Триада миров. 2. Средний мир.

— Ох, детонька, так тож дар особливый, тока лекарям подвластный.

— А ты мне объясни, а я просто попробую. Сами говорили, что до сих пор со мной не определено. А вдруг я лекарь?

— От жеж егоза, ну ладно смотри, — и вновь маска ворчуньи сменяется на более деловую. — Когда я руками веду над человеком, то одновременно просматриваю состояние энергетического поля.. В здоровом человеке узор ровный, без выбоин и резких смен полярностей, завихрений и скачков температурных цветов. Во Внешнем мире поле обычно в теплых вариациях, но приглушенное, больше желтого. Во Внутреннем — оттенки холодные, ближе к зелени. Разница в оттенках очень незначительная, не думаю, что ты ее уловишь. Завихрения и смены полярностей ощущаются как раз руками, как колебание магнитного поля.

Прищуриваю глаза и смотрю на Михалну, ее поле ровное, слегка колеблющееся в потоках энергии, кроме запястья под большим пальцем, там нежный зеленоватый оттенок становится более изумрудным. Тянусь рукой к запястью и не дотрагиваясь понимаю — это синяк, небольшой, скорее всего без видимых последствий. Михална следит за моим взглядом.

— Ударилась сегодня о край стола, даже следа нет. Ясно все с тобой.

-Что именно?

— Ты будущий Странник.

— Почему?

— Странникам дан дар врачевать. Слабый дар, но он есть, поскольку необходим при работе.

— Значит, я...

— Нет, Хельга — она резко обрывает меня, — не делай ошибки матери. Джек не причинит тебе вреда. Никакого поединка не будет. Однако вероятность перехода до Правителя сохраняется. Очень много будет зависеть от потребностей Миров.

— Поединок — обязательное условие для Странников, только так идет передача сил и полномочий. Ведь практически идет забор энергии от слабого к сильному, — все таки решаюсь напомнить суть поединка.

— Не в вашем случае.

— Почему?— нутром чую, что вновь начинаются недосказанности, увиливания, замалчивания. Неужели не понимают, что таким образоми они наоборот все усложняют.

— Потому что в тебе часть энергии Джека.

— Я правильно понимаю, что Джеку подписан приговор?

Михална отводит глаза.

Резко встаю и ухожу к окну:

— Я хочу побыть одна.

— Хельга!

— Оставьте меня одну!

За моей спиной закрывается дверь. Тихо сканирую энергополе, чтобы удостовериться в одиночестве. Увы, в одном из кресел гостиной обнаруживается хранитель, задумчиво крутящий телефон в руке. Выхожу к нему. Не прекращая медитативного занятия, он кивает на соседнее кресло. После того, как молча располагаюсь, он двумя быстрыми касаниями набирает номер, переводит телефон в режим громкой связи и кладет на стол. После непродолжительных гудков трубка отзывается:

— Да?

— Привет, Джек, — хранитель кидает быстрый взгляд на меня, приказывая знаком молчать.

— Привет. Что-то с принцессой?

— Михална обнаружила у неё дар лекаря. У нас теперь есть кандидат на Странника.

— Я не удивлен. Но сам знаешь, все может изменится после третьего перехода. Правители тоже давно не менялись.

— Девочка переживает.

— Из-за возможности не править? Не поверю.

— Из-за возможного поединка.

В трубке на некоторое время повисает молчание.

— Лех, ты же прекрасно знаешь — поединка не будет.

— Она училась по общедоступным источникам, где все достаточно чётко написано.

— Не верю. Она должна понимать, что многое зависит от личности. А её личность... Один только Цербер чего стоит. Ты знаешь, что грозная ипостась Неро может самостоятельно менять концентрацию нейролептика? Феномен, неподвластный никаким законам природы.

— Михална пыталась объяснить, но девочка выгнала её.

— Девочке надо выгнать тараканов из головы и больше переживать из-за архитов. Даже если она станет Правителем, Средний мир в одиночку не обуздать. Одна надежда на Тишку, раз сам не могу обучать.

— Умеешь поднять настроение.

— Ты не по адресу обратился, я глупыми обещаниями не занимаюсь. Ей надо разобраться со своими привязанностями, они словно оковы. Впрочем, тебе тоже надо заняться этим полезным действием.

