Триада миров. 2. Средний мир.

Пролог

...Стальные глаза смотрят с нежностью:

— Маленькая принцесса, подари поцелуй. Один поцелуй ничего не изменит.

Я завороженно киваю. Наши губы встречаются и в этот момент переход захватывает меня полностью. Он жжёт тело, сводя все судорогой, кажется, что сгораю в этом отнюдь не страстном огне. А через поцелуй, сквозь наше одно дыхание на двоих врывается спасительная прохлада. Евгений забирает в себя мою боль, гася всплески разбушевавшейся силы. Как будто вдали звучит голос хранителя: " Забери её отсюда, уходите через стазис!" А поцелуй длится и длится. Нежный, живительный, спасающий от жёстокой реальности. Где то краем глаза вижу, что Алексин с Зосимом отбиваются от толпы архитов, как появляются Шитак и Стешин. Там, в другой реальности, идёт бой, но его звуки не доносятся до нас, будто кто-то отключил звук у телевизора. Евгений прерывает поцелуй и проводит тыльной стороной ладони по щеке: "Спи, маленькая".

Я проваливаюсь в сон...

Первая часть.

Возвращение в реальность даётся нелегко. Даже открыв глаза, не получается сфокусировать зрение, а царивший полумрак нисколько не облегчает задачу. Сквозь головную боль слышу тихие голоса. Собираюсь с силами и прислушиваюсь к разговору двух мужчин:

— ...ты сегодня уезжаешь?

— Да, всплески закончились, скоро придёт в себя. Так будет лучше. Подержи пару недель в кровати, чтобы восстановилась окончательно. Зосима подключи, но только тишина и покой.

— А если она...

— Нет, Алексин, не спросит. Зосим лучший вариант.

— Позволь ей решать.

— Я не против, просто самоустраняюсь.

— Это из-за того, что говорил зануда?

— Иди, она пришла в себя.

Где то тихо открывается дверь и слышатся шаги. Подслеповато щурюсь в сторону приближающегося силуэта, хочу сказать, но не могу.

— Тише, милая, ты слишком ослаблена. Пить хочешь?

Киваю, не слишком уверенная, что заметит. Однако хранитель устраивается рядом, обнимает за плечи и поит водой.

— Поспи, моя девочка. Надо отдохнуть.

— С кем ты говорил? — тихо шепчу, на большее нет сил.

— С Джеком. Он уехал.

— Почему?

— Это опасно.

— Где Зосим?

— Его наконец вырубило, в гостиной спит. Мы дома, в резиденции. Спи, маленькая моя, надо отдыхать.

— Не уходи.

— Я рядом.

Силы покидают меня и я засыпаю на руках хранителя.

Утром пробуждение проходит бодрее. По крайней мере все вижу, хорошо слышу и даже получается самой встать с кровати. Впрочем, ворвавшийся Алексин насильно укладывает обратно. Я внимательно изучаю его. Он практически не изменился, только очки, очевидно, теперь навсегда поселились на лице. Вспоминаю, что хранители теряют часть силы при каждом переходе подопечного. Алексин в силу собственной изобретательности и исключительности наших отношений скорее всего сознательно направил потерю сил на ухудшение зрения. Но почему тогда не линзы? Откидываюсь на подушки. Сил действительно мало, а впереди Новый год. Не хочется встретить его в постели. Мысли скачут и вдруг их уносит в ночь перед переходом. Зосим! Я же на его глазах! Со Странником целовалась! Подскакиваю, но резкий спазм в висках заставляет рухнуть со стоном обратно. Алексин нахмуривается:

— Что за скачки?

— Зосим, я... Там с Евгением...

— Да, я в курсе.

— Зосим наверно обиделся? Почему он не приходит?

— Потому что я не пускаю. Волнения тебе ни к чему.

— Алексин, пожалуйста...

— Ты уверена?

— Ну не будь букой, я обещаю быть примерной — целомудренное расстояние, никаких поцелуев, честное слово!

— Девочка моя, в тебе я не сомневаюсь, я сомневаюсь в зануде. Он нас тут до каления довел. Пришлось пригрозить что отлучим от двора.

— Он переживал? — глупая улыбка расплывается помимо воли.

— Эх,молодость, любовь-морковь. Сейчас позову.

Он со смешком уходит из спальни, а я пытаюсь наощупь привести себя в порядок -добираться до зеркала сил нет.

Зосим вихрем врывается в спальню и замирает у дверей. Напряженно жду реакцию. Он выдыхает и медленно подходит:

— Хельченок, милая, ты как?

— Слабость сильная, а так...

Зосим плюхается на кровать и, нежно обхватив руками поверх одеяла, утыкается в живот:

— Я так испугался за тебя. Ты неделю без сознания. Странник с Алексиным не пускали вообще, всплески были такие, что ввели военное положение.

— Алексин сказал, что ты бузил.

— Было немного.

— За совсем немного от двора не отлучают.

— Ну не отлучили же.

Он перекатывается на живот и лежит, подперев рукой подбородок. Решаюсь завести разговор:

— Зосим, там на вокзале..

— Забудь. Мы уже сами во всем разобрались. Принцесса, раз заводишь разговор на серьёзные темы, то лучше другое давай обговорим.

Заметно напрягаюсь.

— Что именно?

— Наши отношения. Вернее твой статус.

От удивления брови ползут вверх.

— Что не так с моим статусом? — мне очень не нравится начало.

— Хельченок, скоро новогодний бал. Один из традиционных. В нем столько протоколов и этикетных закавык, сама помнишь.

— И? — ожидала услышать все, что угодно, только не это.

— Из них больше бесит, что бал открывать будешь с отцом, и что больше двух танцев с тобой мне не дадут станцевать.

Вообще то это так. Если юноша не жених и не муж, больше двух танцев не положено. Традиционно после новогоднего бала грядет свадебный сезон. Ойойой, куда клонит.

— Хельченок, пожалуйста...

— Зосим, ты вообще понимаешь, что просишь?

— Я прошу твоей руки. Пока у тебя, но встреча с Правителем назначена на сегодня на вечер.

Закрываю глаза. Он сумасшедший, а также очень упрямый.

— Ты просишь моей руки только, чтобы не дать танцевать с другими?

— Нет. Я прошу твоей руки, потому что никого больше не вижу рядом с собой.

Он явно не понимает, но его настойчивость напрягает. Что за спешка? Пытаюсь зайти с другой стороны.

— Для того, чтобы нам быть вместе, совершенно не обязательно объявлять о помолвке. Тем более мы вместе не более месяца. Со стороны выглядит опрометчиво.

— Это мы реально вместе не более месяца, а по офицальным источникам — с того момента, как сбежали. Хельченок, помолвка ничего от тебя не потребует, сможешь её разорвать, когда захочешь — слова поперёк не скажу. Но сейчас, пожалуйста, согласись. Я правда не могу без тебя.

Голубые глаза смотрят с мольбой смотрят. Тихо интересуюсь:

— Зосим, что случилось? Почему так настаиваешь? Что происходит? Ты что-то видел, что-то знаешь, но сказать не можешь?

Он упрямо сжимает губы и спрыгивает с постели:

— Хорошо, раз не хочешь давать ответ, подожду. Но я тебя никому не отдам.

В этот момент заходит Алексин с пачкой бумаг. Он отрывается от их изучения, внимательно оглядывается на поверх очков и спрашивает:

— Вы что, поцапались?

Зосим недовольно сопит и выходит из спальни.

— Девочка моя, что произошло?

— Он просил моей руки.

Алексин не выглядит удивленным:

— Ну впрочем, тоже вариант решения проблемы. И что тебя напугало?

Но я уже не отвечаю на вопрос и лишь подскакиваю:

— Верни его, немедленно!

Однако хранитель даже не двигается с места:

— Он ничего не объяснил? Девочка моя, он просто попросил тебя выйти замуж и все? Ай, зануда, ах ж ты.... — он смеётся, но потом резко настораживается. В мгновение ока документы убираются в стол, хранитель переставляет одно из кресел ближе в изголовью кровати лицом ко входу, а сам встаёт с другой стороны. Только хочу расспросить, как раздается....стук в дверь. Обменивается удивленными взглядами. Мне интересно, кто пришёл, а хранителю — почему стучатся. Он выходит на середину комнаты, как бы невзначай вставая между лежащей мной и дверью.

— Войдите.

Дверь открывается и на пороге возникает отец. За его спиной виднеется охрана и насупленный Зосим, очевидно, Правитель вынудил идти с ним. Отец внимательно осматривает нас и потом небрежно кидает через плечо:

— Подождите здесь, я хочу поговорить с дочерью наедине.

Дверь закрывается, отрезая сопровождающих. Отец подходит, и от его величественного вида не остаётся и следа. Глаза смотрят с тревогой и тоской, а голос полон странной иронии и горечи:

— Приятно осознавать, что ничего не меняется. Хранитель как всегда рядом. Как ты, милая?

— Нормально, слабость только одолела. Мне вставать запретили.

— Вот и лежи, — он присаживается на край кровати, и кладет руку на лоб. Она тёплая и от неё исходят волны спокойствия и нежности. Прикрываю глаза.

— Ты напугала нас. Джек принёс тебя практически опустошенной, совершенно белую, ты вообще не реагировала ни на что. Неделю в беспамятстве, энергию вливали силой, перестройка пошла вкривь и вкось. Просто выжигала все открытые потоки и вновь создавала.

— Извини, не хотела напугать.

— Глупости, — немного резко отрезает он, — тебя никто не винит. Скорее я виноват,что тебе приходится так страдать.

— Пап...

— Я думал, что потерял тебя, — от сдержанности не остаётся и следа, он судорожно сжимает меня в объятьях и гладит по голове, — прости, девочка, прости, доченька, старого эгоиста.

На глазах выступают слёзы. Отец может не договаривать, может умолчать, уходить от ответа, держать дистанцию, но не врать. Просто я в силу своего юношеского максимализма не всегда его неуемное желание защитить от всех напастей, мнимых и реальных, могла отделить от холодностии пренебрежения дочери. Впрочем, ему тоже надо бы поучиться быть отцом. Шмыгаю носом.

— Не плачь, родная, все прошло. Джек уехал и есть шанс, что все обойдётся.

— Он не попрощался.

— Перестраховка в таком деле не помешает.

— Я целилась в тебя, — почему то мысли упорно возвращаются к неприятной сцене.

— И спасибо за это, — недоуменно смотрю, но он серьёзен, — это была та самая точка невозврата, пройдя которую, потерял бы тебя навсегда. Именно тогда понял, что заигрался во власть. А так есть шанс, что ты поймёшь и простишь. А теперь успокаивайся. Сильные эмоции ни к чему.

— Сейчас ты сам пришёл.

— Не так сразу, как хотелось. Возникли проблемы при твоём возвращении, да и пара регионов требуют пристального внимания.

— А что за проблемы?

— Ваше соглашение с Шитаком, несмотря на все усилия Алексина, просочилось в прессу. Официальное опровержение не помогло. Вспомнили и нападение на Анжелику с Торием, и то, что псевдо-Анжелика сказала. И первый переход припомнили, и второй с введением военного положения. Ещё понафантазировали. И даже вспомнили Приама и его клевету. В общем упорно лепят из тебя врага народа. Не волнуйся, все под контролем, просто, когда придёшь в себя, придаётся повертеться в общественной жизни, сделать пару заявлений, мило поулыбаться.

Падаю обратно на подушки. Алексин молча и сочувственно пожимает плечами, подтверждая слова отца.

Это гадство, самое настоящее грязное вонючее гадство. Я никогда не была публичной персоны, и школьное событие трехлетней давности не способствовал развитию экстраверсии. Первая любовь. Элитная школа. Приам из параллельного класса — сын высокопоставленного чиновника, тогда его отец возглавлял один из регионов. Влюбилась, хотя сейчас понимаю, что это было просто увлечение плюс попытки найти родственную душу. Приам был милым и обходительным, просто мечта любой девушки. Все закончилось постелью. Вернее на следующее утро. Приам обвинил в том, что я его хотела подставить, не поверил в мою невинность. Позже появилось в одной из желтой газетенке интервью, где он выставил себя жертвой моих домогательств. Скандал разгорелся нешуточный. Был суд, в результате которого за клевету несовершеннолетнего отпрыска его отец лишился должности. Приама исключили из школы. Месяц я училась на дому. Позже вернулась в класс, но на всех занятиях присутствовал Алексин, который не подпускал никого, кроме Зосима. Но даже решение суда не спасло, и долго сплетни кружились над столицей и резиденцией, что не способствовало обретению спокойствия и формированию адекватной самооценки. И вот сейчас опять всплывает.

— А где сейчас Приам?

— Далеко, у него пока второго перехода не было, — отвечает Алексин.

Вздыхаю, неприятно это все. Особенно активная общественная жизнь. Но другого пути нет. Или? Озарение настигает, и я поднимаю голову. Отец и хранитель ехидненько улыбаются.

— Вот же Зосим, ну паразит, — меня разбирает смех. В нашем мире возможны различные виды брака, по сути государству все равно, кто с кем живёт. Но по старой традиции, негласно, чтится энергетический брак, когда двое связывают свои судьбы не только на бумаги и словах, но и соединяя энергополя. А предшествует ему помолвка, после которой, и это идёт из глубины веков и неизменно во времени, жених несёт за невесту полную ответственность, вплоть до того, что даже если к ней есть какие то претензии и обвинения, то отвечает он.

— Я бы сказал подающий надежды интриган, — хмыкает отец.

— Но все таки всегда есть шанс, что он или я встретим ещё кого-то, а такая форма брака...

— Во-первых, сейчас я против брака даже фиктивного. Особенно с таким прытким молодым человеком, поскольку уже говорил, рановато мне внуков нянчить, а за ним дело не станет. А помолвку расторгнуть с вашим уровнем энергии будет несложно. Не надо делать такие круглые глаза, милая девочка, я в курсе, что у него второй переход был и мы получили сильного Видящего с задатками Хранящего. Во-вторых, вы сейчас все равно вместе, Зосим даже если разлюбит, не предаст, а его уровень силы лишь немного не дотягивает до третьего уровня, так что защитник он хороший. Получается, что такой вариант решения проблемы имеет право на существование. Но решать тебе.

Перевожу взгляд на Алексина, а тот заговорщически замечает:

— Имеется подозрение, что если не согласишься, он скомпрометирует тебя на балу. Излишне целеустремленный молодой человек, если дело касается тебя.

Они правы. Фиктивная помолвка решит многие проблемы. Просто в душе всегда остаётся место мечте о большой и чистой любви без расчётов и подоплек. Хотя с другой стороны... Школьное происшествие сделало из меня параноика — не люблю, когда ко мне прикасаются. Но с Зосимом тепло, легко и хорошо. А его руки... Улетаю во вспоминания, которые обжигают огнём душу и кожу.

— Девочка моя, поаккуратней с эмоциями.

Понимаю, что меня читают как раскрытую книгу, сбрасываю наваждение.

— Только при условии, что в любой момент помолвка может быть расторгнута и меня не будут принуждать к браку.

— Ты не уверена в нем?

— Скорее в себе.

Отец и хранитель переглядываются. Затем отец говорит:

— Хорошо. Тогда остановимся на первом варианте.

— Нет!, — слишком поспешно говорю, что вызваю улыбки.

Отец пересаживается в кресло, вновь превращаясь в высокомерного Правителя.

— Считается, что я не знаю, зачем юноша просил аудиенции. Алексин.

Тот тоже принимает вид придворного и идёт к дверям. Два прожженных интригана начали спектакль.

Дверь открывается и Алексин хорошо поставленным голосом вызывает

— Зосим Раентар Унгив!

Юноша входит, за его спиной я вижу его отца, который стремится войти с сыном, но Алексин не даёт.

Отец выжидательно смотрит на него, затем произносит:

— Молодой человек, вы просили встречи со мной. Поскольку мы столкнулись на выходе из покоев моей дочери, а также принимая во внимание ваши недавние заслуги и её доверие к вам, я решил, что нет смысла ждать вечера и поговорить сейчас. Я слушаю.

Зосим настороженно переводит взгляд на хранителя и меня. Алексин тем временем разыгрывает заботливую няньку. Практически до носа укутывает в одеяло и садится рядом на кровать. Одна рука лежит на плече, слегка сдавливая его и намекая, чтобы хранила молчание.

Зосим сжимает губы и возвращается взглядом к Правителю, чтобы без лишних слов перейти к главному:

— Ваше величество, я прошу руки вашей дочери. И прошу разрешение на энергетический брак.

Повисает молчание. Отец с хранителем сверлят взглядом нахального юношу, а тот лишь вздергивает выше подбородок.

— Вы говорили с моей дочерью? — отец словно замораживает голосом.

— Да.

— И что она ответила?

— Я не требовал ответа, Ваше величество. Я готов ждать.

Отец хмыкает и бросает быстрый взгляд на меня.

— У меня есть подозрения, господин Унгив, что вы неспроста торопите события. Последние происшествия повлияли на предпринятый шаг?

— Только подстегнули. Я люблю Хельгу вне зависимости от обстоятельств.

— Хорошо. Вы понимаете, что моя дочь наследница. И с большой долей вероятности будущая Правительница. А вы в курсе, что, даже будучи её мужем, не имеете права ни на что либо претендовать? Ни на власть, ни на наследство. Вам придётся быть в вечной тени супруги. Ни любой мужчина выдержит такое испытание.

— Я в курсе, Ваше Величество. И не претендую ни на что, кроме её любви.

Внимательно слежу за разговором, чтобы понять — отец склоняется к его кандидатуре все больше и больше, и не только фиктивно. Вряд ли Зосим рискнет врать Правителю, это чревато для здоровья. А я? А я переживаю за юношу, и понимаю — да, я хочу быть рядом. Тем временем отец внимательно изучает упрямца, стоящего напротив. Потом решается на провокацию:

— Господин Унгив, все равно не убедили меня. Тем более моя дочь не дала согласия и прошла второй переход, а вы нет. Думаю, что вам стоит вернуться во Внешний мир, а там посмотрим.

Зосим бледнеет, сжимая руки в кулаки и отвечает:

— Ваше Величество, позвольте уточнить, это отказ?

— Верно поняли, господин Унгив. Я вас больше не задерживаю.

Дергаюсь в сторону Зосима, но твердая рука Алексина удерживает на постели, он лишь подает знак -молчи. Отец сверлить взглядом юношу, намекая, что аудиенция окончена. Зосим тихо, но твёрдо говорит:

— Ваше величество, случилось недопонимание. Отказ я могу принять только от Хельги. Вас я просто уведомил о намерениях.

Мы втроём изумленно смотрим на храбреца, посмевшего перечить Правителю. Наконец в игру вступает Алексин:

— Молодой человек, вы перечите Правителю?

— Нет, — теперь Зосим не сводит с меня взгляда. Он не молит, не просит, он ждёт ответа. Я не выдерживаю и тихо зову:

— Па-ап...

— Что? — он недовольно поворачивается, но в глазах прыгают смешинки.

— Не надо... — прошу его, подразумевая, что бы прекратили над Зосимом издеваться. Отец вдруг нежно и тепло говорит:

— Все в твоих руках.

Смотрю на руки. И меня захватывает странная игра, которую развернули два прожженных интригана, поэтому протягиваю правую руку с оттопыренным пальчиком и чуть капризно заявляю:

— Здесь не хватает кольца!

— Кольца??? — раздается трехголосное эхо. Но отец и хранитель приходят в себя быстрее, чем переволновавшийся юноша, поэтому тоже переспрашивают:

— Да, молодой человек, где кольцо?

— Кольцо? -вновь переспрашивает Зосим, потихоньку краснея. На лице недоверие сменяется осознанием, затем радость и пониманием, что...

— Кольцо!! Хельченок, я сейчас, я...— срывается в сторону двери, затем понимает, что Правитель его не отпускал, разворачивается и чуть ли не складывая руки в мольбе, — Ваше величество, позвольте удалиться, я...

— Идите, молодой человек, идите, пока она не передумала, — важно говорит отец, у которого подергиваются губы в едва сдерживаемом смехе. Впрочем смех все же раздается в комнате, когда Зосим вылетает в гостиную. Отсмеявшись, отец покачивает головой:

— Представляешь, Алексин, свататься пришел. Отказ, видите ли, не примет. Совсем молодежь распоясалась

— Главное, без кольца, Краус, и ты это можешь представить? К невесте без кольца.

Они острословят, а я лежу тихо улыбаясь.

— Ты подумай, ещё двадцати нет, а жениться удумал.

— И не говори.

— Только боюсь, — отец задумчиво трёт подбородок, — не все так просто с его поспешностью. Наверно что-то увидел. Вот только что?

— Краус, позже поговорим, — обрывает его Алексин и тут же обращается ко мне, — успокойся, все расскажем, но позже. Сейчас тебе нельзя волноваться. Никаких ярких эмоций.

— Ладно, пора. Там Раентар психует из-за сына, да и документов куча, — отец нехотя встаёт и подойдя вплотную, целует в лоб, — отдыхай, невеста. Только прошу, не засиживайся с Зосимом допоздна. Тебе надо восстанавливаться. Заберёшь законное кольцо и все, — он вновь смеётся. Затем происходит метаморфоза — заботливый отец превращается в величественного Правителя. Он кивает нам и уходит.

Зосим возвращается через полчаса, что вызывает одобрительное хмыкание Алексина. Впрочем, хранитель тут же оставляет нас, прозрачно намекнув, что вернётся через час, и к этому времени Зосим должен уйти.

Юноша торжественно надевает кольцо с прозрачным сапфиром. У меня не получается сдержать возглас. Это кольцо я видела пару лет назад во время одной из ювелирной выставок. Редкий прозрачный синий сапфир с лёгким фиолетовым отливом встроен в простую оправу из платины без изысков, что лишь подчеркивает красоту камня.

— Откуда?

— Я был в вашей свите и видел, как ты на него смотрела. Как отошли, я договорился о покупке.

-Но как?.

— Хельченок, ты забываешь, моя семья одна из высокородных в Мире. Я какой никакой, а потомок одного из Правителей.

— Ты уже тогда знал?

— Нет, тогда я лишь надеялся.

Он лежит на животе рядом со мной.

— Я правда ступил, что не взял кольцо. Прости, любимая. Все вылетело из головы, а еще твой отец и хранитель... Прости, но паразиты они.

— А ты? Почему не рассказал?

— Об информационной войне, что ведётся против тебя? Зачем? Лишний раз волновать? Не сейчас. Принцесса, я не кривил душой. Я действительно люблю тебя и хочу быть рядом. Просто доверься. Я никогда не причиню зла и боли, не преда, пока жив.

— Ты что-то видел и не хочешь говорить?

Он на мгновенье задумывается, потом берет руку с кольцом и целует:

— Это кольцо создано для тебя. Хельченок, не задавай вопросы, на которые я не могу дать ответы.

Он подтягивается чуть выше и начинает целовать лицо.

— Я принадлежу тебе, душой и телом. Ты моя. Я счастлив. Позволь просто быть рядом.

Потом с сожалением прерывается.

— Ещё чуть и я не остановлюсь. Давай лучше поговорим о более приземленном.

— О чем?

— О бале. Я хочу знать, в чем ты будешь. И если поможешь вникнуть в тонкости сопровождения как жениха, буду благодарен. Как понимаешь, такое не преподают.

— Да ничего особенного. Просто ходишь рядом, всем мило улыбаешься. В торжественной части, пока с отцом восседаем на тронах, стоишь с правой стороны, слева хранитель. Да практически постоянно такой порядок — ты справа, он слева.

— Да уж, присутствие сноба вносит перчинку. Хорошо хоть он, — вдруг резко обрывает речь.

— Хорошо хоть он что? — спрашиваю с подозрением.

— Ничего, Хельченок, ничего.

Но я уже хватаюсь за слова, а мысли начинают ускоряться и связываться воедино.

— Это связано с тем, что он хотел поговорить со мной и ты его обозвал придурком?

— Ну мы постоянно друг друга обзываем, принцесса, успокойся!

— Но случился переход и он больше не упоминал о разговоре, а значит это было связано с переходом. А у хранителей...,— и меня пронзает догадка. Страшная и убийственная. Подскакиваю и вцепляюсь в Зосима:

— Он хотел уйти?!

— Хельченок, успокойся, ничего не произошло.

— Но могло произойти! Где он?

— Хельга, ложись обратно, иначе станет хуже!!

— Зосим, где он?

Жених сдается:

— В кабинете Правителя. Они вдвоём. Твоё высочество, это разговор не нужен, тебе станет плохо. Поправишься — устроишь разгоняй. Послушай меня, прошу.

Но я уже быстро переодеваюсь, не обращая внимание ни на что и вылетаю из комнаты. Вслед лишь несётся:

— Хельга, немедленно вернись!

Злость придает сил. Зосим догоняет, пытается поймать, но мгновенно отдергивает руку.

— Принцесса, сними щит.

Замечание слегка отрезвляет, особенно если учесть, что щит я не ставила. Впрочем, это даже хорошо, значит, меня не остановят. Это понимает и жених, поэтому уже молча идет на расстоянии. На голом энтузиазме и чистом упрямства врываюсь в кабинет отца. Краус и Алексин сидят возле стола и беседуют. При виде меня они вскакивают.

— Хельга, что случилось? — пытается узнать отец, но я отмахиваюсь от него, как от мухи и подлетаю к хранителю.

— Ты хотел уйти?

Алексин молча следит за мной. Вижу, что он догадался, о чем речь, но предпочитает молчать.

— Отлично, просто отлично. Хранитель, следуйте за мной.

Он беспрекословно подчиняется и следует за мной, так и не произнеся не звука. Зосим остаётся с отцом.

Уже в спальне меряю комнату шагами, адреналин не даёт успокоиться. Разорвать висящую тишину не получается, потому что слов просто нет. Алексин следит за моими метаниями, затем рискует вмешаться:

— Девочка моя, сними щит и ляг в постель. Это не адреналин, это вновь неконтролируемый всплеск.

— Ты хотел уйти, бросить меня!

— Поговорим, когда ты ляжешь, девочка моя, успокойся. Разреши ...

— Нет! Как ты мог даже думать о таком?

Алексин насильно хватает меня, разбивая щит на мелким кусочки. Усаживает в кресло и мы меняется местами. Теперь он мечется про комнате, как загнанный тигр, выслушивая обвинения. А меня не остановить:

— Ты говорил о любви, ты обещал всегда быть рядом, пока есть возможность! И что теперь, как я могу верить твоим обещаниям! А сказки о высшей любви? Что ты пел про наши отношения? Абсолютная любовь? Вранье, все твои слова вранье. Нет, Алексин, абсолютной любви не существует. А есть человек, ради которого ты готов на все, лишь бы быть с ним. Понимаешь? За любовь бороться надо, а ты сдался. И не важно, к кому любовь — к женщине, к отцу, к ребёнку или другу. А ты сдался. Ты же меня предал. Ненавижу!

— Я не предал, я чуть ли не потерял тебя. Но самое страшное и неизменное в будущем— я все равно потеряю тебя. Лучше твоя ненависть, чем любовь, тогда уйти легче.

— Радуйся, ты добился своего. Я ненавижу тебя! — слёзы текут по щекам.

— Неправда. Ты просто устала. Хельга, девочка моя, а теперь просто выслушай меня, не перебивая. Договорились? Ты можешь меня ненавидеть, можешь даже побить, но только когда выслушаешь.

Он стоит на коленях и держит за руки. Вспышка гнева прошла, её сменила тяжелая усталость. Киваю головой, пытаясь собрать остатки здравомыслия и выслушать хранителя.

— Девочка моя, ты правильно догадалась о причинах разговора, который не состоялся из-за перехода. Только из-за мнительности сделала неправильные выводы. Милая, последнее время ты практически всегда умудрялась сама выпутаться из сложных ситуаций, когда единолично, когда с чьей-то помощью, но только не моей. Я лишь косячил, не справлялся с обязанностями. Такие обстоятельства не добавляли оптимизма. Чем ближе был твой переход, тем больше я получал косвенных подтверждений, что миссия исполнена. Разговор, что не состоялся... Я лишь хотел предупредить тебя, что возможен вариант моего досрочного освобождения от должности хранителя. Что придётся покинуть тебя раньше времени не по своей инициативе. Нет, девочка моя, не дождешься, сам я не уйду. Однако в последний момент, в то самое утро все резко изменилось. Ты переворошила наше прошлое, разбило настоящее и сдвинула будущее своими вопросами, поисками, упрямством. Все завертелось, взорвалось, закружилось. И теперь тебе придётся разгребать сотворенные завалы. А я пока остаюсь с тобой. Но как долго не скажу. Единственный Видящий, который мог что-то прояснить, по скрытым причинам связал себя и тебя, тем самым отсекая возможность предугадать грядущие события. И выяснять, что он задумал, придётся опять тебе.

Сижу, слушаю его и понимаю, что действительно веду себя как дура. Сейчас мне стыдно смотреть на него, но он словно чувствует моё состояние, приподнимает мой подбородок и глядя прямо в глаза, говорит:

— Не вздумай заняться самоедством. Я не обиделся.

— Какой из меня правитель, если я не могу отличить реальность и выдумку.

— Хороший. Потому что ты не ошиблась. В тот момент была слабость поддаться трусливому желанию и уйти. Я устал умирать. Просто хочется отдыха. Но это минута слабости, потому что вспоминаю тебя и понимаю, надо идти дальше. Если моя маленькая девочка сопротивляется и идёт напролом, то почему я должен сдаться. Только ты решаешь мою судьбу.

Я хочу что-то сказать, но он осторожно касается пальцем губ.

— Разговор продолжим, когда ты восстановишься. И чтобы ты совсем успокоилась, сразу скажу. Нет, я не ревную к Зосиму. Но подкалывать его не перестану. И да, я счастлив за тебя. Давай уложу спать, невеста.

Он бережно переносит меня в постель, укрывает, кладет на подушку мой телефон и оставляет одну. Внимательно смотрю на серебристый аппаратик. Тот как чувствует и экран загорается, принимая входящий. Номер не определяется, поэтому отвечаю с осторожностью

— Да?

— Добрый вечер, Ваше высочество.

Задерживаю дыхание. Собеседник продолжает в своей извечной спокойно-безэмоциональной манере говорить:

— Не забывайте дышать, Ваше высочество. Вы и так сегодня много глупостей умудрились сделать.

— Здравствуйте, Евгений Аркадьевич.

— Скажите, Хельга, как вам надо донести, что провести две недели в покое, чтобы восстановиться, это значит не прыгать, если говорят лежать, не заниматься частными расследованиями и тем более не искать приключений на.. Ладно опустим этот момент.

— А вы откуда знаете?

— Какая вы еще маленькая. Не стоит оглядываться по сторонам, я не прячусь за шторами и не подглядываю, просто чувствую ваши всплески. Не волнуйтесь, разговор по телефону неопасен. Но если оставшиеся пару недель будете прыгать, я буду вынужден прервать путешествие и приехать, чтобы самолично высечь розгами.

— Я больше не буду, — улыбаюсь против воли, представляя картину.

— Естественно, не будете, — прям вижу, как он прячет усмешку в усы, — завтра прибывает Михална. Она за вами присмотрит.

— Почему вы уехали, не попрощавшись? Я должна васпоблагодарить за помощь.

— Не стоит. Уехал, потому что нам опасно находится рядом.

— Вы знаете, кто я?

— Хельга, как раз это я не знаю. Вы истинный сюрприз. Вся настройка пройдена, следущий переход лишь полностью проявит сущность, но обычно после второго перехода будущего Правителя или Странника видно. А вас — нет. Я не знаю, кто вы.

— Это плохо?

— Ваше высочество, я не знаю. Никто не знает. Не берите в голову. Кстати, поздравляю с помолвкой. Зосим — хорошая партия.

— Спасибо,только...

— Никаких только. Не ищите подвоха там, где его нет. Парень испугался вас потерять.

— Хорошо.

— Вот и умница. Теперь ложитесь спать, Ваше высочество.

— Когда вы приедете?

— Не раньше следующей зимы. Отдыхайте.

Связь прерывается. Одновременно меня накрывает сон.

Утром чувствую себя намного бодрее, несмотря на вчерашний всплеск. Мне разрешают встать ненадолго, Алексин самолично следит за передвижениями. Он сообщает, что явление Михалны ожидается вечером, и если я хочу увидеть сие незабываемое зрелище, то после завтрака должна спать. Мой организм и не сопротивляется, он требует сна в большом количестве, прерываясь на обед. Ближе к полднику просыпаюсь окончательно. Мне разрешают перебраться в собственную гостиную, правда, на диван и в компании пледа. В гостиной обнаруживается тёплая компания. Во— первых, Зосим, который нервничает и меряет комнату шагами вдоль одной стены. Во-вторых, отец, который и является причиной беспокойства жениха. Краус устроился в кресле в укромном уголке гостиной, чтобы его не было видно сразу. Он просматривает бумаги и исподтишка с ехидной улыбкой наблюдает за будущим зятем. Рядом с отцом стоит Осман, который церемонно отвешивает мне поклон и вежливо отворачивается, когда Зосим буквально сносит меня на руках в сторону дивана. Алексин устраивается рядом с отцом и они начинают обсуждать проблемы в законодательной базе одного из регионов. Периодически Правитель и хранитель отпускают едкие замечания в адрес Зосима, сидящего на полу возле дивана. Тот под моим неусыпным надзором учит вслух имена членов правительства, региональных руководителей и представителей, их семей с кратким резюме. Выбора у парня нет, как мой жених и в будущем муж он должен знать все обо всех. И это кроме ориентирования в политической обстановке мира в общем и частных случаях, особенно если он претендует на роль советника. Радует, что память у жениха хорошая. В легкой практически семейной идиллии проходит два часа. Я периодически проваливаюсь в дремоту, как вдруг вдалеке слышен неясный шум.

Алексин с отцом принимают охотничью стойку, иначе сказать и нельзя. Отец приказывает:

— Осман, разберитесь, что за шум.

И Осман, вышколенный преданный помощник, беспрекословно выполнящий все поручения, возражает:

— Простите, Ваше Величество, я не самоубийца.

Зосим на мгновение отрывается от записей, прислушивается и вновь погружается в чтение. А шум приближается, наконец дверь распахивается и на меня летит чёрное чудо в образе огромного лохматого пса. В прыжке Неро преображается, и на колени мне приземляется маленький и пушистый котёнок с кисточками на ушах.

— Неро, маленький мой!

— Энто он сейчас маненький, охламон шерстистый, а как жрать пора, так три головы отращивает, оглоед, — с порога раздается знакомый голос и нам является Михална в дорожном платье времён начала прошлого века и кокетливой шляпке. Она оглядывается вокруг и останавливает взгляд на мне. Поневоле съеживаюсь и пытаюсь спрятаться под плед.

— Дитятко ты моё, совсем бледненькая. Ну совсем никакого присмотра за чадушкой нет. А все ты, иномирный басурманин, все ты. Где ж энто видано то, что у молодой незамужней столько мужчин в светлице. Чаво смеёшься, деспот коронованный? — обращается он к отцу, а тот приветствует:

— Я тоже рад вас видеть, Таисия Михайловна. Как добрались?

— Вот шельмец, — гнев сменяется милостью, — знаешь, как приворожить.

— Ну что вы, Таисия Михайловна, куда мне супротив вас? — изящный поклон, галантный поцелуй ручки.

Старушка кокетливо хихикает и её взгляд падает на Зосима, который с любопытством учёного наблюдает за происходящим. Под суровым взором Михалны он встаёт и слегка шутливо кланяется

— Зосим Унгив, к вашим услугам.

Михална игнорирует его и обращается к отцу:

— Это он?

— Кто "он"? — решает уточнить входящий Стешин, прямиком направляющийся ко мне, — ну здравствуй, внучка.

— Привет, дед! — улыбаюсь во весь рот.

— Так кто "он", Михална? — вновь повторяет вопрос Стешин.

— Как кто, Викторыч?! Жоних внучкин.

— Кто?!!!

В этот момент Алексин и Краус совсем по-подростковому ударяют друг друга по ладонями извечным " дай пять" и восклицают одновременно:

— Я же говорил!

— Краус, ты совсем с ума сошёл?

— Александр Викторович, смею напомнить, что вы от династического брака отказались. Так что дочь моя вольна сама выбирать судьбу. А молодой человек вовремя подсуетился.

— Да твою ж...— дед упирает тяжёлый взгляд в Зосима. Тот становится центром всеобщего внимания. Стешин и Михална оценивающе созерцают его, отец и Алексин замерли в предвкушении. Юношу всеобщий интерес к своей персоне не смущает, он терпеливо ждёт.

