Гиблый Мир - Черновик

День тянется невыносимо долго, всем знакомо депрессивное ощущение, что дождь никогда не прекратится, а черные потоки вскоре поднимутся настолько, что поглотят под собой многоэтажные дома. Былой мир пропадает под бесконечными потоками воды, и начинаешь думать, что вот он — всемирный потоп, о котором всякие фанатики писали в книгах, а другие орали про него по каждому случаю. Вот и я время от времени поглядывал наружу, взирая с кружкой вина в руке, как город-призрак прекращает представлять собой железобетонную пустыню, становясь железобетонным болотом. И только мертвяки радовались, если можно так выразиться, погружаясь по колено в воду. Нескольких, как я заметил, сбило и поволокло водой прочь, также костяки машин местами утянуло в сторону, но не намного. А что же делаю я все это время? Ничего, точнее, ничего полезного. Обуздала депрессия, и я нашел лишь один способ побороть ее с помощью скомуннизденных накануне запасников, выпивая один кагор за другим. Глоток за глотком разум все сильнее мутнел, во рту усиливалось свинцовое послевкусие, в животе тяжелело.

И нет, чтобы заняться снаряжением патронов или чисткой изрядно засравшегося ружья, сижу и смотрю на мертвый мир снаружи, уже не обращая внимания на дозиметр и откровенно желая всему, что снаружи, действительно утонуть под приливной волной водной стихии. Вот так чтобы разом все смело, и не осталось ничего, лишь бескрайняя водная гладь, скрывшая под собой всю грязь проклятой цивилизации, жаждавшей лишь каких-то псевдо богатств, пустой роскоши и лжесвободы, при этом разрушавшей абсолютно все вокруг себя.

— Опять за свое, не надоело? — спросил в полголоса я сам себя.

Очередная бутылка наклонилась к кружке, рядом лежали плитка старого, как жизнь, шоколада и банка тушняка. Вот так глоток, потом еще глоток, потом еще, после комок тушенки, еще несколько глотков и напоследок ритуала кусочек шоколада. А после я продолжал вглядываться в местные пейзажи, в какой то момент заметил, будто один из мертвяков, бредущий по дороге, заметил меня, повернул в мою сторону, и через десяток шагов поток воды утащил того прочь. Я, ухмыльнувшись, только и догадался произнести 'бывай, Ихтиандр хренов'. Герой фильма про солдат использовал другое слово в конце, но почему-то именно этого мертвяка мне стало даже жалко, поэтому я и не выругался на него. Сказывается меланхоличность выпитого напитка или его количества.

Все же, мертвяки заметно активизировались и некоторые из них уже активно бродили в окрестностях, а кто-то даже пытался плыть. Вот поэтому я и сижу тут, а не сунулся в один из домов. В таких местах, в смысле населенных пунктах, и группе не всегда легко мародерить, тем более по домам, а я один. Сунешься в подъезд и жди, что из-за каждой двери на тебя вывалится, а то и выскочит в лучшем случае один зомбак. Но иногда выбор не особо велик, и тогда с риском накидать в штаны прежде, чем тебя укусят, идешь в дом. И если честно, то уже на подходе иногда слегка подванивает, причем источник вони именно ты. Хм, что-то я повторяться начал, вроде бы об этом уже упоминал, пора завязывать слушать самого себя в собственной башке, а то так и до дурки не далеко.

Тяжелый глоток последков вина из кружки отозвался свинцовой тяжестью в животе. Стало как-то мерзко при и так хреновом настрое, я закрыл глаза, и вновь лицо того зомби ребенка перед глазами.

-Да что ж это млять за такое?— вырвалось из меня.

Встал, оставив бутылки и консервную банку на прилавке, пошел обратно внутрь своего укрытия. Поднял, было, руку, чтобы опереться перед дверью в подсобку, но шагнул дальше к металлической двери, засов с металлическим звуком отошел, дверь поддалась усилию. Я пошел, не опасаясь к окну, выглянул. Зомби ребенок так и стоял, но уже посреди большой лужи, и также пялился на меня. Секунды растягивались в минуты, рука потянулась к кобуре, пистолет послушно лег в ладони, черный ствол навелся. Без отвода затвора я нажал на спусковой крючок: патрон заранее дослан; вспышка и хлопок выстрела, разнесшегося среди тишины подобно грому, ударив по слуху протяжным звоном. Пистолет спрятался в кобуру, и я зашагал обратно.

