— F. E. и R. A. B., — пробормотал Гарри и внезапно соскочил с кровати, — возможно, это тот самый R. A. B.! Теперь я просто обязан встретиться с Гермионой!

Честно говоря, он был рад, что ухватился за эту зацепку, потому что, кроме неё, у них ничего не было. Кем бы ни был этот R. A. B., он талантливый маг, потому что только очень неглупые волшебники могли придумывать заклинания.

Взяв в руки вторую книгу, Гарри был, мягко говоря, удивлён. Она гласила: "Латинский язык и его связь с практической магией". Помимо основ языка, здесь давались различные допустимые заклятия. В конце располагался словарь. Проведя за книгой больше получаса, Гарри узнал смысл почти всех чар, которыми пользовался и которые слышал. Ему даже показалось, что он понял, как составлять некоторые из них. Каким же он был дураком, когда откладывал подарки Гермионы!

Где она взяла эти книги? Первую, по соображениям Гарри, можно было купить только в Тёмном переулке, несмотря на то, что с виду та была вполне безобидна — палочка на белом фоне — другую — разве что в какой-нибудь школе мракоборцев. Подбирая подарок к совершеннолетию друга, Гермиона превзошла саму себя: книги впервые так нешуточно увлекли Гарри.

— Привет, — произнес кто-то над ухом, когда именинник листал оглавление второй книги.

Гарри вздрогнул, и книга в его руках захлопнулась. Голос был грубый, с хрипотцой, до безумия знакомый.

— Профессор Грюм!

— Тихо, Поттер, не шуми, перепугаешь магглов, — проворчал, улыбаясь, Грозный Глаз, и его улыбка немного походила на гримасу, — а насчет профессора ты прав, теперь я снова буду учителем.

— Кто? Вы? Почему? Я ничего не понимаю...

Грюм хмыкнул и достал какую-то бумагу:

— На, читай.

Через пару минут Гарри поднял на неожиданного гостя сияющие глаза:

— "Хогвартс" не закроют!

— Да, Поттер. Догадайся, что я буду преподавать?

— Неужели защиту от тёмных сил?

— Да, именно. И мне плевать на то, что Волдеморту это не понравится!

— Зато понравится нам, ученикам! Пусть он только посмеет...

— Поттер, ты издаешь слишком много шума. Ты же не хочешь, чтобы магглы что-то заподозрили.

— Теперь мне всё равно, — произнес Гарри. — Послушайте, а кто же будет преподавать зелья? Говорили, что Слагхорн сбежал из школы...

— Не имею понятия. А сейчас... что-то он запаздывает, — недовольно сказал Грозный Глаз.

Гарри вздрогнул от громкого хлопка.

— А теперь... я представляю второго участника нашей авантюры "Похитители Поттера". Ремус Люпин.

Вышеназванный волшебник, улыбаясь, выглянул из-за широкой спины Грюма.

— Извини, что не пытался связаться, — смущенно сказал он, — летом у меня с Нимфадорой была свадьба.

— Да брось, Ремус, — произнес Грозный Глаз, усаживаясь на обреченно скрипнувший стул, — Поттер ведь знал об этом.

Гарри от души поздравил Люпина.

— Ну, как ты тут живешь? — спросил Ремус.

— С дядей Верноном сегодня ночью случился приступ, — крайне важно было выговориться именно сейчас. — Может, он и самый что ни на есть маггл, но все равно... тоже человек. И он терпел меня в меру своих возможностей.

— Да, мы видели, что произошло вчера, — мягко произнес Люпин. Гарри обратил внимание на то, что бывший преподаватель был в новой, серого цвета мантии, хоть и в очень обшарпанных сапогах. — С ним всё должно быть в порядке. Что же касается противостояния Волдеморту, то мы должны непременно поговорить обо всех наших успехах и неудачах. Но обсуждать всё это мы будем там, где никто не сможет нам помешать и где соберётся подходящая аудитория. Кое-кто захочет узнать ответы на те же вопросы, что собираемся задать мы с Грозным Глазом. То есть, мы отправляемся в гости к семейству Уизли.