— Я сам разберусь, — Алексин недовольно морщится.

— Верю.

Между ними опять возникает пауза.

— Алешка, — тихо зовёт Евгений.

— Да?

-Алешка, я не батя. Это Стешина можно поймать на подобную удочку.

— Ты о чем?

— Ты говоришь по громкой связи и принцесса сидит рядом, — больше утверждая, чем вопрошая, говорит Странник.

Алексин хитро улыбается и хмыкает.

— Доброго дня, Ваше Высочество, — тем временем продолжает Евгений.

— Здравствуйте, — покраснев, лепечу я.

— Ваше Высочество, давайте договоримся. Если у вас возникли вопросы, лучше позвоните мне. Накручивать себя и выдумывать небылицы — так по-женски. Из ничего сотворить скандал и обиду на целый свет, а мужчина потом разбирается, где он провинился. Сразу признаюсь — виноват, только скажите в чем.

-У меня нет вашего номера, — смешно, но действительно обижаюсь.

— Алексин даст.

— Вы не договариваете.

— Не всю информацию можно произнести вслух. Все тайны и секреты потому и прячутся, что если их выпустить на свободу, может пострадать мир.

— Почему я должна вам верить?

— Потому что мне нет смысла лгать.

— Тогда ответьте на пару вопросов.

— И я буду прощен? — Странник откровенно забавляется.

— Я подумаю.

— Мне становится страшно, Ваше Высочество.

— Что вы знаете о Мирах Света и Тьмы?

— То, что на данный момент это миф.

— На данный момент? — озадаченно переспрашиваю.

— Любая легенда может стать реальностью. А уж если вы ими заинтересовались, то у них не осталось шансов.

— Это почему? -опять начинаю дуться.

Алексин с удовольствием следит за разговором.

— Потому что церберы тоже миф...Были.

Против воли улыбаюсь.

— Я прощен?

— А я и не обижалась, — не сдерживаюсь и показываю телефону язык.

— Женское непостоянство в действии. Ваше высочество, бал на носу, жених на пороге. Живите настоящим, но не забывайте о будущем. С вашего позволения, распрощаемся. Я как бы в горах, неудобно разговаривать.

В трубке раздаются короткие гудки.

В день бала Зосим врывается в покои при полном параде и замирает в изумление:

— Хельченок, скоро бал! А ты не готова?!

Откладываю в сторону книгу и внимательно смотрю на жениха. В качестве парадного костюма он выбрал смокинг и брюки из серебристо-жемчужного матового шелка. Смокинг украшен тонкой окантовкой в тёмной фиолетовой гамме. Туфли тоже выполнены на заказ в тон костюму.

— Зосим, да ты франт! — восклицаю в восхищение.

— Спасибо, но Хельченок...

— О зануда, и ты здесь! — в гостиную входит хранитель. У меня вырывается нервный смешок. Алексин вопреки нежной любви к черному стоит в смокинге из темно-фиолетового шелка с окантовкой из ткани цвета светлого жемчуга. Даже туфли отливают тёмно-фиолетовым. С учётом того, что мужчины практически одинакового роста... Чувствую, этот бал запомнится надолго. Хранитель и жених ревниво оглядывают друг друга и переключают внимание на меня.

— И как это понимать, девочка моя? — многозначительно оглядывая джинсы и теплую тунику, спрашивает Алексин.

— До выхода еще три часа. Успею.

Хранитель закатывает глаза, Зосим фыркает.

— Хельга, через полтора часа появится свита. Хочешь, чтобы девицы вспомнили о своих непосредственных обязанностях?

Гхм, вообще то резонное замечание. Больше всего не люблю моменты, будто я не в состоянии надеть платье или туфли. Раздается стук в дверь и на пороге появляется стилист Ваента. Она придирчиво осматривает помещение и недовольно хмыкает:

— Все понятно. Ваше Высочество, пора.

