Наследники (часть 2)

Забавно, именно благодаря дремлющему дару Октавиану удалось пережить тот удар, и этот же дар теперь мешал вернуть здоровье.

Маг вовсе не считал себя специалистом-целителем. Ученую степень он получил за исследования в области заклятий связи и передачи данных — сферу магии весьма далекую от медицины, и потому опасался нечаянно навредить.

Следует понимать, почему медицина считается одной из труднейших магических практик: тела всех живых организмов устроены невероятно сложно. Чтобы метать огонь и призывать молнии, магу достаточно зачерпнуть своей тайной силы и, пропустив через сознание, посредством знака придать ей необходимую форму. Энергия иного мира в таком случае просто переходит в нашу реальность, почти не меняясь. Медицина же требовала от оператора поистине ювелирной работы: набора стандартных знаков было недостаточно, чтобы воспроизвести функционирование живого тела, приходилось дополнять чары прямым воздействием разума чародея. Иными словами, магу следовало предельно ясно представлять, что именно в теле пациента он собирается изменить и как именно должны протекать эти изменения.

Аврелий представлял устройство человеческого тела довольно смутно, и потому даже не пытался играть в доктора. К счастью, этого и не требовалось: существовал более простой способ. Около сотни лет назад маги открыли, что тело всякого организма содержит в себе код, последовательную инструкцию развития, и она вовсе не магическая, как предполагалось раньше, но вполне материальная. К ней маг и собирался обратиться. Если бы удалось обмануть тело рыцаря, заставить его заново строить само себя как в утробе матери, то внутренние раны Октавиана затянулись бы сами.

Надо было лишь составить правильный магический запрос к телу рыцаря, и именно этим Аврелий, специалист по передаче данных, сейчас занимался.

Подготовка не заняла много времени. Маг уже применял подобный метод на практике, правда, на животных, и потому базовую последовательность знаков совершил почти автоматически. Но дальше пришлось сочинять на ходу.

Тело рыцаря оказалось необычайно емким, клетки его тела жадно поглощали энергию. Поначалу этот процесс оставался теоретически допустимым, хоть и на верхней границе, но маг уже начал подозревать опасность.

И не зря. Операция должна была пройти в три этапа: подготовка — пробуждение инструкций — отключение подпитки. Но стоило Аврелию совершить знак ментального вызова — редкий мысленный символ, используемый только в информационных заклинаниях, — как рыцарь выгнулся дугой и распахнул глаза. Из глотки воина вырвалось сдавленное, совершенно звериное рычание. Без шуток — человеческие связки определенно не были способны издавать такой звук.

Маг застыл на месте, лихорадочно соображая, что могло пойти не так. Единственным разумным объяснением была полная непереносимость магии, но симптомы совершенно не совпадали. Рыцарь не терял силу, не покрывался сыпью, даже, судя по эмоциональному фону, не чувствовал боли. Последнее окончательно ввело мага в ступор.

Аврелий даже не подпитывал тело рыцаря силой, казалось, организм воина взбесился вполне самостоятельно.

Столетний маг почувствовал себя студентом на первом практическом занятии. Голос наставника звучал в его голове: "Если видишь что-то непонятное, но оно тебе не вредит, — не трогай!" Безусловно, то был лучший совет, когда-либо сходивший с уст смертного.

С возрастом приходит умение спокойно принимать свои ошибки, и маг просто уселся на пол, снова принявшись за недоеденный кусок колбасы и недопитую бутылку дивного белого вина непонятной марки. На извивающегося как змея рыцаря Аврелий поглядывал с любопытством, но без особой тревоги. Люди смертны. Это нормально.

Однако, Октавиан, похоже, умирать не собирался. К тому времени, когда маг расправился с остатками скромного ужина, рыцарь затих и продолжил спать, словно ничего не произошло. Лишь осколки раздавленной бутылки, усыпавшие пол около воина, напоминали о случившемся. Маг на всякий случай смел их в сторону телекинезом.