— Видящий, да ещё с базой Хранящего, — вздыхает глава Внешнего мира.

— И это не предел, — подтверждает Михална.

Зосим пожимает плечами и устраивается на полу возле меня.

— А ещё наглый, — резюмирует Стешин.

— Ещё какой! — соглашаются хором отец и хранитель.

— И это хорошо, — заключает Михална.

Но её добродушие кончается.

— Так, гордецы высокопоставленные, а ну освобождаем светлицу девичью. Повидали, позубоскалили, пора и честь знать. Ежели она исчо осталась у вас. Жоних, ты чего разлегся на полу? — это Зосиму, — Марш в свои покои, нече дитё невинное смущать. Осман, голубчик, — разглядела помощника отца, — не хамелеон вы, неча под занавеской прятаться. Распорядились бы об комнатах для меня, да за вещами моими присмотрели б. Не то чтоб я вам доверяю, но из двух зол выберу проверённое. Алексин, куды пошёл? — чуть ли не за шкирку выхватывает хранителя, — А ну подь сюды. Я, что ли, яхонтовую нашу до постели попру на себе? Эй, жоних, лапы прочь, — отгоняет Зосима.

Успеваю послать тому воздушный поцелуй, как меня под бдительным присмотром — " чтобы рук не распускал," транспортируют в спальню.

Поздно ночью раздается лёгкий стук в окно. Подскакиваю и иду на звук. За окном обнаруживается метель и замёрзший, но довольный Зосим. Быстрее раскрываю створки и он вываливается в спальню с запорошенными снегом волосами.

— Ты сумасшедший! — тихо ругаюсь, когда жених помогает закрыть окно и собственноручно укладывает обратно в постель.

— Ты меня с ума свела. А иначе к тебе не прорваться, — он лежит поверх одеяла, мотивируя тем, что боиться не сдержаться, — Хельченок, к тебе вообще не пробиться. Когда ты ничего не знала, была доступнее. А сейчас прячут от законного жениха, между прочим.

— Ну так ты столько шума устроил. А твои родители как отнеслись? — тихо млею от нахальных поцелуев и ласковых рук.

— Никак, не поверили. А твой отец не подтвердил о помолвке. Её вообще умалчивают.

— Ты расстроен?

— Только тем, что к тебе не пускают. Принцесса, надо больше отдыхать. Спи. Хочешь, я уйду?

— Обратно через окно? Нет, не хочу. Останься, пожалуйста.

— Хорошо, я буду рядом.

— Спать? — подначиваю.

— Только спать. Все, закрывай глаза и спи, любимая.

— Я тоже тебя люблю.

Устраиваюсь у него на плече, он обнимает поверх одеяло и тихо шепчет:

— Тебе стоит присмотреться к шунгиту.

Замираю. Судя по тому, что Зосим больше ничего не говорит и усиленно делает вид, что уснул, это маленькая загадка из будущего. Шунгиты для энергетов опасны. Они влияют на энергополе и могут ослаблять энергетическую силу, вплоть до истощения. Недалеко от селения морфов есть шунгитова долина. Запретное место. Но только там можно увидеть шунгит, чтобы присмотреться к нему.

Утро начинается с веселья. Совместный сон, пусть и через одеяло, слишком сладок и нас застукивает Михална. Ее не убеждает то, что Зосим одет и между нами одеяло:

— Ах ты, зараза белобрысая, чего удумал, к девке по ночам шляешься, электрогрелкой подрабатываешь. А ну стой, охальник, ща ответ держать будешь перед, перед... Так, Алексин, а ты куды? Вернись немедля. Что ж, паршивец черноглазый, на работе спишь? Тут этот..

— Я в курсе, что этот тут, нянюшка, чего переполошилась? — пытается серьезно говорить хранитель, за чьей спиной прячется Зосим. Но получается с трудом, потому что я хихикаю.

— Ну совсем стыд потеряли, и ржут аки кони без переправы. Раз ты в курсе, чего не выставил охламона?

— Так потому и не выставил, нянюшка, что в курсе. На Хельгу посмотри, вон и румянец вернулся, значит на пользу визит зануды.

— Ох, Алексин, за что ты так отрока этого милого обозвал? Ладно, вылазь, жаних. Коль такой ретивый, уж сбегал бы, насчет завтрака распорядился. А то скелет в свадебном платье плохо смотрится.

Зосим улетает довольный. Алексин хмыкает и подходит ко мне:

— Ну что, девочка моя, как ты?

— Нормально, когда смогу встать?

— Если все хорошо, то завтра можно будет пройтись по резиденции по жилой части, недолго, а через пару дней и на улицу выйдем.

После обеда устраиваюсь в гостиной. Зосим продолжает зубрежку, хотя мне больше кажется, что он притворяется, чем действительно путает имена и даты. Лишь бы рядом побыть. Сама изучаю книги по минералогии, а именно собираю информацию по шунгиту. Зосим не проронил ни слова про таинственную ночную фразу, однако с удовольствием принес мне все имеющиеся в резиденции книги, где так или иначе упоминался шунгит Оказывается, загадочный минерал во Внешнем мире используют в ювелирной бижутерии. Камень, обрамленный в серебро, становится безопасным для хозяина и даже является своеобразным накопителем энергии и превращается в своеобразный защитный артефакт.

Задумываюсь, за таким украшением придется ехать во Внешний мир, у нас шунгит обходят стороной. А с моим состоянием физического нестояния поездка произойдет не скоро. Пытаюсь вспомнить, а вообще кто-то из знакомых носит украшения из шунгита или нет? На первый взгляд никто. Ответ нахожу быстро — потому что камень надо найти самому, не зря идет речь о привязке минерала к хозяину.

Бросаю взгляд на Зосима, он внимательно следит за мной

— Что?

— Мне просто нравится наблюдать за тобой, принцесса. И не жди ответов на вопросы, не имею права. Достаточно того, что голова после вчерашнего болит. Забудь на время о научных изысканиях. В чем пойдешь на бал? Осталось не более десяти дней.

— Не скажу, — улыбаюсь загадочно.

— А цвет?

— Дорогой, только не говори, что будешь шить на заказ. Не поверю.

— А зря.

Он пересаживается на диван и тянет меня к себе на колени:

— Я же не могу подвести невесту. Тем более, Хельченок, может я зануда и ботаник, но предпочитаю качественные вещи.

В этот момент дверь открывается и заходит отец:

— Добрый вечер, молодежь.

— Здравствуйте, Ваше величество, — жених встает с поклоном.

— Так, молодой человек, мне тут на вас жаловались. Говорят, вы ночевали в покоях моей дочери?

— Да, Ваше величество, каюсь, но... — Зосим краснеет,.

— Избавьте меня от подробностей, — взмахом руки перебивает отец, — просто на будущее — не попадайтесь. Таисия Михайловна — человек старой закалки и не такая уж безобидная, как кажется на первый взгляд. Вам ли этого не знать, господин Унгив.

С любопытством бросаю взгляд на жениха. Тот стоит ошеломленный, но потом его посещает озарение:

— Так это она??? Таис из Внешнего мира? Но столько лет прошло, так не бывает!!!

— Во всех правилах есть исключения, господин Унгив, и сбежавшая невеста вашего прапрапрапрадеда Раентара, яркое тому подтверждение. Говорят, бросила она его не по доброй воле. Что-то произошло в день перед свадьбой, но что именно, я не знаю.

Отец опускается в кресло напротив и испытывающе изучает Зосима, затем кивает ему:

— Садитесь, надо поговорить, только дождемся Алексина.

Ждать долго не приходится. Хранитель влетает на всех парах в гостиную и застывает посередине:

— О, все в сборе, значит, я не опоздал. Ваше Величество, Ваше высочество — с изяществом полного сарказма он отвешивает поклоны адресатам, — Ваше занудство.

Зосим лишь тихо шепчет: "Сноб", а мне остается вздыхать — смена статуса юноши не прекратила странную междусобную войну.

— Ваша светлость, господин Алексин, Ваша светлость. На людях к Зосиму теперь придется обращаться так, — педантично поправляет отец, а хранитель закатывает глаза. Зосим победно улыбается и получает тычок в ребра от меня. В следующий момент меня нагло отнимают у жениха:

— Простите, Ваша светлость, мне подзарядиться надо, — и со мной на руках плюхается в пустующее кресло.

— Я не батарейка и не подушка, — пытаюсь возмущаться.

— Вы закончили дебаты или ещё подождать?— терпеливо спрашивает отец.

Все трое дружно киваем, понимая, что терпение Правителя не безгранично.

— Отлично, тогда приступим. Зосим, поскольку вы утаили один переход и официально вы все еще первопереходящий, то придется вернуться во Внешний мир. Подождите возмущаться. Это выгодно в первую очередь для принцессы, поскольку вас не будут вопринимать всерьез, а значит будет козырь в рукаве. Но раз вы жених моей дочери, то придется часто сопровождать принцессу на различных встречах, приемах, переговорах, так как Хельгу начинают вводить в курс дела. Будете жить на два мира, со Стешиным договорились уже. Более того, Александр Викторович собирается официально признать Хельгу внучкой. Одновременно отменяются ограничения по дополнительному соглашению в пакте обмена. В первую очередь изменения касаются Алексина и Джека. Я по-прежнему остаюсь на уровне персоны нон грата. Если кратко резюмировать, все движется к укреплению содружества двух миров. Насчет тебя, Хельга, — он переключает внимание на нас с Алексиным и после недолгой паузы продолжает, — во-первых, Алексин, верни невесту жениху. Во-вторых, одна больше никогда и никуда не передвигаешься, как минимум Неро. Мы недавно сняли военное положение в столице, но за сегодня было минимум два нападения на девушек с пепельными волосами и цветным мелированием. К счастью, все обошлось.

Недовольно морщусь, поскольку Зосима откровенно отсылают, а я попадаю под домашний арест, иначе тотальный контоль не назвать. Все возвращается на круги своя.

— Хельга, дело даже не в Шитаке и попытке тебя выкрасть во время перехода, — отец понимает смысл гримас, — дело в откровенных нападениях с целью устранения тебя любой ценой. И информационная война — один из способов. Тебе сейчас надо быть на виду и гасить любые выпады в твой адрес поведением, делами, словами.

Я понимаю, что он прав, но как быть с моими планами? А у меня обучение у Шитака, которое здесь скрыть будет невозможно, незарегистрированного морфа сразу заметят. Кстати, а почему он без метки? И отец в курсе, кто такой Шитак? Да и шунгиты... Наша долина, это конечно здорово, но что-то мне подсказывает, за обработку камня и изготовление из него украшения согласятся лишь во Внешнем мире. Из раздумий вырывает голос Алексина:

— Девочка моя, ты нас слышишь?

— Слышу, но не слушаю, — поднимаю глаза на Зосима, он молча следит за мной, и в его глазах улавливаю легкое едва заметное одобрение. Он умеет читать мысли? Или...

— Хельга, как это понимать? — отец слегка раздражен.

— Как есть. Я не согласна с пунктом, что остаюсь здесь. Перед тем как объясню, ответь, папа, на вопрос — почему пока ни Осман, ни ты не сообщили в СМИ о помолвке.

— Оставили на новогодний бал. Чтобы видели, что все без расчета и принуждения.

— Это как? — озадаченно спрашиваю и слышу смех в ответ.

— Вы на себя не пробовали в зеркало смотреть, когда вы вдвоем? Весьма говорящее зрелище.

Чувствую, как краснею, а Зосим подливает масла в огонь, зарываясь лицом в волосы и целуя макушку.

— Может нам выйти? — вежливо осведомляется отец

— Нет. Простите, Ваше величество, не сдержался.

— Хорошо. Хельга, я слушаю твои возражения.

— Одну секунду, мне надо уточнить у Алексина кое-какую информацию.

Алексин изумленно смотрит на меня поверх очков.

— Алексин, ты можешь сказать, где больше опасность нападения — здесь или во Внешнем мире?

— Везде одинаково, но там легче ее отбивать. Архиты более ослабленные, наверно это связано с тем, что раньше Средний мир был частью нашего.

— А ты больше не планируешь возвращаться на службу?

Он откидывается в кресле со смешком:

— А я разве не на службе? Как мило.

— Я не то имела в виду, — вновь смущаюсь, понимая, что сморозила откровеннную глупость.

— Я так и понял. Нет, девочка моя, не планирую. Мне твоего шила вполне хватает, чтобы не скучать, тем более неплохо оплачивается.

— Тогда я считаю, что мне стоит отправиться за Зосимом во Внешний мир. Просто подать как будто мы друг без друга не можем, а поскольку у него не было перехода, то я поехала с ним. Создается образ влюбленной наивной девушки, которая не может навредить. В сфере безопасности, со мной всегда практически и Зосим и Алексин. Неро тоже заберу.

— Хельга, это каприз, — начинает отец.

— Нет, пап, не каприз. Шитак выполнил первую часть довора — во время начала второго перехода он прибыл на помощь Алексину и Стешину, — отец бросает взгляд на хранителя и тот подтверждает слова кивком. — Сейчас он начнет меня учить. И я буду выполнять условия, потому что не готова нарушить договор. Кроме того я получаю преимущество, если буду знать, на что он способен. Мне будет легче защититься. Будет лучше, если обучение будет проходить во Внешнем мире, меньше привлечем внимания. Тем более нам с Зосимом не проблема приходить на мероприятия, где требуется обязательное присутствие.

— Доля разумного в этом есть, однако — отец еще сомневается.

— Вероятность затянуть время до следующего перехода возрастает во Внешнем Мире. Странник до осени останется тут, — вдруг подает голос Зосим.

Повисает молчание.

— А осенью что? — решает уточнить отец.

— Либо откроет вход в Средний мир, либо нет. Но совершенно точно ближе к осени большинство бессмысленных нападений прекратиться.

— Вернетесь во Внешний мир после новогодних праздников. Во время каникул... Когда они у них, Алексин?

— У них трехсеместровое обучение, каникулы в мае и с начала июля.

— Каникулы проводите здесь. Все мероприятия обязательны к посещению. Календарь передам Алексину — отец встает, Зосим и Алексин тут же вскакивают, — только Хельга, прошу, давай без самодеятельности и частных расследований. Нигде никогда никуда одна не ходишь.

— Да, папа.

Он целует меня в лоб и выходит.

Алексин внимательно изучает нас, затем потягиваясь, говорит:

— Пойду прогуляюсь, кисленькое поищу.

— Зачем?

— Просто так, девочка моя, просто так. Зосим, Михална придёт через час и пробудет у Хельги примерно пару часов. Понял?

Юноша кивает.

— Только давай без экстрима на ледяных подоконниках, — усмехается хранитель, — подожди у меня, я проведу, — и быстро покидает гостиную.

На следующее утро после осмотра Михалной и с её полного одобрения покидаю пределы своих покоев. Для первого выхода выбрана малая библиотека. Зосим, сбежавший рано утром, чтобы не столкнуться с грозной надзирательницей, уже ждал.

Михална, мотивируя тем, что за мной нужен присмотр, устраивается возле камина в кресле и тихо дремлет. Мы с Зосимом прошерстываем книги в поисках любой информации по шунгиту.

— Хельченок, ты много внимания уделяешь камню, — парень балансирует на приставной лестнице, пытаясь достать с верхней полки книгу с легендами Внутреннего мира.

— Ты сам сказал.

— Я ничего не говорил, тебе послышалось, — сердито бурчит он, спускаясь с толстым томом вниз.

— Зосим, ну пожалуйста, не ворчи.

Он отдаёт мне книгу и, пользуясь моментом, целует в шею

— Я все вижу, — раздается голос Михалны.

Юноша что-то бурчит.

— И слышу.

— Тогда я знаю, что вам подарить на Новый год, Таис Михайловна.

— Поерничай исчо тут у меня, шутник блондинистый.

Не обращая внимания на их перепалку, листаю старую книгу. Взгляд цепляется за старую легенду о Совете Сильнейших.

— Зосим, как думаешь, Совет Сильнейших — это вымысел?

— Сказки, Хельченок, иначе все было проще.

— Жаль, их не хватает.

— И чтобы ты у них спросила? — Михална вновь преображается из ворчливой старушки в пытливую даму.

— Падальщики. Я думаю, их природа не просто так создала.

— И чтобы ты хотела о них услышать?

— Если бы я знала, смысл спрашивать отпал. Хотя на мой взгляд сказка имеет право на существование. Это просто находка — сильнейшие сущности объединились для поддержки равновесия между мирами. Именно этого не хватает.

— Хельга, мысль разумна, но мало осуществима. Внешний мир беден на одаренных силой.

— Ну почему? А Стешин? А Джек? Да и вы тоже не из слабых

— Возможно, — острый взгляд пронзает из под очков Михалны, — но разве ты сама не заметила, что всех сильных обычно что-то связывает воедино? Подобное стремится к подобному. Именно такой семейственностью и поддерживается равновесие в мирах.

— Джек приемный сын.

— Я не исключаю, что дальняя родственная связь между Стешиным и их матерью была. И потом, Хельга, не скидывай Алексина со счетов. Если бы его не убили, он был выдающимся воином или лекарем. Он не успел пройти третий переход, — Михална смотрит сквозь нас, а мы слушаем, затаив дыхание.

— А мой прапрапрапрадед и Краус? Какая между ними родственная связь? — уточняет Зосим

— Учитывается не только предыдущая, но и будущая. В данном случае такой связью можете быть и вы.

Задумываюсь. Зосим тоже молчит, переваривая вышесказанное.

— Стешин рассказывал, что Алексин, Шитак, Джек и мой отец в детстве еще до перехода могли пользоваться порталами, как такое возможно?

— Уровень энергии и силы закладывается в нас при рождении, и нет ничего удивительного, что ребятам было под силу то, о чем многие мечтают. В этом отношении примечателен Тишка, который наполовину морф. Морфы в силу своих особенностей очень слабые энергеты. А он первый сумел пройти неподготовленным через портал и не просто пройти, но и протащить за собой друзей, а вот возвращал их обратно Алеша. Иногда мне кажется, что Тишку и Алешу неизвестные силы остановили, потому что они были слишком сильны. Сильнее Крауса, Джека и Стешина.

Дверь открывается заглядывает один из ассистентов Османа, он испуганно смотрит на Зосима

— Господин Унгив, вас ожидает Его величество.

Зосим уходит, а Михална возвращается в привычный образ ворчливой няньки:

— Эх, молодежь, разболтали старушку о былых временах. Ладно пойдем, девонька, пора отдохнуть, а то вечером швея прийдет, платье на бал шить будем.

Я вспоминаю задумку наряда и тихонько хихикаю.

-Чаво удумала? Ты мне енто, давай без безобразий, чай уже помолвленная, хоть и не нравиться мне пророк смазливый, весь в своего деда.

— Который бывший правитель?

— Он самый, такой же проныра. Ладно, пойдем, девонька, время не резиновое. И ты пошли, оглоед шерстистый, кормить тебя будем, — обращается она к Неро, который как тень сопровождает меня в виде черной пантеры. Зооморф поднимает голову и довольно..тявкает

— УУ, бестолочь разномастная, пантеры мяукает или рычат, а не лают.

Они идут к выходу, а я украдкой захватываю книгу с легендами. Сказка, конечно ложь, но идея интересная, и если ее не воплотили, то что мешает мне сделать подобное?

В коридоре нас догоняет Зосим и отнимает книгу.

— Что случилось?

— Нет, Хельченок, ничего.

Понимаю, что он утаивает, но не настаиваю, потому что слабость овладевает мной.

Вечером на пальцах объясняю швее смысл задумки, а Михална то хихикает, то начинает охать и причитать, но больше для проформы, потому что моя задумка с трансформацией наряда нравится. Мне оставляют выбранные образцы ткани, два из которых отдаю Зосиму. Это тяжелый шелк серебристо-жемчужного и темно-приглушенного фиолетового цвета.

Ночью вместо Зосима приходит Алексин:

— Михална решила устроить облаву, так что жениха не жди.

— А тебя не подозревают? — подначиваю его, откладывая книгу в сторону. Хранитель протягивает руку и помогает встать. Мы устраиваемся на диване в гостиной. Я сижу, а его голова покоится на моихколенях

— Я вне подозрений, девочка моя. И даже больше, по замыслу нянюшки, сижу в засаде на смутьяна девичьих душ.

— То есть играешь на два лагеря.

— Глупая, я всегда на твоей стороне. Просто соскучился по нашим посиделкам. Сейчас чай принесут. На выбор с лавандой или инжир в шоколаде.

— Почему не сказал, что нужна подзарядка? Извини, совсем забыла.

— Хельга, если я сказал, что соскучился, значит так оно и есть. Мне хватает пока жизненной энергии.

— Почему ты носишь очки?

— Линзы неудобно. В момент опасности я больше ориентируюсь на изменения энергополя, зрение может подвести. Не переживай. Мне донесли, что ты заинтересовалась сказкой о Совете Сильнейших?

Нам приносят чай. Алексин вскакивает, отпускает горничную и собственноручно разливает напиток по чашкам.

— Алексин, мне кажется или с легендой о Совете что-то не так?

— Что именно, милая?

— Например, что она вовсе не легенда.

— И что дает повод так думать?

— То, что меня упорно убеждают в обратно. Михална даже странную теорию о родственных связях вывела.

— Девочка моя, давай рассуждать логически. Если Совет сущестует, то кто может в него входить?

— Там упоминалось, что по человеку от сущности, причем речь шла о неком Возрожденном, что возглавляет Совет. Человек, который умер, но не ушел за грань, а нашел возможность вернуться, — до меня доходит смысл, и я подозрительно смотрю на хранителя.

— Э, нет, даже не думай, — он воздевает руки, словно сдается, — я здесь не по доброй воли, точнее, меня кто-то вернул, не я сам. Так что нет, я не Возрожденный. Тем более у Возрожденного, по легенде, нет ограничения по сроку жизни, кроме его желания. А меня никто не спрашивает. Так, Хельга, если не перестанешь хлюпать носом, уложу спать, — замечает он слезы в моих глазах.

Делаю усилие и успокаиваюсь.

— Хорошо, не ты, но ведь есть такие?

— Я не слышал.

— Ладно, — не сдаюсь я, — но остальные сущности есть. Правителем может быть отец или Стешин, Странник у нас один, Лекарем может быть Михална, сильных Хранящих я не знаю, а Видящим...

— Если только твой жених, — улыбается Алексин, — а теперь подумай, зачем создавать таинственный Совет, если они и без него могут общаться. Именно эту мысль и пыталась донести Михална, что нет смысла создавать отдельную организацию и скрывать ее существование, сочиняя легенды, когда все равно сильнейшие между собой общаются без бюрократических проволочек. Потому что часть из них родственники, а часть — слишком близкие друзья.

Резон в его словах есть. Но легенд на пустом месте не бывает. И что мешает воплотить идею в быль, тем более основная канва придумана, остались только детали.

— Алексин, но согласись, идея хорошая. А если теоретически предположить, что вскоре объединятся три мира, то необходимость создания совета обоснована.

— Девочка моя, спорить не буду. Если сильно хочется, займись идеей, но потом, когда восстановишься. В конце концов, сказки для того и пишут, чтобы подвигнуть на новые подвиги.

— А на какие подвиги должна тогда подвигнуть сказка о мирах Света и Тьмы?

— Кто-то перечитал мифов. Хельга, таких миров не существует. Я могу предположить наличие секретного Совета, но реальность Светлого и Тёмного мира — нет, их точно нет.

— Но в мифах два мира являются прародителями наших миров!

— Милая, во Внешнем много мифов о создании мира, и они тоже начинаются с рождения света и тьмы. Даже общепринятые религии начинаются похоже. Неизвестность пугает, и люди придумывают сверхестественное!.

— У нас принято считать, что человек после смерти уходит за Грань...

— Существованию жизни за Гранью нет ни подтверждения, ни опровержения. Не смотри на меня так, я ничего не помню. Отчасти ты права, существование хранителей опровергают теорию отсутствия жизни после жизни. Однако заметь, никто из хранителей не помнит о своем существовании после смерти. Сам момент смерти помним, а дальше провал. И я не помню, что было после убийства и до воскрешения в роли хранителя твоей мамы. И от гибели с ней до прихода к тебе. Единственное, что точно известно, что тело будущего хранителя находится в стазисе, и поэтому не подвергается разрушению. Но это закрытая информация.

Невольно ежусь о напоминание сути хранителя. Он замечает и берет за руку.

— Девочка моя, абсолютно точно мира Света и Тьмы не существует. Иначе бы Джек знал о них. Ведь со Средним миром он пытается сломать границу. Нельзя спрятать мир от Странника. Если они вплетены в общее энергополе, то Джек почувствовал бы.

— В них может быть использована другая природа энергии, или только её часть. Возможно, миры закрыты для нас. Они же старше.

— Хельга, их нет. Миры Света и Тьмы — сказки, мифы. Смирись.

Пожимаю плечами, делая вид, что верю, однако сомнения поселяются глубоко в душе.

— Хорошо, не буду спорить. Завтра можно погулять?

— Как скажет твой личный врач в лице Михалны. Все, пора спать.

Утром Михална после осмотра дает добро, и в окружении хранителя, жениха и личного лекаря выбираюсь в заснеженный сад. Вокруг резиденции кипит подготовка к балу. Придворный дизайнер с рупором носится по террритории, руководя одновременно и иллюминацией и декорациями, в итоге все указания путаются, и можно наблюдать комичные моменты, когда гирлянды растягивают на дорожке, а фонарики крепят на урны.

Вдоволь налюбовавшись на предновогоднюю суету, мы возвращаемся в резиденцию. Прогулка на свежем воздухе дает хорошие результаты, я начинаю восстанавливаться с бешеной скоростью.

Когда до бала оставалось буквально пару дней, Михална утром после осмотра заявила, что я полностью здорова. Внимательно наблюдаю запассами руками и вдруг меня посещает странная идея:

— Нянюшка, объясни, что ты видишь, когда вот так делаешь?

— Ох, детонька, так тож дар особливый, тока лекарям подвластный.

— А ты мне объясни, а я просто попробую. Сами говорили, что до сих пор со мной не определено. А вдруг я лекарь?

— От жеж егоза, ну ладно смотри, — и вновь маска ворчуньи сменяется на более деловую. — Когда я руками веду над человеком, то одновременно просматриваю состояние энергетического поля.. В здоровом человеке узор ровный, без выбоин и резких смен полярностей, завихрений и скачков температурных цветов. Во Внешнем мире поле обычно в теплых вариациях, но приглушенное, больше желтого. Во Внутреннем — оттенки холодные, ближе к зелени. Разница в оттенках очень незначительная, не думаю, что ты ее уловишь. Завихрения и смены полярностей ощущаются как раз руками, как колебание магнитного поля.

Прищуриваю глаза и смотрю на Михалну, ее поле ровное, слегка колеблющееся в потоках энергии, кроме запястья под большим пальцем, там нежный зеленоватый оттенок становится более изумрудным. Тянусь рукой к запястью и не дотрагиваясь понимаю — это синяк, небольшой, скорее всего без видимых последствий. Михална следит за моим взглядом.

— Ударилась сегодня о край стола, даже следа нет. Ясно все с тобой.

-Что именно?

— Ты будущий Странник.

— Почему?

— Странникам дан дар врачевать. Слабый дар, но он есть, поскольку необходим при работе.

— Значит, я...

— Нет, Хельга — она резко обрывает меня, — не делай ошибки матери. Джек не причинит тебе вреда. Никакого поединка не будет. Однако вероятность перехода до Правителя сохраняется. Очень много будет зависеть от потребностей Миров.

— Поединок — обязательное условие для Странников, только так идет передача сил и полномочий. Ведь практически идет забор энергии от слабого к сильному, — все таки решаюсь напомнить суть поединка.

— Не в вашем случае.

— Почему?— нутром чую, что вновь начинаются недосказанности, увиливания, замалчивания. Неужели не понимают, что таким образоми они наоборот все усложняют.

— Потому что в тебе часть энергии Джека.

— Я правильно понимаю, что Джеку подписан приговор?

Михална отводит глаза.

Резко встаю и ухожу к окну:

— Я хочу побыть одна.

— Хельга!

— Оставьте меня одну!

За моей спиной закрывается дверь. Тихо сканирую энергополе, чтобы удостовериться в одиночестве. Увы, в одном из кресел гостиной обнаруживается хранитель, задумчиво крутящий телефон в руке. Выхожу к нему. Не прекращая медитативного занятия, он кивает на соседнее кресло. После того, как молча располагаюсь, он двумя быстрыми касаниями набирает номер, переводит телефон в режим громкой связи и кладет на стол. После непродолжительных гудков трубка отзывается:

— Да?

— Привет, Джек, — хранитель кидает быстрый взгляд на меня, приказывая знаком молчать.

— Привет. Что-то с принцессой?

— Михална обнаружила у неё дар лекаря. У нас теперь есть кандидат на Странника.

— Я не удивлен. Но сам знаешь, все может изменится после третьего перехода. Правители тоже давно не менялись.

— Девочка переживает.

— Из-за возможности не править? Не поверю.

— Из-за возможного поединка.

В трубке на некоторое время повисает молчание.

— Лех, ты же прекрасно знаешь — поединка не будет.

— Она училась по общедоступным источникам, где все достаточно чётко написано.

— Не верю. Она должна понимать, что многое зависит от личности. А её личность... Один только Цербер чего стоит. Ты знаешь, что грозная ипостась Неро может самостоятельно менять концентрацию нейролептика? Феномен, неподвластный никаким законам природы.

— Михална пыталась объяснить, но девочка выгнала её.

— Девочке надо выгнать тараканов из головы и больше переживать из-за архитов. Даже если она станет Правителем, Средний мир в одиночку не обуздать. Одна надежда на Тишку, раз сам не могу обучать.

— Умеешь поднять настроение.

— Ты не по адресу обратился, я глупыми обещаниями не занимаюсь. Ей надо разобраться со своими привязанностями, они словно оковы. Впрочем, тебе тоже надо заняться этим полезным действием.

— Я сам разберусь, — Алексин недовольно морщится.

— Верю.

Между ними опять возникает пауза.

— Алешка, — тихо зовёт Евгений.

— Да?

-Алешка, я не батя. Это Стешина можно поймать на подобную удочку.

— Ты о чем?

— Ты говоришь по громкой связи и принцесса сидит рядом, — больше утверждая, чем вопрошая, говорит Странник.

Алексин хитро улыбается и хмыкает.

— Доброго дня, Ваше Высочество, — тем временем продолжает Евгений.

— Здравствуйте, — покраснев, лепечу я.

— Ваше Высочество, давайте договоримся. Если у вас возникли вопросы, лучше позвоните мне. Накручивать себя и выдумывать небылицы — так по-женски. Из ничего сотворить скандал и обиду на целый свет, а мужчина потом разбирается, где он провинился. Сразу признаюсь — виноват, только скажите в чем.

-У меня нет вашего номера, — смешно, но действительно обижаюсь.

— Алексин даст.

— Вы не договариваете.

— Не всю информацию можно произнести вслух. Все тайны и секреты потому и прячутся, что если их выпустить на свободу, может пострадать мир.

— Почему я должна вам верить?

— Потому что мне нет смысла лгать.

— Тогда ответьте на пару вопросов.

— И я буду прощен? — Странник откровенно забавляется.

— Я подумаю.

— Мне становится страшно, Ваше Высочество.

— Что вы знаете о Мирах Света и Тьмы?

— То, что на данный момент это миф.

— На данный момент? — озадаченно переспрашиваю.

— Любая легенда может стать реальностью. А уж если вы ими заинтересовались, то у них не осталось шансов.

— Это почему? -опять начинаю дуться.

Алексин с удовольствием следит за разговором.

— Потому что церберы тоже миф...Были.

Против воли улыбаюсь.

— Я прощен?

— А я и не обижалась, — не сдерживаюсь и показываю телефону язык.

— Женское непостоянство в действии. Ваше высочество, бал на носу, жених на пороге. Живите настоящим, но не забывайте о будущем. С вашего позволения, распрощаемся. Я как бы в горах, неудобно разговаривать.

В трубке раздаются короткие гудки.

В день бала Зосим врывается в покои при полном параде и замирает в изумление:

— Хельченок, скоро бал! А ты не готова?!

Откладываю в сторону книгу и внимательно смотрю на жениха. В качестве парадного костюма он выбрал смокинг и брюки из серебристо-жемчужного матового шелка. Смокинг украшен тонкой окантовкой в тёмной фиолетовой гамме. Туфли тоже выполнены на заказ в тон костюму.

— Зосим, да ты франт! — восклицаю в восхищение.

— Спасибо, но Хельченок...

— О зануда, и ты здесь! — в гостиную входит хранитель. У меня вырывается нервный смешок. Алексин вопреки нежной любви к черному стоит в смокинге из темно-фиолетового шелка с окантовкой из ткани цвета светлого жемчуга. Даже туфли отливают тёмно-фиолетовым. С учётом того, что мужчины практически одинакового роста... Чувствую, этот бал запомнится надолго. Хранитель и жених ревниво оглядывают друг друга и переключают внимание на меня.

— И как это понимать, девочка моя? — многозначительно оглядывая джинсы и теплую тунику, спрашивает Алексин.

— До выхода еще три часа. Успею.

Хранитель закатывает глаза, Зосим фыркает.

— Хельга, через полтора часа появится свита. Хочешь, чтобы девицы вспомнили о своих непосредственных обязанностях?

Гхм, вообще то резонное замечание. Больше всего не люблю моменты, будто я не в состоянии надеть платье или туфли. Раздается стук в дверь и на пороге появляется стилист Ваента. Она придирчиво осматривает помещение и недовольно хмыкает:

— Все понятно. Ваше Высочество, пора.

Меня уводят в спальню, а мужчины остаюся в гостиной. В течении последующих полутра часов Ваента на свой безупречный вкус и мои замысловатые потребности перевоплощает обычную девушку в наследную принцессу. От острого взгляда стилиста не ускользает кольцо на пальце и приходится выдерживать атаку из расспросов и упреков. Однако все ничто по сравнению с ее высказываниями в момент облачения меня в платье. Если опустить междометья, то ничего. Впрочем, сама теряю дар речи, видя воплощение смелой задумки в быль. На первый взгляд платье скромное — воротник под горло, приталенный силуэт со слегка расклешенной юбкой от бедра. Боковые вставки выполнены из насыщенно-фиолетового шелка, остальное, включая длинные рукава, мерцает серебристо-жемчужным сиянием. До безобразия пристойно, пока не делаю шаг. На правой ноге скрывается разрез практически до бедра, который при движении кокетливо оголяет красивую ножку. Разрез скреплен тонкими серебрянными цепочками, что не дает ему сильно распахиваться при ходьбе, но в тоже время привлекает внимание. Но и это еще не все. На спине также обнаруживается сюрприз в виде выреза до соблазнительного изгиба спины, он тоже отделан серебрянными цепочками, которые позволяют держать костюм на грани приличий. Ваента задумчиво оглядывает меня еще раз и глубокомысленно изрекает:

— Если Ваше высочество дойдет до зала без приключений, то я сильно удивлюсь.

— Почему? Все так плохо?

— Что вы, Ваше высочество. Я в восхищении. Но Зосиму надо бромчику накапать во избежании эксцессов.

Хихикаю, и тут же раздается голос хранителя у дверей:

— Ваше высочество, через полчаса ожидается визит Его величества.

— Я готова, — откликаюсь, чтобы через минуту пожалеть о сказанных словах.

Дверь распахивается, мужчины бесцеремонно вторгаются в спальню и застывают на месте. В глазах восторг. Делаю шаг. Оба в унисон судорожно сглатывают и синхронно выдыхают:

— Ты не пойдешь в этом!

Нахмурившись, наклоняю упрямо голову. Ваента скептически хмыкает.

— Ваше высочество, я не шучу. В мои планы на вечер не входит гонять зануду. Ваш наряд на грани.

— Но границу не перешел? — уточняю.

— Нет..то есть... Так, Хельга, в таком виде я тебя точно не пущу. Зосим, подтверди.

Жених, наконец, отрывает взгляд от начала разреза и пытается уловить суть:

— Кого еще гонять придется. Хельченок, платье это...как то чересчур, нет, оно мне нравиться, и ты великолепна, но там...

Пожимаю плечами и поворачиваюсь спиной, чтобы услышать свистящий выдох-стон мужского дуэта и едкую реплику Ваенты:

— Два кота.

