Замысел божий. Глава I

И он повёл...

Они бежали по равнине чёрным приливом, сметая по пути растерявшихся от неожиданности англичан. Далеко впереди громыхали пушки, застланные от жадных глаз густым сизым дымом. Дон Себастьян не внимал течения времени. Весь забрызганный кровью он рубил и колол направо и налево. И только уставшие до изнеможения руки говорили о том, что бой был долгим. И лишь услышав впереди испанскую речь, капитан остановился. "Всё, мы победили!" — понял вдруг он и оглянулся. Обессиленные, перепачканные грязью и кровью испанцы втыкали в землю пики и шпаги, и радостно кричали, упав на колени и подняв к небу руки...

После того, как всем раненым была оказана помощь, когда были подсчитаны потери обеих сторон и похоронная команда стала предавать земле убитых, началась погрузка на корабли. Захватив больше половины английской эскадры теперь уже бывшего губернатора Ямайки генерала Эдварда д`Ойли, люди частного адмирала Анри Верна спешно ремонтировали свои и призовые корабли, готовя их к отплытию в форт Кагуэй. [35] Вот тогда-то, уже умытый и почистивший свой колет, дон Себастьян впервые встретился с Анри.

Сеньор частный адмирал на допрос пленённого лорда д`Ойли пригласил дона Кристобаля и дона Себастьяна, ставшего не только героем битвы, но и правой рукой ещё не вернувшегося в столицу острова, но всё же уже не бывшего губернатора. Наблюдая за ведущим допрос сеньором Анри, дон Себастьян невольно восхищался этим простолюдином, подсознательно сравнивая себя с ним. Они были примерно одного возраста, но какая огромная разница достигнутого была между ними! Желание узнать этого человека как можно лучше и разгадать секрет его успеха заставило дона Себастьяна на время отложить присущую всем аристократам спесь. После того, как почти без боя был взят форт Кагуэй и так же быстро под испанскую корону вернулась столица острова — город Сантьяго-де-ла-Вега, дон Себастьян распрощался с губернатором и пошёл проситься на службу к сеньору Анри.

Анри нужны были люди. Среди прочих он потерял и Эктора Рольдана — командира пехоты. Весёлого балагура, не потерявшего доброго нрава в многочисленных битвах за Испанскую Империю, но, как и многие другие военные, переставшие получать жалование вовремя, а то и вовсе оставленные без него. Эктор нашёл себе нового хозяина, умеющего ценить опыт и смелость. Так же отважно, как всегда, он вёл пехотинцев "Победоносца" в абордаж на английский флагман, но шальной осколок, оборвав его на полуслове, отправил капитан-лейтенанта на Суд божий...

Адмирал, как теперь, не сговариваясь, называли Анри все его люди в обеих армадах — Победоносной и Птичьей, долго и внимательно изучал дона Себастьяна. Пристальный взгляд его серых глаз пронизывал насквозь, глядя прямо в душу.

— Я привык, что мои люди подчиняются мне беспрекословно, — наконец проговорил он, продолжая глядеть в глаза дону Себастьяну.

— Вам не нравится моё происхождение или я? — дон Себастьян не отвёл глаз, словно тоже старался увидеть душу своего собеседника.

Анри пропустил мимо ушей явно язвительный вопрос, но сказанный спокойно и мягко, без тени иронии, и продолжил:

— Вас я пока не знаю, а происхождение на моих кораблях не является ни привилегией, ни недостатком. Капитан-лейтенант, на должность которого вы претендуете, кроме иного, отвечает за порядок на корабле. Учитывая то, что я не приветствую телесные наказания, вам придётся найти способ завоевать авторитет не только у солдат, но и у остальной команды. Вы уверены, что справитесь? — Анри продолжал смотреть в лицо аристократу, не потерявшему некий шарм даже в сильно истрёпанной в бою у Рио-Нуэво одежде.