Тут же, словно о нём вспомнили, глаз Грюма крутанулся куда-то вниз:

— Поттер, сюда идет твоя тётя. Нам остаться?

— Я думаю, да, — решительно сказал Гарри, — но перед тем, как отправиться в "Нору", я должен сделать все дела по дому. Знаете, как здесь будет трудно без дяди...

Грюм хмыкнул:

— Есть у меня одна идейка. Мы поможем тебе прибраться. У нас, как ты знаешь, уже есть опыт по скоростному приведению комнат в порядок. Только скажи своему жирному братцу, чтобы куда-нибудь выметался, а то, не ровен час, у меня дрогнет рука.

— Он боится волшебства с тех пор, как Хагрид пробовал превратить его в поросенка, — догадываясь, о чем говорит Грозный Глаз, с удовольствием напомнил Гарри.

— Не знаю, какая оценка была у Рубеуса по трансфигурации, — весело подключился Люпин, — но и я бы не сделал лучше...

— Гарри Поттер, — холодно и громко произнесла Петуния, открыв дверь рывком руки, и тут же замерла с выпученными глазами.

Грюм хихикнул, и его хриплый смешок заставил тетю вздрогнуть.

— Кто эти двое? — сурово спросила она.

— "Эти двое"? — Грюм недоуменно повернулся к Гарри. — Поттер, ты что, не удосужился рассказать о своих друзьях?

— Вы же знаете, что они не интересуются моими делами.

Одновременно Гарри переполняла гордость: Аластор Грюм считает его своим другом. Не сыном своего друга, а другом!

— Знаю, знаю, — отмахнулся Грозный Глаз. — Мадам, позвольте узнать Ваше имя.

— Петуния Дурсли, — последнее слово она выделила.

— Если я не ошибаюсь, Вы — сестра Лили?

— Да, но времена, когда я жила с этой женщиной в одном доме и общалась с ней, давно прошли, — довольным голосом заявила тетка Гарри.

— Ну по крайней мере Вы, в отличие от Вашего магглового мужа, без крика можете разговаривать с волшебниками. Это уже что-то. Кстати, простите, что мы до сих пор не представились. Аластор Грюм, — и мракоборец повернулся ко второму гостю.

— Ремус Люпин, — послушно сказал тот.

Петуния в ужасе посмотрела на волшебный глаз, бешено вертевшийся в глазнице.

— Старая травма, — незамедлительно отреагировал Грюм. — Так вот, миссис Дурсли, — в голосе Грозного Глаза промелькнула нотка сарказма, — Поттер уедет отсюда. Сегодня же. Но перед этим он должен прибраться в доме, не так ли?

Тетя кивнула:

— Я даю ему на всё час. И без его волшебных штучек!

— Как это без штучек!? — возмутился Грюм. — У парня День рождения...

— На всё про всё пятнадцать минут, — сказала свое последнее слово Петуния и вышла, хлопнув дверью.

— Ну что, Поттер, — весело сказал Грозный Глаз, вскакивая на ноги, — доставай свою палочку!

Глава 3. Чудеса в "Норе".

К назначенному сроку комнаты сверкали. Бедный Дадли, увидев, что творится в доме, со всех ног дунул на улицу, в ужасе бормоча что-то насчёт того, что уже давно собирался погулять. Перед приборкой тетя Петуния заставила волшебников завесить шторами окна и плотно закрыть входную дверь. Половые тряпки, ведра, кисточки для пыли летали туда-сюда в течение десяти минут. Прибирающиеся закончили раньше срока. Когда Петуния проверяла качество работы, на её лице появилось выражение, говорившее о том, что она кое-что поняла: волшебство — это не только лягушачья икра, совы и летающие метлы. Поэтому она почти приветливо попрощалась с Гарри, Грозным Глазом и Люпином, которые, не теряя времени, тут же поднялись в комнату именинника.

— Что же ты не сказал "до свидания" своему братцу? — спросил, посмеиваясь, Грюм, пока Гарри собирал вещи.

— Я его не догнал бы; в такие минуты у Дадли просыпается невероятная прыть, — вторил тот.

— Перестаньте, — добродушно останавливал их Люпин, — мы и так уже уложили одного в больницу.

