Для этого попытался привести всё в более привычную мне форму, сгруппировал законы по отраслям, разбил каждую норму на структурные элементы, классифицировал... После этого, когда полностью въехал в саму систему монгольского права, не сказать, что суперпргрессивную, но довольно разветвлённую и справедливую, хотя, конечно, имеющую белые пятна и изрядно засорённую суевериями, начал рассматривать статьи по степени их полезности для моих планов. То есть, правильней сказать, большей или меньшей полезности, ведь каждый юрист знает, что любой закон в определённой ситуации может помочь, а в другой помешать. Нужно просто уметь его либо использовать, либо обойти. Возьмём, к примеру, очень насущный для меня сейчас вопрос с гигиеной. В Ясе сказано: "Воспрещается купаться или мыть одежду в проточной воде", и ещё: "Он (Чингизхан) запретил мыть платье в продолжение ношения, пока совсем не износится". С одной стороны, очень нехорошие статьи! Но если вспомнить о существовании исповедующего ислам дяди Берке, с которым рано или поздно мне придётся столкнуться, такой негигиеничный закон предстаёт совсем в другом свете. Если для меня его соблюдение, это просто неудобство, пусть и крупное, то для него грех и неисполнение заповедей. Мусульманам положено совершать омовения каждый день и не один раз. Конечно, самого Берке обвинить в нарушении Ясы вряд ли удастся, что ни говори, во все времена и у всех народов для правителей правоприменительная практика совсем иная, нежели для простых смертных, а вот какого-нибудь приближённого, которые, в основном, его единоверцы, вполне возможно. Если понадобится. А вообще, чем больше я размышлял о будущих отношениях с дядей Берке, тем больше убеждался, что с ним в частности и мусульманами в общем, лучше не враждовать и попытаться договориться. Выросший атеистом и с детства имея друзей и мусульман, и православных, я был твёрдо уверен, традиционный ислам — вполне вменяемое учение, кровожадные фанатики же есть и были везде, и еще большой вопрос, в какой религии их рождалось больше.

А вот отдельные народы, на определённом этапе истории, практически поголовно быть бандитами вполне могут*, и можете считать меня нацистом, но это так. Если все члены племени живут грабежом соседей и больше ни хрена ничего делать не умеют, то и их дети, воспитанные в такой традиции, никем кроме как разбойниками не вырастут. И вовсе не вина ислама, что именно такие народы несколько веков грабили русские земли.

Что же касается купания, то я и сам мыться собираюсь. Это для здоровья полезно, и приятно! И как частично обойти негигиеничные законы, уже придумал. Фигня вопрос! В бане, воду, взятую из колодца, при всём желании проточной не назовёшь, и веники в тему будут, местные шаманы ими активно пользуются, всякими отварами брызгаются. Вот и оформим, как очищающий обряд. Баню мне позавчера уже строить начали. Кстати, на местные совсем не похожую. По моему собственному проекту — просторную, с "белой" печью, дощатыми полом, полками и бассейном. А шамана готового подтвердить полезность берёзовых и дубовых веток найти было несложно. Одежду же не обязательно на себе донашивать, дарить халаты с ханского плеча вполне в духе Востока. В крайнем случае, бельё тоже будем в бане "от злых духов очищать".

От размышлений над бумагами меня отвлёк слуга, вновь заглянувший в комнату.

— Повелитель?

— В чём дело, Фархад?

— К тебе посетитель.

— Кто?

— Почтенный Махмуд из Самарканда. Хан, я прошу выслушать его.

Понятно, купец. Будет подарки дарить, а потом о льготах просить. Интересно, почему меня не предупредили о визите заранее? Наверно дело действительно срочное, хотя, скорее всего, просто Фархаду на лапу дал, чтобы тот организовал неофициальную встречу. Ладно, хрен с ним, примем раз пришёл. Так даже лучше официальный протокол аудиенции был бы гораздо утомительней. Да и прерваться, пожалуй, пора.

— Зови. И чай принеси.

О том, что заваривать надо не по монгольскому рецепту, напоминать не стал, Фархад и так уже изучил мои новые вкусы.

— Хорошо, мой хан.

Я вылез из-за стола и пристроился на подушках, лежащих на покрытом коврами полу комнаты. Через минуту, постоянно кланяясь, в дверь вкатился цветастый колобок. Вслед за ним просочился похожий на коромысло худущий слуга волокущий огромный тюк.

— О, великий повелитель земель, наслышавшись о твоих подвигах я, недостойный, осмелился просить о встрече, чтобы потом рассказывать о том детям. Благодарю, о, храбрейший, что солнце твоего внимания осветило дорожную пыль моей навязчивости, — затараторил Махмуд уткнувшись лбом в пол.

— Говори, что хотел, — перебил я чересчур красноречивого посетителя.

— Узнав, что я направляюсь в земли, где могу встретить такого прославленного багатура, мои родственники поручили мне, недостойному, скромные дары, чтобы передать их храбрейшему льву Дешт-и-Кыпчак, — продолжил купец, не отрывая голову от пола.