Дону Себастьяну хотелось рассказать этому молодому, но такому уверенному в себе человеку, как он поднял и повёл за собой солдат, но вовремя остановился. Он осознал, что смог это сделать лишь потому, что этот богато и со вкусом одетый простолюдин, который неизвестно откуда явился со своими армадами в ответ на его, дона Себастьяна, молитву. Подумав ещё мгновение, он, выдерживая пристальный взгляд Анри, ответил тихо, но с вызовом: "А вы проверьте".

Его лицо оставалось серьёзным, но в глазах забегали озорные искорки. Анри отвёл взгляд, недолго подумал, опять повернулся к идальго и, как-то совсем буднично, сказал: "Найдите нашего главного боцмана Диего Маркеса. Пусть он ознакомит вас с правилами, поставит на довольствие до возвращения в Белиз и представит команде" — и показал рукой на выход из каюты, давая тем самым понять, что разговор окончен.

С тех пор прошли два года, насыщенные событиями и богатые боями. Дон Себастьян быстро втянулся в корабельную жизнь с её склянками, ходящей ходуном палубой, хлопками поймавших ветер парусов, ядрёными солдатскими шуточками и весёлыми плясками, но заунывным пением моряков. Он давно уже был принят этой многонациональной корабельной семьёй. Но только в бою по-настоящему исчезал незримый барьер, отделяющий его от всех остальных. И лишь беседы с Анри во время спокойных переходов за игрой в шахматы да приглашения к адмиральскому столу напоминали дону Себастьяну о прежней светской жизни. Они были такими разными — сеньор Анри и дон Себастьян, но в то же время такими похожими — простой торговец и знатный аристократ, потомок испанских грандов, поступивший на службу к этому торговцу. Между ними была огромная пропасть, но она не помешала им стать друзьями. Как же всё-таки причудливы помыслы Твои, Господи!

05.

Было душно. Солнечные лучи уже успели нагреть адмиральскую каюту. Несмотря на открытые окна, лёгкий бриз не приносил прохлады, лишь запах соли и водорослей. Едва слышимый плеск воды, встречающейся с кормой "Победоносца", прерывался резкими криками чаек.

Анри подошёл к стоящему перед кормовыми окнами письменному столу. Мощный, тяжёлый, сделанный из красного дерева, стоящий на двух тумбах, украшенных вырезанной тесьмой по краям и кромке каждого ящичка и заканчивающихся могучими бронзовыми львиными лапами, он достался Анри вместе с "Победоносцем". Вот только серебряный письменный прибор на большой платформе из чёрного мрамора, что стоял сейчас на зелёном сукне стола, был куплен в Гаване больше года назад.

Вытащив из-за пояса кафтана связку ключей, Анри сел на кленовый стул работы мастеров Новой Англии. Его спинка и седалище были обтянуто чёрной кожей и, хотя он был похож больше на табурет со спинкой, чем на стул, но был удобен и не лишённый строгой красоты благодаря вырезанным в виде витых столбиков планками и перекладиной, соединяющей передние ножки. Этот стул так же достался Анри вместе с кораблём и явно помнил зад не только пиратского капитана, но и английского.

Анри открыл ключом большой ящик и выдвинул его наполовину из-под массивной доски стола. Вытащив лежащие у края два листа добротной бумаги, исписанных чёрными чернилами, положил их на сукно стола, задвинул ящик и прислушался. Из ратс-камеры доносился громкий возмущённый голос Фернандо. Тяжело вздохнув, Анри встал и направился в соседнюю каюту.

Войдя в ратс-камеру, Анри увидел коммодора, держащего за полы колета одного из слуг, Рафаэля. Тот был бледен, но, судя по упрямому покачиванию головы, непреклонен. Услышав скрип открывающейся двери, оба повернули головы в её сторону. Увидев Анри, Фернандо отпустил слугу и тот тут же выпрямился, как струна, и застыл в позе ожидания. На немой вопрос Анри первым заговорил коммодор:

— Ну и порядки у тебя тут! — громогласно возмутился он, — Этот охламон отказался налить мне вина! — Фернандо гневно ткнул указательным пальцем в сторону неподвижного слуги, не глядя на него.