День 1833.

Сказать, что спал плохо, значит, ничего не сказать. Перед закрытыми глазами стоял все тот же ребенок зомби и смотрел, не издавая ни звука, не пытаясь вцепиться или приблизиться. Если бы я курил, и были бы запасы сигарет, то скурил бы все, а так, спустя некоторое время в попытках уснуть и снять мандраж, я достал одну из бутылок водки, налил и залпом выпил половину кружки. Это сработало, и вскоре я уже заснул, но сон не принес отдыха и успокоения. Не было розовых пони, зеленых лугов и голых девушек, а были орды шустрых омерзительных зомби, окружавшие меня, пытающегося сбежать от них, укрыться, спрятаться. Но те постоянно настигали и чуть ли не впивались своими гнилыми зубами, а я вырывался и бежал прочь, не выпуская из рук незаряженное ружье, из которого почему-то не мог стрелять — патроны вываливались при нажатии спускового крючка. Когда я все же проснулся, осознав, что нахожусь в той же подсобки, а руки крепко вцепились в цевье сайги, то немного успокоился, ощутив, по всему телу холодный пот, сделавший на мне одежду мокрой. Из одного ада в другой, но в этом хотя бы есть чем отстреливаться, и живот болит по-настоящему, сводя все нутро. Все же, нельзя мне водку пить, да и вино в таком количестве.

Встал, убрал упор от двери, вышел, никто не притаился за ночь, дождь снаружи вроде бы не идет. Голова болит, причем жутко, хоть пулю в висок, чтобы прекратилась эта боль. Во рту пустыня, причем дурно пахнущая настолько, что сам чувствую с отвращением. Как будто бы всю ночь ко мне в рот ходила стая кошаков по нужде.

— Надо же было так нажраться, — промычал я, пытаясь опираться при ходьбе о стены и держать при этом ставшее неподъемным ружье.

Снаружи, как я смог воспринять, дождь прекратился, подойдя к окну, увидел, что повсюду стояла вода, лишь небольшие островки земли. Мертвяков, которых видел накануне, не заметил. Но мне на них сейчас по бую, башка раскалывается, живот крутит, и, даже если бы и не стояла вода, я сегодня бы никуда не поехал. Еще раз огляделся и побрел обратно внутрь своей берлоги, хотя нет, не в берлогу, спазм в животе намекнул на серьезные обстоятельства, и я зашагал мимо.

Вы когда-нибудь пытались облегчиться во всем мотоснаряжении? Или хотя бы в спецкостюме, который надевается не за пару минут? А при этом еще и после запойного вечера? Картина, скажу, нелепее не придумаешь, и хотя я уже приловчился, сейчас мне с великим трудом удавалось стянуть штаны на поножи, не снимая те. И когда это наконец получилось, присев, я облегченно вздохнул, придерживая невыносимо тяжелую голову обоими руками и пытаясь унять в ней боль.

Казалось, просидел на толчке вечность, ощущая, как будто кишки выворачивает наизнанку, и они выходят наружу, покидая тело навсегда. Вдобавок постоянные боли, тошнота и помутнение предавали неописуемые ощущения от жизни. Именно в такие моменты любой завидует мертвым, будучи, как это говорилось раньше, больным. И в ларек не побредешь ща лекарством, вообще ничего делать не будешь. Одно только может радовать — на работу не надо и завтра тоже, и послезавтра, вообще не надо, можно спокойно лечь и подыхать.

После, как все же смог встать, закрыл дверь в сортир и решил туда более не заходить, все равно тот больше не работает. Сломался.

Упал на импровизированную кровать, закрыл глаза и тут же погрузился в бездну помутненного сознания. Наслаждаясь тишиной и темнотой и стараясь не шевелиться, чтобы боль не получала возможность напомнить о себе. Нет меня, ни для кого, совсем нет, только кусок грязного мяса, раскинувшийся в углу подсобки и не способного к каким-либо действиям, кроме как слабого изображения еще живого состояния, мол стух, но еще не совсем, так что не выбрасывайте.