— Хельга, это чересчур даже для меня! — Алексин театрально оседает на один из стульев. Зосим без слов прислоняется к косяку двери.

— Платье Ее высочества одно из самых смелых на новогоднем балу, но не первое в списке. Конечно, раньше Ее высочество предпочитало более скромые одеяния. Однако платье соответствует этикету и дресс-коду принцессы — вступается за меня Ваента.

— Оно не соответствует моей выдержке, — мгновенно парирует Алексин, — Ее высочество так не пойдет. Сейчас принесут другое платье.

Опрокидываюсь на спину на кровать и заявляю:

— Значит, никуда не пойду.

— Исключено!

— Значит, иду так.

— Ты все равно его помяла!

— Ты исправишь!

— Нет, Хельга. Отец меня прибьет за неподобающий вид подопечной, — прибегает к последнему аргументу хранитель.

— Ловлю на слове, Алексин. Если отец скажет переодеться — так и сделаю.

Молчавший в прострации Зосим еле слышно спрашивает:

— А какая непредсказуемая реакция Правителя может быть?

— Ну размажет по стенке, вся недолго, — пугает Алексин и поворачивается ко мне, — уговор дороже денег, девочка моя.

Тем временем докладывают о приходе Правителя.

Отец появляется в спальне в одиночестве, оставив свиту за дверью. Он одет в парадный мундир черного цвета со знаками отличия. На голове, как и положено мероприятию высшего ранга, корона. В руках небольшой чехол от ювелира. Краус внимательно осматривает нашу компанию. Присутствующие стоят навытяжку, заранее опасаясь гнева Правителя. Я по-прежнему лежу навзничь на постели, ноги свисают вниз. Пока сюрпризы платья скрыты.

— Что происходит? — голос отца гремит сердито.

— Два поборника морали запрещают идти на бал в моем платье.

— А что не так с платьем? — теперь вкрадчиво спрашивает отец.

Не меняя положения, слегка сгибаю правую ногу. Тонкая паутина серебра лишь подчеркивает белизну кожи, пробегая искристым узором по всей длине ноги. Отец удивленно изгибает бровь.

Обреченно вздыхая, встаю и чувствую, как по телу пробегает теплый воздух, разглаживая складки платья. Алексин ехидно улыбается. Поворачиваюсь спиной к отцу и в зеркале вижу, как изгибается вторая бровь.

— Смело. И в чем проблема?

Однажды читала одну комедию из Внешнего мира. И была там немая сцена, когда сообщают о внезапном приезде ревизора. Нечто подобное разыгрывается в спальне. Хранитель и жених замирают в попытках осознать слова Правителя. Ваента недоверчиво косится на отца. Краус пожимает плечами и подходит, протягивая шкатулку:

— Я решил, что новая диадема не помешает.

В чехле обнаруживается венец из платины. В невесомые переплетения белого металла вкраплены небольшие алмазы, венчает великолепие большой прозрачный сапфир сине-сиреневого цвета.

— Спасибо.

Ваента неслышно подходит и помогает закрепить украшение на голове.

Отец удовлетворенно кивает и протягивает руку:

— Думаю, что мантии сегодня будут смотреться излишне помпезно.

И меня осеняет:

— Ты знал!

— Конечно. Предпочитаю знать, какие счета подписываю.

За спиной слышен слаженный вздох разочарования. Краус наклоняется и тихо спрашивает:

— На что хоть спорили?

— Ни на что.

— Алексин?

— Да.

Отец выпрямляется и бросает через плечо:

— Господин хранитель, вы должны подопечной коробку ее любимого лакомства.

— Да, Ваше величество.

Неро, до недавнего времени мирно дремавший на потолке в виде летучей мыши, планирует вниз и в образе пантеры возглавляет шествие. Зосим и Алексин пристраиваются сзади.

Свита встречает на выходе из покоев. Обязательный поклон — приветствие от поданных. И гробовая тишина. Удивление вызывает Зосим за моей спиной и ножка в разрезе платья, и оценить, что больше шокирует, невозможно. Советник, увидев сына, мрачнеет. Отец надменно окидывает присутствующих взглядом:

— Господа?

Возникает небольшая толчея, и все занимают место согласно иерархии, что вызывает дополнительный всплеск эмоций. Теперь причиной служит моя спина. Слышу тихий скрежет зубов, хранитель и жених ревнуют. Брошенный на отца взгляд подтверждает, бал запомниться всем. Лёгкая усмешка пролетает тенью по губам Правителя.

Бальный зал поражает великолепием. В этом году он украшен в сиренево-белых тонах. Букеты зимних горных цветов в белоснежные вазах, сиреневые портьеры. Каждая свеча в огромных старинных люстрах из горного хрусталя декорирована тонкими фиолетовыми узорами. Отец торжественно ведёт меня к возвышению, на которых стоят три кресла. Удивляюсь, однако выяснить причины появления третьего посадочного места слева от отца пока не удается

На помост поднимается только мы, Зосим с хранителем и Осман. Алексин привычно занимает место слева от меня, нахально облакачиваясь на спинку трона. Зосим занимает места справа, однако остаётся стоять прямо, упрямо сжатые губы выдают лёгкую нервозность молодого человека. Осман, сменивший невзрачный костюм на парадный китель в серебристой фиолетовых тонах, занимает место справа от трона отца. Свита рассредотачивается вокруг возвышения, бросая любопытные взоры на юношу. Отец делает знак старшему церемонимейстеру, однако тот удивлённо смотрит на Зосима. Бедный старик не может спокойно перенести вопиющее нарушение придворного этикета и гипнотизирует юношу недобрым взглядом. Все замирают в предвкушении скандала. Но старого Рипера голыми руками не взять, он собирается с мыслями и взмахивает церемониальным жезлом. Раздается музыка, бал начинается.

По сложившейся традиции Правитель встречает гостей в зале, таким образом он видит, кто пришёл, и не заставляет никого ждать себя. Высокопоставленных гостей представляет церемонимейстер на парадной лестнице, простые приглашенные проходят через боковые двери. Каждый приветствует Правителя и его семью согласно иерархии. Обычно вступительная часть занимает не более часа.

Отец приветственной кивает прибывающих, я действую аналогично. Замечаю лёгкую нервозность отца и пытаюсь выловить его взгляд, чтобы понять причину беспокойства. Однако ясность вносит хранитель. С присущей ему небрежной изящностью он поясняет:

— Сегодня Стешин и Михална в официальных гостях. Согласно статусу Александра Викторовича, они придут последними. Официально мы даем понять, что холодная война между мирами закончилась. Это первый шаг перед признанием тебя его внучкой. О помолвке объявят перед первым танцем.

Словно в подтверждении слов хранителя церемонимейстер провозглашает:

— Глава Совета Внешнего мира Стешин Александр Викторович в сопровождении Тамильской Таисии Михайловны.

Толпа удивлённо гудит, музыка смолкает.

Глава Внешнего мира в темносером сюртуке степенно спускается по лестнице, не обращая внимания на удивленные взгляды. На его руку опирается Михална, хотя вернее сейчас будет назвать добрую ворчливую нянюшку госпожой Тамильской. В темном платье с горделивой осанкой она величественно плывет сквозь толпу. Отец встаёт, и я поднимаюсь вслед за ним. Высокопоставленные гости тем временем пересекают зал и поднимаются на помост.

— Добро пожаловать на наш праздник, — тихо говорит Краус. Они обмениваются рукопожатием, слегка задерживая руки, чтобы репортеры успели сделать кадр дня. По жесту отца для Михалны приносят кресло. Стешин тем временем поворачивается ко мне. В глазах правителей прыгают чертенята. Они ждут моей реакции. Наглые интриганы! В голову приходит шальная мысль, которая отражается в озорной улыбка. Отец со Стешиным напрягаются, Алексин даже делает шаг, чтобы остановить меня, но не успевает.

— Привет, дед! — голос звонко разносится по притихшему залу. Теперь тишина становится абсолютной. Стешин хмыкает:

— Егоза! Понял, Краус? Молодые политесами не заморачиваются.

— Я это заметил, — недовольно отвечает отец.

Стешин обнимает и обнаруживает таинственный сюрприз платья. Он возмущённо смотрит на отца, но тот поднимает руки вверх и указывает на меня. Лёгкая пантомима разряжает напряженную обстановку в зале и бал продолжается.

Стешин с отцом тихо беседуют, изредка в их разговор вмешиваются Михална и Осман, прерывая свои словесные дуэли. Алексин с Зосимом перекидываются колкими фразами. Откидываюсь на спинку кресла и с изумлением понимаю, что двое сплетничают. В основном обсуждают наряды присутствующих девушек, сравнивая с моим. Пока мое платье выигрывает, так что просто наслаждаюсь праздником, крутя в руках бокал шампанского. То тут, то там возникают стихийные островки танцев, но они недолговечны. Все в ожидании первого танца правящей семьи, которая даст отмашку официальному веселью. Неофициальное, самое разгульное, начнётся после полуночи, когда Правитель уйдёт. Наконец отец подает знак церемонимейстеру и музыка смолкает. Алексин толкает в бок Зосима. Краус протягивает руку и выводит меня на освободившийся центр зала. Маэстро взмахивает палочкой и замирает. Правитель обращается с речью:

— Согласно старой традиции новогодний бал — вотчина влюблённых. Сказочная ночь дарит воплощение фантазий и мечты. Ночь, в которой царит любовь. Много лет я начинал бал с любимой дочерью. Отцовская любовь, моя маленькая девочка выросла. Прошли твои первые переходы, ты расцвела. Сегодня присутствуют твои верные друзья, твой дед. И твоя любовь. Я впервые нехотя, но все же уступаю право первого танца жениху, Зосиму. Господин Унгив, подойдите сюда.

Слышатся перешептывания. Зосим быстро сбегает с помоста и подходит.

— Я отдаю тебе самое дорогое, что есть у меня. Связавшее вас энергополе защитит на жизненном пути, верные друзья помогут в беде, а любовь, дарованная Светом, подарит счастье и новую жизнь. Храни её как зеницу ока.

Он соединяет наши руки. Зосим нежно целует ладонь и произносит слова старой клятвы:

— Твоя жизнь — это моя жизнь, твоя судьба — это моя судьба, твой путь — это мой путь. Вместе и неразлучно до самой смерти.

Энергополе внемлет клятве и я вижу, как наши поля связываются воедино. Вокруг звучат восторженные возгласы, поздравления, которые прерывает жест отца. Он взмахивает рукой и раздаются звуки...танго? Я бросаю взгляд в сторону хранителя. Алексин пытается сдержать улыбку, так что становится понятно, чьих рук дело замены старого вальса на страстный танец. В этот же момент Зосим прижимает меня к себе спиной. Одна рука крепко держит руку, вторая скользит по талии и замирает на середине бедра так, что мизинцем жених касается ноги в пике разреза.

— Зосим!

— Маленькая месть за столь откровенный наряд, Хельченок, — шепчет нахал на ухо.

Он уверенно ведёт в танце, внешне соблюдая приличия, однако мизинец рисует узоры на коже, заставляя трепетать от ласки. Отец замечает диверсию, но открыто вмешаться не может. Быстрый взгляд на Алексина, прячущего смешок в руку и старательно не замечающего гневные взгляды Стешина, доказывает, месть была продумана тщательно и не единолично. Делаю усилие и разворачиваюсь лицом к жениху, не сбиваясь с ритма.

— Так еще пикантней, — соглашается он, а я попадаю в ловушку его руки, прорвавшейся сквозь паутину металла к изгибу спины. Он продолжает сладостную пытку, и остаётся лишь сдаться и получать удовольствие от танца и прикосновений.

Музыка затихает, мы замираем и смотрим глаза в глаза, не обращая внимания на смешки и аплодисменты. Постепенно очарование рассеивается, и Зосим возвращает меня на законное место под ехидную улыбку хранителя. Не выпуская руки, становится рядом с креслом. Вокруг бушует океан танца. Вальс сменяет фокстрот, зажигательный джайв соседствует с пасодоблем, звучит страстная самба. Зосим рассеянно перебирает мои пальцы, отбиваясь от ехидных насмешек старших. Мой взгляд падает на государственного советника. Раентар мрачно прожигает глазами дырку в пасынке. Заметив внимание к своей персоне, моментально надевает маску вежливого безразличия и отвешивает холодный поклон. Поворачиваюсь, чтобы выяснить причину внезапной нелюбви и замечаю приближающуюся сестру Зосима — Россетти. Беглого взгляда достаточно, чтобы понять слова Ваенты о рейтинге откровенных нарядов бала.

На фрейлине абсолютно прозрачное платье, где сиротливая вышивка стремится соблюсти грань приличий. Движения девушки просто вопят об открытии охоты. Потенциальная жертва в лице Алексина готовится к осаде.

— Ваше величество, господин Глава, — приседает она в слишком низком реверансе, выставляя прелести напоказ. Правители отстраненно отвечают на приветствие. Но юную особу холодность не трогает, она поворачивается к нам.

— Ваше высочество, брат, позвольте поздравить с помолвкой, — с неприкрытой пафосно-лицемерной ноткой произносит она и, дождавшись ответных благодарностей, обращает внимание на цель охоты:

— Господин Алексин, вы обещали танец.

— Напомните, милая Россетти, когда я дал столь опрометчивое обещание?

Яд фразы не останавливает охотницу:

— На одном из летних приемов, жаль, что вы не помните. Но ведь я помню, и этого достаточно.

— Ужас, у меня прогрессирующий склероз. Юная красавица, зачем вам старик, который даже не помнит свои обещания? А если во время танца меня разобьет приступ радикулита?

— Вы наговариваете на себя, господин Алексин. Всем известно, что вы прекрасно танцуете.

— Всем, кроме меня, поскольку я такого не помню. Придётся пойти к врачу. Эх, время, время неумолимо. Увы, милая Россетти, пусть долг по хореографии пока останется при мне. Кроме возрастных проблем, есть ещё одна — я на службе.

— Но вы подали в отставку, — назойливо добивается своего Россетти.

Алексин молча улыбается, потому что девушка переигрывает — его статус хранителя принцессы не секрет, тем более для придворных. Россетти понимает и обращается ко мне:

— Ваше Высочество, разве сейчас есть необходимость в защите?

— Россетти, необходимость есть всегда. Хранитель при исполнении, — прихожу на помощь Алексину.

После столь однозначного ответа девушке приходится удалиться. Не поворачивая головы задаю жениху вопрос:

— Что твоей сестре нужно от Алексина?

— Чтобы он сделал её богатенькой вдовой, — отрезает юноша.

Алексин хмыкает и огорченно жалуется:

— Из-за бредовой одержимости маленькой Росси придётся весь вечер скучать. Иначе уже не отвертеться от долгов, хотя я искренне не помню, когда и что обещал ей.

— Ну так склероз же, хранитель, вещь коварная, — подкалывает Зосим.

— Не знаю, Ваша светлость, вам виднее.

В пикировку вмешивается Стешин

— А что не так с юной красавицей? Алексин, я тебя не узнаю.

— Да все при ней, Стешин, только один маленький изъян, совершеннейший пустяк — она несовершеннолетняя. Фрейлин часто берут с шестнадцати лет. А для этой возрастной категории законы у нас единодушны. Вот и бегаю от красавицы уже почти год. Между прочим, моя репутация страдает. И планы на вечер.

— Ничего, иногда полезно, — вмешивается Краус.

— Хельченок, пойдём танцевать, а то сноб теперь весь вечер будет ныть об отсутствии личной жизни.

— А все сестра ваша виновата, Ваша светлость, — вставляет шпильку Алексин.

Но Зосим уже утаскивает меня в танцующую толпу. Танец сменяется танцем, он никого не подпускает, ни секунду не останавливается. Через полчаса у меня начинается кружится голова, наплевав на приличия, буквально повисаю на жениха, требуя передышки. Возвращаемся к старшим. Хранитель задумчиво следит за праднующей толпой, как вдруг замечает, что упорная фрейлина решила пойти на второй заход. Решение приходит к нему быстро

— Так, Ваша светлость, одолжите невесту.

Он вытаскивает непонимающую меня в зал, пока Зосим хлопает глазами. По хитрым огонькам в глазах догадываюсь, что хранитель затеял пакость. Он притягивает меня, занося руку на спину, но прикосновения ладони не чувствую, лишь тонкие цепочки серебра звенят от движения воздуха.

— Девочка моя, расслабься.

Тёплый поток воздуха поддерживает спину, вторая рука зажата в ладони хранителя. Он искусно ведёт в медленном вальсе, скользя по паркету. Со стороны обман не виден, и Зосим тихо закипает от ревности. Алексин загадочно улыбается, и я не выдерживаю и смеюсь:

— Ты прожженный интриган! Зачем издеваешься над Зосимом?

— Девочка моя, по вине его сестры я вынужден скучать, изображая хмурого охранника. Так что немного ревности — небольшая плата за мою скуку.

— Один танец с фрейлиной тебя пугает?

— Меня пугает настойчивость юной девы. Зосим прав, юношеской влюбленностью здесь и не пахнет, это холодный расчет, что настораживает.

— Сочувствую.

— Но игра на нервах Зосима искупает все неудобства, тем более твой смех еще больше раззадорил его.

— Какой ты жестокий!

— Девочка моя, я просто наслаждаюсь обществом прелестной дамы.

Поток теплого воздуха пропадает и я ощущаю ладонь на талии. Хранитель коварно усмехается, притягивает ближе и шепчет на ухо:

— Впрочем, платье действительно подбивает на сумасшедшие мысли. Мне жаль его светлость, до полуночи еще далеко. Даже не уединиться, пока Правитель здесь.

Он отстраняется, и одновременно музыка затихает.

Хранитель торжественно возвращает меня разъяренному жениху и как ни в чем не бывало устраивается за спинкой кресла. Вдруг Михална привлекает внимание к одному из гостей.

— Краус, Стешин — смотрите.

В дверях со скучающим видом стоит высокий худощавый мужчина с бледным лицом. Он опирается на трость, в одной руке бокал с шампанским. Взгляд рассеянно скользит по празднующим и останавливается на нас. Легкий вежливый поклон, тонкая улыбка. Шитак.

Дремавший в ногах Неро настораживается. Я бросаю взгляд на полуморфа и вижу едва заметный кивок. В зале чужие!

— Алексин, в зале есть архиты.

Краус улавливает суть фразы.

— Осман, проводите госпожу Тамильскую в ее покои. Алексин, Шитака в мой кабинет. Заодно введи Тера в курс дела. Только тихо. Зосим, мило спускаетесь, мило танцуете и мило уединяетесь к нам.

А дальше Краус и Стешин, не прерывая спокойной беседы, покидают бал. С их уходом спадает официальная пелена с мероприятия и музыка меняется, перевоплощая бал в диско-вечеринку. Осман чересчур наигранно, хотя может все действительно серьезно, под ручку уводит Михалну из зала, шепча что-то на ушко. Алексин просто исчезает. Я ищу глазами Шитака, но он тоже испаряется из зала. Только Тер озабоченно хмурит брови. Зосим, пользуясь всеобщим послаблением, присаживается на подлокотник кресла:

— Принцесса, сейчас они ничего не сделают. При малейшей угрозе Алексин будет здесь. На тебе маячков как игрушек на новогодней елке.

Пожимаю плечами, однако слова не способствуют спокойствию. Жених решает изменить линию поведения

— Хельченок, скажи мне, ведь это не все секреты платья, ну признайся.

Бросаю на него удивленный взгляд. Вот как он может думать о таком?

-Ну, Хельченок...

— Есть еще один.

— Какой? — склонившись ко мне, он перебирает завитки свободных от прически прядей. Со стороны выглядит как воркование влюбленной парочки.

— Платье трансформируется в диско-вариант.

— Ммм, и какой длины?

— Чуть ниже разреза.

— На сколько?

— На пару пальцев.

Зосим замирает на пару мгновениий, затем охрипшим голосом произносит:

— Пора.

Мы присоединяемся к танцующим парам. За нами по пятам следует Неро. Зосим сдавливает меня в объятьях:

— Когда все сегодня закончится, даже не надейся, что будешь ночевать одна. Да и на сон тоже не рассчитывай.

Немного робею от жаркого заявления, а внутри порхают бабочки в предвкушении ночи. Надо только с Шитаком и архитами разобраться. Зосим тем временем в танце увлекает меня к одному из выходов зала. Нас сопровождают многозначительные взгляды, и суровое выражение лица жениха принимают за попытки сдержать игру гормонов. Однако вижу, что он собран и готов к любому повороту событий. Как будто невзначай к нам через толпу направляется Тер. Вокруг замечаю ещё несколько сотрудников безопасности — прикрывают. Между тем Неро начинает нервничать и прижиматься к ноге. Успокаивающе кладу руку на загривок и на всякий случай настораживаюсь. Вдруг беснующая толпа молодёжи врезается в нас и разрывает объятья. Меня увлекают в водоворот с воплями: "Невеста, Невеста!" Вижу как Зосим пытается прорваться через толпу, как Тер, наплевав на необходимость соблюдать инкогнито разгоняет особо мешающих. Я не пугаюсь, нет. Старая традиция — подкараулить пару, украсть невесту и стребовать выкуп, обычно бутылку дорогущего арленского вина — символического напитка влюблённых. Происходящее понятно, хоть и неприятно, однако ровно до того момента, когда Неро, не меняя ипостаси пантеры грозно рычит, готовясь к нападению. Разбушевавшаяся молодежь понимает, что перегнула палку и бросается в рассыпную. Зал замирает, повисает гробовая тишина. Вот теперь становится страшно, когда я вижу, кто стоит передо мной.

Напротив, также удивленно приоткрыв ротик и вцепившись в черную пантеру, стоит наследная принцесса Внутреннего мира Хельга Краус Естив. И это не зеркальное отражение, а реальный человек. Морф в моем обличии и с ним зооморф. На двойнике такое же платье, абсолютно аналогичные прическа и макияж, украшения выполнены под копирку, и это не стекляшки, это настоящие драгоценные камни. Я ныряю по энергетическим линиям и вскрикиваю от удивления. Под потолком звучит дуэт возгласов. Морф поразительно чутко реагирует на мое поведение и копирует до мельчайших подробностей. Но не это вызывает мой шок — энергетическое поле двойника связано с Зосимом, аналогично моему. Подделка на уровне энергополя. На обозрении всех присутствующих стоят две принцессы-близнецы и различить нас невозможно.

Неро предупреждающе рычит, вторая пантера повторяет звук. Нервы накручены на пределе. Краем глаза ловлю Зосима. Он переводит взгляд с меня на подделку и обреченно понимаю — он запутан. Начальник службы безопасности принимает простое решение:

— Оцепить зал. Ваши высочества, не двигайтесь. Любая попытка уйти из поле зрения — стреляю на поражение. Ваше светлость, вас это тоже касается.

Мы стоим под прицелом как минимум десятка стволов. Двойник хлопает испуганно ресницами и замирает. Тоже не шевелюсь. Неужели со стороны выгляжу так глупо и наивно? Впрочем, сейчас выгодно не выделяться. Мозг напряженно крутится — как нас различить.

Резко поднимаю голову и начинаю изучать противника. Двойник тоже с холодным любопытством осматривает меня, словно ища огрехи и недостатки. Обоюдные поиски окончены провалом. Скопировано все, от ткани на платье до выбившихся прядей волос после танцев. Внешность не помощь. Зооморфы тоже идентичны, а значит все могут. Все ли? Быстро наклоняю голову, пряча дрогнувшие уголки губ. Только бы оказалось правдой, что Неро уникум по перевоплощению в мифических псов с тремя головами. И неодушевленных ипостасей у него две. Однако это дополнение, не более. Ищи, Хельга ищи.

В зале пробегает волна удивления и неясное движение. Из толпы выходят отец со Стешиным и хранитель. Мрачные взгляды не предвещают ничего хорошего. Отец делает знак Зосиму и тот подходит ближе. Стешин уводит его в сторону и отчитывает, если судить по опущенной голове и поникшему виду жениха. Алексин не смотрит на нас. Он уже снял смокинг и бабочку, оставшись в рубашке с двумя расстегнутыми пуговицами. Руки прячет за спину и смотрит четко перед собой.

— Ситуация неординарная и поэтому разбираться буду я. Так понимаю, падальщики не готовы добровольно сдаться?

Молчание. Вполне ожидаемо. Прислушииваюсь к его словам и меня начинает охватывать паника. Покушение на жизнь принцессы — смерть. А если они ошибутся, если не узнают? Почему он меня не узнает? Такого не может быть, Алексин, за что?!

— Напоминаю, что согласно нашему законодательству морф, без разрешения заменивший внешность, карается смертной казнью, угроза жизни членам правящей семьи, а именно так можно расценивать возникшую ситуацию с двойником, тоже карается смертной казнью. Присутствие правителей двух миров позволяет обойтись без суда и привести приговор в исполнение на месте. Отсутствие Странника не является причиной для отсрочки наказания. Все ясно?

Алексин по-прежнему смотрит вперед, одной рукой показывает на меня. Киваю в подтверждении. Вторая рука на двойника.

— Да, — звучит дрожащий голос и я вздрагиваю. Даже здесь она абсолютно идентична мне. Идеальный план — убить мешаюшуюся принцессу руками друзей.

Алексин удовлетворенно кивает.

— Первая проверка, энергетическая, была проведена сейчас. К сожалению, ответа она не дала. Есть еще вариант.

Вперед выходит бледный Зосим. И если хранитель избегает смотреть на нас, то взгляд жениха тревожно бегает от морфа ко мне. Мне хочется выть, но лишь судорожно сжимаю загривок Неро. Верный зверь поднимает голову и я успокаивающе глажу его. Нет, дорогой, я не дамся, мы еще повоюем.

Тем временем хранитель достает небольшой ножик из кармана и с силой вонзает лезвие в ладонь Зосима. Парень сжимает губы и сгибается от боли, хватаясь за руку. Его глаза по-прежнему бегают в надежде узнать. Одновременно с ударом чувствую сильнейшую боль в ладони. На руке появляется кровь и сильный порез. Кусаю губы, чтоб не закричать, и металлический привкус крови обжигает язык. Двойник тоже сжимает окровавленную ладонь.

Хранитель прячет взгляд, проверка не дает нужного ответа.

— Мне нужна помощь, я же еще не восстановилась после перехода, — тихо шепчет двойник и хранитель бросает на нее тревожный взгляд. Морф бледнеет, взволнованно кусая губы, чтобы не кричать. А вот я еле сдерживаю сердитый стон. Даже про переход она в курсе, и про то, что восстановление не закончено. Алексин делает знак и к двойнику подходит лекарь. Он быстро перевязывает руку и возвращается к хранителю качая головой.

— Вам нужна помощь? — его голос звучит холодно. Отрицательно качаю головой, старательно пряча слезы. Этот раунд проигран. Нет, если ко мне хоть кто-то подойдет, я не выдержу. А у меня другие планы на ночь были. Сейчас мертвенно бледный жених делает шаг в сторону липовой принцессы. В голове шумит, пережимаю вену, чтобы уменьшить кровопотерю. Исподлобья слежу за всеми. Отец и Стешин стоят за хранителем и молча наблюдают. Их взгляды ничего не говорят. Возле отца верный Осман, он просто прячет глаза. Толпа сочувственно глазеет в сторону двойника. Зосим тоже чаще на ней задерживает внимание.

Алексин не выдерживает и бросает еще один взгляд в сторону двойника. Свет множества свечей вспыхивает в теплых карих глазах. Что? Невольно подаюсь вперед, и слышу звук возводимых курков. Тер направляет ствол прямо мне в лоб. Изо всех сил сдерживаюсь и возвращаюсь на место. Исподволь наблюдаю за хранителем. Вернее за Шитаком, потому что это он стоит в образе Алексина. Тогда где сам хранитель? Шальная мысль пролетает в голове. Вскидываю голову и в упор смотрю на двойника. Мне нужен цвет его глаз. Двойник понимает, что я ищу. Он тоже горделиво выпрямляет голову и в ярком свете зала блестят сероголубые глаза. Злость, страх изчезает. Остается восхищение подготовкой. Ведь сероголубые глаза у морфов большая редкость.

"Не просто большая редкость, только морфы-альбиносы имеют такой цвет глаз" — раздается в голове голос Странника, который продолжает, — " Тише, Ваше высочество, тише. Давайте будем вас отсюда вытягивать. Не говорите, не двигайтесь, просто формулируйте мысли правильно. Кстати, прикольное платье. Вспомнил, что за вами долг по танцу"

"Придите и заберите", — на грани истерики отвечаю ему.

"Думаю, сегодня вам не до танцев. Так что подожду. Псевдо-Алексина вы разоблачили. Главное, не подавайте виду. Отвечайте на вопросы как можно менее эмоционально."

Тем временем Шитак начинает задавать вопросы, на которые мы должны отвечать. В очередной раз поражаюсь подготовке к подлогу. Только что было целью?

"Целью были вы. Похищение, затем третий переход и готовый ручной правитель, а в горах найдут тело маленькой принцессы"

Странник умеет успокаивать, проносится мысль.

"Умею, но вы расслабитесь, а сейчас самый сложный момент. Практически всех морфов и архитов определили, часть под шумок увели. Остались только вы. Что есть такого у вас, чего не может быть у морфа? Кстати, это мужчина, но то, что вы подумали не подходит."

Меня слегка передергивает от вида мятежного трансвестита и я краснею от того, какая первая мысль пришла. Странник смеется и поторапливает.

"Ваше Высочество, быстрее. Время на исходе. Нервы толпы на пределе и все может выйти из под контроля"

"Неро в образе Цербера, и все."

"Неправда, — хмыкает Странник и слегка заминается, — Ваше Высочество, только поймите правильно. Я вовсе не покушался на вашу нравственность, но четко знаю, что у платья есть еще один сюрприз. И этого сюрприза нет у подложной принцессы. Я проверил."

"И как вы проверили? — невольно краснею я, вспоминая, как крепится подол юбки и где проходит линия разреза"

" Вы меня убьете, — констатирует Странник, — но вообще-то взглядом. Изнутри. Аналогично нехорошим действиям мальчишек, заглядывающим под юбку одноклассниц"

Медленно закипаю.

"Ваше высочество, а давайте вы потом придумаете, как будет меня казнить? Пусть Зосим скажет об особенности платья и потом, когда поймете, что выиграли, активизируйте ипостась Неро. Вас попытаются убить. Нужно мгновение, всего одно мгновение, чтобы Алексин успел добраться до вас."

"А как он догадается, кто из нас — я?"

"Ему это не надо — он знает стопроцентно, как и ваш дед с отцом. И Зосим."

Внутри звенит струна. Напряжение нарастает и давит.

"Маленькая принцесса, как ты не уверена в друзьях. Почему ты нам не веришь? Давай, моя хорошая, сделай это. Ты же умница."

Его слова заставляют вспомнить о ситуации. Сейчас все становится на место. Морфа хотели подменить, но не удалось. Сейчас игра шла на выживание и опознание основных участников заговора, поэтому Шитак притворяется Алексиным. А громогласное опознание принцессы — это маленькая атака на тех, кто ведет против меня информационную войну. Ведь признание перед всеми принцессы и разоблачение морфа позволят доказать, что предыдущие нападки — плод больного воображения и инсценировка со стороны архитов. Медленно выпрямляюсь и жду, пока Шитак обратит на меня внимание. Он замечает меня:

— Вы что-то хотели?

— Да, добавить пару вопросов к вашему опроснику, хранитель.

— И какие же?

— Секрет платья и ипостась Неро.

— И вы готовы ответить на них?

— Ответить? Нет. В зале есть те, кто может на них ответить. Я готова продемонстрировать правильный ответ.

Я вижу, как двойник напрягается.

— И кто, по вашему, может ответить на эти вопросы?

— Его светлость, — я упорно не называю Зосима по имени.

Внимание всех присутствующих переключается на жениха. И одномоментно исчезает его неуверенность и тревожность, он спокоен и собран.

— Ваша Светлость? — Шитак обращается к нему.

— Платье имеет трансформацию до диско-варианта.

Кусаю губы, потому что, несмотря на серьезность ситуации, видеть удивление отца и деда забавно.

— Это какое же? — настораживается Алексин-Шитак

Вместо слов осторожно дергаю потайную нить в начале разреза, и подол оседает у ног, оставляя длину платья чуть ниже середины бедра. Сдавленный мужской стон единогласно проносится по залу, даже двойник на мгновение забывает о женском образе и упирается взглядом в ножки. И тут все приходит в движение, Неро в прыжке трансформируется в цербера и прижимает двойника к полу, у того в руках обнаруживается пистолет. Меня ветром сносит к одной из колонн и между мной и остальными встает настоящий Алексин. Разъяренный хранитель держит на мушке двойника, другой прижимает меня к спине:

-Девочка моя, Зосим плохо на тебя влияет. Чтобы больше такого я не видел. Принцесса и стриптиз — позор.

— Тебе не нравится? — от облегчения слезы текут по щекам

— То что я держу, очень даже нравится, — рука лежит на моем бедре, и даже нагло поглаживает, — все, малыш, успокаивайся.

Он прячет пистолет лишь после того, как Тер уводит двойника. Поворачивается ко мне и обнимает:

— Маленькая сумасшедшая принцесса, как ты могла даже поверить, что тебя не узнают. Ты единственная у нас.

Он прижимает меня к плечу и тихо покачивает, пытаясь успокоить. Слышу, как он говорит подошедшему Зосиму:

— И кто тебя так?

— Для архитов было открытие, что меня не скопировать. Пришлось немного подраться. Я же просил, дай пистолет.

— Не хватало еще стрельбу устроить. Обошлось без жертв.

Поворачиваю голову. У Зосима снова разбит висок. Тянусь к нему. Алексин осторожно делает шаг назад, и уже жених держит меня в руках.

— Хельченок, милая моя. Прости за это.

Он берет мою ладонь, а Алексин чертыхается. В мгновение ока он перематывает рану.

— Зачем вы это сделали?

— Потеря крови ослабляет морфа и делает более уязвимым при нападении. Замедляет трансформацию. Риск, что тебя убьют, был велик, потому пошли на такой шаг. Прости.

— Страшнее было, когда понимаешь, что...

— Забудь. Мы уже получили взбучку от Странника, он чуть ли не прибил всех.

— Он здесь?

— Нет, поэтому и живы.

— Мне он показался спокойным.

— Потому что он не хотел тебя пугать. Он не может прийти, моя девочка, иначе бы мы получили труп на руки. Твой. Вам нельзя видеться и даже близко находится. Он воспользовался нападением, чтобы попасть на территорию Среднего мира.

— У него получилось?

— Не знаю, — Алексин внимательно осматривает зал, похожий на разворошенный улей. Он вылавливает взглядом Правителей, потом увлекает нас на выход.

— Идемте в кабинет Крауса. Там их дождемся.

"Не попал я, занимался успокоением принцесс, — раздается голос Странника в голове, — Ваше Высочество, у вас планы на ночь были. Советую воплотить, хорошо успокаивают. И не надо краснеть, Хельга. При всем уважении к Правителям, все разговоры завтра. Вы сейчас нестабильны энергетически. Идите спать. Вместе с Зосимом. Сладких вам!" Он исчезает.

Мы идем по коридорам резиденции, Зосим держит меня за плечи, Алексин как всегда сзади.

— Алексин, Евгений сказал, что разговоры с отцом и дедом завтра. Сейчас отдыхать.

-Хорошо, тогда идем в жилой корпус. Зосим, я вызову тебе машину. Завтра рано утром...

— Алексин, — я краснею, — А можно ...

— Так Странник сказал же спать, — ехидно подначивает он, в этот момент у него звонит телефон.

— Да, привет... Нет... Ты уверен?... Да я вообще молчу!!! — Алексин пытается вставить хоть слово, но телефонный разговор прерывается. Хранитель мрачно смотрит на нас.

— Чего стоите, идите.

Зосим непонимающе смотрит на нас.

— Джек звонил, пересказал рекомендации по принцессе мне. Да идите уже.

Поскольку мы практически стоим на пороге моих покоев, послушно уходим.

— Что это с ним? — недоуменно спрашивает жених.

— У тебя планы на ночь были, — смущенно шепчу, и он смыкает руки на талии.

— Были...

— Странник и Хранитель считают это действенным лекарством от стресса.

— Ммм, умные люди, потому что передозировка невозможна — его губы скользят по шее, — Хельченок, платье блеск. Осталось провести постельные испытания.

— Ты хотел сказать полевые?

— Нет, именно постельные.