— На моём судне только я решаю, когда и кому можно подавать алкоголь. Ты уже забыл это? — Анри мельком глянул на следящего за каждым его движением Рафаэля и дал ему знак рукой.

Тот поклонился и пошёл к витрине, стоящей у переборки, отделяющей ратс-камеру от спальной каюты. Фернандо взглядом проследил за перемещениями слуги и, повернувшись к Анри, ответил:

— Нет, конечно, не забыл, но я думал, что для меня есть исключение.

— Ты ошибаешься, — печально парировал Анри, — Но если ты так думаешь, то, пожалуй, мне придётся наведаться на "Альбатрос" с инспекцией, — Анри улыбнулся, но улыбка получилась грустной. Он знал о пристрастии друга к горячительным напиткам, но помнил и то, что, вступив на корабль, коммодор умел оставить за бортом все свои вредные привычки.

— Да ладно, Анри, ты же не думаешь, что я там распустился сам и позволяю напиваться команде?

Только в узком кругу доверенных лиц и самых близких друзей Фернандо, как, впрочем, и Энрике, позволял себе обращаться к хозяину армад и своему работодателю по имени, без официального "сеньор" или ставшим очень популярным в последние полтора года "Адмирал" с преднамеренно выпущенным прилагательным "частный", указывающим на его временный характер.

— Что мне думать я решу на "Альбатросе". Ладно, заходи, — сказал Анри и шагнул обратно в каюту.

Снаружи, с квартердека, донёсся мелодичный звон. Ему вдогонку голос вахтенного матроса сообщил, что пробита одна склянка и началась третья вахта. Фернандо взял бокал с серебряного подноса в руках слуги и двинулся вслед за другом.

Садясь за письменный стол, Анри кивнул в сторону лежащих на нём бумаг: "Вот мой улов". Шедший следом Фернандо остановился у стола, взял свободной рукой одну из бумаг и, оглядевшись, подошёл к стоящему у переборки огромному, обитому медью и богато украшенному резьбой сундуку. Сел и принялся изучать документ.

— Опять англичане, — сказал он через минуту. — Может, пора нам наведаться на Антигуа?

— Думаю, у нас найдутся дела важнее, — Анри сидел, откинувшись на спинку стула и сложив руки на груди.

— Ты гнался за ними?

Наклонив своё могучее тело, коммодор дотянулся до стола и положил бумагу на его край. Вернувшись в прежнее положение, отхлебнул из бокала и, вытянув ноги, удовлетворённо закряхтел.

— Нет, — ответил Анри, наблюдая за действиями друга. — Я получил сведения, что обнаружена база Эрроусмита на Сахарном островке, [36] но вместо Джона нашёл этих двух приватиров, — и кивком указал на бумаги.

— И где Эрроусмит они, конечно же, не знали, — саркастически усмехнулся Фернандо, снова сделав глоток.

— Нет, не знали, — голос Анри был серьёзен. — Но они подтвердили, что он там был. Эти мелкие пакостники боятся его больше, чем нас, Фернандо.

Услышав это, коммодор с удивлением взглянул на Анри.

— Почему? — наконец спросил он.

— Похоже, Джон сумел подчинить себе очень многих пиратов. В его распоряжении флот не меньше моего, а если считать только военные корабли — то, возможно, и больше. Он объявил весь Испанский Мэйн до Бермуд своей территорией и выбирает дань со всех, кто тут желает охотиться в одиночку, — всё так же серьёзно ответил Анри.

— Это тебе эти двое рассказали? — Фернандо кивком указал на лежащие на столе бумаги. Из интонации коммодора исчез сарказм.

— Да. Ещё они сказали, что пришли к острову отдать Джону дань. Я разминулся с ним на восемь часов.

— А эти почему задержались? — в голосе коммодора появились любопытство.

— Хотели полакомиться бананами, — Анри улыбнулся.

— Надо бы там засаду оставить, — предложил Фернандо, допивая вино.

— Бесполезно, — ответил Анри и потянулся к серебряному колокольчику для вызова слуги. — Похоже, не всем нравятся диктаторские замашки Эрроусмита.