— Мы? — переспросил, посерьезнев, Гарри, — Это сделал я и не знаю, как искупить свою вину.

— Не волнуйся, Поттер, мы проследим, чтобы дядюшка вернулся к своей семейке живым и здоровым, — весело сказал Грозный Глаз. У него было превосходное настроение. Он рад перспективе вести уроки после двухлетнего перерыва, решил Гарри. Так опытный мракоборец мог лично подготовить студентов к встрече с реальной угрозой — Пожирателями Смерти.

— Молли просила нас поторопиться, — напомнил новый преподаватель, — Ремус, займешься Поттером, — кратко сказал Грюм, прихватив чемодан, — А я беру на себя вещи.

— Гарри, тебе просто надо взять меня за руку, — объяснил Люпин.

Тот ухватился за кисть говорившего, и сразу же почувствовал ощущение, обычно бывающее со всяким трансгрессирующим: неприятное чувство, будто тебя вдавливает в промежутки между костями...

Когда тьма рассеялась, Гарри увидел, что они стоят на густой, зелёной траве перед домиком, где жила большая и шумная, такая дорогая ему семья Уизли. Как же он скучал по всем ним!

С домом, определенно, произошли перемены. Хотя он точно не мог похвастать новыми стенами и крышей, однако был прибран и перекрашен почти до неузнаваемости. Внутри стояла подозрительная тишина.

Грюм, несмотря на тяжелый чемодан, добрался до двери первым.

Взглянув на дверь и пробормотав "Окрашена", Грозный Глаз шумно постучал в стену. Казалось, дом слегка дрогнул от его стука. В комнатах возникло какое-то движение, и настороженный голос, как будто Молли Уизли, спросил:

— Кто там?

— Поттер, Грюм, Люпин, — отозвался Грозный Глаз, устанавливая чемодан поудобнее.

— Пароль?

Люпин подошел к двери, прочистил горло и нараспев сказал:

— "Животное единорог обладает волшебными свойствами; сила его концентрируется и в его теле, вот почему волосы из хвоста единорога ценятся как сердцевина для палочек".

В доме раздался смех, и сквозь него тот же голос произнес:

— Входите!

На зашедшего внутрь Гарри набросился, радостно крича, почти десяток человек.

Его обнимала миссис Уизли, наперебой тормошили Джинни, Рон и Гермиона, Фред и Джордж, Билл и Чарли. Из кухни прибежала Флёр и расцеловала гостя. Показалось странным отсутствие Нимфадоры, но спросить о ней Гарри не успел, потому что его взгляд заметил кое-что необычное. Стоящего чуть поодаль, смущенно улыбающегося Перси.

Тот замер в нескольких метрах, не решаясь подойти к Гарри Поттеру, о котором в свое время говорил весьма неприятные вещи. Гость подошел к нему сам.

— Ну что ж, Гарри, здравствуй, — сказал Перси, протягивая ладонь, — Мир?

Гарри почему-то стало неловко. Перед ним, улыбаясь, извиняясь всем своим видом, стоял невероятно смущённый юноша. С лица бывшего старосты "Гриффиндора" исчезло отвратительное канцелярское выражение. Может быть, он на самом деле изменился?

— Я не буду просить прощения, — произнес Перси, пожимая руку гостя, — это ничего не изменит. Я должен доказать, что перестал делать глупые ошибки.

Это было для Гарри настоящим сюрпризом. Он уже не думал, что педантичный, амбициозный, эгоистичный Перси вернется в семью, с которой так жестоко порвал. Уизли снова все вместе. Эта мысль пока была нова и непривычна.

Миссис Уизли сразу пригласила всех за стол, сетуя на то, что глава семейства, Артур Уизли, должен много работать, чтобы его не коснулись массовые сокращения в Министерстве. Эти сокращения стали её излюбленной и болезненной темой уже с месяц назад. Кажется, Руфус Скримджеор менял своих сотрудников, среди которых становилось всё больше мракоборцев.

— Но не будем сегодня о грустном, — перебила себя миссис Уизли, — прошу всех к столу.

Оказывается, гостя ждали... И не только люди. В саду на столах уже дымилась горячая еда.