Шевалье де Софо тихо проспал до самого рассвета. Проснулся он легко и ощутил себя на удивление бодрым и отдохнувшим, словно спал не на жестком камне, уткнувшись спиной в торчащие днища бутылок, а в постели белокурой виконтессы.

Серебристый свет по-прежнему освещал подвал. Моргнув несколько раз, рыцарь отыскал взглядом мага, сидящего на полу поодаль.

Аврелий чарами сплавил несколько бутылок в некий сложный аппарат, составленный из трубок и круглых сосудов. Внутри него циркулировали, бурлили и кипели разноцветные жидкости, складываясь в сложный узор. Маг то замирал и напряженно всматривался в свое творение, то нетерпеливыми взмахами рук заставлял всю конструкцию менять форму и расцветку. Несомненно, рыцарь наблюдал за каким-то таинством высшей магии.

— Аврелий?

Маг досадливо отмахнулся, и рыцарь решил не мешать. Подле себя воин обнаружил корзину с едой и, рассудив, что маг уж точно не стал бы голодать, быстро прикончил все ее содержимое. Завершив завтрак глотком вина, рыцарь встал и подошел к Аврелию. Тот уже закончил опыты и раздраженно отшвырнул свое творение в дальний угол погреба.

Бесцеремонно отобрав у рыцаря бутылку, маг промочил горло и заговорил, не вставая:

— У нас проблемы.

Октавиан собирался спросить, какого черта он чувствует себя здоровым, легким и быстрым как мальчик, и что такого с ним вытворял маг, пользуясь беззащитностью спящего, но смолчал, распознав тревогу в голосе чародея.

— Не знаю, что там произошло, но легион Ордена, стоявший за городом, отходит. Отсидеться не получится.

— Видимо, в тылу есть вражеские войска, которые помешают отобрать город, — подумав, предположил Октавиан.

— Видимо. Но нам с тобой от этого не легче. Меня уже ищут колдуны и, поверь, мой юный друг, найдут. Раз нет угрозы вторжения, у отступников достаточно времени, чтобы подобрать правильные чары.

Октавиан на секунду задумался, не будет ли благоразумнее разделиться. Но мозг рыцаря отказался решать неравенство, где с одной стороны была помощь и боевая мощь мага Старшего Круга, а с другой — ненулевая вероятность попасться под руку какому-нибудь темному чародею. Разум воина просто не умел сравнивать подобные пугающие величины.

— И что нам делать?

— В порту есть корабли.

А вот теперь разум рыцаря оценил информацию мгновенно. Усилиями боевого мага захватить гражданское судно — плевое дело. Надо лишь добраться до порта живыми.

— Но там нас будут ждать, — продолжил маг.

Оптимизм рыцаря немного угас.

— Но нам туда и не надо.

— Э?

— Ты ведь не забыл про шторм?

Октавиан не стал сдерживать улыбку. И впрямь, крупным судам небезопасно встречать сильную бурю в порту Ракоты, построенном не в самом удачном месте. Рыцарь как воочию увидел линию берега вдоль города: остовы кораблей, вынесенных буйным ветром и волнами на мели, украшали побережье по обе стороны порта. Благоразумные капитаны при виде такого напоминания обязательно впадали в легкую паранойю.

— Нам остается лишь раздобыть что-нибудь плавучее, сойдет даже корыто. Я заставлю его доплыть до ближайшего корабля. А там уже сообразим на месте. Возможно, удастся справиться без угроз и насилия.

Голос мага звучал преувеличенно самоуверенно, и рыцарь заподозрил подвох.

— У нас есть еще какие-то проблемы?

— Буря стала только сильнее, — помолчав, признался Аврелий. — Можем потонуть, и даже моя магия не поможет.

Какая-то недоговоренность все же оставалась.

— Это точно все? — с нажимом произнес рыцарь.

Маг встал и вздохнул.

— Друг мой, я очень сочувствую тебе. Наверное, в твоей жизни было мало радостей, раз ты настолько недоверчив.

Октавиан молча ждал, скрестив руки на груди.