Зосим делает шаг вперёд, заставляя отступить, потом ещё и ещё, пока не упираюсь в постель. Ещё один шаг и мы вместе падаем поверх одеяла. В этот момент из гостиной доносится голос хранителя.

— Она спит!

— Я должен убедиться, что с ней все в порядке, — это отец.

Мы замираем. Зосим осторожно касается губами моего виска и пальцем трогает губы в предупреждающие жесте. Я начинаю истерично подхихикивать. Жених качает неодобрительно головой, хотя сам тоже улыбается. Между тем в гостиной продолжается баталии.

— Хранитель, забываетесь.

— Отнюдь, Ваше Величество. Моя подопечная спит! Все вопросы завтра.

— Ты мне запрещаешь?

— Но ты же мне запретил забрать её из зала! Теперь моя очередь! Ты вообще представляешь, что она пережила?! Я удивляюсь, как она сумела выдержать такую пытку.

— Она была в безопасности!

— Ни хрена она не была в безопасности. За спиной было трое убийц, им оставалось лишь руку протянуть. И Неро не помог. Нет, Краус, иди к черту! Она спит, и сегодня я тебя не пущу.

Застываю от ужаса. Зосим медленно покрывает поцелуями мокрое от слез лицо:

— Хельченок, все позади. Алексин успел всех нейтрализовать. Не плачь.

Он ногой случайно задевает лампу на прикроватной тумба и она падает.

В гостиной все стихает. Затем вновь слышится голос отца

— Что там случилось?

— Ничего, Краус, иди отдыхать. Завтра, все завтра.

— Ты слишком настойчиво её прячешь.

— И что? Батя, забери его.

Так там ещё и дед? Ойойой, что будет, когда нас застукают. Мы встречаемся глазами и прыскаем от смеха.

— Алексин, что там за звуки? — отец явно переживает.

— Пошли, Краус, твоей дочери действительно не до тебя, — вмешивается Стешин.

— Это почему?

Возникает пауза, после чего отец возмущённо кричит:

— Да вы с ума сошли?!!

— Рекомендация Странника, я не мог ослушаться — ехидствует Алексин.

— Краус, себя вспомни, сколько раз я тебя прогонял из спальни Ольги? И сколько ты сам сигал из окна.

Хлопает дверь.

— Про Ольгу было лишнее, — Алексин

— Ничего, перебесится, — Стешин.

Снаружи все стихает.

— Как они узнали, что ты здесь, — любопытствую, пока Зосим ищет застежку от платья.

— В гостиной мой смокинг лежит. Хельченок, не отвлекайся, у нас важное мероприятие — постельные испытания платья.

Он наконец добирается до застежки платья. Я выбрасываю все мысли из головы и отдаюсь ему без остатка.

Утром нас без зазрения совести будит до безобразия бодрый хранитель:

— Молодежь, разбираться с Правителями будете сами. Вчера я вас спас, но сегодня на аналогичный подвиг не готов.

— Изыди, сноб, — ворчит Зосим, я прячусь под одеяло.

— Ваше светлость, не наглей. Твоя одежда в гостиной. Привыкай, сегодня первый завтрак в кругу семьи.

Как я могла забыть? В первое утро нового года отец завтракает со мной. Это время посвящено семье. Единственное время в году, когда его внимание полностью принадлежит мне. Выныриваю из-под одеяла. Зосима уже нет. Алексин сидит в кресле и с улыбкой следит за мной.

— Девочка моя, ты как?

— Более менее.

— Он хоть дал тебе поспать?

— Алексин! — тушуюсь я под насмешливым взглядом.

— Все, молчу. Собирайся.

Он выходит. Стараясь не вспоминать что было вчера, быстро привожу себя в порядок. В гостиной слышен разговор.

— ... Советую все таки переехать.

— Я справлюсь.

— Зосим, мне все равно что тебе будут капать на мозги. Но ей мотать нервы не дам. Считай что это приказ. Ты переезжаешь в резиденцию. Твои покои готовят. Причины скажешь?

— Раентар считает это оскорбительным.

— Вот как?

— Ты лучше меня его знаешь.

— Конечно, вместо зятя получить сноху. Мне отговорить Хельгу?

— Рискни.

— Уже страшно. Готовься, это только бутончики. В резиденции будут и цветочки и плоды. Кронпринц здесь больше ругательство, зависть мерзкая штука.

— Мне плевать.

— А мне нет, если это касается её.

Не выдерживают и вхожу. Зосим одет в светло-серый джемпер и темные брюки, Алексин как всегда в чёрном. Он внимательно осматривает меня с ног до головы:

— Что случилось с моей скромняшкой? Девочка, это форменное издевательство над Зосимом, а мне казалось ты его любишь.

На мне платье из трикотажного полотна белого цвета. Оно под горло с длинными рукавами длиной до щиколотки. А на спине вырез-капелька, по сравнения со вчерашним вообще целомудренное. Пожимаю плечами, но Зосим возмущённо скрещивает руки груди. Приходится продемонстрировать вырез, аккуратно пальчиком поднять его челюсть с пола и уточнить:

— Вы о чем говорили?

— Его светлость переезжает в резиденцию, — Алексин явно наслаждается взволнованным видом Зосима.

— Причина?

— Просто перезжает, — уклоняется от ответа хранитель.

— Алексин, опять недомолвки?

— Потому что мои родители считают брак мезальянсом, — отвечает совладавший с чувствами Зосим, что, правда, не помешало ему тут же притянуть меня к себе, обвив руками и зарывшись носом в волосы.

-Почему?

— Потому что одни обязанности и никаких прав, — отрезает Зосим.

Понимаю, что тема ему неприятна. Алексин приходит на помощь:

— Так, молодежь, идемте, любовь любовью, но заставлять правителей ждать нехорошо.

Мы выходим из покоев в сторону кабинета отца. Как бы не звучало нелепо, но только там мы могли быть самими собой. Когда я была маленькая, мы пили чай втроём на ковре возле камина, играли в настольные игры. А однажды отец с Алексиным превратили кабинет в лабиринт, и мы ползали под креслами, столами, прыгали через стулья. Именно в это единственное утро каждого года я была абсолютно счастливой. Идя по коридорам под руку с женихом в сопровождении хранителя, я не знала что меня ждёт.

Возле кабинета мы застаем выходящего Османа. Он молча кланяется и быстро уходит.

Алексин толкает дверь:

— Вперёд, голубки!

В кабинете рабочий стол отца заставлен новогодними сладостями. Лёгкий аромат корицы заставляет улыбнуться — Алексин позаботился и о нашем любимом чае. Отец и Стешин сидят в креслах у камина. Рядом с каминной полкой стоит Шитак. Они оборачиваются на нас. Отец молча встаёт и быстро направляется к нам, Зосим делает шаг назад. Краус порывисто обнимает меня.

-Ты в порядке, Хельга?

— Да, пап, все хорошо.

— Молодой человек, чего жметесь у входа? Сейчас не время для политеса, — подначивает Зосима Стешин.

— Доброе утро, господин Глава, доброе утро Ваше Величество.

Оба Правителя недовольно морщат носы:

-По имени, просто по имени. Дай отдохнуть от всей этой мишуры.

— Дайте парню в себя прийти, — вмешивается вдруг Алексин, уже крутящий нос возле стола.

Зосим молча идет к нему, быстро отбирает сладости, наливает две чашки чая:

— Точно без политесов?

— Точно, точно, — заинтересованно кивают Правители.

Жених быстро устраивает на полу возле камина филиал кафе, и нагло утаскивает меня от отца. Алексин присоединяется к нам, развалившись с другой стороны импровизированного стола. Шитак следует его примеру.

Некоторое время в кабинете висит тишина, прерываемая лиишь тихими разборками хранителя и Зосима, которые не могут поделить конфету. Затем отец заводит разговор:

— Алексин, что за суета в жилом крыле? Слуги недовольны, говорят, ты в праздник отдыхать не даешь.

— Готовят еще одни апартаменты. Заплатишь им двойную, дашь дополнительный день. Форс-мажор.

— Какой форс-мажор может быть в новогоднюю ночь?

— Краус, ну давай не сейчас. Сам знаешь, не так ж много времени осталось, сейчас опять начнется, — делает попытку уйти от ответа хранитель.

— Я настаиваю.

— Это из-за меня, — вдуг вмешивается Зосим.

Правители удивленно смотрят на него, жених поясняет:

— По совету Алексина, я переезжаю в резиденцию.

— А родители?

Зосим молчит. Пояснения дает Алексин:

— Раентар назвал его приженцем.

В нашем мире страшное оскорбление. Так называют мужчину, который становится тенью жены. Подкаблучник.

Краус нахмуривается:

— Собственного сына?

— Пасынка, — мрачно поясняет Зосим.

Отец встает и отходит к окну.

— Зосим, я не был в курсе, Раентар замалчивает сей факт. Если хочешь я поговорю с ним.

— Не надо, он не поймет, благодарю вас Ваше Величество.

— Все равно глупость. Советник и такие предрассудки!

— Ваше величество, мой отец имеет свой личный взгляд на мои отношения с принцессой, но мой выбор осознанный и от Хельги я не откажусь.

— А твоя мать? — уточняет Стешин.

— Она на стороне отца.

Шитак, хранивший молчание, вдруг спрашивает:

— Мальчик, ты же морф частично?

-Да.

— И при этом Видящий?

— Я прошел только первый переход, — поддерживает старую легенду Зосим.

— Да-Да, хорошая сказка. И подделка поля тоже красивая. Но я же вижу. Все вижу.

Зосим замыкается.

— Я же правильно понимаю, — тем временем продолжает Шитак, — твой отчим имел на тебя какие то виды? Я прав?

— Это не имеет никакого значения, что он хотел, — отрезает Зосим.

-Совершенно согласен. Но есть такой нюанс. Видишь ли, морфы имеют зов крови. Чем больше в тебе морфа, тем он сильнее. Более чистокровные могут вообще отличить морфа от обычного человека, ну если совсем быть точным, то чистый морф и полукровка могут, и где то до четверти крови — опознавать родственные связи. Сделан для защиты от вырождения, однако те морфы, что ушли с архитами, игнорировали данную способность и потеряли ее. Кстати именно потеря зова крови помешало морфам вчера, когда пытались создать твоего двойника, и задержка по времени стоило им победы. Если бы тебя не пытались скопировать, им бы удалось увести принцессу и заменить ее двойником. Ты оказался тем секретным орудием, что помогло победить.

Сидим и осознаем сказанное Шитаком, но как только он собирается продолжить, дверь открывается и входит Осман:

— Ваше величество, прошу прощения, но снаружи господин советник и он рвет и мечет, хочет пообщаться.

— Осман, я занят, после полудня пусть приходит.

— Он сильно настаивает. Дело касается Его светлости и Ее высочества.

— Хорошо, пусть войдет.

Все-таки мир политики — это театр. За мгновение дед и отец меняют облик. Исчезает расслабленность, благодушие, спокойствие. Два жестких, сильных правителя с непроницаемыми масками на лице. Делаю движение, чтобы встать, однако Зосим удерживает, а Алексин делает знак рукой, чтобы не двигалась. Сам хранитель ложится на спину и подкладывает под голову полено и руку. Во второй руке печенюшка. Разительный контраст с отцом и дедом. Шитак встает и уходит в угол, где замирает безмолвной статуей.

— Ваше Величество, — Раентар Унгив врывается вихрем в кабинет и застывает. Его хмурый взгляд быстро обегает нас всех, кроме Шитака, которого он просто не видит, — я хотел бы поговорить наедине.

— Советник, у меня завтрк в кругу семьи, вы врываетесь и требуете чтобы они ушли? Тогда приходите позже. Не думаю, что случилось чтото срочное.

— Это не может подождать. Дело сугубо личное, поэтому я не хотел бы при посторонних...

— А где вы видите посторонних? — отец иронично выгибает бровь, — как я понимаю, ваше сугубо личное дело сейчас пьет чай вместе с моей дочерью Далее здесь присутствует дед принцессы и ее хранитель. Больше никого я не вижу.

Невольно оглядываюсь — Шитак исчез. Раентар те временем продолжает:

— По странному стечению обстоятельств, дед принцессы является....

— Дедом я являюсь, и что с того, — вмешивается Стешин, — речь пойдет о моей внучке, так что или говорите или оставьте нас.

Раентар понимает, что настаивать нет смысла и решается:

— Ваше величество, я прошу расторгнуть помолвку вашей дочери и моего сына.

Стешин удивленно крякает, а Краус лишь склоняет голову, подперев рукой подбородок:

— Объяснитесь, господин советник, на каком основании?

— Зосим не совершенолетний по нашим законом, а я как официальный представитель, против этого брака.

Теперь тяжелого взгляда отца удостаивается Зосим.

— Если я правильно помню, Зосим старше Хельги на полгода. Значит, ему уже есть двадцать лет. Совершеннолетие с восемнадцати, вроде иного еще не подписывал.

— В случае если до двадцати лет молодой человек не прошел второй переход, то он считается ограниченно совершенолетним.

— Казуистика, дорогой советник, не более того, — вмешивается Алексин, лучезарно улыбаясь и размахивая печенькой перед мои носом. Не выдерживаю, отнимаю и сама съедаю. Алексин нарочито громко вздыхает и продолжает:

— Закон об ограниченной совершенолетии устарел еще лет сто назад, просто на ши бюрократы не спешат его аннулировать, а надо бы давно. В те времена, когда он был принят, он себя оправдывал, поскольку сдерживал миграционные потоки между мирами. Сейчас это пережиток прошлого. Только вам пришло в голову вытащить его на свет, чтобы помешать счастью ребят.

— Слишком скороспелое это счастье.

— Молодость горяча и стремительна.

— И полна поспешных решений.

— Не в этом случае, вы плохо своего сына знаете. Решение вызревало слишком долго, класса где-то с девятого, — Алексин приподнимается на локте и сияющей улыбкой продолжает выводить из себя советника.

— Он мне не сын, а пасынок, — взрывается Раентар.

Алексин садится и от улыбки не остается и следа:

— Значит и официальным представителем вы быть не можете. Только его мать. Претензии не обоснованны, господин Унгив, и не советую приближаться, — предупреждает он его порыв сделать шаг в нашу сторону.

Раентар останавливается.

— Я дал ему свое имя и воспитывал как своего, эта помолвка нежелательна.

— Позвольте молодежи самой решать, — спокойно говорит отец.

— Над ним будет смеяться весь двор.

— И первый в рядах насмешников — его семья..

— Да его сестру никто замуж не возьмет с такой репутаций.

— О репутации вашей дочери стоило следить вчера. У вас денежные затруднения, что вы сэкономили на ткани для платья дочери? — язвит Стешин.

— Резюмируя вышесказанное, мой ответ отрицательный, — подводит итог отец..

Раентар играет желваками, потом резко бросает Зосиму:

— Идем!

— Нет.

— Что?!!

— Я не вернусь домой. То что было утром, мне хватило.

Раентар в бессильной злобе сжимает и разжимает кулаки, подойти к пасынку не рискует. Алексин уже стоит перед нами в недвусмысленной позе.

— Грязная отцовская кровь дает о себе знать, — бросает он в сына и разворачивается, чтобы уйти.

— Стоять! — голос отца разлетается раскатами грома.

Раентар замирает.

— Кто отец юноши?

— Это неважно.

— Раентар Унгив, кто отец жениха принцессы?

— Я взял Минессу беременной, когда ее бросил этот подонок. Его звали Сторим Некив.

— Значит, Анесс была беременной, — задумчиво протянул Стешин.

— Мать Зосима зовут Минессса.

— Я в курсе как зовут твою жену, Раентар, — Краус угрюмо сверлит его взглядом, — Но речь сейчас о тебе. Ты оскорбил будущего кронпринца. Твое счастье, что он, как ты сказал, ограниченно несовершеннолетний, и родственников у Сторима не осталось, а сам он таинственно исчез, поэтому я вынужден отправить его в твой домой. Но если я узнаю...

— Зачем отправлять юношу на верные мучения, — мягко вмешивается невесть откуда взявшийся Шитак, — ведь до второго, и как я думаю, не так уж далекого перехода, мальчика может забрать в свой дом любой мужчина из рода отца. Присутствующий здесь публично отказался от сына.

— Некив был единственным ребенком, там это особенность рода, — замечает отец, не сводя тяжелого взгляда с полуморфа.

— И это ты рассказываешь мне? Краус, я не настолько отупел за время своих скитаний, чтобы забыть наследственную болезнь своего рода.

Чувствую, как напрягается Зосим. Шитак оказывается его дальним предком. А отец тем временем продолжает:

— Значит, берёшь за него ответственность?

— Беру, отчего ж за внучком то не присмотреть? Опять таки, мальчик хороший и умный.

— Хорошо.

В этот момент Раентар приходит в себя.

— Я против!!!

— Ты уже отказался. Осман!

Дверь открывается и верный помощник замирает на пороге.

— Подготовьте бумаги на отставку государственного советника. К сожалению, его семье требуется пристальное внимание главы, и он не может больше занимать должность. Раентар, будешь продолжать злобствовать, я перестану быть снисходительным. Больше не задерживаю!

Бывший государственный советник взвешенным покидает кабинет. Отец мрачно обводит всех взглядом и задерживается на Алексина

— Проверю, поищу, — отзывается тот.

Отец продолжает сверлить его взглядом.

— Хорошо, постараюсь все провернуть в одиночку, — недовольно ворчит хранитель.

Отец теперь задумчиво разглядывает его.

— Нет, Краус, даже не мечтай!

— Мне нужен советник.

— Кто угодно, но я не вернусь на службу!

— А больше я никому не доверяю.

— А Осман?

Сзади раздается звон разбитой чашки. Мы с Зосимом выглядываем и видим, что Осман замер возле осколков.

— Осман, — обращается к нему отец, — а кто у нас из ассистентов посмышленней будет?

— Посмышленней Каинир, однако Радим поопытней и образование профильное.

— Тогда пусть подготовит документы на свой перевод на должность помощника, и вас на должность государственного советника. Оклады в бухгалтерии согласно выслуге.

— Да, Ваше величество. Можно идти?

Краус бросает взгляд на Алексина, тот кивает.

— Можете, — новоиспеченный советник открывает дверь, — Осман, попросите кого-нибудь принести имбирное печенье. Оно особенно удалось сегодня.

Последние слова Правителя слышат все, кто в предвкушении скандала собрался под дверью. Осман кивает и закрывает дверь.

— Хорошо быть абсолютным монархом, — усмехается Стешин, — никаких согласований и проволочек.

— Это не спасает от сюрпризов, — качает головой Краус, — и головную боль не уменьшает. Алексин, ищи что задумал Раентар. Можешь подключить Тера, его предупрежу о полном содействии.

— Было бы неплохо, тем более у нас лёгкая антипатия.

— Нечего было бить его.

— Нечего вмешиваться в семейные разборки. Ладно, начну сейчас. Зосим, ты не хочешь ничего рассказать?

Тот отрицательно мотает головой.

— И ты не в курсе, какие отчим на тебя планы строил?

Зосим молчит.

— Мальчик мой, не надо играть в молчанку.

— У меня закон субъективного невмешательства. Чтобы Раентар не задумал, у него уже не получится, — нехотя отвечает жених.

— Какой милый внучок, — тихо смеётся Шитак, — и главное, слишком правильный. Значит, от семьи скрыл свой первый переход? И когда планируется официально второй?

— Когда придёт время, — жених явно был недоволен вниманием к своей персоне. Я кладу голову ему на плечо и он крепко обхватывает меня, прижимаясь в поисках поддержки. Его голос звучит глухо:

— Я говорил отчиму, что его честолюбивые планы меня не интересуют. Однако он не слушал меня. Лавры предка, в честь которого его назвали, не дают ему покоя. Он дошёл по карьерной лестнице до советника. Выше уже некуда., но этого ему мало. Он не откажется от своих планов, даже зная заранее, что они провальные. Сути не знаю, не вижу. Но Россетти с детства готовили чтобы подложить к..., — тут он спотыкается и извиняюще бросает взгляд на Правителя. Краус хмыкает, а Зосим продолжает, — впрочем, хранитель тоже устраивал и даже рассматривался как промежуточная победа. Поэтому осторожность не помешает.

— Не видишь из-за матери? — уточняет Стешин, а Краус вскакивает и начинает мерить кабинет от стены до стены нервным шагом.

— Да.

— Значит так, — начинает распоряжаться отец, — Александр Викторович, забираете детей и увозите во Внешний мир. Алексин, работаете в связке с Тером. Шитак....

— Я не откажусь от своих притязаний на принцессу в качестве правителя Среднего мира, — чётко обозначает свою позицию полуморф, — а её будущий супруг только добавляет мне уверенности в своём решении.. Её охрана во время перехода — Ваше право. Но учить я буду их обоих. Так даже будет лучше. И мне все равно, где это будет проходить. Если тебе нужна для них дополнительная защита — я её предоставлю.

— Дочь не отдам.

— Не отдавай. Я свои обещания всегда держу. Удержишь — значит удержишь.

— Ты как всегда, любишь поиграть. Только ставки высоки — сейчас ты играешь жизнью человека.

— Я играю судьбой целого мира. А насчет жизни — я похож на идиота, который станет рисковать жизнью будущего монарха? Или ты думаешь, что я вообще ничего не стою, что не смогу обеспечить твоей дочери безопасность? Я не менее твоего заинтересован в том, что она жила долго и счастливо. Только у нас разные понятия счастья. Для тебя — это полный контроль и надзор, для меня — это идти по предназначенной судьбе.

— Она Странник!!!

— Джек вполне справляется с этой ролью! Как и вы со Стешиным!

— У вас там есть возможный претендент!

— Это не то, Краус, совсем не то!! Новорожденному Миру нужен сильный Правитель, то недоразумение не катит. Вспоминай историю, первый Правитель не рожден в Мире. Он приходит извне.

— И все равно...

— А давайте прекратим дебаты, — неожиданно вмешиваюсь я, — как то вы за меня взялись решать мою судьбу.

Краус со стоном оседает в кресло, Шитак изумленно изгибает бровь:

— Детка, ты решила пойти на попятный?

— Нет, уговор есть уговор. И не вам решать, что я буду делать.

— Что еще мы не должны решать за вас, принцесса? — с горечью спрашивает отец.

— Я против поспешного бегства во Внешний мир. Это лишь даст повод раздуть сплетни. Мы планировали провести здесь каникуы — и проведем. Пап, я не могу вечно бегать от проблем. Надо их решать. Надо показаться на публике, доказать, что вчерашнее происшствие нас не напугало.

-Взрослеешь, дочка, — хмыкает отец, — или я старею.

— Не говори ерунды, пап.

В наш невеселый разговор вмешивается Стешин:

— Значит так, у меня здесь есть еще дела, уехать я планировал завтра. Тогда и заберу молодежь с собой. Сегодня, Краус, советую тебе провести пресс-конференцию.

— Я думаю, Осман уже все подготовил, — кивает Краус и встает, — к сожалению, дела не дают продолжить тихий семейный завтрак. Вынужден вас покинуть.

Он уходит слишком поспешно.

— Дед, а где Михална?— спрашиваю я, когда все обратно расаживаются по местам после ухода монарха.

— Она занята. Хельга, завтра отправляемся во Внешний мир. Вы оба сегодня побудете на пресс-конференции. До нее постарайтесь покрутиться на виду публики. Зосим, все эмоции запрячь куда подальше. Приженцем, подкаблучником и прочими радостями тебя будут долго называть. Хоть раз откликнешься — век не отмоешься. Пропустишь мимо ушей — поговорят и забудут. Шитак, пойдем поговорим.

Они оба выходят. Алексин хитро косится на нас:

— Молодежь, побыть на виду — это побыть на виду. Я сейчас на минутку к Теру и через полчаса жду вас во внутреннем дворе. Едем на конную прогулку по городу. Постарайтесь не опоздать.

Он выскальзывает за дверь. Зосим вновь утыкается в мое плечо:

— Ты меня ненавидишь?

— Почему?

— Из-за отчима. Из-за того, что не рассказал.

— Меня обижает твое недоверие. Но с учетом моей болезни, я надеюсь, что ты просто не хотел меня волновать.

— Я не хочу грузить тебя своими проблемами, Хельченок. Мне кажется, что у нас и так мало времени, чтобы тратить его на негатив.

— У нас мало времени? Почему?

Вместо ответа Зосим опрокидывает меня на ковер и начинает меня щекотать.

— В данный момент у нас всего три минуты до прихода твоего отца. В конце концов, это его кабинет. Так что давай просто переместимся куда-нибудь в более удобное место.

В этот момент скрипит дверь.

— Ой, простите — звучит испуганный голосок молоденькой горничной, что пришла убрать посуду, и дверь захлопывается.

— Уговорил, — хихикаю я.

— Тода готовься, снаружи толпа падких на сплетни придворных.

Мы выходим из кабинета отца и попадаем под пристальное внимание придворных, делающих вид, что случайо прогуливались мимо кабинета правителя. Зосим невозмутимо ведет меня через расступающуюся толпу, не обращая внимание на перешептывания и косые взгляды.

На прогулку мы опоздываем на час. Ожидавший нас Алексин не произносит ни слова, он не обращает внимание на смущенные лица, молча придерживает моего рысака, затем просто направляется вперёд на своём вороном. Мы прогуливаемся по старым улочками столицы. Зосим рассказывает забавные истории из жизни, переставший сердиться хранитель подкалывает его. Смеюсь и наслаждаюсь приятной прогулкой. На небе ни облака, яркое зимнее солнце искрит на пушистом снеге. Лёгкий морозец потрескивает на тонких веточках деревьев, заставляет меня периодически прятать нос в тёплый шарф. Постепенно дурашливое настроение набирает обороты, и вот мы втроём затеиваем салки, галопом скача по мостовым, вызывая улыбки прохожих и снисходительные взгляды сопровождающих нас сотрудников безопасности. В приподнятом настроение, раскрасневшиеся от быстрой езды вваливаемся во двор резиденции. Там нас уже встречает новоиспеченный помощник Правителя Радим, который, слегка запинаясь, просит нас побыстрее пройти в зал для пресс-конференций.

Сама встреча со СМИ проходит достаточно гладко, наше присутствие на ней чисто номинально. Отец с Османом сами отвечают на скользкие вопросы журналистов, мы демонстрируем полное взаимопонимание и любовь. Легенда о непрошедшим второй переход Зосима и его возврате во Внешний мир лишь добавляет нам положительных очков.

После пресс-конференции Зосим уезжает к родителям матери. Я коротаю вечер, валяясь на диване, пока Алексин распутывает клубок интриг Раентара. Ленивое течение времени прерывает приход одного из слуг, который сообщает, что со мной хочет поговорить Минесса Унгив.

Встреча происходит в малой библиотеки. Мать Зосима красивая женщина, с печальными глазами и нервными жестами. Она порывисто оборачивается, когда я вхожу и даже делает движение броситься ко мне, но присутствие сотрудника службы безопасности останавливает её резкое движение:

— Ваше высочество, я хотела бы поговорить наедине.

— Я вас слушаю, — немного настороженно отвечаю на её приветственный поклон, жестом предлагая сесть. Она игнорирует приглашение, и бросает негодующие взгляды на охрану. Устраиваюсь в кресле возле камина и повторяю приглашение сесть. Ей приходится подчиниться.

— И все же я хотела бы поговорить без лишних ушей, — женщина явно нервничает.

— После вчерашнего покушения присутствие охраны обязательно. Ваша настойчивая просьба её удалить внушает подозрение, госпожа Унгив.

— Вот станете матерью и поймёте меня! — Минесса вскакивает и начинает метаться по библиотеке, — откажитесь от моего сына, расторгнете помолвку! Вы насильно заставляете мальчика...

— Ваш сын сам пришёл к Правителю просить моей руки. Когда отец предложил ему повременить, он отказался. Никто его не принуждал, — раздраженно прерываю ее эмоциональные выкрики.

— Потому что вы вскружили голову мальчику, Ваше высочество. Вы вынудили его бежать из дому, сейчас вы втягиваете его в свои разборки. Находиться с вами рядом опасно. Вы же...

— Довольно! Вы забываетесь, госпожа Унгив, — я резко встаю, — ваш сын вполне взрослый человек, чтобы принимать решения. А в ваших словах я слышу мысли и слова Раентара. Вы мне ещё скажите о ограниченном совершенолетии для полноты картины. Скажите, за что вы так не любите своего сына?

— Он как его отец подвержен гордыне и упрямству.

— Вы сейчас о котором отце? О Раентаре Унгив или Сториме Некив?

Она замирает и бледнеет

— Сторим бросил меня, обманув. Раентар благородный человек...

— Насколько мне известно, Сторим просто исчез. Однажды вышел от вас и не вернулся, — Эти сведения рассказал мне Алексин.

— Это ничего не значит, — взвизгивает Минесса, и гримаса ненависти искажает её лицо.

— Абсолютно ничего не значит.

— Вы как мои родители, они тоже защищают этого подлеца.

— Удивительно, но почему тогда несчастный Зосим предпочел искать понимание у ваших родителей, а не у матери?

— Вы унизили моего сына, заставив переехать его в резиденцию! — продолжает истерить женщина.

— Ему предложили защиту, когда ваш супруг угрожал ему, он согласился, — отрезаю я, понимая, что общего языка мы не найдём. Минесса или слишком влюблена в своего мужа или слишком им запугана,что готова отказаться от сына.

— Он ради юбки предал семью! И ради кого? Все знают, что вы развлекаетесь со своим хранителем! — выкрикивает в исступлении женщина и вдруг осознает, что и кому она сказала. За её спиной материализуется разгневанный Алексин. Понимаю, что он взбешён не на меня, но инстинктивно делаю шаг назад.

— Госпожа Унгив, вы осознаете, с кем говорите? — от его голоса в комнате резко понижается температура.

Минесса испуганно оборачивается и сжимается.

— Мне всегда было интересно, кто так настойчиво распускает грязные слухи о принцессе. А тут оказывается семейный подряд, — нарочито растягивая слова Алексин рассматривает свою жертву, затем принимает решение. — Арестовать!

Безопасник берет за локоть испуганную женщину, и направляется к выходу.

— Нет, Алексин, — останавливаю их. Стою посреди комнату, обхватив себя за плечи, меня бьёт нервный озноб. Мужчины и арестованная удивлённо смотрят на меня.

— Отпусти её.

— Но, девочка моя...

— Отпусти, пожалей Зосима.

Алексин мрачнеет и делает знак безопаснику:

— Если ваш сын когда либо случайно или специально узнает о происшедшем, пощады не ждите. Вон из резиденции!

Он провожает взглядом женщину, отпускает охрану и подходит ко мне:

— Девочка моя...

— За что они так с ним? Он же её ребёнок!

— В жизни все бывает, люди тоже разные встречаются.

— Ты в курсе, где Осман?

— Да, у себя на новом месте работы. Разбирается с наследием от предшественника.

— Пойдём.

Осман действительно обнаруживается за разбором бумаг. Он бросает напряженный взгляд сначала на меня, потом на хранителя.

— Ваше Высочество?

— Мне нужна помощь.

— В чем именно?

Осман задумчиво указывает на кресло.

— Осман, расскажите об ограниченном совершеннолетии.

— Вам нужны общие положения или более практичное?

— Скорее кто может вместо родителей отвечать.

Советник внимательно смотрит на меня. Затем он переводит взгляд на хранителя:

— Господин Алексин, а не сделаете ли вы нам чаю?

Тот заходится в хохоте:

— Хорошо, ты выиграл. Принцессу не отпускай, — и выходит.

Поймав удивленный взгляд, Осман поясняет:

— Однажды, когда Алексин ещё был советником, мы поспорили, что придёт его время готовить мне чай. Если правильно помню, вам тогда было около пяти лет. Так что именно вы хотите,Ваше высочество?

— Спокойствие Зосима.

— Да, не повезло Его светлости с родственниками. Вообще то я ждал его. Поскольку отчим отказался от Его светлости, то опеку может взять или господин Шитак Некив или родной дед Зосима, Траунт Антив. В случае с Шитаком, дело может затянуться, так как он не является подданным нашего мира, к тому же полуморф. Поэтому я подготовил документы на Траунта Антива.

— Спасибо.

— Мне докладывали, что приходила мать Зосима.

— Разговор прошёл на повышенных тонах, — пытаюсь уклониться от ответа.

— Сочувствую.

— Осман, а кто занимается персоналом?

— У нас есть кадровая служба, она в прямом подчинения у министра труда, однако в реалиях непосредственно приближенными к вам занимался я.

В этот момент возвращается Алексин с чаем и печенюшками:

— Ну как насплетничались?

— Не перебивайте, господин Алексин. Её высочество решило заняться кадровыми перестановками, — слегка подтрунивает надо мной Осман.

— Не вижу смысла содержать постоянный штат фрейлин, если сама нахожусь вне резиденции. Почему бы не перевести их контрактную основу с почасовой оплатой в соответствии с отработанным?

— Разумная мысль. А правильно понимаю, что вы хотите также сократить штат как минимум на одну единицу? — уточняет советник, хранитель одобрительно кивает моим предложениям.

— Да.

— Хорошо, после праздников перезаключим контракты.

— Спасибо.

— Ваше высочество, вы позволила дать вам один совет?

— Да, конечно.

— Не стремитесь чрезмерно опекать жениха. Его светлость весьма сильный и энергет и личность. Он сам справится со всеми невзгодами. У него только одно слабое место — вы. Берегите себя, и больше ему ничего не надо.

Киваю, давая понять,что уяснила и мы уходим.

Зосим возвращается поздно вечером:

— Что от тебя хотела моя мать?

— В смысле? — делаю вид, что не знаю о чем речь.

— Хельченок, ты забыла, я не только Видящий, но еще и Хранящий. Я знаю,что пока меня не было, мать приходила сюда. Что ей надо было?

— Мы просто поговорили.

— О чем? — он не отстает от меня.

— Просто поговорили.

— Принцесса, что мать тебе сказала? — начинает сердится он.

— Ничего особенного, не заводись.

— Совсем ничего, раз её чуть ли не арестовали? Не ври мне!

— Зосим, успокойся, — делаю попытку замять тему.

— Я спокоен! Принцесса, о чем вы говорили?

— Я не собираюсь продолжать разговор в таком тоне!

— Хорошо.

Он разворачивается и уходит.

С минуту сижу в оцепенении, не зная, что делать. Потом подхватываюсь и вылетаю в гостиную, там сидит хранитель:

— Его комнаты сразу за моими.

Пробегаю по пустынному коридору. Дверь в покои Зосима слегка приоткрыты. Осторожно вхожу. В гостиной темно, лишь лунный свет сквозь окночертит квадраты на полу.

— Почему ты думаешь, что я такой же, как они? Разве я причинил тебе боль? — раздается голос в темноте. — Разве обижал тебя? Почему ты мне не доверяешь?

— Я так не думаю.

— А что думаешь?

Молчу. Он неожиданно выныривает из темноты совсем рядом, но не притрагивается.

— Что тебе сказала мать?

— Зосим...

Он вдруг наклоняется, в темноте глаза странно поблескивают:

— Ты решила, что я пришёл вступиться за мать? Хельченок, ты действительно так подумала?

Вновь молчу.

— Глупая принцесса...

— Я ничего не знаю о твоей семье, я не знаю, какие у вас отношения!

— Нет никаких отношений. Мне всегда давали понять, что я должен быть благодарен за все.

— Но мама...

— Люди бывают разные.

— На людях ваша семья выглядела счастливой и любящей.

— Это полезно для карьеры отчима. Красивая картинка, не более.

Вновь замолкаю.

— Хельченок, самое лучшее, что есть в моей жизни — это ты. О чем вы говорили?

— Я не могу..

— Почему?

— Алексин сказал, что если ты узнаешь, твоей семье несдобровать.

Зосим отступает и растворяется в темноте:

— Хельченок, я все равно узнаю. Просто цена будет другой. Ты знаешь, как расплачивается Видящий или Хранящий за нарушение закона субъективного невмешательства? А мы его нарушаем чаще остальных.

Мотаю головой. Вроде темнота, но он замечает.

— Сначала это головная боль. Пульсирующая, давящая как тиски. Чем сильнее вмешательство, тем больнее. Затем добавляется мышечная боль. Тебя скручивает в узел, пронзает иголками, перехватывает дыхание. Каждый вздох — это мучение. Ты будто тонешь в застывающем бетоне. Вот что происходит с нами, когда мы пытаемся узнать, что произойдёт с родными. Потому что сложно оставаться в стороне, зная плохое.