Ну то, что подарки дарить будет, я сразу понял, так во все времена принято. Что ещё об этом Махмуде можно сказать? Одет богато, но без вычурности. Ханом меня ни разу не назвал, значит прибыл в Улус Джучи недавно, к здешним порядкам не привык. Интересно, почему пришёл именно ко мне и что просить будет?

— Хорошо, сядь здесь, — я кивнул на место рядом с собой, — и давай свои подарки.

По знаку шустро усевшегося на предложенную подушку купца худой слуга поспешил развернуть тюк.

Ну ни фига себе скромные дары! В принципе, набор подарков был вполне стандартный: оружие, посуда, украшения, одежда. Но цена... Вау! Вот это клинок! А в руку как лёг... Никому не дам, сам носить буду! И здесь дело не богатой отделке, хотя и она впечатляла. В хищном изгибе сабли безошибочно угадывалось не показушная мишура, которую я, случалось, видел в сувенирных отделах разных магазинов, а прежде всего ОРУЖИЕ. С первого взгляда было видно, что клинок изготавливался не для того, чтобы висеть на стенке, его задача быть продолжением руки воина, пластать тела и купаться в крови врагов... Держать такую вещь всё время взаперти — преступление! Блин, чего же он у меня просить за такое сокровище собирается?..

А это что такое? Тюбетейка? Чего это такая маленькая? Да и украшена бисером слишком вычурно, явно не для мужской головы. А это что? Кому? Ё-ё-ё... Ну точно Фархаду на лапу дал!

Но здесь хитропопый Махмуд, пожалуй, промахнулся. Обойдётся Светленка и без купеческих подарков, мала ещё, да и чужому человеку такие не преподносят. Мне лишние проблемы не нужны. И так уже на неё местное бабьё косо посматривает. Фаворитки, они во все времена за место у трона, точнее, в кровати правителя, всеми средствами боролись. Боюсь, отравят девчонку. Тут нравы такие... Хотя Сартак и христианин, но ведь хан, к тому же с прошлого года вдовец, так что наложницы мне очень даже положены, и, конечно, присутствуют в количестве аж девяти штук. Когда впервые об этом узнал, то, развеселившись, припомнил любимый фильм, была даже мысль переименовать их и тем самым привести в полное соответствие с гаремом товарища Сухова. А имя Гюльчатай сделать переходящим знаменем, как самой лучшей и, соответственно, старшей по общежитию. Однако всё это только в планах и должность Гюльчатай пока ваканта. Проблема в том, что после попадания я ещё вообще ни одну не ... это самое... не осчастливил. По идее, стоило бы, конечно, но не смог я. В смысле, не то, что не смог, а отказался. Трусливо уклонился от выполнения этих приятных обязанностей хана по увеличению поголовья монголов. Почему? А вы пробовали это делать с вонючими бомжихами? К своей-то вонючести я уже почти притерпелся, однако добавлять в свою постель аромат пришедших красавиц совсем не стремился. Возможно, даже скорее всего, не все женщины Сарая следовали моде не мыться и мазать морды жиром, но те две, которые первый раз пришли "согревать мне постель", если и вызывали какие позывы, то только рвотные. Конечно, никто мне не мешал заказать более чистоплотную партнёршу, но я не стал этого делать, прежде всего, по морально-этическим соображениям. Как сказал, вернее скажет Экзюпери: "мы в ответе за тех кого приручили". Короче, не захотел девчонок ещё больше расстраивать. Отправленные восвояси вонючие красавицы всерьёз огорчились моему равнодушию, хотя, естественно не из-за великой любви к хану, а скорее из-за потерянной возможности получить-таки должность Гюльчатай и, впоследствии, стать матерью очередного чингизида. Согласно закону я обязан был бы признать даже ребёнка наложницы.

Ну ничего, вот достроят баню, добровольно-принудительно загоню туда всех своих красавиц. Очищу их "от злых духов" и устрою себе сексуально разгрузочный день. А все мужские принадлежности у Сартака нормально работали, он уже успел детишек настрогать, трое, правда, умерли в младенчестве, но потомки у меня были. Вживую я их ещё даже не видел, но что они есть у шизофрении узнал. После смерти жены Сартака, они воспитывались у бабушки, моей био-мамы Боракчин-хатун.

— Доволен ли моими скромными дарами, великий светоч мудрости и... — подал голос Махмуд.

— Можешь звать меня просто — хан, — перебил я его, поморщившись. — Сейчас принесут угощения, будь моим гостем. Я смотрю, ты недавно прибыл в Улуг Улус, пройдя до этого много земель, расскажешь мне о своих путешествиях и куда думаешь направиться дальше...

Неспешно попивая чай, я слушал витиеватый монолог купца и постепенно понимал, чего ему от меня надо.