Но перед тем, как сесть и пообедать, Гарри выпросил минутку для разговора с тремя важнейшими собеседниками. Дамблдор просил ничего не утаивать перед друзьями, и его любимый ученик сделал именно так. Правда, он включил в число близких друзей Джинни, которая знала гораздо меньше, чем Гарри, Рон и Гермиона, но он был уверен, что может ей доверять.

— Перси правда помирился с вами? — спросил Гарри, не решаясь говорить о главном.

— Да, — с легким пренебрежением подтвердила Джинни. Заметив недоуменный взгляд, пояснила, — И тому есть три причины. Во-первых, смерть Дамблдора: не о чем спорить. Во-вторых, Перси, как флюгер, вертится за общественным мнением; Гарри Поттер, если ты не заметил, теперь снова герой. И, наконец, в-третьих: Перси влюбился. Мы не знаем, кто она, он почти не реагирует на наши допросы, но братец говорит, что она помогла ему осознать его ошибки.

— Но он так сердечно поздоровался со мной...

— Это тоже не случайно. За последние месяцы он, похоже, научился притворяться, — встрял Рон. — Теперь Министерство как раз призывает к дружбе с тобой, и Перси хочет выглядеть, так сказать, "в ногу со временем". К тому же он, несмотря на службу у Фаджа, получил пост представителя Британии в странах Востока, и вскоре нашему задаваке предстоит командировка в Египет. Он этим очень гордится, но все же не может не сознавать, что долго с нами не увидится. Бедная мама, — вздохнул Рон, — любовь застилает ей глаза. Она думает, что братец и правда раскаялся, да только вот папа не так прост. И в том числе поэтому он торчит целыми днями на работе, пока Перси здесь готовится к командировке: не хочет поссориться с ним и расстроить маму. Короче, мы тут готовимся к разлуке с милым братиком. Его, возможно, не будет больше года...

— Не очень и надо, — фыркнула Джинни, — лучше всего он относится к маме, с нами говорит мало, с папой по-прежнему ругается, несмотря на произошедшее примирение. Кажется, он хочет взять с собой свою девушку, да только, вроде бы, ей не разрешают ехать...

— Эй, ребята, идите есть! — услышали они крик миссис Уизли. — Всё остынет!

Откладывать дальше Гарри не мог, поэтому вкратце рассказал им о хоркруксах, упомянув, что они из себя представляют и обмолвившись об их числе. Он повторился ради того, чтобы Джинни тоже была в курсе.

Когда они спускались на улицу, обдумывая услышанное, Гарри немного поотстал, и, задержав Гермиону, рассказал ей о том, что видел в книге. Она слегка зарделась и сказала, что Люпин и Грозный Глаз помогли ей выбрать подарки. Про R. A. B. она слушала встревожившись.

— Надо проверить, — тихо отозвалась Гермиона и, заметив недоуменные взгляды Рона и Джинни, замолчала и прибавила ходу.

Когда все расселись, Гарри почувствовал, что не хочет есть и поэтому стал разглядывать окружающих его людей. Он то и дело перехватывал частые взгляды друг на друга Рона и Гермионы. Кажется, и не он один. Миссис Уизли украдкой улыбалась, замечая, что Рон уже совсем не смотрит на красавицу Флёр. А Флёр с мужем объявили, что через семь месяцев в семье ожидается пополнение.

— Боже мой, я уже бабушка! — со слезами на глазах восклицала миссис Уизли, вновь получившая право ежеминутно вспоминать об этом после разглашения тайны.

Именно в этот момент Грюм решил повеселить конкретно учеников "Хогвартса", сообщив, что у всех старшекурсников в обязательном порядке будет прорицание.

— Что же Вы раньше молчали! — застонали Гарри с Роном. — Мы же теперь с ума сойдём от Трелони!

— Именно поэтому я и не хотел говорить.

— Да бросьте вы! — возмутилась Гермиона. — Во-первых, будет не только Трелони, но и Фиренце, во-вторых, прорицание было неприятным именно из-за неё. Вы же не станете отрицать, что это полезная наука, — на её лице промелькнула едва заметная улыбка.