Вот поэтому никогда не пил крепкий алкоголь...

Открыл глаза из-за того, что донеслись звуки какой-то суеты, причем те дошли через вентиляционные желоба. Может, они доносились и раньше, но только сейчас я пробудился от похмельного беспамятства. Прислушался, вроде бы показалось, но решил проверить, так как голова уже не сильно побаливала, тело не ломило, отошел как бы. Сколько провалялся — пофиг. Встал, стараясь не шуметь, вышел в магазин, вроде бы тишина, подкрался к окнам, снаружи уже темнело, провалялся я, считай, весь день. Заметил какую-то возню у соседних домов, но разобрать что-то не смог — бинокль оставил в подсобке. С этой стороны обзор не особо хороший в плане того, что все здания расположены далеко, да и не совсем они жилые изначально. Я пошел обратно, прихватив по пути из багажника квада пару консервов и пакет с крупой. Проходя мимо подсобки, закинул туда прихваченное и пошел к металлической двери. Засов поддался усилию, дверь открылась, и я вышел на другие окна здания, куда не особо и хотелось идти. Донеслись звуки волочения или что-то типа того, я сразу же напрягся, короткими шагами двинувшись вперед. Еще звуки, но более отдаленные, вроде бы лай, или мне уже мерещится, хотя нет, вновь что-то похожее на лай. Я подкрался к окну, где накануне стрелял, и не обнаружил на месте тела, оставленного после себя, точнее на прежнем месте. Больших размеров взъерошенная грязная псина обгладывала тело ребенка, оттащив его из лужи, и не обратило на меня внимания, увлеченно пожирая мертвечину.

Это именно то, чего следует бояться более всего: озлобленные, одичавшие собаки сбивались в стаи и зачищали местность от любых представителей фауны. Подальше от магазина возле жилого дома справа охотилась целая стая, и зомби не бежали, как сделали бы живые люди, а наоборот вылезали и пытались вцепиться в собак. Я отринул, холодный пот пробился по спине и лбу, что-то в этих собаках было не так, но разглядывать обедавшего пса рядом дольше мгновения не позволяет мое сверхчувство страха, развившееся за эти годы до размеров вселенной. Мне повезло, что эта тварь меня не заметила, иначе стая взяла бы в осаду здание, попутно продолжив охоту на подходившее мясо и ожидая моего выхода. Также тихо, как подходил, рванул обратно, стараясь не издавать шума, вскоре заперев засов, скрылся внутри здания в подсобках подальше от лишних проблем.

Еще какое-то время я тихо сидел и пытался вслушаться в доносящиеся звуки, но вокруг предательски царила тишина. Может, стая переместилась, может, залегла, может все это дурной сон? Ущипнул, больно, не сон, жаль. Но псина здоровенная даже для сторожевой породы или какой она там, не важно. В общем, сидим и пережидаем, для начала подождем, пока сойдет вода, хотя, какая там вода? Это я больше для себя отговорки ищу, не желая покидать с виду надежное убежище, которое все более явно становится заметным для окружающего мира, вот как сейчас, когда я начну варить кашу, чтобы поесть. Запах разлетится по округе, ярко выделяясь на фоне остальных менее приятных для живого человека запахов. И кто на этот запах может прийти, я даже думать не хочу.

Следующие несколько часов прошли за приготовлением и потреблением еды с постоянным прислушиванием ко всем звукам, которые то ли доносились, то ли материализовывались в моем воображении, но выйти, чтобы посмотреть, желания не возникало. После тяжелого похмельного утра каша была самым желанным для моего живота, вчера же толком не ел, только пил, и сейчас ложка за ложкой заносили дурманяще вкусно пахнущую кашу в рот. И вот так, сидя на стуле и поглощая кашу, я думал, что буду делать. Стоит ли все же пройтись рейдом по городу в попытке сыскать что-либо полезное.