Почтенный Махмуд задумал со всем своим семейством переселиться в Улус Джучи. Причина этого напрямую перекликалась с моими недавними размышлениями. Решение о смене постоянного места жительства купец принял, так сказать, по религиозным соображениям. Жить в Самарканде правоверному мусульманину, в последнее время, стало не совсем уютно. Хотя монголы и декларировали веротерпимость, но в целом отношение к последователям пророка Мухамеда у них было явно негативным. Естественно прямо об этом не говорилось, более того, исповедующих ислам частенько назначали на высокие должности, в основном хозяйственные, однако равными себе не считали. Во-первых, причиной этому, как уже говорил, являлось несоответствие Корана многим заветам Чингиза или просто монгольским обычаям. Кроме запрета на мытьё, можно привести ещё несколько подобных правовых коллизий. К примеру в Ясе провозглашалось: "Когда хотят есть животное, должно связать ему ноги, распороть брюхо и сжать рукой сердце, пока животное умрет, и тогда можно есть мясо его; но если кто зарежет животное, как режут мусульмане, того зарезать самого..." Как говориться, без комментариев!

Второй причина, такого предубеждения было то, что многие годы монголы воевали с мусульманскими странами и для многих слово "мусульманин" стало синонимом слова "враг".

Вообще ислам сейчас переживал далеко не лучшие времена, с запада одна за другой накатывались орды крестоносцев, с востока теснили монголы, которые, в основной своей массе, последователями Мухамеда отнюдь не были, во всяком случае среди верхушки такие попадались очень редко. Дядя Берке являлся чуть ли не единственным чингизидом-мусульманином и уж точно самым влиятельным. Три тумена головорезов-единоверцев в личном подчинении, знаете ли, не шутка. Поэтому в Улусе Джучи отношение к исповедующим эту религию было более терпимым. Особенно в последние годы. Дело в том что многие чингизиды враждебные дому Джучи являлись либо непримиримыми консерваторами, оставшимися верными традиционному монгольскому шаманизму, либо, как и сам Сартак, исповедовали христианство несторианского толка. После начала подготовки к походу на мусульманский Ближний Восток Великий Хан, дядя Менгу тоже стал опираться в первую очередь на них. Надо отдать должное, папа Бату, стремящийся обособить и обустроить свой родовой улус, мастерски воспользовался таким религиозным расслоением, активно переманивая к себе людей самых разных вероисповеданий. Будучи сам язычником, через братца Берке он вёл дела с мусульманами, через меня контачил с несторианами, а моих детей, видимо на будущее, повелел крестить в православие. Что ж, поддержим мудрую папину политику.

— Понятно, — вновь перебил я разглагльствование купца о его трудной доле. — Ты хочешь получить льготы на торговлю в Улуг Улусе. Не вижу причин для отказа, ты сегодня же получишь мою пайцзу.

— О, повелитель, твоё великодушие не знает границ, но пришёл я к тебе вовсе не за этим. А пайцза у меня уже есть...

Из дальнейшего не менее витееватого рассказа Махмуда я понял, что планы хитропопого купца оказались гораздо шире просто торговли...

До недавнего времени купеческое сословие в монгольской империи пользовалось поистине небывалыми льготами. К примеру, торгаши не должны были заботится об охране своих караванов, они могли перемещаться по всей Монгольской империи, бесплатно пользуясь ямскими службами и охраной. Однако в последнее время халява кончилась. Дядя Менгу, экономя средства для будущего Великого Похода вполне логично спросил, на фига тратить деньги на купцов, если в итоге государство с этого ничего не имеет, и прикрыл лавочку, приказав им ездить на собственных животных. Право путешествовать с вооруженной охраной торговцы, естественно, сохранили, но теперь должны были и ее нанимать за свои деньги. Однако хитрый Махмуд придумал, как обойти этот запрет. Он решил устроится на государственную должность и, пользуясь всеми её привилегиями, проворачивать собственные делишки.

Всегда старался держаться от такого рода дельцов и их внутренней кухни подальше, и на те здрасти! Только "попал", так почти сразу вынужден столкнуться с тем же дерьмом.

Я вздохнул. И ведь здесь не отвертишься! Рано или поздно придётся залезать туда с головой. Перед смертью не надышишься, поэтому затягивать не стал и решил совершить нырок прямо сейчас. В принципе, ничего сверхаморального в придумке купца и не было. По сравнению со сложнейшими схемами банкиров 21-го века по перекачиванию государственных средств в свой карман, сопровождаемая уверениями обворованного народа в собственной великой честности, такая комбинация, просто детский лепет. Скрывать Махмуд ничего и не от кого не собирался, торжественно клялся, что работать будет на совесть, а собственный гешефт проводить никак не ущерб службе и даже отчислять мне небольшой процент. Поэтому его просьбу решил удовлетворить. В конце концов, пора начинать активней обзаводиться обязанными мне лично людьми, в том числе и среди торгашей. Иначе никаких реформ у меня не выйдет. Где ещё найти хорошего хозяйственника, как не среди купцов? А таковые обязательно понадобятся, налоги, читай дань, с Руси собирать всё равно кому-нибудь надо, а доверять такое важное дело ещё более вороватым русским князьям я не хотел. И видимо ничего не поделаешь, что в большом бизнесе и политике кристально честных людей не бывает. Главное, чтобы мне не врал, а так, нехай трудится. Однако сначала стоит кое-что уточнить.

— Почему ты обратился с этой просьбой ко мне, а не к моему отцу, непобедимому хану Бату или своему единоверцу Берке? — резко спросил я затихшего в ожидании моего решения купца.