Анри позвонил и продолжил:

— Кто-то там побывал ещё раньше и сжёг лагерь.

Дверь, слегка скрипнув, отворилась и вошёл слуга. Фернандо протянул ему пустой бокал. Рафаэль взглянул на хозяина и, получив от него утвердительный кивок, взял бокал и вышел, закрыв за собой снова скрипнувшую дверь.

— Стало быть, ты полагаешь, что Джон туда уже не вернётся? — задумчиво сказал коммодор.

Анри кивнул. В дверь постучали. Получив разрешение войти, вновь скрипнув дверью, появился Рафаэль.

— К вам человек губернатора, сеньор! — с достоинством дворцового мажордома доложил он, косясь в сторону сидевшего на сундуке коммодора.

— Пусть войдёт, — приказал Анри, заняв на стуле более официальную позу.

Слуга кивнул и скрылся в проёме. Почти сразу же скрипнула дверь ратс-камеры и через мгновение на пороге каюты показался офицер из личной охраны сеньора Альвареса.

— Его превосходительство губернатор приглашает вас посетить его резиденцию, — сказал вошедший.

Расстегнув пуговицу колета, он вытащил из-за пазухи запечатанное сургучом письмо и, подойдя к столу, положил его на сукно перед Анри. Взяв в руки послание, Анри повертел его, рассматривая. На лицевой стороне красивым почерком было выведено: "Уважаемому сеньору Андреасу Анри Рамос Верну".

"Надо же", — пронеслось в голове Анри. — Раньше он мне писем не писал. Интересно, зачем же я ему так сильно нужен?" — но вслух, обращаясь к офицеру, задал совсем другой вопрос:

— Полагаю, вы собираетесь ждать мой ответ?

— Я уполномочен сопроводить вас, сеньор.

Фернандо, до этого молча наблюдавший за происходящим, многозначительно хмыкнул и посмотрел на Анри.

— Ну что ж, в таком случае ждите меня в шлюпке, — сказал Анри и, дождавшись, когда за офицером закрылась дверь, сломал сургучную печать.

"Белиз, года 1660 от Р.Х. 16 дня месяца июня.

Многоуважаемый сеньор Анри,

Позволю себе напомнить Вам что, согласно подписанному Вами 1658 года 1 дня месяца июня фрахтовому договору, должного действовать до дня подписания мира между Испанией и Англией, Вы обязаны предоставить принадлежащие Вам корабли под командование генерал-капитана Ямайки. Предоставленные корабли должно полностью вооружить, укомплектовать командой и достаточным для выполнения условий фрахта количеством провизии и амуниции.

В случае если же Вы снова решите лично возглавить Вашу армаду, это будет приветствоваться генерал-капитаном и рассматриваться как любезность с Вашей стороны.

На основании вышеизложенного прошу Вас немедленно явиться в мою резиденцию для получения оного приказа.

Искренне благоволящий Вам сеньор Альварес Луис Феррер и Проксита, XIII граф Альменара, волею Его Католического Величества Филиппа IV, губернатор города Белиз, собственной рукой подписавший".

Завершала сиё послание размашистая подпись, сургучная печать с гербом Белиза и восковая с личной печатью графа Альменара.

Закончив читать, Анри жестом подозвал Фернандо и передал ему письмо губернатора. Дочитав, коммодор вернул послание и пожал плечами. Анри спрятал письмо в верхний ящичек правой тумбы стола и, придвигая к себе лежащие на столе бумаги, сказал: "Похоже, чем мы будем заниматься в ближайшее время уже решили за нас". Затем, взяв один из документов, с помощью серебряной спицы свернул его в узкую трубочку и обмотал тонкой лентой. Сделав то же самое со вторым, Анри позвонил в колокольчик. Потом, засунув себе за широкую манжету рукава кафтана обе бумажные трубочки, встал и пошёл к кровати, стоящей у правого борта. На переборке, отделяющей спальную каюту от ратс-камеры, над изголовьем постели, висело его оружие — две боевые шпаги и рапира.