Та же обувка мне пригодилась бы, а то моя скоро развалится, да и вообще. Собачья стая — проблема, мертвяки — не меньшая проблема, если забираться в дома. Какие еще проблемы могут быть помимо этих? Мародеры, банды, вояки, кто еще? Хм, вроде бы всех перечислил. Про местных даже не думаю, если бы таковые имелись, меня на подступах уже пристрелили бы, ну или хотя бы тут. Да и с тем количеством мертвяков на пару домов, что я видел, вряд ли бы те смогли продержаться без должной зачистки в городе. Да и как тут продержаться? Я тут вот трое суток, а сортир уже забит. Воды тут тоже вряд ли найдешь, та же река после дождя ни что иное, как радиоактивная сточная канава. Вон мой дозиметр после дождя показывает в полтора больше прежнего, так и не ровен час сам и подохну от лучевой болезни. Торену бы килограмма два, ну или один.

В общем решено, не лажу, а сваливаю, надо придерживаться маршрута, кстати о нем, что у нас там дальше по курсу? Требуется позыркать, а то не хочется въехать в зону одного из тактических ударов гипотетических друзей. Я имею в виду цели сил ядерного сдерживания, к примеру, крупные города, как тот же Ебург дальше. Да и помимо его хватало целей: промышленный, оборонный комплексы, военные стратегические части, аэс, гэс и прочий пмс. Короче, позади жопа и впереди жопа. Ехать по дорогам, сколько получится, а дальше, куда кусты выведут. Центральная Россия, мать ее за ноги и об стенку, понапихали отцы государственные все в кучку, как будто бы территорий мало. Девяносто процентов населения страны скучковалось, стреляй, не промахнешься. Вот и постреляли.

Блин, хотя жаба все же душит, соблазн велик хотя бы в пару этих высоток, к которым пристроен магазин, сунуться. Душит и еще как, а вдруг что и найду полезного для меня, пусть нарвусь на зомбаков, но вдруг найду, мало ли что, но по любому нужное.

Открыл карты, чтобы посмотреть, что же там впереди, а впереди ничего хорошего, точнее, совсем ничего. Ехать надо чуть ли не по лесам, огибая Ебурскую трехсот километровую, да какое там, пятисот с учетом того, что там по округе чего только ни было. В общем, шняга долгая, а следовательно жопа полная, леса, деревеньки, села, поселки, городки и постоянно петляющая в лучшем случае асфальтированная дорога, в худшем направление на восток. Радужные перспективы, ничего не сказать. И колется, и хочется, и что-то я очкую. Ощущения загнанного зверя, не иначе. Сижу в клетке и думаю, как бы еще костей поднабрать на побег. Круто, просто шикарно, а вы говорите, что жизнь — говно, да она наполнена такой романтикой, что блин прям лучше и быть не может.

Поймал себя на том, что пальцы громко барабанят по столешнице. Нервы, простительно, а еще сам с собой говорю, точнее думаю, будто бы с кем-то говорю, нормально, надо бы найти мячик, нарисовать на нем рожу, назвать Стасиком и разговаривать с тем, глядишь, сдружимся. Сарказм, юморю, нормально, а еще несу полный бред. Вызовите мне в белых халатах бригаду, пусть заберут туда, где кормят, поят и спать укладывают, а самое главное, стены мягкие.

Успокоился, начал снова думать. А вообще, чего я так туплю? Магазин же пристроен к многоэтажке, а в соседней подсобке есть лестница на крышу магазина, а там и балконы или окна какие-то будут. И не надо выходить собакам на радость. Решено, завтра по утру иду на мародерку, патроны есть, бита есть, мозгов нет, повод обгадиться в штаны найдется...

День 1834.

Проснулся все в той же каморке, ставшей моим обиталищем, пещерой дикаря, прибежищем скитальца. Первая же мысль после пробуждения о том, что нужно идти в рейд, и убеждение в необходимости полновесное. Встал и принялся готовиться к своей самоубийственной затее. Но почему-то отступать мысли не возникает, наоборот, после сна усилившееся желание поиска припасов. Может, это из-за того, что я тут торчу который день и засиделся настолько, что побыстрее хочется найти приключений на свое нижнее полушарие?