По моим щекам текут слёзы.

— Ты плачешь? — он снова выныривает из мрака, руки ложатся на талию, — я напугал тебя?

— Включи свет, Зосим.

Он уходит и щелкает выключателем. Комната резко озаряется бездушным светом. Глаза Зосима странно поблескивают.

— Хельченок, иди отдыхать. Завтра много дел.

— Ты прогоняешь меня?

— Я забочусь о тебе.

Он стоит на расстоянии, пряча взгляд. Подхожу к нему. Его глаза мокрые:

— Да, это слёзы. Я не думал, что умею.

— Прости.

— Что тебе сказала мать?

— Что я тебя соблазнила, — у меня нет сил сопротивляться, — что я тебя подставляю под удар и использую.

— Какая трогательная материнская забота, — язвит он, — что ещё?

— Ничего, — теперь моя очередь прятать взгляд.

— Хельченок...

— Она сказала, что я сплю с Алексиным!

На секунду руки сильней сжимают меня, но он вновь расслабляется и впервые за вечер улыбается:

— Людям свойственно мыслить стереотипами. Ведь мать ни разу не солгала, просто она вложила свой смысл в слова. Грязный, гадкий подтекст. Я знаю, что Алексин остаётся у тебя в комнате на ночь. Все забывают, что он хранитель. И ваш совместный сон никакой двусмысленности не несёт. Иногда сон это просто сон. Важнее, чтобы ты понимала, тогда подобные слова не будут обижать.

— А Алексин...

— Алексин реагирует на твои эмоциональные всплески и защищает. Не более.

Он вновь улыбается и в глазах начинают танцевать огоньки

— А насчёт соблазнила... Я только за. И чем больше, тем лучше. У тебя был шанс уйти, ты не воспользовалась. Теперь не отпущу. И спать тоже не дам.

Он наклоняется и приникает к губам в столь жарком поцелуе, что все возражения улетучиваются. Более того, его планы на ночь начинают казаться привлекательными. А остальное уже неважно.

Утро начинается с одиночества. Зосим тихо ускользнул, давая возможность немного поспать. Зябко ежусь. Ночь прошла бурно и немного хулигански. Завернувшись в одеяло, выползаю из кровати и в поисках сбежавшего жениха направляюсь к двери. За ней раздаются голоса, что заставляет сначала прислушаться, затем покраснеть, побледнеть и тихо, как мышка отползти обратно на середину спальне. За дверью спорят Зосим, Алексин и отец.

— Странное дело, хранитель, обычно вы проводите время в спальне моей дочери, а теперь здесь, — это отец.

— Мне нельзя общаться с Зосимом? — Алексин иронично уточняет.

— Можно, однако в свете последних событий охрана принцессы первоочередная задача.

— Меня нельзя упрекнуть в неисполнении своих обязанностей.

— Но вы здесь, — сердится Краус.

— Да, — невозмутим Алексин.

— А Хельга без присмотра.

— Хельга под присмотром.

— Чьим?

— Моим.

Молчание.

— Так, — угрожающе начинает отец.

— Ваше величество, потише, — вмешивается Зосим.

— Это еще почему??

— Принцесса спит.

— Зосим, что должно было произойти вчера, что Хельга спит, хотя время уже за полдень?

Я нервно хихикаю.

— Ты уверен, что хочешь услышать ответ, Краус? — а вот это уже Стешин. О нет, там еще и дед!! Нервно оглядываюсь в поисках одежды. И меня пронзает страшная догадка. Меж тем отец продолжает свирепствовать.

— Нет уж, избавьте от подробностей. Молодой человек, я понимаю, что в современности нравы стали проще, однако это перебор. Вы обязаны следить за репутацией невесты!

Раздаются шаги и поворачивается ручка двери. Я пулей взлетаю обратно на кровать и для верности заворачиваюсь в еще одно одеяло. Однако дверь остается закрытой.

— Зосим!

— Да, Ваше величество.

— Почему дверь закрыта?

— Я ее закрыл.

За дверью раздается то ли рык, то ли стон. Надеюсь, они там жениха не убивают?

— Краус, ты сам просил оберегать репутацию невесты. Кстати, о нравах в современности. Помнится, что-то похожее я говорил одному наглому монарху, выпроваживая из спальни девушки, которая на тот момент была в пятнадцать раз моложе его.

— Это совсем другое дело.

— Не вижу разницы.

— Александр Викторович, не вмешивайтесь. Я оценил ваш сарказм. Зосим, раз вы так предусмотрительны, то будьте любезны, сообщите Хельге, что ее ждут.

На этот раз дверь открывается и в спальню проскальзывает Зосим. Он с улыбкой подходит ко мне и тихо шепчет:

— Мы разбудили тебя?

— Нет, я сама. Что случилось?

— Мы сегодня отправляемся во Внешний мир, твой отец утром пошел к тебе, никого не нашел, пошел ко мне. По дороге встретил Стешина. Так вдвоем и пришли. А тут мы с Алексиным болтаем.

— Нам надо выходить?

— Да, одевайся, — он нежно целует меня в губы и встает, — лучше их не задерживать.

— Зосим, маленький нюанс...

— Какой? — он выглядит удивленным.

— Платье осталось в гостиной.

Мы синхронно переводим взгляд на дверь. Там воцарилась подозрительная тишина, которую вдруг нарушает голос отца:

— Это что?

— Платье, — констатирует Алексин, в голосе слышен смех.

Зосим утыкается в мое плечо, заходясь в беззвучном хохоте, мне самой смешно.

— Спасибо за пояснение. Откуда оно здесь?

— Краус, ты сам просил избавить тебя от подробностей, — посмеиваясь, отвечает Алексин.

— Ты как всегда любезен, — ехидничает отец.

— Мне интересно, если платье здесь, а хозяйка там, то что мы тут ждем? — задумчиво тянет Стешин, и ему вторит рык отца "Паршивец, убью!" Мы пытаемся унять смех. Этому способствует вспоминания о том, как я потеряла его

— Зосим...

— Да, Хельченок?

— Нижнее белье неподалеку от платья.

Юноша, очевидно, тоже вспоминает подробности разоблачения и подхватывается в сторону гостиной.

— Ваше Величество, я могу забрать платье?

— Платье? А зачем оно вам?

— Пригодится.

Слышно странное похрюкивание. Очевидно, хранитель уже не может сдерживать смех.

— Удивительные у вас предпочтения в одежде, молодой человек, — желчно замечает отец..

— У всех свои недостатки. Отвернитесь, пожалуйста, Ваше величество.

— Ну вообще наглость. Вы забываетесь, господин Унгив!

— И все же, Ваше величество, отвернитесь.

Не выдерживаю и ныряю по энергетическим линиям в сторону гостиной. Там возмущенный отец негодующе стоит над невозмутимым Зосимом, который прикрывает спиной одно из кресел у окна. В кресле искомые предметы одежды. Отец не выдерживает и отворачивается. Зосим ловко хватает белье, платье и сбегает в сторону спальни под дружный смех хранителя и Стешина. Отец не успевает его выловить. Он грозит кулаком смеющимся, чем вызывает новый приступ хохота.

Зосим отдает одежду, которую быстро натягиваю. Но поиски туфель не увенчались успехом, их нет даже в гостиной. И неизвестно, где же я их потеряла. Хватаю телефон Зосима и отсылаю смс Алексину.

За дверью раздается новый приступ хохота.

— Ты куда, Алексин? — это отец.

— Золушка потеряла всего одну туфельку, а твоя дочь умудрилась обе. Ты знаешь, я склоняюсь к мысле, что ей повезло в семейной жизни.

Раздается грохот и смех Стешина:

— Краус, потише, детей перепугаешь.

— Они сами кого угодно доведут. Вот скажите мне, Александр Викторович, откуда у него такое "Отвернитесь, Ваше величество". Совсем нет уважения к старшим.

— Зато есть неограниченная любовь к Хельге. Цени это, Краус.

— Такая неограниченная любовь заканчивается детьми.

— Ну все когда нибудь-бывает в первый раз, например, первые внуки, — смеется Стешин.

— Все вам хихоньки и хаханьки. Это же ваша внучка.

— Моя. Но зять твой.

Возвращается Алексин. Оттягивать выход уже нельзя.

Мышкой выныриваю из спальни, прячась за Зосима. Стешин сидит в одном из кресел, хранитель стоит, прислонившись к косяку двери. Отец сердито смотрит на нас.

— Ваше высочество, вы на часы смотрели?

— Нет, отец.

— А надо бы! Время полпервого по полудни. Глава Внешнего мира планировал уехать в полдень, а вы его задержали.

— Мы поздно легли, — пытаюсь оправдаться, но всех присутствующих скашивает гомерических хохот. Даже отец оседает на стул и прячет лицо в руки. Зосим ободряюще обнимает меня.

— Все, Александр Викторович, забирайте, теперь это ваша проблема, — сквозь смех стонет отец.

— Твоя месть, Краус, особо изощренна. Ладно, молодежь, через четверть часа жду возле машин. И так задержались.

Киваю, пряча пунцовое лицо. Алексин подначивает:

— Постарайтесь не растянуть пятнадцать минут, как вчера, на целый час.

— Не было ничего!

— Ага, так я и поверил.

— Мы брошку искали, чтобы шарф заколоть, — неуверенно оправдываюсь.

— Девочка моя, на тебе не было брошки.

— Так мы ее не нашли.

Громкий взрыв смеха был мне ответом.

Вторая часть.

Автомобиль медленно катится по загородному шоссе, за окном проплывают заснеженные дачные посёлки. Алексин спокойно ведёт машину, тихо переговариваясь с сидящим рядом Зосимом. Умеют же нормально общаться, без подковырок. Стешин пролистывает документы, что передали встречающиеся Внешнего мира. Если забыть о двух машинах сопровождения, то неспешная семейная поездка за город. Как обычно сижу за хранителем и смотрю в окно. В последнее время натянутые отношения с отцом потеплели, недопонимания ушло. С женихом, несмотря на его скрытность, вообще полная иддилия страстной любви. Все хорошо, все слишком хорошо.

— Дед, а где Михална?

— Осталась с Краусом. У неё там дела.

— Какие?

— По её профилю.

Михална сильнейший лекарь, а по совместительству нянюшка Алексина и Джека, домоправительница деда. Две такие разные сущности гармонично уживаются в одной милой женщине.

— А почему мы Неро не забрали?

— Для зооморфа переход между мирами тяжело проходит. Михална его привезёт, с лекарем зверь легче перенесён путешествие. Пока поживете у меня, это безопаснее ваших квартир. Тем более Алексин вернётся во Внутренний мир, чтобы продолжить расследование. Только за забор ни ногой. У меня тоже много дел, чтобы с вами няньчиться. Что решили с учебой? Я не настаиваю.

— Лучше продолжим. Пригодится, — отвечает Зосим.

— Ладно, как знаете, тогда после каникул вернетесь в Москву. Джек устроил вам сессию автоматом. С учётом трехсеместрового обучения, немного пропустили.

Машина въезжает во внутренний двор загородного дома Стешина. Мы входим в теплый уютный дом. В воздухе висят дразнящие ароматы, так что слюньки текут. Стешин по хозяйски радушно проводит нас в гостиную поближе к камину. Там нас встречает мужчина средних лет, сервирующий стол.

— Александр, Викторович, с приездом. Ужин будет готов через пятнадцать минут.

— Спасибо, Иван. Знакомься, моя внучка Хельга, ее жених Зосим. Ну этого ты знаешь. Пусть приготовят комнаты гостям, и усиль охрану. Кто завтра заступает?

— Василий.

— Отличненько.

Иван уходит, а Стешин поворачивается к нам.

— Так,молодежь. За забор носа не казать, от охраны не сбегать. А так весь дом в вашем распоряжении. Напомню, я человек консервативный, так что комнаты у вас разные. Зосим, я не Краус.

— Я тоже, — тихо буркает жених, однако Стешин его услышал.

— Вот шельма.

После приятного ужина, Стешин и Алексин уходят в кабинет хозяина. Мы устраиваемся возле камина. Зосим, положив голову на мои колени, задумчиво смотрит на огонь.

— Хорошо здесь,спокойно.

— Твой дед знает толк в жизни. Здесь тихо. В резиденции мне было не очень уютно, да и ... Ладно, проехали.

— Почему ты мне никогда не говорил о сложностях в семье.

— Потому что я привык к такому отношению. Другого не знал. Знаешь, я тебе завидовал в первом классе. Мне тоже хотелось бы, чтобы меня так опекали, как за тобой Алексин. Ведь сразу было видно — это не по долгу службы или для позерства. он действительно тебя любит. И ты рядом с ним становилась живой и счастливой.

— По сути он меня воспитывал.

— Я ведь не ангел, Хельченок. Да, влюбился, но был ослеплен собой в любви, жалел себя и ненавидел его. Дураком был, не понимал, что вас связывает.

— Мы и сами не понимаем, что нас связывает. Четкого определения нет. Не вини себя, не ты один запутался.

— Я на первом курсе пытался выкинуть тебя из головы. Да и газеты пестрели недвусмысленными заголовками. У меня были девушки. Прости.

После недолгой паузы все же отвечаю:

— Это было в прошлом.

— Я должен был понять.

— Я сама не понимала, почему хранитель так ведет себя, а уж где тебе.

— Милая принцесса, я же Видящий.

— Ты влюбленный Видящий, так что успокойся... Откуда такое стремление к самоуничижению?

— Просто каюсь в грехах.

— Прощаю все, и даже чего не знаю, — меня пробирает на смех и я пафосно взмахиваю руками.

Он смеется, потом встает и протягивает руку:

— Пойдем, тебе надо поспать.

— А тебе?

— Хельченок, есть три причины, по которым сегодня ты спишь одна. Первая — тебе действительно надо выспаться, а я точно не дам, если останусь. Вторая — твоя спальня над кабинетом Стешина, а меня не прельщает сегодня еще и с ним разбираться. Третья — с тобой хочет поговорить Алексин.

Зосим стоит, прислонившись к косяку двери, ведущей в мою спальню:

— Если бы ты знала, как мне хочется остаться.

— Останься.

— Не соблазняй, Хельченок. Вам надо поговорить. Спокойной ночи.

Он нехотя уходит.

В спальне обнаруживается хранитель. лениво листающий бумаги. При виде меня он откладывает бумаги и снимает очки.

— Девочка моя, с тобой все в порядке?

— Да.

— Выглядишь не очень.

— Устала.. Ты хотел поговорить?

Он хмыкает и подходит ко мне.

— Милая, что случилось?

— Ничего. Просто...

— Просто что? — он подхватывает меня на руки и устраивается поудобней в кресле.— Так просто что?

— Понимаешь, сегодня как-то все хорошо. Даже слишком хорошо. Как затишье перед бурей. Мне это не нравится.

— Знаешь, мне хотелось бы успокоить, но не могу. Как раньше, в детстве, уже не будет. придется взрослеть.

— Я понимаю, но ведь есть те, кто просто спокойно живет своей жизнью, женится, рожает детей, растит их. Без всевозможных интриг, борьбы за власть, которые преследуют меня только потому, что кто-то и где-то решил за меня, что я буду Странником.

— У тебя минута депрессии?

— Нет, я пытаюсь понять, кто решает — кому и кем быть. Почему именно я — будущий Странник, а Зосим — Видящий? Почему ты — Хранитель? И почему ничего нельзя исправить?!!

Он прижимает мою голову к плечу и тихо поглаживает:

— Девочка моя, не думай, что будет потом, наслаждайся тем, что есть сейчас. Хотя бы в отношении меня. Я не отвечу на твои вопросы, просто не знаю ответов. Но я благодарен этому неизвестому, который дал мне шанс быть рядом с тобой. Пусть вот так своеобразно.

— Это больно.

— Мне тоже, — он замолкает. Пытаюсь посмотреть в его глаза, но мне не дают выпрямиться.

— Хельга, давай постараемся обойтись без депрессии. Я вынужден уйти во Внутренний мир, потому что не все так просто с последним происшествием.

— Меня тоже поразило, насколько тщательно провели подготовку. Вплоть до жестов, мыслей, воспоминаний.

— И это тоже, какие выводы?

— Надо искать в окружении предателя. И это не морф.

— Почему, милая?

— Потому что морфа я бы засекла благодаря Неро.

— Согласен, — он пересаживает меня в кресло, а сам начинает ходить по комнате, — и то что падальщик, я тоже сомневаюсь. Есть у них нечто такое особенно, фонящее в поле. Значит, ктото из своих. Но какова цель? Кстати, Шитак опознал морфа-альбиноса. Который тебя копировал. Это сын одного из верхушки радикалов. Они были настолько уверены в победном исходе аферы, что отправили его без защиты.

— Алексин, это должен быть кто-то, кто знает меня с младенчества. Кто в курсе про наши отношения, про Неро, про Зосима. Доступ в жилые помещения открыт не всем. По сути нужно найти того, кто служит семье не менее двадцати лет. Не исключено, что начинал с мелкой должности.

— Согласен. Такие условия сужают круг подозреваемых. Сильно сужает, — он замирает на месте и резко бледнеет, — да твою ж....

Я осознаю, кого он вспомнил и самой становится страшно. А Алексин уже ушёл порталом во Внутренний мир. Я срываюсь с места и просто пулей влетаю в комнату жениха.

Зосим еще не ложился:

— Хельченок?

— Когда твой отчим поступил на службу?

— За год до моего рождения, а что?

Я по стенке сползаю на пол и роняю голову на руки. Зосим подходит:

— Догадались?

— Почему не сказал? Ты знаешь, что тебе теперь грозит?

— Да, знаю.

Поднимаю глаза. Он бледен, но спокоен. Хочу спросить, наругать, да хоть как то вывести его из себя, но не успеваю. В комнате появляется Алексин и начальник службы безопасности Тер.

— Ваша Светлость, вы арестованы!

Пытаюсь поймать взгляд хранителя, но тот старательно избегает смотреть на меня. Весь происходящий сюрреализм заставляет мысли усиленно крутиться в поисках решения. По идее все верно, он подданный Внутреннего мира, они представители закона. Но вот мы не во Внутреннем мире! Срываюсь и несусь по коридору в сторону лестнице с криком:

— Дед! Дед!

Однако Стешин с двумя своими подчиненными спешит в нашу сторону:

— Что случилось, Хельга?

— Алексин арестовывает Зосима!

Меня аккуратно отодвигают в сторону, и уходят по направлению комнаты жениха. Я не выдерживаю и бегу следом.

В комнате Зосим стоит между хранителем и Тером.

— Что происходит? — Стешин разъярен, — По какому праву вы ворвались в мой дом и арестовываете моих гостей? Мальчишка под моей опекой до второго перехода.

— Он задержан по подозрению в предательстве, — заносчиво отвечает Тер, — и он подданный Внутреннего мира.

— Есть нормы, нарушение которых может привести к усложнению отношений между мирами, и жаль, что служба безопасности этого не знает. Алексин?

— Стешин, все под контролем. Зосим задержан в связи с раскрытием факта предательства его отчима.

— Под контролем? А это у тебя под контролем? — он машет рукой в сторону двери, где я стою, испуганно вцепившись в косяк. Алексин отводит взгляд.

— Александр Викторович, обстоятельства так сложились. Раентар Унгив сбежал, его дочь Россетти исчезла. Мне надо знать, что происходило. Зосим пока лишь как свидетель, отправляется во Внутренний мир. Там и разберёмся. Если он не причастен, все обвинения снимут. Вас тоже попрошу последовать за нами.

— Обойдетесь. Мальчишка останется здесь. Хотите разборок, приходите сами.

— Не можем.

— Значит, все останется как было.

— Я не приведу сюда Странника, так что вам придётся пойти со мной, — устало поясняет хранитель.

Стешин задумчиво умолкает. Потом уточняет:

— А Хельга?

— А с ней останусь я, — раздается голос Шитака, — присмотрю.

Стешин кивает:

— В подвале портал, пойдём через него. Иван, Макс, — обращается он к своим подчиненным, — на территорию никого не впускать и не выпускать.

Он первым выходит из комнаты, за ним Тер, держа за плечо, выводит Зосима. Алексин задерживается возле меня, все также не смотря на меня:

— Я верну тебе его, обещаю.

Они уходят. Я вновь сползаю на пол и зарываюсь руками в волосы. Только без паники, только без паники. Вдруг меня бесцеремонно дергают и ставят на ноги:

— Пошли, детка, рано голову пеплом посыпать.

Шитак тянет по коридору за руку, и я послушно семеню за ним, что не упасть. Мы пролетаем лестницу и направляемся на кухню. Полуморф практически швыряет меня на один из стульев, а сам по-хозяйски начинает рыться в шкафчиках. Он извлекает кофе и сахар, споро заваривает крепкий напиток и со стуком ставит чашку передо мной.

— Соберись. Сопли ещё никому не помогали.

Усилием воли давлю подступающую истерику и обиженно фыркаю. Он с удовлетворением кивает:

— Так лучше. А то я думал, что ошибся в тебе. Пей кофе.

Под насмешливым взглядом залпом выпиваю полбокала тонизирующего напитка. Сердце на мгновение заходится в бешенном ритме, а мозги словно прочищает:

— Его подставили.

— Никто твоего жениха не тронет. Парень просто по молодости не сумел красиво выйти из игры.

— Думаете, он был в курсе дел отчима?

— Думаю,что отчим имел на мальчика виды, но почему-то все пошло не так, и виной здесь упрямство правнучка моего. Надо же, не знал, что когда-то у меня родился сын. Хотя, конечно, подозревал.

Он откидывается на спинку и изучающе смотрит на меня, продолжая как бы сам с собой разговаривать:

— Удивительно, как иногда дети отличаются от родителей. И чаще они сильнее и лучше нас. Ты, например, сильнее матери.

Сижу, не дыша. Шитак не из тех, кто случайно проговорится, любые его действие, фраза, мимика строго выверены и имеют цель. Он как игрок в покер, просчитывает многоходовые комбинации и выбирает лучшую. Поэтому сижу и позволяю ему продолжать откровенничать. Полуморф одобрительно кивает головой:

— Умница, детка, иногда лучше просто слушать. История творится не мечом, а словом. Иногда разговор может привести к революции и падению власти, или наоборот, возродить целый мир. Да, я встречался с твоей матерью. Ольга сильный энергет и добилась бы большого успеха, если бы неё сумасбродила. Мое предложение её не заинтересовало и даже напугало. Впрочем, сам виноват, не оставил ей выбора, чем напугал. Она искала способ не избежать поединка с Джеком, а не стать Правителем архитов. Не просто Правителем, а именно Правителем падальщиков — аристократическая брезгливость проснулась и объём работ напрягал. К власти она стремилась всегда, но вот, ...впрочем ладно. В общем, такой трон не устраивал настолько, что она пошла на лишение сил. Помнишь, малышка, я поставил условие? Именно из-за Ольги. А ведь она могла уже тогда остановить бессмысленную войну. Это была не единственная моя ошибка. Их даже было две. Я запретил ей упоминать о нашем разговоре и сам не пошёл к друзьям. Да, я боялся за свою жизнь. Ведь для них я был мёртв.

Он залпом допил кофе и стал метаться по кухне, высыпая на меня новые факты:

— Ольга все хорошо просчитала и внезапная беременность была на руку. Любой эмбрион обладает воистину бесконечной жизненной силой в связке с матерью. А ребёнок двух сильных энергетов был априори мощной защитой жизни в момент лишения сил. Ольга планировала сама изменить свою сущность со Странника на Правителя, забрав жизненные силы плода.

Не замечаю, что вцепилась в столешницу так, что костяшки побелели. Шитак притормаживает и осторожно разгибает мои пальцы:

— Пей кофе! Во все времена были женщины, которые использовали детей в корыстных целях. Собственных детей. Ольга избалованная особа, привыкла, что она — центр Вселенной. Виновато в первую очередь ближнее окружение, которое баловало и не привило границы допустимого. Виноват Краус, который рядом с ней просто теряет разум. Вседозволенность развращает, Хельга, вытаскивает из человека наружу все чёрное и гнилое. Пей кофе!

Послушно допиваю уже остывший напиток, его горечь отрезвляет. Я не знаю, какие цели он преследует, вываливая на меня подробности, но не прерываю.

— Однако все пошло не так, как хотела Ольга. Когда Джек и Краус узнали о беременности, им снесло голову и они поддались на уговоры. Единственное не учли Алексина, который, хоть и был хранителем Ольги, но не долюбливал её. Да, да, — усмехается Ширак, видя моё изумление, — душка Алексин не был в восторге от подопечной. Несмотря на гулящую натуру, а поверь мне, мы с ним будучи живыми, гуляли так, что более серьёзным Джеку и Краусу приходилось нас спасать из очередной заварушки, обычно с участием женщин. Впрочем, не для юных ушек такие сказки. Алексин видел и чувствовал её настоящую суть, знал о скрытых пороках подопечной. И в тот момент он действительно просил не лишать её сил, потому что знал планы. Понимаешь, не чтобы спасти подопечную, а чтобы остановить. Это Алексин спровоцировал выкидыш.

Мне становится плохо. Все перевернулось с ног на голову, и, выходит, Алексина наказали за убийство подопечной, а иначе не назвать. А голос полуморфа как в тумане продолжает:

— Алексин умирал мучительно, потому что нарушил контракт. А ты, несмотря на нежизнеспособность эмбрионов такого срока, жила, твое сердце билось. Ольгу попытались спасти. Таис предложила выбор. Выжить должна была одна из вас.

Он замолкает и сверлит меня взглядом. Я понимаю, что он ждет вопроса, но озвучить его не могу. Боюсь услышать ответ.

— Из-за Крауса и Стешина выбрали Ольгу, — его голос звучит тихо и как бы извиняюще, — Джек держал тебя и даже начал переливать силы. А ты жила, боролась со смертью, и добровольно отдавала нужную энергию, спасая жизнь матери, которая предала тебя до рождения. Знаешь, это кошмар, видеть как в маленьком создании, похожим на головастика, трепыхается жизнь. Джек не выдержал. Он прервал поток и унес тебя в стазис.

Повисает тишина. Шитак подходит ко мне и присаживается на край стола.

— Сначала Краус отказался от тебя. Джек вливал свои жизненные силы и процесс выхаживания занял почти тридцать лет. Подошло время, когда тебе надо было родиться повторно. По настоянию Странника, Краус все-таки приехал, чтобы вынести тебя из стазиса, там что-то с кровью и родственными связями. Первоначально планировалось, что останешься с Джеком. Но каково было изумление всех, когда уже отец отдавал тебя Страннику, появился Алексин. На лице ожившего была такая смесь преззрения, ненависти к окружающим, что Краус инстинктивно прижал младенца к себе. Именно в этот момент Алексин увидел того, кого обрек на смерть, чтобы остановить Ольгу. Он растерянно шагнул к Краусу и вырвал тебя, никто и вмешаться не успел. Честно говоря, я решил, что это конец, однако хранитель лишь прошептал "Моя". Именно он настоял, чтобы ты воспитывалась в резиденции, сказав, что ребенок не виноват, что мать дура, и лишать младенца еще и отца — верх безумия. Он настоял на ограничении общения со Стешиным и Внешним миром. Он запретил Джеку приближаться к тебе....

-Ты ей все рассказал? — из-за спины раздается голос Алексина. Оглядываюсь. В дверях стоит бледный хранитель и рядом такой же Зосим.

— Практически, остальное сам доскажешь, — Шитак не чувствует себя виноватым, он легко отрывается от стола и идет в сторону выхода, — кстати в кофе было снотворное.

Алексин перегораживает ему выход:

-Зачем?

— Чтобы знала, что иногда близкие могут быть гораздо страшнее архитов, — он убирает руку хранителя в сторону и исчезает в коридоре.

Я опять смотрю на чашку, переваривая слова полуморфа. Сознание начинает уплывать и перед тем, как отключиться, успеваю лишь задать вопрос: "За что?"

Утро начинается с головной боли. Сон по принуждению вымотал ещё больше, чем вчерашние откровения полуморфа. Его можно понять, он преследует свои личные цели. Хотя можно ли назвать личным попытку найти Правителя новорожденному миру? Несмотря на то, что уже пришла в себя, лежу с закрытыми глазами, из последних сил хватаясь за призрачную надежду, что мне все приснилось. Боль, ненависть, жалость к себе, горечь предательства разрывают душу в клочья. Сногсшибательный коктейль, который лишает возможности здраво мыслить. А надо. Лишь теперь я понимаю суть закона субъективного невмешательства. Как только пропускаешь через себя происходящее, ты перестаешь быть объективным. А ни Правителю, ни Страннику нельзя позволить победить эмоциям над разумом. Я хватаюсь за последнюю мысль как за спасательную соломинку. И открываю глаза.

В комнате лёгкий полумрак из-за закрытых штор, я в кровати под одеялом. В кресле напротив, не шевелясь, сидит хранитель и смотрит на меня. Спасательная соломинка ломается и эмоции захлестывают с головой, сжимаюсь в клубок.

— Мне уйти?

Как ему удаётся в два коротких слова вложить столько горечи, боли и раскаяния? Делаю усилие и отрицательно кручу головой, боясь произнести хоть слово, чтобы хрупкую плотину выдержки не снесло истерикой. Алексин оценивает моё состояние и подходит к изголовью со стаканом.

— Прежде чем делать выводы, выпей.

Вопросительно смотрю на него.

— Нет, Хельга, говорить придется. Если хочешь узнать — спроси.

С трудом шевеля языком, задаю вопрос:

— Что это? — голос даже не хрипит, он сипит.

— Обыкновенная вода. Чтобы избежать обезвоживания.

Под его пристальным взглядом выпиваю. Он забирает стакан и вновь спрашивает:

— Мне уйти?

— Нет, — слова даются с трудом.

— Спрашивай.

Голос хранителя приказывает, но я не могу найти силы спросить самое главное, что мучает. Он понимает, и отходит к шкафу, где сидят неподаренные игрушки. Он беспорядочно берет их, крутит в руках и возвращает на место, его речь лишена эмоций:

— Я не знал, что ее пытались оживить, используя твою жизненную силу. Я вообще надеялся, что ее не станут спасать. Когда вернулся, то был готов снова убивать. Да, я осознанно лишил жизни подопечную, нашёл способ обойти непреклонное правило. До того, как увидел тебя, был уверен, что отправлен дорабатывать контракт. И вновь искал способы избежать кары. А контракт с ней и был наказанием.

Он резким движением сметает все игрушки на пол:

— Я и сейчас убью её, если Ольга встанет на твоем пути! С удовольствием доведу начатое до конца.

Он замолкает, тяжело дыша. Сказанные слова заставляют говорить, задать вопрос:

— Ты говоришь так, будто...

— Да, Ольга жива.

Его слова не удивляют, не ошеломляют. Нет, они просто размазывают тонким слоем по остаткам рассудка. Мне всегда не хватало матери, а при холодности отца эта потеря казалась вообще чудовищной. Но если все сказанное правда, то я раньше не понимала своего счастья, как бы парадоксально не звучало. Приходит осознание, что все, что было есть и будет — это последствия действий одного эгоистичного энергета, поставивший себя превыше всех, моей матери. А мы совместными усилиями лишь разгребаем в надежде, что все образуется. Слепая любовь отца и Стешина к Ольге ведёт к катастрофе. Мне становится дурно. Уютный дом на глазах превращается в тюрьму.

— Где Зосим?

Алексин, по-прежнему стоявший возле шкафа, вздрагивает:

— Сидит под дверью, сторожит, чтобы никто не вошёл. С него сняты все обвинения.

— Увези меня отсюда. Пока готовишь машину, пусть Зосим со мной посидит, только попроси его ничего не говорить, иначе я сорвусь.

Алексин кивает и в этот момент раздается звонок телефона, на экране отражается номер Джека. Я вздрагиваю, показываю на телефон и качаю головой. Алексин берет трубку и отвечает:

— Да.. Нет... Нет, ты не можешь её услышать... Она не хочет... И даже не вздумай... Нет, Джек, ты ни на йоту не приблизишься к ней, я запрещаю. А ты в курсе, что я могу, если меня рассердить. И не вздумай искать способы поговорить. Не раньше чем получишь моё разрешение.

Он отключает телефон и прячет его в карман.

— Пока останешься без связи. Через пятнадцать минут я вернусь, никуда не выходи. Оденься потеплее, на улице холодно.

Он покидает комнату, я слышу их тихий разговор с Зосимом, и вот жених опускается рядом на кровать и без слов притягивает к себе ближе, пока не утыкаюсь в плечо.

Через четверть часа в сопровождении Зосима и Алексина спускаюсь вниз и выхожу на улицу. Дом и двор пустынны, хранитель позаботился, чтобы нам никто не встретился. Уже выезжая со двора, замечаю Стешина, стоящего на крыльце. Он неуверенно вскидывает руку в прощании.

— Куда именно, Хельга?

— В Москву.

Дальнейшая дорога прошла в полном молчании.

По приезду в квартиру банально отрубаюсь. Организм включает защитные функции, помогая справиться с избытком негативной информации и следующие двое суток пребывает в состоянии сна, прерываясь на еду. За сорок восемь часом с момента сенсационных откровений мы не произносим и сорока слов на троих. Зосим и Алексин ни на секунду не оставляют меня одну, при этом умудряясь быть незаметными. Однако всему приходит конец и в одно пасмурное утро я с мрачным видом устраиваюсь за столом. Передо мной материализуется тарелка с едой и чай, сам Алексин отходит к окну. Морщусь, отодвигая посуду и тихо прошу:

— Телефон верни.

— Хельга, не стоит...

— Хранитель, верни телефон!

Алексин нехотя возвращает трубку. Быстро пробегая по журналу вызовов, среди множества неотвеченных звонков нахожу нужный номер. Через мгновения мне отвечают:

— Да, Ваше высочество?

— Это правда?

Алексин морщится и присаживается рядом. После короткого замешательства собеседник отвечает:

— Да, Ваше высочество, правда.

— И то, что Ольга жива?

— Да.

— И где же она?

— В шунгитовой долине. Ей потребовалось больше времени на восстановление.

— А почему?

— Я не убийца, Ваше высочество.

Простая фраза прорывает плотину равнодушия, под которой скрывалась боль:

— Конечно, Евгений Аркадьевич, вы не убийца, вы палач! Вот только кто судьи, что вынесли мне приговор тогда?!

— Эмоции, Хельга, губительны для Странника. Быстро сгорите дотла, сожжете душу. В медицинской практике вы первая, кто не просто выжил после выкидыша на столь раннем сроке, но и не стал инвалидом. То, что произошло, не вписывается ни в какие нормы логики и здравого смысла. Простите, но тогда спасали жизнь человека.

— А я тогда кто?

После небольшой заминки он отвечает:

— Человек. С нелёгкой судьбой. Хельга, мы все люди, пусть могущественные, сильные, но люди. Нам свойственно ошибаться. Произошедшее тогда ошибка, которую удалось исправить. Осознание и раскаяние пришло слишком поздно.

— Значит, я ошибка для вас? — мне уже не больно, лишь горчит осознание правды.

— Для меня? Нет. Если бы не Алексин, я бы никому вас не отдал.

В трубке раздаются короткие гудки. Хранитель напряженно следит за моей реакцией.

— Я хочу спать. Не буди меня.

Он кивает и хочет отнять телефон, однако забираю трубку с собой.

Уже лёжа в одиночестве в комнате, предпринимаю попытку отключить эмоции и посмотреть со стороны. Только надо забыть, что они родственники и близкие люди.

Итак, Алексин уверен в чёрных делах Ольги. Но остановить легально не может из-за того, что она подопечная. Вопрос, почему к ней поставили хранителя? Ведь ненаемный хранитель защищает, чтобы охраняемый мог выполнить предназначение. Бережет на пути к цели. На пути... Конечно, Ольга сильный энергет, могла стать Правителем, и если верить Шитаку, при появлении Правителя в Среднем мире, разрешился бы конфликт между нами и архитами. Значит, цель Алексина как хранителя, не охранять, а направить Ольгу к осознанию предназначения. Вот только Ольга жаждала власти, преследуя свои личные цели, а не из высших побуждений.

Я вскакиваю, закрываю дверь,чтобы никто не мог войти и устраиваюсь за столом. Пальцы рисуют странные схемы, а мысли скачут, связывая разрозненные факты.

Когда Алексину стало понятно, что Ольгу не исправить, он пробует рассказать друзьям, однако они не верят. Не это ли причина драки с Краусом? Ведь Ольга присутствовала, значит, могла стравить их.