Меня уводят в спальню, а мужчины остаюся в гостиной. В течении последующих полутра часов Ваента на свой безупречный вкус и мои замысловатые потребности перевоплощает обычную девушку в наследную принцессу. От острого взгляда стилиста не ускользает кольцо на пальце и приходится выдерживать атаку из расспросов и упреков. Однако все ничто по сравнению с ее высказываниями в момент облачения меня в платье. Если опустить междометья, то ничего. Впрочем, сама теряю дар речи, видя воплощение смелой задумки в быль. На первый взгляд платье скромное — воротник под горло, приталенный силуэт со слегка расклешенной юбкой от бедра. Боковые вставки выполнены из насыщенно-фиолетового шелка, остальное, включая длинные рукава, мерцает серебристо-жемчужным сиянием. До безобразия пристойно, пока не делаю шаг. На правой ноге скрывается разрез практически до бедра, который при движении кокетливо оголяет красивую ножку. Разрез скреплен тонкими серебрянными цепочками, что не дает ему сильно распахиваться при ходьбе, но в тоже время привлекает внимание. Но и это еще не все. На спине также обнаруживается сюрприз в виде выреза до соблазнительного изгиба спины, он тоже отделан серебрянными цепочками, которые позволяют держать костюм на грани приличий. Ваента задумчиво оглядывает меня еще раз и глубокомысленно изрекает:

— Если Ваше высочество дойдет до зала без приключений, то я сильно удивлюсь.

— Почему? Все так плохо?

— Что вы, Ваше высочество. Я в восхищении. Но Зосиму надо бромчику накапать во избежании эксцессов.

Хихикаю, и тут же раздается голос хранителя у дверей:

— Ваше высочество, через полчаса ожидается визит Его величества.

— Я готова, — откликаюсь, чтобы через минуту пожалеть о сказанных словах.

Дверь распахивается, мужчины бесцеремонно вторгаются в спальню и застывают на месте. В глазах восторг. Делаю шаг. Оба в унисон судорожно сглатывают и синхронно выдыхают:

— Ты не пойдешь в этом!

Нахмурившись, наклоняю упрямо голову. Ваента скептически хмыкает.

— Ваше высочество, я не шучу. В мои планы на вечер не входит гонять зануду. Ваш наряд на грани.

— Но границу не перешел? — уточняю.

— Нет..то есть... Так, Хельга, в таком виде я тебя точно не пущу. Зосим, подтверди.

Жених, наконец, отрывает взгляд от начала разреза и пытается уловить суть:

— Кого еще гонять придется. Хельченок, платье это...как то чересчур, нет, оно мне нравиться, и ты великолепна, но там...

Пожимаю плечами и поворачиваюсь спиной, чтобы услышать свистящий выдох-стон мужского дуэта и едкую реплику Ваенты:

— Два кота.

— Хельга, это чересчур даже для меня! — Алексин театрально оседает на один из стульев. Зосим без слов прислоняется к косяку двери.

— Платье Ее высочества одно из самых смелых на новогоднем балу, но не первое в списке. Конечно, раньше Ее высочество предпочитало более скромые одеяния. Однако платье соответствует этикету и дресс-коду принцессы — вступается за меня Ваента.

— Оно не соответствует моей выдержке, — мгновенно парирует Алексин, — Ее высочество так не пойдет. Сейчас принесут другое платье.

Опрокидываюсь на спину на кровать и заявляю:

— Значит, никуда не пойду.

— Исключено!

— Значит, иду так.

— Ты все равно его помяла!

— Ты исправишь!

— Нет, Хельга. Отец меня прибьет за неподобающий вид подопечной, — прибегает к последнему аргументу хранитель.

— Ловлю на слове, Алексин. Если отец скажет переодеться — так и сделаю.

Молчавший в прострации Зосим еле слышно спрашивает:

— А какая непредсказуемая реакция Правителя может быть?

— Ну размажет по стенке, вся недолго, — пугает Алексин и поворачивается ко мне, — уговор дороже денег, девочка моя.

Тем временем докладывают о приходе Правителя.

Отец появляется в спальне в одиночестве, оставив свиту за дверью. Он одет в парадный мундир черного цвета со знаками отличия. На голове, как и положено мероприятию высшего ранга, корона. В руках небольшой чехол от ювелира. Краус внимательно осматривает нашу компанию. Присутствующие стоят навытяжку, заранее опасаясь гнева Правителя. Я по-прежнему лежу навзничь на постели, ноги свисают вниз. Пока сюрпризы платья скрыты.