— Меня засекли полчаса назад, — сломался маг и устало сгорбился как настоящий старик. — Колдуны, похоже, не уверены, что поняли сигнал правильно, поэтому не торопятся. Но фора у нас небольшая.

Отчитывать мага, способного придавить тебя насмерть движением мизинца, представлялось рыцарю деянием весьма рискованным, да и глупо было тратить драгоценное время на пустяки.

— Отлично, — только лишь хмыкнул воин. — Так какими будут наши действия?

— Стремительными, — холодно ответил Аврелий. — За мной.

Альтернативы рыцарь не видел и потому снова подчинился.

— А ты восстановил силы? — вспомнил рыцарь, шагая по узким ступенькам вслед за магом. Аврелий возвращался наружу тем же путем, каким вошел.

— Да, провел все ритуалы, пока ты спал. Встречный вопрос: ты передумал умирать?

Рыцарь прислушался к телу. Боли не было.

— Вроде бы, — легкомысленно кивнул Октавиан, в душе храня холодную сдержанность. Что бы там маг ни сделал, это определенно исцелило рыцаря, но воину все равно было не по себе. Такая власть над чужим телом пугала.

"А вот Ясона я никогда не опасался", — неожиданно вспомнил Октавиан.

Мага нежданная бодрость рыцаря тоже настораживала. Аврелий совершенно точно знал, что не довел ритуал до конца, и Октавиан должен был по-прежнему стенать и страдать, медленно умирая от ран, усугубленных неправильным лечением.

"Я же де Софо", — оброненная хмурым рыцарем фраза не давала магу покоя. Де Софо. Еретик. Отступник. Чернокнижник. Аврелий, в отличие от молодых коллег, прекрасно помнил панику, охватившую Инквизицию, когда граф Антонио устроил легендарное побоище. И потому старый маг никак не мог отделаться от мысли, что его дурачат. Особо сильные темные чародеи и прежде, случалось, побеждали инквизиторов, но никогда за грехи одного человека не истребляли целый род.

И теперь, слыша за спиной тихие шаги прямого потомка того человека, маг нервничал. Последний носитель благородной фамилии оказался, мягко говоря, интересной личностью.

Но только этот факт и заставил мага взять бесполезного в бою вроде-бы-раненного воина с собой. Внук графа мог поведать многое. Либо, вдруг понял маг, послужить выкупом. Аврелий не особенно интересовался новостями, но за прошедший год только глухой не слышал множества историй, слухов и домыслов насчет гибели императора. И как только маг вспомнил, с чьей именно помощью рыцарь прикончил дракона-убийцу, запасной план возник сам собой. Колдуны едва ли удержатся от искушения завладеть другом имперского чародея, самозванца и преступника. Да, воистину, Создатель решил сделать своему верному слуге дорогой подарок.

Но тут же маг вспомнил, что тот самый чародей уже год успешно избивает инквизиторов как детей, превзойдя в этом отношении даже графа де Софо. Только идиот не догадался бы связать воедино трех этих персонажей: двоих де Софо и Безымянного.

Маг нервно потер лоб. Представшая перед его мысленным взором компания словно пришла из детской загадки: два колдуна, два драконоборца и два друга, а всего трое.

Но время для раздумий закончилось, когда маг толкнул последнюю дверь и вышел под проливной дождь во двор усадьбы. Рассвет едва пробивался сквозь сплошную пелену туч, и темень царила почти ночная.

Рыцарь бесшумно выскользнул следом и стал сбоку. Маг обратил внимание на обнаженный клинок в руке воина, но промолчал.

Больше не таясь, легким бегом невольные товарищи двинулись вдоль главного здания усадьбы в сторону моря. Маг держался чуть впереди, показывая дорогу. Аврелий плохо помнил планировку двора, все-таки он навещал барона де Гиза лишь единожды, но доверял своим приборам и предчувствиям, утверждавшим, что где-то впереди в ограде есть калитка и тропинка, ведущая к берегу. А там, согласно еще более смутному прорицанию, хранилось что-то вроде лодки.