Шитак просил Ольгу не говорить. Он знал, что та не в восторге и нет дал ей альтернативы, как мне. Почему? Почему не пришёл к друзьям? Значит, чего то опасался? И опасается сейчас? Чего? А опасался он именно негативной реакции со стороны Крауса и Стешина. Ведь он по тем меркам был предателем. Хорошо, это тогда, а сейчас? Нет, дело не в высокопарных понятиях, дело в Ольге. Пока она жива, он чего-то боится. Ладно, спросим у него напрямую.

Итак, Алексин и Шитак независимо друг от друга понимают, что Ольга не собирается выполнять предназначенную роль в мироздании, а готовит демарш. Какой? Потом выясню. Сейчас цепь событий, главное, не включить эмоции.

Все уверены, что она боится поединка, а Ольга ищет способ избежать правления в среднем мире, но при этом решается сменить первоначальную сущность Странника на Правителя. Переворот? Захват власти? И кого она планировала сместить — отца или жениха?

"Обоих, — звучит голос в голове, — дальше, не отвлекайтесь".

"Подслушивать нехорошо," — бурчу в ответ, но мысли летят сами по себе. Хорошо, у Ольги мания всемирного господства, а людям с подобной манией свойственно честолюбие, алчность и лень. Именно поэтому Средний мир был не интересен — там нельзя удовлетворить свои потребности.

Меня осеняет, а не была ли внезапная беременность прям такой уж внезапной. Особенно, если ребёнок был нужен для смены ипостаси. И не просто ребёнок, а с огромным запасом жизненной силы. Вскакиваю и подлетаю к окну, распахивая створки настежь. Мне не хватает воздуха, так сильно сдавливает грудь осознание, что и меня и отца просто использовали. Не было любви, лишь поиск выгоды.

"Тише, маленькая принцесса, тише. Истерики потом, дальше думайте."

"Если все равно подслушивайте, поделитесь информацией, просто при лишении сил обязательно убивать плод?"

"Нет. Выживают оба без последствий, просто и мать и ребёнок становятся проводниками, не больше." — он скупо формулирует суть ритуала.

Значит, поэтому они согласились на лишение, когда Ольга пригрозила смертью ребёнка. Они были уверены, что никто не пострадает. Только Ольга знала, что мне не жить.

Хранитель. Алексин. У него не было выбора, когда провоцировал выкидыш. Только уничтожив источник жизненных сил, можно было остановить Ольгу. Ценой жизни ребёнка и своей.

Закрываю окно и возвращаюсь за стол. Сейчас самое сложное, от того, как правильно я расшифрую знаки прошлого, зависит приговор близким.

Прибывает Стешин и Михална. Алексин мёртв, Джек и Краус в прострации, Ольга при смерти, поскольку связь разорвалась. Вспоминаю учебники анатомии и биологии и соглашаюсь с горькой правдой — на таком сроке не выживают. Уже к моменту отделения от матери плод мёртв. А я жива и даже при помощи Джека делюсь жизненной силой с ней. Что происходит? Почему прерывают спасение? Эмоции? Или...

На лбу выступает холодный пот.

" Евгений!" — тихо зову Странника.

"Да?"

"Что вы увидели, когда восстановили нашу с ней связь?"

Он молчит.

"Евгений."

"Она успела запустить механизм смены сущности на Правителя. Я понял, что нас обманули."

Да, теперь понятно, почему он уносит меня, почему выхаживает и планирует забрать с собой. Но почему оставляют жить Ольгу? Разве смерть — это не наказание?

"Иногда смерть — это уход от наказания. А в случае с Ольгой мне надо узнать, что та успела наворотить."

"Евгений.

"Да, Ваше высочество."

"Я была не права?"

"Нет, Ваше высочество, мы были неправы с самого начала. Но у нашей роковой ошибки есть один плюс."

"Какой?"

"Вы."

Мысли крутятся усиленно. Получается, ей вернули жизнь, чтобы судить? Тогда почему отец не хотел меня забирать? Из чувства вины или я была ему неприятна? Так, стоп, это лучше спросить напрямую. Однако почему ей потребовалось больше времени, чем мне. Судя по всему, в неё также убивали жизненную силу. Чью же? Или Джек больше отдавал мне? "Только ваша."

Подпрыгиваю на месте. Если требовалась моя, значит, Джек не только вливал в меня свою, но и забирал мою, чтобы воскресить Ольгу. А после рождения как же? Или...

Срываюсь с места и лечу в сторону кухни. Сидящий за столом Алексин удивлён моим внезапным появлением, но еще больше шокирует его произошедшее потом. Я практически разрывают застёжку рубашки. На шее висит цепочка с чёрным камнем, спрятанным в серебряную оплетку. Шунгит!

— Девочка моя, ты меня пугаешь.

— Это же шунгит?

— Да, — подозрительно тянет хранитель.

— То есть после возвращения уже ты переносил жизненную силу от меня к Ольге? — я намеренно избегают называть её матерью.

Алексин озадаченно взъерошивает волосы:

— Девочка моя, понимаешь...

— Просто скажи — да или нет.

— Да.

Начинаю метаться по кухне. Значит процесс ещё не завершен, а что если его ускорить?

"Не получится. Сейчас мы стабилизируем её состояние, искусственно поддерживая в коме, — Странник осторожен в выражениях, — ваша жизненная сила больше не нужна."

— Я. Убью. Его, — тихо говорит Алексин.

— Нет, Алексин, нельзя, ещё пригодится, — отмахиваюсь от угроз в сторону Джека. Пазл сошелся! Я смогла!

"Как мило знать, что ещё на что-то годен. Вы позволила дать пару советов?"— ирония плещет фонтаном, но не может скрыть облегчение.

" Слушаю."

"Вы умница, Хельга, но двое суток эмоциональной депрессии— непростительная роскошь для Странника, даже с учётом вашего пола и возраста. Начните тренировки с Шитаком, он вас научит абстрагироваться от лишнего. И поговорите с отцом и дедом. Эти двое суток были для них страшнее тех тридцати лет."

"Хорошо. А можете тогда ответить на вопрос?"

" Попытаюсь."

"При лишении сил высвобождается колоссальное количество энергии. Куда она девается?"

"Конкретно в нашем случае ушла на сторону и теперь бродит где то, играя злую шутку с новым хозяином. Я ищу, но пока безрезультатно."

"А чем она грозит новоиспеченному владельцу?"

"Он не может ей воспользоваться, но с ним происходят невероятные вещи, он видит то, чего не видят другие, ощущает то, что не замечают остальные. Если ему не помочь, может закончиться плохо."

Невольно ежусь, а Евгений продолжает: "Думаю, что когда сила начнёт выходить из под контроля, найти будет легче, не волнуйтесь. Лучше отдохните. И простите за все."

Он исчезает, и все попытки докричаться терпят крах. Хранитель стоит возле окна с мрачным видом.

— Я просил его не вмешиваться. Скажи, ну что тебе дали ковыряния в прошлом?

— Наше общение расставило все по местам. Кстати, а у нас зефира нет?

— Зефира? — Алексин растерянно переспрашивает.

— Да, зефира. Я хочу зефира. И кофе мне свари. А если здесь появится жареная картошка...

— С солеными огурчиками?

— А есть?

— И когда ждать? — обречённо вздыхает хранитель.

— Кого? — недоуменно спрашиваю.

Вместо ответа он подходит и обнимает.

— В этом мире резкие перепады настроения у женщины с дикой страстью к солёным огурцам — верный признак беременности. А у нас смена вкусовых предпочтений на строго диаметральные также свидетельствуют о начале токсикоза. Ты же зефир на дух не переносишь.

Прислушиваюсь к себе, но ничего не чувствую. Приподнимаю голову и вижу чертенят, отплясывающих в чёрных глазах. Значит, вот он какой, ну хорошо:

— Алексин, а кто в магазин за продуктами ходит.

— Я или Зосим, но Его Светлость сейчас во Внутреннем мире. А что?

— За зефиром пойдёшь, тест купи.

Вырываюсь из рук и, направляясь в сторону спальни, небрежно бросаю через плечо:

— И я жду кофе. Считай это расплатой за умалчивание информации. А как вы будете извиняться за все, ещё подумаю.

— Вот нахалка, — слышу неприкрытое восхищение и облегчение в его голосе.

Поднос с кофе и зефиром появляется в спальне примерно через четверть часа. На отдельном блюдце рядом с кружочками соленых огурцов лежит тест.

Вечером появляется измученный Зосим. Изначально я планировала серьёзный разговор, но глядя на уставшего жениха, ограничиваюсь лишь вопросом:

— Почему?

Он вздыхает:

— Хельченок, я не мог. Что-то нельзя было говорить, чего-то не знал. А что-то боялся, что уйдёшь.

— А реакция понравилась?

— Нет.

— И как теперь дальше?

— Как скажешь.

Он отходит к окну и смотрит на ночной город. Его слова звучат глухо.

— Отчим решился на переворот, сестра была в курсе, мать нет. Меня не посвящали, из-за того, что мы плотно общались. Помолвка порушила планы заговорщиков, поскольку Раентар имел виды на меня, и отводил далеко не последнюю роль. Сути не знаю. Это все.

Понимаю, что это действительно все, что он может рассказать. И обида гложет, и осознание, что иначе никак. Подхожу и утыкаюсь лбом в спину, он вздрагивает, но не оборачивается, смотря в сторону.

— Хельченок, ответь мне на один вопрос, пожалуйста. Чей это тест на беременность?

Прыскаю от смеха:

— Алексина.

— Все наглая ложь и поклеп, — тут же отзывается хранитель из гостиной, — я физически не могу быть беременным!

— А кроме тебя, некому, — не остаётся в долгу Зосим.

— А Хельга? — появившийся в дверях Алексин недвусмысленно показывает на меня.

— Исключено, сам знаешь.

— Знаю.

— Что вы знаете?

— О беременности. Хранитель может узнать через контакт с подопечным, а Видящий... Такие вещи от нас даже родство не скроет.

— То есть у меня два личных бесплатных узи-аппарата. Что тогда с ним делать? — подхожу к нераспакованному тесту и задумчиво кручу в руках. Я не против детей, но сейчас беременность некстати, слишком много на кону да и что я в подвешенном состоянии могу ребенку дать? Нет, малышу нужна стабильность и спокойствие, а их о можно обеспечить лишь после третьего перехода.

— Отдай его хранителю, пригодится, — прерывает невеселые размышления Зосим.

— Ваша светлость, у вас проблемы со слухом? Я не могу его использовать по назначению, — иронично хмыкает Алексин.

— Просто пригодится, — настойчиво повторяет жених, слегка морщась, как от зубной боли.

Алексин внимательно изучает мимику парня, после забирает тест из моих рук и бережно прячет в карман:

— Ладно, дети мои, уговорили. Раз все наладилось, пойду я прогуляюсь.

Он уходит и мы слышим его озабоченный голос, говорящий кому-то по телефону:

— Солнце моё, как ты себя чувствуешь?

Удивлённо перевожу взгляд на Зосима. Он уже обхватил меня за талию и тихонько целовал волосы.

— У хранителя постоянная девушка? И кто же это?

— Хельченок, всему своё время. Скажу одно, тебе понравится. Я не хочу тратить время на хранителей, их пассий и прочую ерунду. У нас с тобой целый вечер впереди.

Утро начинается с приятных мгновений. Не сговариваясь, мы заминаем неприятную тему. Однако моё нахальство простирается столь далеко, что под видом наказания, затаскиваю Зосима на шоппинг. Алексин так и не появлялся, лишь позвонил мне с просьбой одной никуда не ходить.

Прогулка по праздничной дневной Москве имеет своё очарование. Новогодние и рождественские инсталляции на улицах и в витринах. Огромные ели обсыпанные игрушками разбавляют суетливую и деловую обстановку города. Эта зима выдалась морозной, и мы ныряем в торговый центр, спасаясь от кусачего холода. Неурядицы и страшные тайны прошлого блекнут, когда мы из одного бокала пьём горячий глинтвейн, украдкой таская друг у друга кусочки рождественских десертов. Зосим терпеливо ждёт около примерочной, пока я выбираю новое платье, но с горящим взором тащит в магазин нижнего белья, а я сопротивляюсь. Напрыгавшись, смотрим кино, и так весь день проходит в беспечных развлечениях.

Последующие дни полны праздного безделия. Мы с Зосимом отрывается то в боулинге, то в бильярде, то на роллердроме, смотрим фильмы. Алексин появляется ближе к вечеру, просто забегает на чай, узнаёт новости и вновь исчезает к таинственной незнакомке. Попытки выведать имя разбиваются о стену непоколебимости хранителя.

Ни Шитак, ни родственники не пытаются связаться со мной. Если сначала с тревогой и опасением ожидаю неизбежного разговора, то постепенно успокаиваюсь и забываю.

В последний вечер перед учёбой Алексин возвращается раньше, чем обычно. Он прогоняет Зосима с кухни и самолично заваривает чай. Мы с нетерпением ожидаем интересных новостей. И он нас не разочаровывается:

— Так, вам дали достаточное количество времени, чтобы отдохнуть, — начинает хранитель, разливая чай по чашкам, — и, не смотря на неприятный инцидент, необходимо возвращаться к предыдущим задачам. Здесь список официальных мероприятий на первый квартал, где вы обязаны появиться. Зосим, факт измены засекречен, исчезновение представлено как несчастный случай, постарайся придерживаться выбранной линии поведения. Из важных мероприятий я бы отметил визит Хельги со Стешиным в Сочи, на неформальную встречу с сильными мира сего. Летишь без Зосима и меня. Спокойно, — он сразу пресекает возражения, — я всегда буду рядом. Просто незаметно. Теперь по Шитаку. Мы с ним встречались, занятия начнете вместе с институтскими. Чтобы не перегружать тебя, девочка моя, Шитак поведает и про энергетический бой. Готовься, милая, он будет соблазнять правлением.

— Если он так одержим, то может отменить занятия?

— Он уперт в достижении цели, однако слово сдержит. До третьего перехода ты в безопасности. Это наш шанс хоть что-то узнать о падальщиках.

В этот момент у Зосима звонит телефон. Он быстро и односложно отвечает. С интересом наблюдаю за ним, да и хранитель проявляет любопытство. Закончив разговор, жених быстро поясняет:

— Суржик звонил, звал завтра после учёбы в клуб отметить начало семестра и Новый год.

— Опять развлекаться? — подначивает Алексин.

— Там будут все, — многозначительно отвечает Зосим.

Алексин погружается в раздумья, я же слегка раздраженно интересуюсь:

— Я опять что-то упустила?

— Нет, Хельченок. По легенде, ты сильно заболела, поэтому и сессию сдавала в индивидуальном порядке. Ребята просто перенесли вечеринку.

У меня зарождается дикая мысль. Алексин тем временем продолжает:

— Ладно, идите веселитесь. Я вас заберу с вечеринки по первому же звонку. Девочка моя, одна просьба — поговори с дедом и отцом.

— Хорошо, но встречное условие. Принеси моё платье.

— Это какое? — настороженно прищуривается он.

— То самое, пожалуйста.

Алексин ухмыляется:

— И не жаль тебе жениха. Ладно, принесу. Все, молодёжь, завтра сложный день.

Утром будит аромат свежесваренного кофе — Зосим выучил, что утром я бываю особо кусачей без бодрящего напитка. Но даже ранняя побудка и готовый завтрак не панацея от опоздания, так что в институт мы врываемся на полном бегу, аналогично преодолеваем ступеньки до кафедры органики. Чтобы в лаборатории натолкнулся на скучающих от безделья ребят, поскольку преподаватель застрял в пробке. Староста оживляется при виде нас:

— О, питерцы!

— Петербуржцы, — педантично поправляю.

— Слушаюсь, принцесса! Как здоровье?

— Все хорошо, спасибо, — вежливо перебивает меня Зосим, не давая ответить заготовленную колкость.

— Вечером будете?

— Обязательно.

Я замечаю подружек и устремляюсь к ним. Если Аня весела и жизнерадостная, то Ирина слегка грустная.

— Привет, как дела?

— Хельга, может ты мне поможешь? — с места в карьер начинает брюнетка, — Ирка в клуб идти не хочет. Видишь ли, её вечно занятой ухажер пойти не может. Опять будет дома сидеть — ждать.

Ира фыркает и отворачивается, видно, что спор ей надоел. Иду на выручку:

— А таинственный и деловой поклонник не может просто тебя из клуба забрать, когда освободится?

Судя про лицам девушек, именно такой вариант им в голову не приходил. Ирина тут же отсылает смс и через минуту радостно сияет

— Он сказал, что самое оптимальное решение!

— Странно, что ему это не пришло в голову, — ворчу, но теперь гудит мой телефон. Подошедший Зосим хмыкает, через плечо прочитав пришедшую смс.

" С началом нового семестра, Ваше Высочество. Постарайтесь хотя бы его закрыть самостоятельно. Джек"

Обиженно морщу нос, можно подумать, что это я виновата, что переход и сессия совпали.

"Хорошо, я виноват, Ваше высочество, признаю. Но если эту сессию завалите, то сие будет исключительно ваша заслуга." — голос Евгения неожиданно раздаётся в голове.

"Не дождетесь, господин Пискарев."

"Я лишь надеюсь, что моё поручительство перед преподавателями не останется голословным. В ваших нежных ручках честное имя скромного учителя"— он насмешлив.

"А приставать к чужим невестам не хорошо"

"Вы мне ещё язык покажите, Хельга. Как маленький ребенок, честное слово. Ладно, преподаватель идёт. Привет Его светлости. До свидание, Ваше высочество"

В дверь действительно входит преподаватель.

Лекции проходят спокойно, после чего мы расстаёмся с однокурсниками, чтобы подготовиться к вечеринке. Дома у нас проходит легкий спор по поводу платья, однако Зосим сдается и в клуб я все еду в нём, в укороченной версии, правда спрятав основную изюминку под стилизованный жакет.

В клубе уже играет музыка, сверкает неон. Под нашу группу отведен отдельный балкон. За ним уже начали собираться ребята. Ирина с Аней делают попытку оторвать от меня Зосима, но тот вцепился как клещ. Девушки одеты ярко, на Ане коротенькое облегающее золотистое платье на тонких лямках, Ира надела топ с юбкой цвета ванили с чёрным узором. В какой то момент взгляд девочек цепляется за кольцо:

— Ух ты, красивое. Это что?

— Сапфир. Подарок Зосима

— Подарок? — скептически тянут они и таки получают от меняя лёгкий киваок в подтверждении их догадок. Их визг перекрывает даже грохот музыки. Новостью делаются со всеми одногруппниками, и вот мы пьём уже за нашу свадьбу. Вскоре начались танцы. Мы с Зосимом пока отсиживаемся, подруги тоже не спешат на танцпол. Ирина нервно оглядывается. Вдруг возле уха раздаётся:

— Вот это мужчина! И он один!

Мы резко разворачиваемся в сторону объекта восхищения, Ирина слегка бледнеет. У входе на танцпол стоит Алексин, а к нему наперерез спешит Татьяна, кокетливо стреляя глазками. Я неверяще оборачиваюсь к Зосиму и он осторожно кивает. Он был в курсе?

Я вновь возвращаюсь взглядом к Алексину, чтобы опять получить шок. Он, улыбаясь спрашивает что-то у Татьяны, она игриво смеётся и говорит в ответ. Ещё обмен парой фраз, и Алексин жестом фокусника достаёт купюру, вручает её ошеломленной девушке и идёт в сторону лестницы на второй этаж. Димка начинает ржать, Зосим хмыкает со своим извечным "Сноб!"

Алексин невозмутимо идёт в нашу сторону, не обращая внимание на ажиотаж в женском стане диско клуба. Хранитель подходит к Ирине, нежно целует руку, и после этого жеста блондинка становится врагом номер один у всех представительниц слабого пола. Но её классовая ненависть мало волнует, я с удивлением обнаруживаю, что она действительно счастлива. Замечая мой недовольный взгляд, хранитель ехидно спрашивает Зосима:

— И чем твоя невеста недовольна?

— Спроси свою подопечную, — парирует Зосим.

Я закатываю глаза с тихим шёпотом "Позеры." Ирина, как и Аня, удивлённо смотрят на нас :

— Вы знакомы?

Хранитель тихо усмехается:

— Солнце моё, твоя однокурсница Хельга, моя подопечная.

— Но как? Хельга, а ты почему не сказала? — Ирина не рада, она расстроена этим фактом.

— Я не знала с кем ты встречаешься, — поясняю и вновь отворачиваюсь в сторону танцпола. Обидно, не ревность, а именно обидно, что Алексин не сказал. А ещё приходит понимание, что Ирина теперь, сама того не зная, втянута в разборки старых и нового мира. Жених вздыхает и обращается к хранителю:

— Вам надо поговорить.

— Дома поговорим, — отмахивается Алексин, что-то шепча на ухо Ирине. Потом бросает взгляд на меня и тихо говорит:

— Ириш, идите потанцуйте, нам действительно стоит поговорить с Хельгой.

Ребята уходят, оставив нас наедине.

— Девочка моя, что не так?

— Почему ты сунул купюру Татьяне?

— Я спутал её с прислугой.

Я оборачиваюсь и пристально смотрю ему в глаза, он усмехается:

— Милая, ты же не ревнуешь, я это чувствую. Тогда что не так?

— Она совсем ребёнок!

— Она твоя ровесница!

— Да как бы ни так! У неё не моя жизнь, по сравнению со мной она вообще нетронутый лист, даже если считает иначе!

— Хельга, я люблю её. Сердцу не прикажешь. Первоначально думал, что прихоть, временная забава. Время шло, а забава стало необходимостью. Ты все равно останешься на первом месте, это не обсуждается, но она моя. Насколько смогу, буду рядом, потом найду возможность обеспечить ей защиту.

— А ты о ней подумал? Что она будет чувствовать? Вот говоришь, что она моя ровесница. Я знаю с рождения, что придёт момент и мой хранитель уйдёт. И мне все равно больно, до слёз больно. А она? Ни могилы, ни памяти. Был и исчез. Она не посвящена в наши тайны, потому что простой проводник. А если узнаёт? Ты хочешь чтобы она меня обвинила в твоей смерти?

Он молчит и мрачно смотрит на танцпол, где танцует его любимая.

— Алексин, прости, — тихо касаюсь его руки

— Ты права, моя девочка, ты права. Знаешь, когда Зосим намекнул на тест, я обрадовался. Правда, всегда хотел ребёнка. Но именно от любимой.

— Я понимаю, Алексин, есть ещё одно но...

— Через неё я становлюсь уязвимым, а значит подвергаю тебя опасности, — Он откинулся на спинку дивана и перевёл взгляд на меня, — Хельга, дорогая, не волнуйся.

— Я не из-за этого волнуюсь, а потому что боюсь, что она пострадает. Ты знаешь, они не перед чем не остановится.

Крак. Бокал с виски в руках Алексина разлетается вдребезги, и янтарная жидкость дождём опадает на пол.

— Ни ты, ни она не пострадаете. Я в состоянии защитить двух своих женщин.

— У меня вообще то жених есть, — бурчу недовольно, а он лишь треплет по щеке

— Хельга, иногда ты говоришь слишком разумные вещи, что становится страшно, но в большинстве своём все же ещё ребёнок. Пошли танцевать, девочка.

Мы спускаемся к остальным, где Алексин изящно производит обмен партнёршами, отдав меня Зосиму, отобрав у того Ирину. Звучит искрометная самба и вскоре мы не оставляем никого на танцполе. Все танцующие переходят в категорию зрителей. А две пары ярко зажигают под чувственные ритмы.

Стихает музыка. Раздаются аплодисменты. А из толпы провоцируют:

— А рок-н-ролл слабо?

Диджей поддерживает вопрос и Алексин с усмешкой смотрит на жениха:

— Ну что, доверишь мне свою невесту?

— Можно подумать "нет" тебя остановит, — ворчит недовольно Зосим.

— Я из вежливости спрашиваю, — соглашается Алексин и обращается ко мне, — Хельга, тряхнем стариной?

Я вопросительного смотрю на Зосима и тот нехотя отпускает. Он забирает Ирину с танцполе, по дороге пытаясь кратко объяснить, почему именно меня к Алексина ревновать глупо.

Алексин тем временем, нежно снимает с моих плеч пиджак, играя на нервах зрителей. Я позволяю ему разыгрывать соблазнение.

— У тебя туфли устойчивы?

— Не волнуйся.

Диджей включает мелодию и мы срываемся в лихой ритм. Алексин получает удовольствие и от танца и от того, что дразнит Зосима. Причём первую минуту он просто проверяет мою устойчивость, заставляя выписывать сложные пируэты и па. Наконец он не сдерживается:

— Полетаем?

И мы летаем. Вернее летаю я. И вниз головой, и колесом, и мёртвой петлей, и ласточкой. Каждый акробатический элемент сопровождает вздох восхищения толпы, широкая ухмылка хранителя и мое обещание его прибить, как только я обрету равновесие. Не то чтобы я не знала и не подозревала на что иду, но почему то разница в ощущениях в двенадцать и девятнадцать лет ощутима.

Наконец мне перестают устраивать экзамен на космонавта, пара прыжков и мы заканчивает танец. Хранитель довольно улыбается, сияя как начищённый чайник. Он возвращает меня Зосиму, тот недовольно ворчит, скользянаглыми пальцами по обнажённой спине:

— А Ирочку он так не вертит.

— Не ревнуй, — смеюсь я.

Водоворот танцев, заводные ритмы диско-музыки дарят ощущение обычности и спокойной жизни. Мы скачем до потери пульса, запивая жажду коктейлями, пока наконец, Алексин возмущённо не гонит нас на улицу, псевдо-грозно читая нотации о вреде чрезмерного возлияния для молодых умов. Мы отбивается со смехом, но послушно уходим с вечеринки. И если нам такое количество алкоголя даже не кружит голову, то Ирина порядком захмелела. Алексин заботливо усаживает ее на переднее место, рукой махнув нам на заднее:

— И не целоваться, молодежь!

— Завидно? — подначивает жених.

— На перевоспитание Михалне сдам, — ухмыляется хранитель, глядя на задремавшую Ирину. Притворно огорчено вздыхает:

— Мне так точно поцелуи не грозят. Эх, горе моё белокурое.

Утром группа нас встречает тихим вздохом и белой завистью.

-Как вы так умудряетесь, петербуржцы? — борясь с похмельной головной болью, спрашивает Суржиков.

И правда, на фоне бледных от избытка алкоголя в крови ровесников с красными глазами от недосыпания, мы с женихом выглядит как с картинки журнала. Впрочем есть ещё человек, которому завидуем даже мы. Ирину Алексин даже не пустил в институт.

Зосим отшучивается, а меня отвлекает смс от Шитака " Я заеду после занятий, Алексин в курсе"

После занятий нас действительно встречает Шитак. В своём истинном обличии, прлуморф кивком приветствует нас и указывает на огромный джип. Мы так же молча устраивается в машине.

— Глаза закройте, — бесцветным голосом просит он.

Послушно выполняем требование. Через пять минут машина притормаживает.

— Выходите.

Мы выходим и замираем от восторга. Перед нами раскинулись горы в белоснежный шапках, у подножия которых поля перемежались хвойными перелесками и каменистыми россыпями. Девственная нетронутая земля, с чистым звенящим воздухом, однако красота не успокаивает, она слегка настораживает.

— Добро пожаловать в Средний мир!

Делаю шаг по камням, и понимаю, после опасаясь мест. Здесь слишком пустынной, кроме нас нет ни одной живой души, ни птиц, ни зверей. Не видно и следов цивилизации

— Средний мир еще молод, здесь ещё есть абсолютно нетронутые уголки. Но энергополе весьма нестабильно. Мир в равной степени нуждается и в проводниках и в энергетах.

Я оборачиваюсь, чтобы задать вопрос. Как раз вовремя, потому что Шитак бросает в нашу сторону энергетический шар. Едва успеваю толкнуть Зосима и сама прыгаю в противоположную сторону. Жених кубарем катится по каменистой поверхности, защищая лицо, одновременно активизирует энергетический щит. Мне повезло, лежавший рядом булыжник необьятных размеров становится временной защитой, чтобы собраться мыслями и перевести дух. Впрочем, Шитак не даёт расслабиться, удары следуют одним за одним. Не вижу его, поэтому просто вешаю щит на себя и отбрасываю кольцо Неро в сторону в кусты. Зоморф перевоплощается в боевую ипостась и тут же оказывается в силовой клетке. Он лишь скулит, но вырваться через жгущие прутья чистой энергии не может. Ныряю сознанием по силовым линиям. В Среднем мире они больше похожи на кружево, столько на них спиралей и завихрений. Вот Зосим, он аналогично мне прячется за куском гранита больших размеров, прислушиваясь к происходящему. Вот Шитак, с нехорошей ухмылкой разбрасывается чистой энергией то в мою сторону, то в сторону жениха.

— Так и будете сидеть за камушками?

Вновь возвращаюсь к Зосиму, и вижу что он готовится к атаке. Он не видит меня, не может чувствовать, а значит мне приходится подстраиваться под него. Пропускаю через себя поток и бью в сторону полуморфа. Ещё удар, ещё. Шитак отвлекается на меня и Зосим прыгает в надежде сбить его с ног. Увы, даже мои яростные атаки не спасают жениха, он оказывается в силовой клетке.

— Детка, сдавайся! — ухмыляется Шитак.

Сжимаю губы, а мысли мечутся испуганными птицами, пытаясь решить задачу. На ум приходит дикое решение. Выливаю наружу огромное количество энергии и пытаюсь дистанционно управлять сгустком. У меня получается! Все также в сознании держа Шитака на пушке, начинаю выплевывать из резерва энергию, параллельно качая её из внешнего энергополя. А сама скатываюсь в канаву у ног и ползу в сторону, обдираясь о коряги и камни. Мне удаётся уйти достаточно далеко от камня и оказаться практически за спиной полуморфа. Но тут приходит осознание, что все силы потрачены на то, чтобы поддерживать иллюзию моей истеричной стрельбы. А вот ударить в спину хорошим силовым потоком не получается. В бессильной злобе сжимаю руки, и пальцы сгребают острый камень. Прицелившись, со всех сил швыряю его в Шитака и попадаю в затылок. Полуморф падает без сознания. Силовые клетки исчезают.

Зосим и Неро бросаются ко мне. Я же совсем не по-королевски лежу навзничь на голой земле и размазываю рукавом по лицу слёзы, пот и сопли.

— Хельченок, ты в порядке?

— Скажи, что это было? У меня паранойя или нас пытались убить?

— Я думаю, у моего предка весьма оригинальное понимание методик обучения. Иначе бы Неро даже не дал бы ему нанести первый удар.

Зооморф уже в обличии пантеры ластится, пытаясь вылизать грязное лицо языком.

— Неро, хватит. Отстань, чёрное недоразумение. Хорошо, хоть в таком обличии ты не ядовит, а то бы составила компанию неудавшемуся учителю, — пытаюсь оттолкнуть Неро от себя, хотя искренне рада, что он не пострадал.

Зосим внимательно осматривает Шитака:

— Есть две новости. Хорошая — он жив, хоть и без сознания. Плохая — он без сознания. А мы в Среднем мире, где в любой момент могут появиться падальщики, но даже если не появятся, как отсюда выбираться, даже не представляю.

Недовольно вздыхаю и пытаюсь принять вертикальное положение. Ощущение, будто бежала кросс при полной выкладки по сугробам. Зосим тут же подскакивает ко мне:

— Тебя ранили?

— Нет, меня выкачали до дна. Я не думала, что такая битва изнуряет. Подожди, сейчас передохну и попробуем привести в чувство нашего горе-педагога.

Сейчас и я осознаю, что это было практическое занятие, впрочем, совсем серьезные угрызения совести меня не грызут. Опираясь на жениха, хромаю до лежашего трупом Шитака. Вспоминаю, чему учила Михална. Руки скользят над телом, сканируя личное поле.

— Зосим, его надо перевернуть на живот, у него ссадина на затылке, и простая потеря сознания от удара, даже сотрясение мозга нет. Думаю, что максимум через четверть часа придет в себя.

— Ты можешь лечить?

— Я же Странник

Мы переворачиваем полуморфа, я останавливаю кровь. Зосим роется в аптечке, что находит в машине. Вскоре возвращается, неся перекись, зеленку и нашатырь.

— Я проверил, вокруг ни души. Мне интересно, где его Зург.

— Мне тоже интересно.

Наконец ссадину заклеили, голову полуморфа пристроили на свернутую куртку. Зосим находит в машине пакет с продуктами, и мы его безжалостно потрошим. Через десять минут уже горит костер, хлеб обжаривается до ароматной горелой корочки, банка шпрот вскрыта, овощи вымыты в ближайшем ручье и плевать на антисанитарию. Молодые организмы требуют подкрепления. Мы даже упаковку с сардельками вскрываем и жарим на огне. Неро охраняет от вторжения, прислушиваясь к далеким звукам.

Словно по часам, ровно через пятнадцать минут Шитак приходит в себя. Сначала мы слышим тихий стон. В мгновение ока вскакиваем на ноги, Зосим готов нанести удар.

— Потише, чего топочете как слоны?! — он еще недовольно морщится, ощупывая затылок, — ведь знал же с кем связался. Детка, ты меня чуть не убила!

— Аналогично, — настороженно отзываюсь, в руке зажат еще один камень.

— Хельга, камень брось. Я же не идиот второй раз на одни и те же грабли наступать. Ну ты меня приложила. Радует, что Алексин пожалел старого друга и не дал тебе оружие. Иначе боюсь представить, как бы вы отсюда выбирались.

— Молча, — игнорируя его просьбу, отвечаю, следя за его движениями.

Он осторожно садится, оглядывает нас, наше нехитрое застолье. Еще раз трет виски, словно борясь с головной болью.

— Не получилось бы. Я поставил дискретную защиту по периметру. Снять могу только я, так что если б убили, то и куковали бы до скончания веков. Ладно сам виноват, хотя результатами доволен. Зосим, если бы не порол горячку, то не попался бы так легко. Хельга, приманка получилась хорошей, но питать ее надо извне, тогда отследить тебя будет сложнее. Да и сил больше останется.

-То есть ты знал, что я за спиной???

— Конечно, но мне было интересно, что ты предпримешь, потеряв возможность управлять энергией. Любопытство меня сгубило. Сардельку дайте. И вообще, чего на холодной земле сидите? Мне ж твой хранитель потом плешь проест.

Он, пошатываясь, встает на ноги и бредет в сторону машины. Достает из багажника туристические коврики и пледы и тащит все обратно к костру..

Мы уже успокаиваемся. Зосим помогает Шитаку расстелить коврики, меня закутывают в плед. Шитак осматривает ссадины на юноше, смазывает их кремом. Мне помогают вытереть грязь с лица. Спустя некоторое время просто молчим, поглащая нехитрый ужин.

Когда запасы Шитака, купленные, оказывается, специально для нас, заканчиваются, полуморф делает знак собираться.

— На сегодня все. Завтра я заеду за вами после учебы. Тренировки будут проходить здесь, так твои церберы не будут мешать. Одежду поудобней возьмите, придется много ползать в грязи, и делать всякие неприятные вещи.

В машине меня выключает, сквозь сон чувствую, как Зосим пытается разбудить, потом просто на руках доносит до спальни. Алексин спорит с Шитаком, Ирина меня трясет, пытаясь что-то сказать, но я не просыпаюсь.

Дальнейшие дни насыщены до предела. Домой я прихожу за полночь, хотя большей частью меня практически волоком притаскивает Зосим. Ирина по негласному нашему решению живет с Алексиным. Так пролетает февраль и март. Обучение у Шитака столь интенсивно и насыщенно, что мы с Зосимом даже на обязательные приемы приходим буквально на полчаса, лишь бы заметили и уже с бала спешим опять на практику. Периодически Шитак устраивает разгрузочные дни, давая возможнсть просто изучать Средний мир. Мы излазили Пустынные горы, долину гейзеров, исходили Песочную равнину. Мир дышал своей неприступностью, нетронутостью, был дерзок как любой юнец. Полуморф всегда пристально наблюдал за мной в тайной надежде на добровольное решение, но я оставалась непреклонна.