— Что происходит? — голос отца гремит сердито.

— Два поборника морали запрещают идти на бал в моем платье.

— А что не так с платьем? — теперь вкрадчиво спрашивает отец.

Не меняя положения, слегка сгибаю правую ногу. Тонкая паутина серебра лишь подчеркивает белизну кожи, пробегая искристым узором по всей длине ноги. Отец удивленно изгибает бровь.

Обреченно вздыхая, встаю и чувствую, как по телу пробегает теплый воздух, разглаживая складки платья. Алексин ехидно улыбается. Поворачиваюсь спиной к отцу и в зеркале вижу, как изгибается вторая бровь.

— Смело. И в чем проблема?

Однажды читала одну комедию из Внешнего мира. И была там немая сцена, когда сообщают о внезапном приезде ревизора. Нечто подобное разыгрывается в спальне. Хранитель и жених замирают в попытках осознать слова Правителя. Ваента недоверчиво косится на отца. Краус пожимает плечами и подходит, протягивая шкатулку:

— Я решил, что новая диадема не помешает.

В чехле обнаруживается венец из платины. В невесомые переплетения белого металла вкраплены небольшие алмазы, венчает великолепие большой прозрачный сапфир сине-сиреневого цвета.

— Спасибо.

Ваента неслышно подходит и помогает закрепить украшение на голове.

Отец удовлетворенно кивает и протягивает руку:

— Думаю, что мантии сегодня будут смотреться излишне помпезно.

И меня осеняет:

— Ты знал!

— Конечно. Предпочитаю знать, какие счета подписываю.

За спиной слышен слаженный вздох разочарования. Краус наклоняется и тихо спрашивает:

— На что хоть спорили?

— Ни на что.

— Алексин?

— Да.

Отец выпрямляется и бросает через плечо:

— Господин хранитель, вы должны подопечной коробку ее любимого лакомства.

— Да, Ваше величество.

Неро, до недавнего времени мирно дремавший на потолке в виде летучей мыши, планирует вниз и в образе пантеры возглавляет шествие. Зосим и Алексин пристраиваются сзади.

Свита встречает на выходе из покоев. Обязательный поклон — приветствие от поданных. И гробовая тишина. Удивление вызывает Зосим за моей спиной и ножка в разрезе платья, и оценить, что больше шокирует, невозможно. Советник, увидев сына, мрачнеет. Отец надменно окидывает присутствующих взглядом:

— Господа?

Возникает небольшая толчея, и все занимают место согласно иерархии, что вызывает дополнительный всплеск эмоций. Теперь причиной служит моя спина. Слышу тихий скрежет зубов, хранитель и жених ревнуют. Брошенный на отца взгляд подтверждает, бал запомниться всем. Лёгкая усмешка пролетает тенью по губам Правителя.

Бальный зал поражает великолепием. В этом году он украшен в сиренево-белых тонах. Букеты зимних горных цветов в белоснежные вазах, сиреневые портьеры. Каждая свеча в огромных старинных люстрах из горного хрусталя декорирована тонкими фиолетовыми узорами. Отец торжественно ведёт меня к возвышению, на которых стоят три кресла. Удивляюсь, однако выяснить причины появления третьего посадочного места слева от отца пока не удается

На помост поднимается только мы, Зосим с хранителем и Осман. Алексин привычно занимает место слева от меня, нахально облакачиваясь на спинку трона. Зосим занимает места справа, однако остаётся стоять прямо, упрямо сжатые губы выдают лёгкую нервозность молодого человека. Осман, сменивший невзрачный костюм на парадный китель в серебристой фиолетовых тонах, занимает место справа от трона отца. Свита рассредотачивается вокруг возвышения, бросая любопытные взоры на юношу. Отец делает знак старшему церемонимейстеру, однако тот удивлённо смотрит на Зосима. Бедный старик не может спокойно перенести вопиющее нарушение придворного этикета и гипнотизирует юношу недобрым взглядом. Все замирают в предвкушении скандала. Но старого Рипера голыми руками не взять, он собирается с мыслями и взмахивает церемониальным жезлом. Раздается музыка, бал начинается.