Точнее интерпретировать свои ощущения маг не мог, но и ошибаться совсем уж грубо — тоже. Что-то полезное, с помощью чего можно было спастись, впереди находилось совершенно точно.

Сумрак и дождь надежно прятали бегущих людей, да и охрана, патрулировавшая периметр, предпочитала смотреть наружу усадьбы, а не внутрь. Единственного встреченного охранника Октавиан, вырвавшись вперед, сшиб ударом кулака под дых, даже не став марать меч.

Искомая калитка отыскалась быстро. Она была предсказуемо заперта, и маг, плюнув на сигнальные чары, просто снес досадную преграду заклятием. При некотором везении этом могло сыграть беглецам на руку: шум на некоторое время мог отвлечь колдунов. Или, наоборот, навести их на след, так что маг решил не зацикливаться на оценке своего поступка, а просто бежать.

Берег начался как-то внезапно. Каменистая тропинка безо всякого предупреждения сменилась вязким мокрым песком, в котором обычный человек с трудом смог бы просто идти, не говоря уже о беге. Но маг мысленными знаками заставлял песок твердеть прямо под ногами и потому почти не сбавлял скорости. О том, как последнее удается не владеющему магией рыцарю, Аврелий предпочел не думать.

"Как этот нечеловек вообще оказался в Ордене?"

А рыцарь, в свою очередь, мысленно осыпал бранью шустрого старика и неудержимо потел, словно одного лишь дождя его телу было мало. Ноги тонули чуть ли не по колени, песок набился в сапоги, отяжелив и без того весомую обувь. Каждый шаг превращался в едва контролируемое падение. Меч, так и не пригодившийся, пришлось убрать в ножны, ибо Октавиан боялся в этом хаосе потерять оружие даже несмотря на чары.

"Ладно, по двору мы бежали, чтобы скорее уйти из поля зрения охраны. А сейчас-то зачем?"

Но когда мимо пролетел первый огненный шар, внутренний голос рыцаря стремительно заткнулся. Октавиан не знал наверняка, это Аврелий сбивает чужие снаряды с курса, или же у невидимых в пелене дождя колдунов от рождения проблемы с прицельной стрельбой, но на всякий случай старался держаться ближе к магу.

Сгустки огня, громко шипя, испаряли дождевые струи и продолжали проноситься мимо. Иногда они вдруг теряли высоту и вонзались в песок, громко взрываясь и разбрасывая грязь. Некоторые, напротив, резко взмывали вверх и исчезали в темных небесах. Это уверило Октавиана, что дело все-таки в мастерстве союзника, а не убожестве врагов.

Атаки продолжались недолго — меньше минуты, после чего наступило сравнительное затишье.

— В сторону! — услышал рыцарь яростный вопль мага.

В который раз воин со смесью недовольства и радости убедился, что его конечности соображают быстрее ума. Крик Аврелия еще не оборвался, а драконоборец уже кувырком унесся вбок, зеркально повторяя движения мага.

Впереди, точно в то место, где оказались бы собратья Ордена, продолжи они бежать, оглушительно обрушился ослепительный белый столп. Никогда еще Октавиан не видел настоящую, не магическую молнию так близко.

В ушах звенело, перед глазами плыло, но рыцарь все же нашел силы подняться. Обычная молния при попадании в землю поражает достаточно широкий участок, но конкретно этот заряд явно концентрировали в определенной точке с помощью магии. В тесном кружке эпицентра, не шире шага в диаметре, песок покраснел и спекся.

— Сюда! — донесся новый приказ мага.

Октавиан побежал на крик, не различая дороги. Через несколько безумно долгих секунд он споткнулся и упал на дощатый настил, неведомо откуда взявшийся. Тряхнув головой, рыцарь вернул зрению фокус и разглядел небольшой рыбацкий причал и одинокий сарай чуть дальше, из которого маг уже тянул короткую лодку, рассчитанную на двух-трех человек. Делал он это, разумеется, не руками.