Иногде Зосима забирает Алексин, и тогда наши занятия больше похожи на длительные беседы. Мы спорим с Шитаком, ищем пути решения. Я давлю, чтобы он открыл доступ в мир Страннику, Шитак отказывается. Иногда учителя пробивает на воспоминания, и он рассказывает о юности, о первых столкновениях с падальщиками, пытаясь обходить стороной подробности гибели Алексина и своего ранения, и я собираю картину буквально по крупицам. Мысль, которая сформировалась еще при первых минутах знакомства с Шитаком, крепнет с каждым днем. Чтобы однажды прорваться, словно гнойник.

Сегодня Шитак предложил выйти чуть дальше тех мест, где мы обычно тренируемся. Зосима забрал Алексин. Мы не спеша бредем по камням. Солнце тускло светит сквозь дымку облаков. Лес заканчивается и на горизонте видны горы. Полуморф останавлиается и внимательно оглядывает местность. Я решаюсь задать вопрос:

— Почему вы смогли выжить при ранении, а Алексин погиб?

— Ему нанесли более серьезные повреждения.

— Но вы говорили, что едва не умерли.

— Знаешь, детка, у меня было ощущение, что я умер. Наверно, прошел через клиническую смерть. Сама посуди, вылечили меня чудом, у повстанцев тогда медицина была на коленки, о простой стерилизации и антисептиках ничего не знали.

— Не допускаете мысль, что вы действительно умерли?

Он резко оборачивается ко мне, его глаза недобро прищурились:

— Говори.

И мне приходится изложить все мысли.

— Вы путаетесь в оценке времени, которое болели. Алексин вернулся хранителем. Сначала моей матери, потом меня. А возможно ли что новорожденный мир, в силу возраста и неопытности в вашем лице получил хранителя? Ведь если просто посмотреть фактам в глаза. Первоначально архиты были неуправляемы, что наш, Внутренний мир изолировал их в резервацию, а потом и вовсе выделил в отдельный мир. Чем не первый переход? С этого момента архитам приходится самим выживать, учиться ходить между мирами, управлять, предвидеть, планировать, проще говоря, эволюционировать самостоятельно, приспасабливаясь к новым условиям жизни. Появляются повстанцы и радикалы, причем первые умеют контролировать свою жажду энергии перехода. Не до конца, но могут. Одновременно приходит осознание в необходимости Правителя.

— А второй переход?

— Не знаю, интуитивно мне кажется, это как то связано с моей матерью. Я не до конца приняла ситуацию, и пока не готова копаться.

— Тогда почему я хранитель и главное, что и от кого охраняю?

— Охраняете мир, но не от кого, а для кого. Пока не придет настоящий Правитель. Вы никогда не замечали, а мне со стороны видно — вы влюблены в мир архитов и он отвечает вам взаимностью. Вы защищаете своих подопечных, преобразуя для них энергию, столь необходимую для выживания.

— И когда настоящий Правитель придет? — Шитак перевел взгляд на горы..

Я промолчала. А что говорить, если он итак знал суть хранителей.

Шитак хмыкнул.

— Вот именно поэтому я и хочу отдать мир тебе. Ты увидела суть там, где другие видели лишь убийц.

— Вы это знали?!

— Любой хранитель знает, для чего он здесь. И сколько ему отмеряно.

Я пораженно смотрю на него. Затем отворачиваюсь, спрашивая в пустоту:

— И кто решает кому и кем быть? Какие высшие силы управляют нами как марионетками? Почему я именно Странник, а вы — хранитель мира? Почему нам не дан выбор?

— Я не отвечу тебе, детка. Либо это очень мудрые существа, либо очень большие шутники. Идем.

Он скорым шагом направляется к горам, и мне пришлось идти за ним. В Среднем мире очень мягкий климат, времена года имеют размытые границы, поэтому лишь по скромным пятнам горных цветов можно было догадаться о наступлении весны. Идти приходится недолго. У подножия гор, в перелеске спрятался небольшой дом с садом и огородом. На подходе чувствую колебания поля, говорящих, что мы прошли через дискретную защитную сеть. Меня начинает разбирать любопытство

На пороге показывается молодая женщина с темными волосами. Она спокойно смотрит на нас. Вдруг из сада с воплями: "Папа!" вылетают двое мальчишек лет семи. Я изумленно наблюдаю, как парочка повисает на шее полуморфа. Кольцо на пальце слегка нагревается. Шитак обнимает мальчишек, треплет их по головам. Он подходит к женщине, на мгновение прижимает к себе. Затем ловит мой взгляд и усмехается:

— Раниль, принцесса голодна. Ее надо накормить.

Женщина молча уходит в дом, а Шитак машет мне рукой:

— Детка, не стой на пороге. Заходи уже.

Я вхожу в дом. Здесь пахнет уютом и любовью. Мне удается рассмотреть жену Шитака. У нее чайного цвета глаза, темные волосы, она невысокого роста, и красива той спокойной домашней красотой, которую ценят мужчины. Мальчишки-близнецы больше похожи на мать, тоже темноволосые, темноглазые. Они устраивают возню в ногах у отца. Шитак сидит возле очага в кресле, стоящем так, что видно всю комнату. Он с удовольствием наблюдает мое смятение, затем говорит:

— Иногда и коварным заговорщикам нужна тихая гавань.

Раниль фыркает, и я с удивление понимаю, что пословица о тихих омутах правдива.

Вечер проходит в тихой семейной обстановке. Мальчишки атакуют меня расспросами, где моя корона и настоящая ли я принцесса. Затем притаскивают различные мозаики и вовлекают меня в их собирание. Раниль, после того как убрала со стола, садится в кресло, а Шитак устраивается возле, прислонившись к ее ногам. За мальчишками приходит Зург в облике обыкновенной рыжей дворняги, он обнюхивает мою руку и осторожно, губами стаскивает кольцо с руки, высвобождая Неро. Тот тут же принимает образ такой же, только черной собаки, и эти двое затеивают свои собачьи игры.

Уже по дороге домой я спрашиваю Шитака:

— Зачем?

— Хельга, даже хранителям иногда хочется побыть просто людьми. Раниль не так проста как кажется. Она не только хороший морф, но и сильный энергет. И она не архит. Мальчишки унаследовали силу матери. А вот Ирине не повезло, она уязвима. Ты понимаешь, что ты должна сделать?

Я понимаю. Мне надо защитить Ирину, когда Алексин уйдет.

Шитак доводит до дверей, он хмурится и насторожен, от былого благодушия не остаётся и следа. Мои попытки выяснить причину он игнорирует.

Дома тихая семейная идиллия. Алексин с Ириной в моей гостиной в обнимку смотрят телевизор, Зосим пролистывает стопку книг. В общем, никто принцессу не ждёт. Строю недовольных мину и ухожу в спальню, чтобы привести себя в порядок.

По возвращению замечаю, что Ирина собирается уйти, а мужчины ждут меня. Как только девушка переехала к хранителю, наши отношения с ней слегка заморозились. Ирина была не в курсе про энергетов, я боялась проговориться и дистанционировалась.

Но сейчас надо было расставить точки в предложениях.

— Ир, останься. Дело касается тебя, — прошу я и сажусь в кресло. С минуту собираюсь мыслями и начинаю командовать. Эта привычка появилась совсем недавно, я и не заметила, как начала принимать решения за всех, не оглядываясь, а сама просчитывая последствия.

— Алексин, свяжись со Стешиным, я хочу поговорить. Желательно сегодня или даже сейчас. Лучше в загородном доме.

— Хорошо, я отвезу тебя.

— А я здесь причём? — недовольно бурчит Ирина. Если хранитель и жених спокойно принимают моё новое поведение, то она артачится и пытается сопротивляться.

— Потому что ты едешь со мной, — терпеливо отвечаю я.

— Я никуда не собираюсь ехать, что ты ведешь себя как избалованный принцесса!

— Ирина, это ради твоей же безопасности, — поясняю, хотя её протест начинает раздражать.

— Хельга, что ты задумала? — удивляется Алексин, он уже договорился о встречи и собирается выходить.

— Правильно она делает, надо было раньше так поступить, — вдруг вмешивается Зосим, — так бы только с Александром Викторовичем говорила, а теперь и Его Величество прибудет.

Ирина со стоном падает в кресло:

— Вы издеваетесь? Почему вы разрешаете ей командовать?

— Зосим и Алексин пояснят все по дороге, — отрезаю я и поднимаюсь, — пошли. Я планирую все таки поспать сегодня.

Ирина подчиняется. Мы вчетвером спускаемся вниз и я нахально сажусь на переднее сидение. Алексин возмущается:

— Хельга, немедленно назад.

— Нет. Пусть Зосим введёт Иру в курс дела, я хочу подремать.

— Вот и спи на заднем сидении.

— Нет, Алексин, поехали, я действительно устала, просто откладывать уже нельзя.

— Я никуда не поеду, пока ты мне не объяснишь или не сядешь на своё обычное место.

— Хранитель, забываешься! Не выводи меня из себя, — срываюсь я.

Он с минуту молчит. Потом садится за руль, в сердцах громко хлопнув дверью:

— Как скажете, Ваше высочество!

Зосим усаживает возмущённую Ирину и тихо начинает рассказывать ей правду. Я погружаюсь в чувство дежа вю. Когда то так и Алексин рассказывал мне о мироустройстве. Внезапная вспышка зла проходит и я тихо дотрагиваюсь до его руки:

— Не сердись.

— Какая муха тебя укусила?

— Просто я поняла, насколько не права по отношению к тебе бываю.

— Поэтому нагрубила и нарушила правила безопасности, — хмыкает он, наблюдая в зеркало заднего вида за Ириной. Она бледная и молча слушает Зосима, бросая затравленные взгляды на любимого и меня. Мне становится её жалко. Когда то и мой устойчивый мир рушился, разлетаясь на осколки.

— Нет, просто так сложилось.

— Не скажи, девочка моя, ты не из тех, кто будет плыть по течению. Что произошло, раз ты вдруг решила воспользоваться своей властью?

— Не готова ответить.

— Да ладно, — он притормозил, впереди была пробка, — смотри, милая, дорога дальняя, кабаки редкие, пробки частые, ночи длинные. Когда как не сейчас?

— Алексин, не начинай. Я сама пытаюсь разобраться.

Он хмыкает и смолкает. Ещё полчаса мы едем практически в тишине, лишь Зосим сзади ведёт неторопливый рассказ. Слежу за реакцией Ирины. После очередного затравленного взгляда не выдерживаю.

— Алексин, останови машину.

Он неспеша выруливает на обочину, останавливается.

— Погуляйте пока с Зосимом, мне надо с Ирой поговорить.

— Но Хельга, — пытается возразить Алексин.

— Господа, что именно из моих слов вы не поняли? — вновь напоминаю им об иерархии.

Они беспрекословно выходят из машины.

Ирина испуганно замирает.

— Ир, что ты поняла?

— Немного, Ваше высочество, — действительно не много, только титул.

— Ира, ты думаешь я избалованная принцесса? А то, все с детства к ногам, мама папа любят, полный штат прислуги, любой каприз. Хорошо, я избалованная принцесса. Моя мать пыталась убить своего отца и жениха ради власти. Я для неё была лишь инструмент для достижения цели. Если это входит в определение счастливой принцессы, то я счастлива. Мой хранитель убил себя и меня, когда я ещё не родилась. Мой отец и дед предпочли сохранить жизнь жене и дочери, чем мне, когда я ещё не родилась. Видишь, как меня баловали? Меня выхаживал брат моего хранителя, хотя до этого тоже готов был убить. Отца и мать мне заменил хранитель, а я с детства знала, что придет момент и он уйдёт в небытие. А знаешь, какого жить в ожидании смерти самого дорогого человека? А какого узнать, что он чуть ли не убил тебя?

— Зачем ты мне говоришь это?

— Ты обижаешься на меня, что будто бы я стала к тебе хуже относится, ты ревнуешь Алексина ко мне. И приписываешь то, чего даже не было. Алексин заменил мне родителей, он с рождения рядом. Но того, что ты так упорно ищешь — нет. Мы сами не понимаем уровень наших взаимоотношений, но именно стандартный подход мужчина-женщина здесь не подходит. Именно тебя любит он.

— Он постоянно с тобой!

— Это его работа, называй так как тебе привычней. На мою персону идёт охота трёх миров, и если отец и дед настроены миролюбиво и дают хотя бы иллюзию выбора, то архитами ведёт лишь желание убить. Пока Алексин рядом — я жива.

— Но ведь он обречён?!

— Когда он уйдёт, я уже не буду столь уязвима, даже наоборот, стану весьма сильным энергетом. И тогда уже я буду оберегать то, что ему дорого — тебя. А сейчас мы едем к правителю Внешнего мира, чтобы до третьего перехода обеспечить тебя и твоих близких необходимой защитой. Для того, чтобы я дожила до этого самого третьего перехода.

— Я запуталась, я уже ничего не хочу, — у неё начинается истерика.

Перелезаю на заднее сидение, и обнимаю её.

— Ириш, просто пойми, мы сейчас делаем все, чтобы защитить тебя. Постепенно ты разберешься и поймёшь новый мир, пока просто верь. Алексин хороший, он правда для меня все, и я хочу просто вернуть долг чести — чтобы он ушёл за Грань со спокойной совестью, что ты и ваши дети в безопасности.

— Какие дети? — она ошарашенно смотрит на меня.

— Не знаю, но раз Зосим сказал, что тест на беременность для Алексина, значит, дети будут, — вдруг хихикаю я.

— А Зосим что -предсказатель?

— Можно и так сказать. Представляешь, как мне не повезло? Даже скандал не закатить — он наперёд все знает.

— То есть это не шутка про свадьбу.

— Куда уж серьёзней. Окольцевали меня. А давай две свадьбы вместе сыграем?

— А меня замуж не звали, — улыбается она сквозь слёзы

— А я ему прикажу. Принцесса я или где? — я пытаюсь расстормошить подругу. Самой становится легче, когда не надо умалчивать и хитрить.

Двери открываются:

— Вы чего здесь? — подозрительно спрашивает Алексин.

— Я тебе позже скажу, — Зосим садится на переднее сидение, — поехали уже.

— Слышь, Ваша светлость, не наглей, — ворчит Алексин, трогаясь с места.

— Я не наглею, просто веселюсь.

— А со мной причиной не поделишься, зануда?

— Сноб, ты уверен, что хочешь знать?

Ирина хихикнула:

— Чего это они?

— Мальчики развлекаются. Кстати, мальчики, напоминаю, меня там дед и папа ждёт, по совместительству два Правителя. Хотите слушать от них нотации?

Алексин хмыкает:

— Так моё начальство сзади сидит. А все остальное...

— Михалну натравлю, — грожу ему кулаком, и он в притворном ужасе даёт по газам.

— Если не вдаваясь в подробности, к кому мы едем? — спрашивает Ирина.

— Стешин Александр Викторович — Правитель Внешнего мира, он мой дед по материнской линии — поясняю я, — Краус Естив Правитель Внутреннего мира, мой отец. Во Внутреннем мире монархия, к отцу принято на людях обращаться Ваше величество. К Зосиму как к моему жениху — Ваша светлость. Он не наследует престол, только наши дети. Если по родственным связям, то Алексин — приёмный сын Стешина, как и его брат.

— А кто у Алексина брат?

— Помнишь препода по аналитике? — добиваю я растерянную Ирину.

— Евгений Аркадьевич???

— Да, Пискарев — младший брат Алексина, а ещё он Странник. Или Судья, как его называют архиты. По уровню силы равен Правителям

— Ой, мамочки, — лишь шепчет испуганная девушка.

— Что такое?

— Мы ему на первом курсе в лабораторном халате все карманы и петли зашили, и рукава. Он перед эти нам практикум всей группе завалил. Мы и отомстили.

Мы с Зосимом смеемся.

"Смешно вам, Ваше высочество? Они это умудрились за перерыв провернуть, а я полдня потом порол. Рукава зашили, будто гладью вышивали", — хмыкает в голове Евгений

" А зачем вы им практикум завалили?"

"Они сами ничего не выучили, а я же справедливый, не могу иначе. Это лирика, Ваше высочество. Жаль, что разговор вы откладывали целых два месяца, впрочем лучше уж поздно, чем никогда. Постарайтесь отключить эмоции, особенно в присутствии Ирины и Зосима. Вы за них теперь в ответе, и можете подставить под удар. Все разборки соображайте на троих. Алексин не в счет. Вы поняли?"

"Да, Евгений. Почему вы не звоните?"

"У вас загруженный график, и у меня сейчас много проблем. Все будет хорошо, Ваше высочество. Не скучайте. "

— Джек? — спрашивает Алексин.

— Да, читал нотации перед встречей с родственниками.

— А кто такой Джек?.— Ирина пытается разобраться в хитросплетениях новой жизни.

— Это все тот же Евгений Аркадьевич.

Ирина откидывается на сидение с видом мученика. Мне жаль её, но она ещё не знает, что я ей приготовила. И остальные тоже.

Через полчаса мы наконец добирается до дома Стешина. Оба Правителя встречают нас на пороге дома. Алексин ждёт моих указаний. Я вздыхаю:

— Просто давайте попытаемся обойтись без конфликта. Ирина, не отходи от Зосима ни на шаг. Алексин, если что, мы же сможем быстро все уехать?

— Не потребуется, — тихо говорит Зосим и первым выходит из машины.

Алексин следует ему примеру, он открывает мою дверцу и помогает мне выйти. Ирина остаётся на попечении Зосима, а мы с хранителем идём к отцу и деду.

— Хельга, — отец делает шаг в мою сторону.

— Я по делу, — инстинктивно отшатываюсь, потому что подлая память подсовывает картинки из прошлого.

Стешин молча указывает на дверь:

— Вы и ваши спутники здесь в безопасности, Ваше высочество.

Алексин входит первым, я быстро проскальзываю за ним, и он за руку ведает до знакомой гостиной с камином и деревянной мебелью. Инстинктивно сжимаюсь, несмотря на давность, последние откровенния, словно призраки, кружат надо мной. Алексин усаживает меня в кресло, сам встаёт за спиной. Отец и дед располагаются напротив.

— Какое дело?— Краус не собирается разводить политесы.

— Со мной приехала девушка, моя однокурсница. Я прошу для неё защиты, как для первопереходящих. В обоих мирах.

— Это проводник. Она не имеет право на защиту, — Стешин сверлит меня взглядом.

— Именно потому что она проводник, я и прошу защиты. Либо я отправляю её во Внутренний мир.

— На каком основании?

— Через неё могут достать меня.

— Это как же? — дед дотошен.

Алексин кладет руки мне на плечи:

— Если позволите, Ваше высочество. Ирину могут использовать для давления на меня, и тем самым и на принцессу.

— А с каких пор.... — начинает Краус и вдруг шипит сквозь зубы, — Алексин, ты с ума сошёл!

— Ты сошёл с ума раньше и что?

— Ты оставишь эту девочку в покое и все. На этом проблема будет решена.

— Не будет, -вмешиваюсь я, — это не самая большая проблема в нашей жизни и её можно решить с наименьшими затратами.

— И мы каждой его любовнице будем предоставлять защиту? — отец явно бесится.

— Надеюсь, больше любовниц не будет, — отмахиваюсь, — поскольку Ирина невеста, а скоро и жена.

Пальцы на плечах слегка сжимаются и я оглядываюсь на хранителя. Его лицо непроницаемо. Дед откидывается на спинку кресла:

— Даже так?

Я слежу за отцом. Что произошло с ним? Всегда спокойный и выдержанный, после моего второго перехода он вечно на взводе. Вот и сейчас он мечется по комнате. Он ловит мой недоуменный взгляд и останавливается:

— Я хочу поговорить с Хельгой.

— Мы ещё не выяснили мой вопрос.

— Хорошо, что ты хочешь?

— Я уже сказала.

Стешин и Краус переглядываются. Потом дед говорит:

— А Зосим? Он что-то сказал?

— Он хранителю тест на беременность подарил, — прыскаю со смеха, несмотря на напряжённую ситуацию.

— Хельга, — раздражение шипит Алексин, ещё сильнее сдавливая мои плечи.

Удивительно, но глупая фраза разряжает обстановку.

— Ай да, Алексин, удружил! — Стешин хмыкает, — ещё внуков подкинуть решил.

— Рано еще, — хранитель отпускает меня и нахально садится на подлокотник, — может правнуки быстрее появятся...

Шутки не сильно понижает градус накала страстей в гостиной, и дело не в Ирине. Сейчас идет противостояние двух Правителей и одного будущего Странника. Наконец, Стешин спрашивает:

— На основании чего мы можем ей дать защиту? Она еще не жена. Ребёнка нет даже в проекте и она проводник.

— Первое легко исправить.

— Этого мало.

Вдруг гениальный ход приходит ко мне в голову. Если первоначальноя ставила именно на статус жены, то сейчас я резко меняю направление игры.

— Хорошо, раз пока на законных основаниях не могу получить защиту для Ирины, тогда я принимаю её на работу. Мне нужны фрейлина в этом мире. С учётом учёбы и необходимой общественной нагрузкой у меня нет времени на банальные вещи, которые хранителю не поручил.

— Это на какие? — удивляется Стешин, Алексин прищуривает глаз.

— На чисто женские мелочи, которые не поручишь мужчине. Мне объяснить подробнее?

Краус хмыкает, но молчит. Дед опять выдвигает возражение:

— Не энергет и фрейлина?

— В трудовом законодательстве нет ограничений по принадлежности к энергетам или проводникам. Моя свита из Внутреннего мира меня не удовлетворяет хотя бы по причине избалованности и плохой ориентации в обыденной жизни. Ирина меня больше устраивает. Алексин, тебя не затруднит помочь Осману прибыть сюда побыстрее? Заодно позови Зосима и Ирину.

— А если я не одобрю? — вкрадчиво спрашивает Краус.

— А твоего согласия, папа, и не требуется. Как наследная принцесса, я имею права сама нанимать персонал.

— Тогда зачем же ты приехала?

— Просто проверить свои выводы. Хотелось ошибиться.

— И как? — отец вымораживает, хотя тон спокойный.

— Не получилось. И мне теперь страшно, что вслед за третьем переходом я потеряю самое главное человеческое качество — умение сострадать. И ценить человеческие жизни. Пример у меня перед глазами.

Правители выпрямляются. Остаюсь сидеть, не меняя позы, хотя становится страшно. Хранитель тоже встаёт, прикрывая меня от взбешенных мужчин.

— Не спешите судить то, что вам пока неизвестно, Ваше высочество. Ваша просьба удовлетворена, девушка и её близкие получат защиту, — Стешин отходит к камину и облакачивается на полку, — когда свадьба?

— Чья? — невинно интересуюсь.

— Обе, — отрезает отец, усаживаясь обратно в кресло.

— В первые дни осени. У нас же есть это время?

— Хорошо. До середины сентября защита предоставлена, если свадьбы не будет, охрану снимем без права возобновления. Контракт на должность фрейлины...

— Гранд-фрейлины, — поправляю я.

— А потянет?

— Научим.

— Хорошо, контракт доставят завтра. Первый её выход в новой роли через три недели. Смотрите, не оплашайте. Не хотелось бы краснеть.

— А что у нас через три недели? — настораживаюсь я.

— Сочи у нас с тобой, внучка, важная встреча. Планировалось, что полетим вдвоём, однако теперь придётся и свиту твою брать, — усмехается Стешин, — ладно, покажи эту несчастную девочку и поговори с отцом, наконец.

Алексин набирает номер и просит Зосима подойти в гостиную. Пока они идут, пытаюсь настроиться на разговор с отцом, но всякий раз паника начинает накрывать с головой. Я просто еще не готова. И хоть внешне стараюсь оставаться безмятежной, отец замечает мои метания и тихо говорит:

— Хранитель может присутствовать, Хельга, если тебе так будет легче.

Входят Ирина и Зосим и замирают на середине комнаты. Девушка бросает быстрые взгляды на меня, Правителей, Алексина. Последний делает незаметный знак, указывая на Стешина и Крауса. Те просто изучают Ирину, как вдруг в коридоре слышатся шаги. Зосим шипит сквозь зубы и перемещается ко мне, вытягивая Ирину за собой. В гостиную входит Пискарёв. Он замирает на пороге, вежливо кивает мне:

— Добрый день, Ваше высочество, не пугайтесь, я не надолго.

Затем жёстко бросает отцу и деду:

— Ирина под моей защитой. А вы идете со мной. Пора.

Вроде простые слова, однако отец заметно бледнеет. Оба срываются вслед уходящему Евгению. Мы остаёмся одни.

Я перевожу удивленный взгляд на Алексина. Он сжимает моё плечо, сам белее белого от злости и ненависти:

— Ольга очнулась.

— Сначала надо увезти Хельгу и Ирину, ты успеешь, — слова Зосима разрезают гнетущую тишину, повисшую после слов хранителя.

В машине я сижу за хранителем, что гонит по ночной дороге с немыслимой скоростью. Зосим сидит рядом, держа меня за плечи. Ирина рискует задать вопрос:

— А Ольга это кто?

— Моя мать, — безжизненным голосом отвечаю я. Алексин лишь прибавляет газу.

Утром на столе обнаруживается папка с билетами до Сочи чартерными рейсом. Вылет через три недели, как раз придёт на середину апреля. Там же находятся документы с досье на основные персоны и программа поездки, контракт Ирины.

Теперь и Иринины дни насыщены до предела. Пока меня мучает Шитак, её натаскивает Алексин, не давая скидки на чувства и эмоции. От поведения новой гранд-фрейлины зависит много. Однако девушку, которую сначала пугало новое мироздание, теперь воспринимает изменения спокойно и даже незаметно для всех взяла в свои руки административные вопросы нашей жизни. Я не знаю, когда она все успевает, но сейчас не приходится даже задумываться о каких-то бытовых мелочах, что раньше приходилось решать самой или просить выполнить домрботницу. Даже Шитак, упрямый полуморф вскидывает руки и отступает, когда Ирина вмешивается в наши режим тренировок, напоминая мне, что необходимо сделать.

Разговора с отцом так и не сложилось. Они практически все время проводят в шунгитовой долине. Мать пришла в себя, однако пока говорить не может. Алексин видел её, говорит, что она пока узнаёт только Стешина. Сила к ней не вернулась. Мне несколько раз предлагали поехать и посмотреть, но я отказываюсь, находя различные предлоги. Я не готова, просто не готова морально встречаться с той, которая поставила себя выше жизни ребёнка. Которая даже не вспомнила обо мне.

Наконец подходит время поездки. Впервые с того разговора встречаюсь со Стешиным в аэропорту. Он ждёт меня в зале для VIP в окружении немногочисленных сопровождающих. В какой то момент проскальзывает мысль отказаться от поездки, однако я гоню мрачные мысли. Дед не произносит ни слова, лишь кивает. В самолёте получилось, что мы оказываемся в соседних креслах. На мой недоуменный взгляд Алексин лишь качает головой. Раздаётся звонок, я поднимаю трубку.

— Добрый день, Ваше высочество.

— Здравствуйте, Евгений.

— Вы обещали мне поговорить с родственниками.

— Когда буду готова, — недовольно фыркаю я, однако моё возражение не принимается.

— Ваше высочество, затянули вы с депрессией, больше похоже на каприз. Или смелости не хватает? Тогда давайте поясню, пока есть время до взлёта. Пока вы не расставите точки над Ё в отношениях с родственниками, идти дальше не получится. Прошлое уже произошло, поменять его нельзя. Но можно изменить своё отношение к нему. Кто знает, как бы повернулась жизнь, если бы все пошло иначе. Было ли у вас то, чем вы дорожите? Стали бы вы тем, кем являетесь? Надеюсь, вы меня поняли?

— Да, я поняла вас, — вздохнула я, — Евгений...

— Вы делаете поразительные успехи у Шитака. И я рад был вас видеть в добром здравии. Наяву. Пора отключать телефон — ваш взлёт. До свидание, Ваше высочество.

Он отключается быстрее, чем я успеваю хоть слово сказать. В этот же момент нас приветствует капитан самолёта. Полёт начинается.

Пока самолёт набирает высоту, я молча смотрю в иллюминатор. Стешин тоже не нарушает тишину. Но кому-то придётся начинать сложный разговор, так что может лучше мне?

— Дед, я..

— Хельга, я понимаю все твои чувства и эмоции, — дед задумчиво качает головой, — и знаю, что в твоих глазах выгляжу не лучшим образом. Это уже было, случилось. Я выбрал дочь. Оправдываться не буду, возможно, позже, когда у тебя появятся дети, ты поймёшь меня. Но я не жалею, что ты выжила. Я рад что ты есть. Ты мне дорога. В тебе есть то, чего не хватало Ольге. Избаловал я её, после смерти жены ни в чем не отказывал. Теперь пожинаю плоды воспитания.

— Ты знал, что она планировала?

— Узнал постфактум. Знаешь, это тяжело и больно. Предательство собственным ребёнком. Но жизнь странная штука. Как Правитель я знаю, что её ждёт, каково будет наказание, и смогу привести его в исполнение. Но казня ее, я убиваю часть себя. Вот она плата за любовь и могущество.

— Мне жаль.

— Не вздумай только винить себя, — он обнял за плечи, — ты здесь точно не при чем. Может странно звучит, но ты словно в утешение послана. Наблюдая за тобой, хочется жить дальше.

— Что с ней будет?

— Пока мы добились лишь того, что Ольга очнулась. Джек засвидетельствовал, что силы в ней нет, она простой проводник. Теперь её ждет долгий процесс стабилизации и восстановления, по окончании которого допрос и суд. Вердикт впрочем уже известен -смертная казнь. Но сначала надо разобраться насколько все плохо, — Стешин говорит обыденно и спокойно, и лишь по играющим желвакам можно догадаться о его переживаниях.

Ну вот что мои обиды, по сравнению с тем, что придётся пройти ему? Осторожно касаюсь его плеча. Он похлопывает меня ладонью, говоря что все в порядке. С улыбкой кладу голову ему на плечо:

— Дед, можно тебя попросить?

— Что?

— В следующий раз, покупая краски и карандаши, не забудь купить бумагу. Не на обоях же мне рисовать. Вроде вышла из такого возраста.

— Вот егоза, — хмыкает он.

Напряжённые дни дают о себе знать, и те три часа, что мы летим, я сплю на плече деда. Сквозь сон слышу, как он обсуждает дела с сопровождающими, выясняет необходимые детали у Алексина и даже экзаменует Ирину.

Последняя будит меня за пол часа перед приземлением:

— Хельга, проснись, иначе слишком помятая будешь.

— А разве мы не сразу в апартаменты? — давлю на корню неистребимое желание потереть глаза.

— Нас будут встречать, — говорит Стешин, разминая затекшее плечо, — одни из посвящённых, так что все согласно вашему занудному этикету. Они в курсе твоего статуса.

Приходится принять вертикальное положение и даже потратить усилие на приведение себя в порядок.

Вскоре самолет выруливает с посадочной полосы к автомобилям, что встречают нас прямо на взлётной полосе. Стешин и Алексин уходят первыми вниз. Я вижу, как они переговариваются со принимающей стороной, затем хранитель возвращается ко мне.

— Сейчас едем в апартаменты, где нас поселили, вечером приём и важная встреча. Затем Стешин остаётся ещё на неделю, а мы возвращаемся обратно.

— Первоначально планировалось, что визит продлится неделю, что произошло?

— Здесь небезопасно. Они не выполнили условия по охране — схалтурили. По идее, я вообще имею полномочия развернуть самолёт и не выпускать тебя.

— Ерунда!

— Девочка моя, ты слишком многим рискуешь.

Я чувствую, как кольцо Неро на мгновение нагревается слегка, лишь указывая на наличие морфов. Перевожу взгляд на Зосима, он отрицательно мотает головой:

— Небольшие неприятности будут, но угрозы нет.

— Значит, спускаемся.

Алексин выходит первым и подает руку. Мы присоединяемся к Главе Совета. Лёгкий взгляд назад успокаивает — Ирина чётко усвоила свою роль и держится позади Зосима и Алексина.

— Ваше Высочество, позвольте вам представить — Павел Сорокин. Он будет сопровождать вас на протяжении всего визита в качестве представителя принимающей стороны. Со всеми вопросами, что возникнут, можно обращаться к нему.

Я лишь холодно киваю, играя роль. Молодой поджарый парень, которого мне представили, слегка склоняет голову, обозначая поклон.

— Прошу вас, — он указывает рукой на лимузин. Сделав шаг вперёд, чувствую как кольцо опять начинает нагреваться. Резко останавливаюсь, быстро осматривая поле. Интуиция просто вопит, что в лимузин садиться нельзя. Окружающие в удивлении замирают.

— Хельга? — Стешин настороженно трогает меня за руку, и в этот момент взгляд падает на внедорожник сопровождения.

— Не люблю лимузины, меня укачивает в них, — заявляю капризно, — мы едем на том джипе. Алексин, сядь за руль, я не уверена в мастерстве водителя.

— Как скажете, Ваше высочество, — Алексин склоняется в поклоне. На глазах изумленной публики направляюсь в сторону чёрного внедорожника. По знаку Сорокина, водитель отдаёт ключи хранителю. Неожиданно рядом со мной и Ириной садится дед, в то время как Зосим устраивается на переднем сидении. Павел заметно нервничает, однако Алексин иронично указывает ему на лимузин:

— Не заставляйте принцессу ждать, показывайте дорогу.

После небольшого замешательства наконец принимающая сторона и делегация выезжают из аэропорта. Наша машина едет в центре колонны.

— Что это значит, Хельга? — не выдерживает Стешин.

— Там были морфы, — поясняю свои действия.

— Я в курсе, их из Внутреннего мира прислал твой отец.

— Недальновидно, особенно в свете новогодних событий, — смущённо бурчу, понимая степень паранойи.

— Хорошо, морфов уберут из окружения, — соглашается Стешин, — как то не задумывался об этом. Да, Хельга, ты сумела произвести фурор и запудрить всем мозги. А тебе хватит сил продолжить играть роль капризной особы?

— Как будто это трудно, — фыркаю, — вон, по выходу из самолёта само собой получилось. Дед, если нужно, то ты получишь избалованную особу с гламурными заскоками. Надо?

— Можно, но не переиграй. Встреча с проводниками, власть держащими. Они у руля управления этим Миром, но как часто бывает, им мало. Они давно ищут выход на Внутренний мир, настаивая на встрече с Краусом. Пока удаётся лавировать, однако установленное шаткое равновесие между проводниками и энергетами Внешнего мира может разрушиться и начнется новый виток охоты на ведьм. Энергетов здесь мало, они не стремятся к власти, но нас все равно боятся. А Внутренний мир воспринимается и как ресурсный потенциал и как угроза захвата. Именно поэтому я везу тебя, как просто гарантии что вам они не интересны. Здесь понимают только силу связей, договоренностей и клана.

— Они не воспримут наше родство в штыки?

— Вполне могут, однако одновременно поймут, что это сильная угроза предпочтительнее продолжить поддерживать нейтралитет. А больше мне и не надо — лишь бы не вмешивались в дела энергетов и посвящённых проводников. Моя основная задача — удержать равновесие между мирами и защитить своих подданных.

Я киваю в знак согласия. Дальнейшую дорогу проделываем в тишине, лишь Зосим и Алексин что-то вполголоса обсуждают, однако понять, что именно, у меня не получается.

По приезду мне показывают комнаты, отведённые для принцессы. Павел замирает на пороге, ожидая моих дальнейших вопросов или хотя бы слов благодарности, однако я делаю вид, что его не замечаю, прося Ирину подготовить ванну. Ирина уходит и вместе с ней исчезает и наш назойливый провожатый, понимая, что он лишний. Позволяю себе расслабиться и сбросить каблуки, кинуть на диван жакет и отправиться на поиски запропастившейся Ирины, которую обнаруживаю в дальней комнате, где она действительно готовит ванну.

— Ир, ты чего?

— Но вы сами же сказали... — взгляд девушки полон смятения. Я подлетаю и закрываю краны, затем беру её за руки и вывожу из ванной.

— Не "вы", а "ты". Ира, я же просто от Павла хотела избавиться, не выходя из роли. Прости, я не хотела, я же... Послушай, я сама в состоянии обслужить себя. Если у меня не будет сил, то я быстрее попрошу Зосима или Алексина устроить мне ванну. Первого — потому что так можно будет совместить полезное и приятное, второе — просто по привычке. Не хмурься, он мне подгузники ещё менял, так что никакой эротической подоплеки.

— Так сколько же ему?

— Тридцать пять. Ему было тридцать пять, когда его убили. А если считать так то ближе к трехстам.

— Ой, мамочки... — Ира роняет голову на рук и тихо смеётся.

— Можно подумать все так страшно, — улыбаюсь и осторожно касаюсь плеча, — устала?

