папы — он частенько ворчит, что нужно нанять помощника, он один не успевает. Я ему помогаю, но...я женщина, так что толку от меня не очень много. Нет — я хорошо помогаю — и когда он закупает товары, и когда грузит, и...в общем — везде. Но ведь я когда-нибудь выйду замуж, уйду из дома...кто ему поможет? Кроме того — времена смутные — нечисть размножилась, да и разбойники появились, пошаливают. Папку взять трудно — он здоровенный, но...лучше, чтобы не один. Понимаешь?

— Беата...я мало что понимаю. Если ты мне расскажешь — буду понимать больше. Чтобы принять какое-то решение, мне нужно знать больше.

— А ты образованный, да? — прищурилась Беата — я вот слушаю тебя, и думаю — ты точно учился, читал книги. Ты умеешь говорить. Ты не простой вояка, или кто там еще. Ничего так и не вспомнил? Кто ты был раньше?

— Я уже говорил — тяжело вздохнул Андрус — ничего не помню. Что-то всплывает — какие-то образы, какие-то картинки, и тут же гаснут — не успеваю даже запомнить. Давай не будем пока это трогать, хорошо? Расскажи мне о мире...

— Ну что рассказать...мир создал Создатель и другие боги, они...

— Вот это мне пока не нужно, не трать время — перебил мужчина — мне надо знать, что за земля, на которой мы живем, кто ей правит, какие здесь опасности, какая жизнь. Остальное постепенно я и сам узнаю.

— Ну...хорошо — пожала плечами Беата — мы живем на большом материке, окруженном морем. Живем в самом его центре, в Лесу. Сюда не все ездят — Лес населен чудовищами, тварями, обладающими магией. Говорят, что когда-то на Лес упало магическое заклинание, которое превратило часть зверей и людей в магических чудовищ, алкающих крови и жизни людей. Раньше их было мало, теперь стало гораздо больше. Большинство нашего народа живет по берегам моря, бороздит его на своих кораблях, торгует с островами, воюет, грабит, а мы вот живем в лесу. Кто-то охотится, отец торгует шкурами — живем.

— Беата... — терпеливо переспросил Андрус — кто правит нашим миром?

— А! Да. У нас есть староста — он решает вопросы по селу. Старосту выбрали на сходе. Хотели папку, но он отказался. Не любит командовать, возиться в чужих проблемах — кто кому морду набил, и что за это будет. Чья коза пропала, и кто сено попер. Староста еще собирает налоги — с каждого дома, и везет их в город, в клан. Глава клана принимает налоги, а взамен — защищает нас.

— От кого защищает? Кто вам угрожает?

— Ну...кланы всегда воюют. За хорошие пастбища, за водопои, за лес, в котором можно охотиться, за россыпи золота, за россыпи камней, за...все, что можно забрать, отнять. Наш клан не самый сильный, но вполне крепкий. Сколько кланов на свете? Не знаю. Десятки. Они собираются в королевство — король собирает налоги с кланов, правит ими. Он от нас очень далеко, очень. Мы живем в глухомани. Если бы отсюда не выбирались — так и клан бы никогда не видали.

— Так за что тогда им платить? Они вас не защищают, за что деньги?

— А попробуй не дай! Пришлют войско, пожгут дома, все равно заставят платить! Так лучше самим отдать. С дома в год один золотой, с лавки — пять золотых. Не так уж и много — если ты можешь их выплатить.

— Ага...кое-что понятно — устало вздохнул Андрус — помоги мне встать, хочу немного походить. И...сходить кое-куда.

* * *

— Ты что делаешь? Ты же упадешь! — Беата бросилась к Андруса, попыталась его поддержать, но он мягко отстранил девушку:

— Это упражнения для восстановления тела. Не бойся, я уже в порядке. Голова не кружится. Теперь мне нужно усиленное питание — много мяса, овощей, чтобы нарастить мышцы. И вот что, Беата...мне очень неудобно жить нахлебником. Скажи отцу, что я готов помогать ему в лавке — буду таскать мешки, ящики, что смогу, то и сделаю. Матери помогу — воду таскать, дрова колоть. Хорошо?

— Да ты тощий совсем! Куда тебе мешок поднять?! Ты чего? Спятил? — Беата чуть не фырчала, как рассерженная кошка, и Андрус явственно представил на ее месте черную кошку со сверкающими глазами. Та вдруг 'улыбнулась', а потом неожиданно превратилось в маленькое крылатое чудовище, прекрасное, сверкающее разными цветами.

Андрус встряхнул головой — наваждение пропало. Перед ним снова стояла девушка — не очень высокая, светловолосая, с голубыми сияющими глазами, пухлыми губами, одетая в свободную белую рубаху с кружевами и юбку-штаны, украшенные серебристой вышивкой. На поясе небольшой, слегка кривой кинжальчик — ходить без ножей здесь считалось не совсем приличным. Да и времена смутные — твари стали выходить к поселениям.

— Смешно! — хихикнула Беата — ты как будто дерешься с кем-то невидимым! Ты видишь его, а я нет! Может ты грибов наелся? Плохих. Вот и видишь, чего не надо!

— Не мешай — невольно усмехнулся Андрус — лучше становись рядом, я тебе покажу, как надо делать. Эти упражнения разминают мышцы, укрепляют тело, дают энергию. Когда-нибудь тебе это все может пригодиться. Есть упражнения и с ножом. Ты же всегда ходишь с ножом. Применяла его когда-нибудь?

— Один раз — фыркнула девушка — в городе. Я у фургона стояла, смотрела, чтобы не обворовали, а ко мне пьяный грузчик полез. Я отбивалась, отбивалась, потом достала ножик и ткнула его в зад!

— Помогло? — усмехнулся Андрус.

— Не-а, он только обозлился и чуть меня не прибил. Хорошо, что папка вовремя вернулся и кааак врезал ему по затылку — парень и вырубился! Но если что — я запросто воспользуюсь ножом. Он не простой — на него наложено заклятие против тварей, если им тварь ткнуть — она умирает быстрее, чем от обычного оружия.

— Правда? — искренне удивился мужчина, не прерывая упражнения — а кто накладывает такие заклинания? Как они действуют?

— Не знаю, как действуют. Я не колдунья. Вот, глянь! — девушка достала нож и протянула его Андрусу, рукояткой вперед — лезвие после заклятия становится серебристым, а когда ткнешь им в тварь, рана у той чернеет и дымится. Тварь может от этой раны умереть, даже если она нанесена в руку или ногу. Потому мы тут еще и держимся, что есть такие заклинания. Твари нас боятся. Хотя...уже и не очень. Папка так говорит. По слухам, начали появляться такие, что не боятся заклинаний, и вроде как сами колдуют, вот!

— Все-таки я не понимаю — откуда они взялись? — мужчина медленно развел руки, глубоко вдохнув воздух, и потом резко выдохнув 'на крике' (Беата слегка вздрогнулся и рассмеялась), спросил — что это за существа? Неужели нет никаких сведений?

— Может и есть — пожала плечами девушка — но я об этом ничего не знаю. Книги стоят дорого, пишут их в городе, до нас ничего такого не доходит. Да и не интересно было — ну есть твари, и есть — нам какое дело? На все воля богов. Если они решили, что тварям быть — значит так тому и быть. Может и вообще про них никто ничего не знает. В Лесу никто кроме нескольких лесных кланов не живет, все на побережье — кому интересно, сколько у нас тварей и почему они ведут себя так, а не иначе. Давай я тоже с тобой позанимаюсь? Красиво ты это делаешь. Как вот это называется, что ты сейчас сделал?