— Перенервничала, боялась напутать что нибудь.

— Главное, не отходи ни на шаг от Зосима или Алексина и молчи. А ещё лучше, — встаю и потягиваюсь, — иди-ка ты в ванну!

— То есть?

— То и есть. Если уже все готово, чего добру пропадать? Иди, расслабься. Вечер будет убойным. Будем разыгрывать спектакль.

— А ты?

— А у меня досье, Шитак и Алексин с инструктажем. И надежда на чашку кофе с Зосимом наедине. Хотя бы на пол часа. Иди, пользуйся моментом.

Ирина тут же сбегает. Прислушавшись, я слышу её довольный полустон-полувозглас и тихий плеск воды. Немного позавидовав, достаю бумаги, быстро пробегая по основным пунктам каждой значимой персоны для закрепления не раз прочитанного материала. Затем делаю один звонок Шитаку. Я знаю, что он недалеко, охраняет меня. Быстро доношу до его сведения информацию об изменении продолжительности поездки и выслушиваю от него краткое реноме по возможным угрозам. Закончив с делами, решаюсь выбраться в коридор, чтобы проскочить к Зосиму. Мне выделили апартаменты с учётом того, что Ирина находится постоянно при мне, в то время как мой жених получил комнату в единоличное пользование. Только подхожу к двери, как раздаётся звонок:

— Хельченок, в коридоре много охраны, не выходи — не светись. Мы сейчас со снобом придем.

— А я надеялась на тет-а-тет.

— Все будет, жди.

Послушно ухожу в гостиную и застаю там Ирину полностью одетую с небольшим кейсом в руке.

— Если ты не против,то Алексин меня хотел похитить на пару часов, — она неуверенно жмется у дивана, — я вернусь вовремя.

Моё хихикание сбивает её с толку, но объясниться не получается, потому что Алексин и Зосим уже входят к нам с надменными лицами,что добавляет мне веселья.

— Ваше высочество, истерим? — Алексин вскользь проводит по моему лбу рукой и подходит к любимой.

— Ты перестрался в муштре Ирины, у тебя два часа, чтобы исправить ситуацию, — сквозь смех говорю, а тем временем Зосим обнимает меня.

— А до завтра не подождет?

— Нет, Алексин, иначе нюхательные соли ты носить будешь.

Он хмыкает:

— Отвернулись бы, приличия ради.

Они исчезают и мы остаёмся наедине. Зосим увлекает меня в сторону дивана:

— Волнуешься за неё?

— Зосим, она пошла готовить мне ванну!!! Это уже не в какие ворота не лезет. Я для виду сказала, чтобы этот Павел исчез, а она всерьёз ушла исполнять.

— Ванна говоришь? Интересная мысль.

— Зосим, перестань!

Вырываюсь из его рук и отхожу к окну. Внезапная вспышка раздражения прошла и становится неуютно. Нервы совсем стали слабыми, однако жених понимает и осторожно приближается. Его руки опускаются на плечи:

— Извини, Хельченок. Ты нервничаешь?

— Прости, я тоже была не права, сорвавшись. Не могу понять смысла предстоящей встречи, и это пугает. Даже если учитывать слова Стешина, что мы едем подтвердить о факте невмешательства в дела Внешнего мира, все равно все нечисто. И единственная здравая мысль — это то, что дед планирует представить меня как возможную наследницу.

— Это очень здравая мысль, — подтверждает Зосим.

— Ты меня успокаиваешь или намекаешь?

— Хельченок, ну опять ты задаешь такие вопросы, на которые я не могу дать ответы. Меня расстраивает такое положение дел.

— Хорошо, больше не буду.

Раздаётся стук в дверь. Удивлённо смотрю на загадочно улыбающегося жениха:

— Набрался наглости и попросил принести чай. Время есть, почему бы и не отвлечься?

Не дожидаясь ответа, он отходит к двери. Небольшой стол в гостиной быстро сервируют под его пристальным взглядом. Когда горничная исчезает, он самолично разливает чай и кломнаьту наполняет запах мяты.

— Не откажите жениху, твоё высочество, в целомудренном чаепитии.

Мероприятие проводилось в огроменном пафосно-кричащем зале, в отделке которого было много "слишком". Позолота, лепнина, хрусталь в светильниках — их было слишком много. Дамы блистали и переливались, словно экзотические цветы. На их фоне моё серое прямого силуэта платье в пол с юбкой годе выбивалось из общей массы. Самое мероприятие было прикрытием для закрытой встречи и в этом зале мой статус был никому неизвестен. Ловлю на себе оценивающий взгляды мужчин и женщин. Со стороны наша группа выглядит немного необычно и даже скромно. Зосим в строгом тёмном костюме держит меня за руку. Весь в чёрном Алексин приобнимает Ирину, чьё чёрное платье лишь подчёркивает светлые волосы и кожу девушки. Мы ждём Стешина под перекрёстным огнём взглядов.

Появление деда вызывает фурор. Все стремятся попасть ему на глаза, а он прямиком отправляется к нам.

— Прости, Хельга, задержался. Готова?

— К чему? Я поняла, что мне отведена роль статиста. Да и как то не вписались мы в ваш высший свет.

— Не язви, дорогая, это мишура.

Во время нашего разговора сопровождение деда не даёт никому подойти. Но стоило ему сделать неуловимый жест рукой, все меняется. Зосим отступает назад, моя рука перемещается на локоть деда. К нам тут же подходит пара седых мужчин:

— Александр Викторович, наше почтение.

Дед великодушно кивает и представляет меня:

— Моя внучка Хельга Эдуардовна Снежанская.

Мужчины выглядят немного удалёнными, однако по очереди называют свои имена:

— Лазурин Михаил Геннадьевич. Соколовский Алексей Вадимович.

— Мы польщены, Хельга Эдуардовна, — Лазурин склоняется в лёгком поклоне, — однако, Александр Викторович, не знал, что вы состоите в родстве со Снежанским.

— Просто он не любит отпускать дочь надолго от себя.

— Что же с ним будет, когда дочь решит выйти замуж? Хельга, неужели ваш отец строг к такому сокровищу? — Соколовский явно заигрывает. Ответить ему я не успеваю, на мою талию тут же ложатся руки Зосима. Позволяю себе лёгкую улыбку, осознавая, что он ревнует.

Мужчины недоуменно смотрят на нас, а Зосим, правильный до мозга костей, воспитанный и вежливый, не обращая внимание на окружающих, шепчет на ухо:

— Все в порядке?

— Да, — тихо отвечаю.

— Зосим, не забывайся, — больше для проформы ворчит Стешин, старательно пряча усмешку.

— Простите, Александр Викторович, но господин Снежанский все же мне доверил руку Хельги...

— А сердце? — с ехидцей подначивает дед.

— А сердце я отдала сама, — прерываю всевозможные остроумные высказывания.

К нашей группе вдруг подходит дама:

— Ах, я слышала, говорили про Снежанского. Эдуард Романович обещался быть?

— Инна, вы же знаете, Снежанский не посещает общественные мероприятия, — склонившись над рукой, ответил Стешин.

Внимательно рассматриваю её. Инна не лишена очарования зрелой красоты, если бы не слишком жеманные движения и высокий голос, тянущий гласные. Дама или правда столь непосредственно, либо хорошо притворяется.

— Ах, какая жалость. Мы пару лет назад так хорошо провели лето на Лазурном берегу, ах.

— Инна, а вы знакомы с дочерью Эдуарда Романовича? — Лазурин попытался сменить тему.

Дама скользит по мне пренебрежительным взглядом и ловко подхватывает Стешина под локоток. За спиной слышу лёгкий смешок хранителя, Зосим тяжело смотрит на кокетку, а та строит ему глазки:

— Помилуйте, Михаил Геннадьевич, откуда у него дочь? Он же не женат. Жаль, что наши пути разошлись.

Меня тоже начинает разбирать смех, от столь грубой игры, но все в смятении, поэтому просто пожимаю плечами, однако Соколовского не устраивает такой ответ:

— Хельга, а вы разве не встречались?

Дама сама напросилась, когда бросает на меня ненавидящий взгляд. Мне ясно, что все это от первого до последнего слова ложь.

— Не помню, Алексей Вадимович. Хотя был пару лет назад скандал. Отец уволил служанку за нарушение условий контракта. Кажется, она какие-то вольности себе позволила, не помню.

Дама разъярённо фырчит и уходит.

— Хельга, — дед явно сердится.

— Не люблю ложь, — отрезаю и вдруг замечаю, что Алексин исчез. Вместо него рядом с растерянной Ириной стоит Шитак.

— Прошу прощения, господа, — мы устремляемся к полуморфу.

-Хельга, приятно смотреть на такую красоту. Доброго вечера, внучок, — он ироничен и насмешлив.

— Что случилось, Ирина? — спрашиваю девушку, оглядываясь по сторонам.

— Не знаю, Алексин видел какую-то тень и бросился за ней. Почти сразу появился Шитак.

— Тень?

— Да, именно тень, — подтверждает полуморф.

Быстро оглядываюсь, не понимая слов Шитака и поведения Алексина. Появляется ощущение западни, стойкое желание сбежать. Окидывая все вокруг изучающим взглядом, натыкаюсь взглядом на фигуру, которую вовсе не готова увидеть. А отец неторопливо входит в зал, с обыденной величественностью осматривается и направляется в нашу сторону. И снова наблюдаю влияние личности Крауса на окружающих. Они признают его сильнейшим, неосознанно подчиняются, а ведь он ничего не сделал. Просто идет.

Подойдя к нам, слегка кивает:

— Шитак, Зосим. Хельга, где хранитель?

Шитак успевает подхватить Ирину, не давая сесть в реверансе.

— Он скоро вернется. Увидел непонятное, бросился разбираться. Ты же его знаешь.

— Знаю, — соглашается отец, — но это его не извиняет.

— Хельга под присмотром, — не соглашается Шитак. Отец собирается возразить, но его перебивает подошедший Стешин:

— Краус, ты мне скажи, где я столько нашатыря доставать буду? Все в обмороке от явления великого затворника Эдуарда Снежанского.

— Если я великий затворник, то почему они меня знают? — парирует отец, — Хельга возвращается домой. Я заменю ее на переговорах. Как думаете, Александр Викторович, ваших руководителей устроит такая замена?

— Точно нашатырем надо запастись. Что случилось?

— Раентар ушел в Средний мир.

— Так все серьезно?

— Это уже не просто охота одиночек, это целенаправленная травля. И Хельга в качестве жертвы.

Не успеваю испугаться, как на плечи ложатся прохладные ладони.

— Я забираю Хельгу домой, здесь небезопасно, — Алексин кивает отцу с дедом, — сами уж разбирайтесь. Я против, чтобы она здесь оставалась.

— Ты объяснишь, что именно нашел или учуял? — Шитак в напускной ленностью во взгляде осматривает зал.

— Я ничего не нашел, все на уровне догадок. Но мне показали возможные угрозы.

— Кто?

— Неважно. Зосим?

Оглядываюсь на жениха. Тот бледен, лоб покрыт испариной, он слегка заикается:

— Я не вижу. Но впереди очень нехорошее, надо уходить, пока есть мизерный шанс. Но причем тут шунгит?

Кажется, парень бредит, путается в реальности. Пытаюсь сделать к нему шаг, но Алексин удерживает меня

— Ирина, Шитак, Его светлость на вас. Ваше высочество, идемте.

Он увлекает меня в сторону выхода. Кольцо слегка нагревается. Мне приходится чуть ли не бежать на шпильке за ним.

Неприметная дверь, и вот мы идём по тёмному коридору, вслед за нами Зосим, опирающийся на Ирину. Снова хлопает дверь, я оборачиваюсь. За нами идёт Шитак с с моей и очевидно Ирининой дубами в руках. В собственном обличии, он напряженно вслушивается в окружающую тишину.

— Сейчас налево и до упора, там уже авто с вашими вещами, — подсказывает он. Мы послушно поворачиваем и вот выход. Алексин притормаживает и ждёт, пока нас обгонит полуморф. Проходя мимо, он негромко командует:

— Неро отпусти.

Послушно сбрасываю теплое кольцо на пол, раздаётся тихий возглас Ирины, а в мою руку утыкается холодный нос. Одной из трёх морд.

— Ириш, тише, обморок откладывается, — просит Алексин, а Шитак хмыкает:

— Она Зурга увидела.

Смотрю в том же направлении, куда смотрим моя испуганная однокурсница. Там, на уровне головы хранителя, но немного поодаль маячит морда льва соответствующих размеров.

Зверь песочного окраса невозмутимо изучает нас янтарными глазами. Неро рвется к нему поиграть, но Зург с неодобрительным рыком остужает его пыл.

— Пока тихо, идём, — Шитак первым выскальзывает наружу.

Он настороженно ждёт, пока мы выйдем и быстро распоряжается:

— Зосим, сядешь со мной. Хельга за мной, девушка за Зосимом. А ты как всегда посреди малинника, — ехидно кидает он хранителю.

— Твой кошмар в машину не влезет.

— Обижаешь.

Движение руки, и в машину первым влетает песчаный кочет, который в клюве за шкирку тащит чёрного котёнка с кисточками на ушах.

Алексин успевает усадить меня, как вдруг выпрямляется:

— Не успели! Ирина, за машину.

— Вижу, — рычит Шитак, и толкает Зосима за себя.

Алексин вытаскивает меня из машины:

— Девочка моя, чтобы не случилось, от Шитака не отходишь, слышишь?

Лишь киваю головой и с мольбой смотрю на хранителя.

— Ты обещала, — говорит он и выходит из-за машины, делая несколько шагов в центр освещенного переулка.

Меня к себе за спину утягивает Шитак. На плечи ложатся руки Зосима:

— Он твой хранитель, все будет хорошо.

Бросаю взгляд на Ирину, она изо всех сил пытается не разреветься. Я тяну её к себе и обнимаю:

— Потерпи, скоро все закончится.

Так мы и стоим в тупике. За машиной Шитак, за его спиной мы втроём, вцепившиеся друг в друга. И Алексин один, лицом к пугающей тьме переулка.

Напряжение пронзает словно разряды тока. Чувствую, как энергия скапливается на кончиках пальцев, готовая сорваться, снося все на пути.

— Детка, остынь, — приказывает Шитак, — помните, я рассказывал о дискретной сетке? Если понимаете, что больше не на кого рассчитывать, накрываетесь ею и ждете Джека. Плохая у вас связь, Ваше высочество, с ним было бы проще.

— А может отец или Краус?

— Нет, это другая энергия, смотрите.

Перевожу взгляд в сторону переулка и судорожно выдыхаю. Напротив Алексина несколько темных силуэтов, которых окружает странное свечение. На первый взгляд они стоят, но приглядевшись, вижу, что между асфальтом тоже легкая фосфорецирующая полоска. Я ныряю по энергетическим потокам и едва сдерживаю крик. Это не люди!!! Это чистые энергетические сгустки, с таким запасом энергии, что если ту ткань, или пленку, в общем границу их тел разорвать, то взрыв будет не хуже атомной бомбы.

— Они так и не стали хранителями, но и за Грань не ушли. Шансы есть только у Алексина и Джека.

Пояснения Шитака звучат как приговор.

А хранитель тем временем стоит, не шелохнувшись, и силуэты тоже замерли. С минуту они не двигаются, а потом один делает движение вперед

— Не договорились!

Одновременно с последними словами полуморф вырывает из наших рук Ирины, роняя ее на землю, прикрывая своей куурткой. Зург в виде огромного полоза зажимает ее в кольцах тела, скрывая от нас. Неро, ощерясь тремя пастями, встает перед нами.

— Дискретку ставьте! — орет Шитак, срываясь к Алексину. Тот уже окружен незнакомцами, чье свечение разгорается сильнее и сильнее, начиная слепить. А хранитель словно сгибается к земле под испускаемыми лучами света

— Нас засекут, — шепчет Зосим.

Словно услышав его, Алексин резко выпрямляется. Вспышка чистой энергии, источником которой стал мой хранитель, сметает силуэты. Они сгорают, и мне кажется, что я слышу их полные боли и страдания крики. Шитак чудом успевает выставить щит, который с трудом выдерживает разъяренные потоки энергии миров. Наша сетка надежно защищает от обжигающей плазмы, и остается лишь ждать, когда все прекратиться. Подхожу к Зургу, и тот нехотя отпускает Ирину. Она испуганно всхлипывает, пытаясь привести себя в порядок.

— Ир, прости, тебя защищали от удара, ты самая уязвимая среди нас, могла не выдержать энергетических ударов.

Она кивает, обхватив себя за плечи в попытке унять нервную дрожь. Зосим присоединяется ко мне в попытках успокоить плачущую девушку. Я поворачиваюсь в сторону Алексина. Тот уже оглядел поле боя и даже делает шаг в нашу сторону, как вдруг за его спиной вырастает уцелевшая светящаяся тень.

Дальнейшее напоминает замедленное кино. Я словно выпадаю из реальности. Где-то сзади визжит Ирина, видя как в любимого вонзается поток энергии. В стороне Шитак наносит удар по выжившему противнику, но не успевает. Алексин падает, переворачиваясь на спину, и из последних сил тем же потоком сжигает убийцу. Я срываюсь на бег, забыв про дискретную защитную сетку над нами, не слыша предостерегающих криков Зосима. Шитак бросается в мою сторону, но поздно. Я попадаю в сплетение энергопотоков и теряю сознание.

Возвращение в мир живых дается с трудом. Слышу неясный шум, кажется, что меня трогают, но ничего не осознаю. Постепенно звуки приобретают четкость и восстанавливается чувствительность.

— Ваше высочество, хватит притворяться. Вы уже пришли в себя, — рука в тонкой кожаной перчатке поддерживает за плечи, а у губ ощущаю флягу, — пейте.

Зрение еще не вернулось, но обладатель голоса мне чересчур знаком.

— Евгений, вы почему здесь, нам нельзя...

— Пейте, принцесса, потом все разговоры.

Послушно делаю глоток и захожусь в кашле от огня, сжигающего горло.

— Забыл предупредить, это чистый абсент, восьмидесятиградусный.

— Убить меня хотите? — возмущаюсь, поднимая глаза на Странника.

Он поддерживает за плечи и вновь протягивает флягу:

— Алкоголь неплохо гасит внутренние всплески энергии, и чем выше градус, тем лучше. Поэтому я захватил самый жесткий напиток, который нашел. Еще глоток, и я отстану.

Осторожнее отпиваю зеленый яд, и мягкое тепло разливается по венам, даря спокойствие. Странник одобрительно кивает и стягивает с себя куртку. На мой недоуменный взгляд усмехается:

— Когда вас выкинуло во Внутренний мир, я схватил первый попавшийся транспорт, чтобы быстрее добраться сюда, Ваше высочество. Но не учел, что вы будете в вечернем платье. Переход через порталы нежелателен сейчас, вас сильно тряхануло, и энергетически вы неустойчивы. Так что давайте кутайтесь, некоторое время ждать придется.

Я оборачиваюсь и вижу мотоцикл.

— Ух ты, покатаете?

— Гхм, кажется, я переборщил с абсентом. Надевайте куртку. Когда-нибудь прокачу.

Влезаю в его куртку, хотя туда еще можно трех Хельг впихнуть. Немного подумав, подтягиваю ноги, пряча их под одеждой. Мы сидим на растеленном пледе под большим деревом, Евгений по-прежнему придерживает меня рукой в перчатке.

— А зачем перчатки? — спрашиваю лишь бы спросить, боясь услышать плохую новость.

— Чтобы избежать контакта. Перестраховываюсь, хотя вряд ли простое прикосновение может вызвать переход. Нужно немного больше.

— Но вы все равно прячетесь.

— Ваше высочество, я не прячусь, у меня кроме вас забот выше крыши. Давайте скажем так, я ограничиваю наше общение, чтобы количество не перешло в качество. Однако вот что выяснил про вас и обязательно расскажу, но когда вы зададите вопрос, которого боитесь. Хельга, я же знаю, о чем вы думаете, забыли?

— Алексин... — на большее не хватает смелости и Странник сжаливается надо мной.

— Жив он, сейчас восстановится и придет за вами.

— Но я видела...

— Это да, зрелище неприятное, — Евгений устраивается поудобней, вынуждая положить голову ему на плечо, — но зато вы наглядно видели, на что способен хранитель. На вас напали те, кто умер, но завис между Гранью и жизнью. Для передвижения они используют энергетические потоки. Встреча в Сочи была ловушкой, там большое переплетение энергии, и они могут там двигаться без ограничения, да и их сила возрастает прямопропорционально внешней энергии.

— Тогда почему Стешин меня туда повез?

— А ни он, ни Краус не в состоянии их увидеть и почувствовать. Удивительно, что Алексин их заметил. Реально противостоять недоумершим душам энергетов могу лишь я. Хранитель с ними наравне, но у него опыта побольше, поэтому и победил. Но почему их учуял Шитак? Вот это для меня загадка. Кажется, в попытках вскрыть Средний мир я не в те ворота стучался.

После известий, что хранитель жив, успокаиваюсь окончательно.

— Евгений, вы обещали рассказать что-то обо мне.

— Сдается, Ваше высочество, у вас тоже есть необходимая мне информация. По моим подсчетам Алексин появится через четверть часа. Произведем обмен знаниями?

Вздыхаю, понимая, что подставляю Шитака, однако все равно киваю.

— Тогда еще один глоток абсента, чтобы не замерзнуть. Умница. Так вот, придется отложить свадьбу. Я заметил, что когда вы выходите из себя, когда зашкаливают эмоции, ваша внутренее состояние делает маленький шажочек к третьему переходу. А свадьба... Хельга, вы очень сдержанный человек, изумительная девушка, сильная и мудрая, но все-таки девушка. И свадьба все равно будет сильным эмоциональным раздраждителем. С одной стороны, это хорошо, это правильно и я искренне рад за вас. Но с другой стороны, обязан оградить от любой возможности раннего перехода.

— Хорошо.

— Вот так просто? Хельга, что случилось? Вы..., — он заминается, подбирая слова.

— Нет, — улыбаюсь, — с Зосимом все нормально. Нам и так хорошо, только Стешин и Краус ворчат о морали и репутации. Мы не спешим. Я думаю, что и Зосим согласится с доводами.

— Разумный подход. Кстати, возьмите на вооружение фокус с алкоголем. Пить всю бутыль не обязательно, но небольшая доза будет действовать аналогично успокоительным на обычных людей.

Он вздыхает и делает глоток абсента.

— Мы неподалеку же от шунгитовой долины? — решаю уточнить я.

— Даже думать забудьте! — неожиданно взрывается он, — у вас нет никаких моральных обязательств перед Ольгой! Я запрещаю с ней встречаться. Ваши пути разошлись еще пятьдесят лет назад.

Вдалеке урчит мотор автомобиля. Евгений еще раз вздыхает и замирает на короткое мгновение.

— Алексин все-таки очень силен. Слишком быстро восстановился. Пойду, встречу.

Остаюсь одна, Странник направляется в сторону звука. А я замираю, боясь и ожидая. Вот внедорожник останавливается, водительская дверь распахивается и Алексин уже бежит ко мне.

— Девочка моя, ну что ты такая непослушная?! Нельзя так, куда ты полезла?

— Тебя чуть ли не убили, — рядом с ним можно быть слабой, я вцепляюсь в плечи, не замечая, как текут по щекам слезы.

— Чуть-чуть не считается. Не плачь. Все хорошо. Сейчас доберемся до резиденции, отдохнешь. Я там взял одежду, можешь в машине переодеться. Все, не плачь, милая.

Он успокаивает, гладя по волосам, покачивая, словно мне пять лет. Наконец, откат от пережитого страха сходит на нет. Странник, терпеливо ждавший нас в стороне, забирает свою куртку.

Пока переодеваюсь в машине в теплую, сухую и чистую одежду, мужчины что-то обсуждают на повышенных тонах. Слов не разбираю, но то, что разговор весьма эмоционален,замечаю. Наконец, Странник машет рукой и уезжает на мотоцикле, даже не попрощавшись.

— Почему он уехал? — перебираясь на переднее сидение, спрашиваю Хранителя.

— Джек иногда тоже бывает эмоциональным, — уклончиво отвечает Алексин, барабаня пальцами по рулю, — лучше скажи, зачем ты полезла на установленный щит? Я же сказал, не высовываться.

— Знаешь, одно дело знать, что когда-то ты уйдешь, и другое дело — видеть. Это было выше моих сил. Словно меня убивали, — я преувеличенно внимательно рассматриваю руки, — тем более эти... Я впервые вижу такое.

— Ну и я такой по сути. Просто, в отличии от них, у меня есть тело. Вот и все различие. Не спеши меня хоронить, время не пришло.

— Знаешь, Алексин, давай ты не будешь говорить точную дату. Лучше не знать.

— Хорошо, — он поправляет очки, — куда едем?

— В шунгитовую долину.

— Нет, Хельга. Тебе там делать нечего!

— Хранитель, не забывайся!

Он резко стартует с места, бормоча под нос ругательства. Я не выдерживаю и прикасаюсь к его руке.

— Не сердись, Алексин, я хочу проверить одну догадку.

— Ты понимаешь, что она о тебе, даже придя в сознание, не вспомнила? Ей плевать на всех, есть только она и все. Не вижу причин для встреч.

— А я хочу посмотреть ей в глаза. Не кипятись. Как там остальные?

— В самолете на пути в Москву, с ними Шитак. Краус и Стешин еще на переговорах. Хельга, шунгитова долина не лучшее место для капризных принцесс, да еще с неустойчивой энергией. Поедем в резиденцию. Я тоже не в лучшей форме.

— Ты пострадал? Сильно?

— Нет, физически нет. Но я зол. Разбудить будущих хранителей и отправить их на охоту за людьми... Это же универсальные убийцы, но запрет на вред человеку, он в энергопотоках. И тут десять сущностей без внутренних ограничений. Да, их уже нет, но сколько еще монстров на свободе?

За разговорами мы подъезжаем к самому пустынному месту в нашем Мире. Шунгитова долина. Невольно сжимаюсь, пока машина неспеша катится среди огромных валунов черного цвета. Они не просто темны, они словно поглощают все теплое и светлое вокруг.

— Ничего не трогай и близко к огромным камням не подходи, — предупреждает Алексин. Он настороженно оглядывается, затем открывает мне дверь. Опираясь на него, спрыгиваю на землю и неожиданно падаю на колени. В ладонь врезается острый осколок камня. Дергаю руку вверх. Камень так и остается в ладони, удлиненный, словно звериный клык.

— Чудеса, — Алексин осматривает поврежденную руку, — приедем в Москву, отдай камень ювелиру, пусть оплетет серебрянной сеткой. Теперь это твой личный амулет энергии. Идем.

Мы подходим к странному строению из металла с черными вкрапления камню.

— Зачем это?

— Если Ольга стала проводником, камень ее не удержит, она сможет спокойно выйти. А если в ней осталось энергетическое поле, то покинуть помещение она не сможет. Хельга, она действительно была очень мощным энергетом.

Внутри обнаруживается немногочисленный персонал, среди которого я замечаю пару докторов. Ни одного энергета, все обычные проводники. Алексин уверенно идет по коридорам, но вдруг чертыхается:

— Джек, мы распрощались!

Странник, перегородивший нам путь, игнорирует его, пристально разглядывая меня:

— Ваше высочество, как я должен общаться с вами, на каком языке, чтобы вы слышали меня? Я запретил приближаться к Ольге.

— Мне это надо.

Некоторое время у нас молчаливая дуэль взглядов и Странник с издевательским поклоном отходит в сторону:

— Скрытый царственный мазохизм и склонность к суициду. Я иду с вами.

Он пристраивается позади, и еще с минуту плутания по коридорам мы подходим к охраняемой комнате. При виде Странника и Алексина, охрана без слов открывает дверь.

Меня пропускают, и я первая вхожу к матери.

Меня охватывает дрожь. На кровати в центре лежу я. Изможденная, с впавшими глазами и потускневшими седыми волосами, где мелькают сиреневые пряди. Я оказываюсь точной копией Ольги. Она лежит с закрытыми глазами. Это не жизнь и не возрождение. Это нельзя даже назвать существованием. Сколько же ей было лет, когда она решилась на такое? Думаю, не намного больше, чем мне. Почему? С минуту молча наблюдаю за ней. Алексин и Странник не вмешиваются.

Ресницы Ольги вздрагивают.

— Пришел? Ты слабак, Алексин, — она даже не поворачивает головы. Голос резок и противен.

— Возможно, Ольга, возможно. Зато не предатель.

— Ха.

Она поворачивается к хранителю, но натыкается глазами на меня.

Теперь ее очередь рассматривать. Мы изучаем друг друга.

— Они и тебе промыли мозги.

Я молчу.

— И храбрый Джек здесь. Девочка тебе доверяет? Это же выгодно? И что потом? Убьешь ее?

Беги, детка, эти пауки сожрут и не подавятся. Не тем ты доверяешь.

— Куда уж мне? — улыбаюсь вдруг широко, — у меня не было мамы, которая бы рассказала, что такое хорошо и что такое плохо . К моему счастью, не было.

— Да не дали бы мне быть с тобой.

— И я им благодарна за это.

— Краус постарался на славу, — оскалилась она, — сколько тебе осталось до третьего перехода? Немного? Ничего, скоро пожалеешь, что тогда осталась жить.

Делаю шаг в ее сторону, но меня за руку хватает Алексин:

— Хельга, нет.

— Забываешься, хранитель!

Он нехотя отпускает.

— А меня ты так не слушался, — хмыкает Ольга и протягивает руку, — дай хоть дотронуться до тебя.

— Хельга, нет!

Джек пытается остановить, но изворачиваюсь и подхожу вплотную. Ольга протягивает руку, я тоже тяну ей ладонь. Ту самую, в которой между пальцами осталась пыль от шунгита. Наши руки практически соприкасаются, но в последний момент она отдергивает руку. Глаза полыхают неприкрытой ненавистью и злобой.

Разворачиваюсь и иду в сторону дверей, параллельно отряхивая руки.

— Она осталась энергетом. Ищите скрытые потоки, Странник.

Ольга вскакивает, бросается следом, но ее перехватывает Алексин, грубо отшвыривая к стене. Джек заслоняет меня.

— Ты мне не дочь!

— Я и не была ее. Для тебя я лишь источник энергии. Дармовая батарейка для амбиций, — изо всех сил сдерживаю гнев.

— Справились великие энергеты с бессильной женщиной! Давай, ударь, Алексин, на большее ты не способен!

Хранитель, не обращая внимания на вопли и оскорбления, бесцеремонно поднимает бывшую подопечную и бросает на кровать. Сжимает ее виски руками, и я вижу, как голову женщины опутывает энергетическая сетка. Она пытается сопротивляться, но силы не равны, и Ольга отрубается.

Молча отправляюсь на выход, навстречу попадается, очевидно, начальник охраны:

— Ваше высочество!

— Усильте охрану, в том числе за счет технических средств.

— Да, Ваше высочество.

Не задерживаясь, выхожу на улицу, меня обгоняет Алексин, открывая заднюю дверь внедорожника.

— В резиденцию, — и закрываю глаза.

Машина трогается. Вдруг чьи-то руки обнимают за плечи и притягивают к себе:

— Не пугайся, девочка моя. Джек за рулем.

Расслабляюсь и устраиваю голову на плече хранителя:

— Сколько ей было, когда все произошло?

— Почти двадцать два.

— Не намного старше меня.

— Но периоды между переходами у нее были длительней. Почему ты решила, что энергия осталась в ней? Джек проверял.

Я приподняла голову и вымученно улыбнулась:

— Алексин, у меня руки в шунгитовой пыли. Она не смогла прикоснуться ко мне.

— Но я могу.

— Останови машину!

Нас дергает, настолько резко Странник дает по тормозам. Я выскакиваю из машины и спешу к двери водителя. Однако тот сам выходит из автомобиля

— Ваше высочество, вам не кажется, что вы слегка перевозбуждены?

— Возьмите меня за руку, Евгений.

Он иронично вздергивает бровь:

— У вас вроде бы жених имеется.

— Евгений Аркадьевич, ведь энергет не может прикасаться к шунгиту без последствий?

— Верно, камень обладает способностью вытягивать из нас энергию. Во Внутреннем мире они ощутимей высасывают, весьма болезненно. Во Внешнем — терпимо.

— Возьмите меня за руку.

Он хмыкает, берет протянутую руку и демонстративно подносит к губам, правда без поцелуя. Я вздрагиваю, а он осведомляется:

— Ваше высочество довольно?

— О чем вы думали?

Кажется, у меня получается загнать невозмутимого Странника в тупик вопросом.

— Да ни о чем особенном, — наконец отвечает он.

— Евгений, а вы можете выполнить то, о чем я вас попрошу?

— А Алексин не подойдет?

— Он не сможет мне сделать больно.

Джек заходится в кашле от неожиданности, сзади слышен тихий смех хранителя, внимательно наблюдающего за нами.

— Ваше высочество, я признаю свое поражение, мне не понятна ваша логика. Но почему вы думаете, что я смогу причинить вам боль?

— Евгений, ирония не уместна. Вы не сможете ничего сделать, потому что Алексин рядом. Вам просто надо хотеть причинить мне боль, подготовиться нанести удар и прикоснуться к руке. Пожалуйста.

Странник внимательно смотрит на меня, потом кивает хранителю:

— Иди сюда, прикроешь принцессу. Только стоит отойти от машины, чтобы не повредить.

Он выбирает небольшую площадку среди огромных черных валунов.

— Алексин, стой сзади. Ваше высочество, выйдите на середину.

Я встаю ровно в центре площадки. Алексин подходит сзади, и его рука скользит по талии, прижимая к себе. Носом он тут же зарывается в мои волосы

— Ммм, девочка моя... Что ж ты такая неугомонная?

— Я вам не мешаю? — усмехается Странник.

— Нет-нет, занимайся своими делами, — парирует Алексин, — я не до конца восстановился, мне нужна ее сила. Так будет безопасней.

Джек кивает в знак понимания. Сосредотачиваю свое внимание на нем. А Странник неторопливо снимает перчатки. Легкое, неприметное движение рукой, и вокруг нас встает щит. Теперь, даже при колоссальном выплеске энергии снаружи ничего не произойдет.

— Ваше высочество, постарайтесь не забыть протянуть руку.

Киваю. И замираю от восторга и ужаса. Джек не берет энергию извне, он ее порождает сам. Чистая сила выливается из него потоком, обволакивая с ног до головы. Воздух начинает нагреваться и потрескивать. Становиться сложно дышать. Странник делает шаг в мою сторону, опаляя лицо жаром:

— Руку, Ваше высочество!

Я не самоубийца. Мне становится страшно, и даже поглаживание Алексина не успокаивают.

— Руку, Ваше высочество!

— Девочка моя, я рядом, не бойся, — шепчет хранитель, разжимая сведенную в судороге от ужаса руку. Он с усилием преодолевает мое сопротивление и вытягивает ее в сторону Джека. Тот касается лишь на мгновение. Чистая плазма не причиняет вреда. Прикосновение лишь пронзает током. Странник отступает, выливая остатки энергии в сторону камней.

— Ваше высочество, все в порядке?

— Да, кажется.

У меня подкашиваются ноги, но хранитель не дает упасть, подхватывая на руки. Он относит меня в машину, устраивая на заднем сидении. Джек опирается на дверь и протягивает мне руку. На ладоне, обтянутой перчаткой, лежит черный камень.

— Возьмите его, Ваше высочество.

Меня бьет дрожь, однако беру камень. Алексин чертыхается.

— Ваше высочество, у меня несколько новостей, — начинает Джек, — вам их сейчас сказать, или подождать, пока успокоитесь?

— Говорите.

— Во-первых, вы правы. Ольга осталась энергетом. Шунгит защищает вас, не давая обладающему силой прикоснуться к вам, если он готовится нанести вред при помощи энергетических потоков. Либо же в любом случае, когда вы напуганы. Хранителя он пропускает безоговорочно. А во-вторых... Если бы камень был живым существом, то я бы сказал, что он в вас влюбился. Не какой-то определенный, а вообще шунгит.

— Скажете тоже, Евгений, — нервно хихикнула я.

— Обязательно скажу, — улыбнулся он в усы, — например, вы трусишка. Впрочем, ладно. Выгода от такого сотрудничества есть. Вам надо приехать сюда через несколько дней. Если симпатия подтвердится, то любой шунгит станет для вас источником силы. Давайте, я вас отвезу в резиденцию.