Спасти Сталина (продолжение)

— Ну что, мёртв? — тяжело переводя дух, спросил Сенька.

— Мертвее не бывает! — сухо констатировал факт Пётр.

Вдвоём они отволокли убитого бандита в автобус. Необходимо было попытаться опознать его. При нём был только паспорт и тот, как пить дать, украденный или поддельный, со спешно наклеенной фотографией. Но это был явно не Ташкент. Жора же — прям молодца! За это время успел и Тимофеича перевязать и оставшегося в живых бандита и связать, и перевязать. Даром, что не опер, а эксперт. Но с кем поведёшься — от того и наберёшься! Шофёр бандитской машины отделался сравнительно легко. Пуля попала ему в плечо и пролетела навылет, даже кость не задела. Только сознание от болевого шока он на время потерял. А за это время Жора как раз и успел его упаковать.

Тимофеич пришёл в себя и внимательно оглядывал ребят. Те стояли возле него и удивлялись. Бандитская пуля угодила точно в медаль 'За оборону Ленинграда' и благодаря ей изменила своё направление. Если бы не медаль, то пуля точно попала бы в сердце старого солдата. А так ушла чуть левее. Ребята надеялись, что сердце у него не задето, а там кто его знает. Это только врачи смогут точно сказать. Беспокоило то, что перевязка уже была вся тёмная от крови. Ребята постелили в проходе всё что смогли собрать из одежды, чтобы ему было помягче.

— Ну что, ребятишки? Всё живы? — пытаясь улыбнуться, слабым голосом спросил водитель.

— Не волнуйся, Тимофеич, все живы! Куда мы денемся? — отмахнулся Пётр. — Ты лучше себя береги, помолчи, пока я тебя в госпиталь не привезу.

— Ты что же, водить умеешь?

— Да, приходилось, — ответил Пётр, скромно умолчав, что ему на практики приходилось водить и тяжёлые, многоосные ракетоносцы.

— Ты там поосторожнее! Береги мою ласточку! Она у меня одна! — взволнованно произнёс Тимофеич.

— Парни, сядьте рядом с Тимофеичем и подстрахуйте его, а то дороги у нас неровные, — попросил Пётр, садясь за руль автобуса.

Оставив старого солдата в госпитале на попечении врачей и пообещав, что вечером непременно заскочит его проведать, он вернулся в автобус. Жора и Сеня уже успели сводить бандита на перевязку и теперь он сидел с безразличным видом у самого окна, крепко-накрепко привязанный верёвкой к поручню сидения. Ребята опасались упустить такого важного свидетеля.

— А вот теперь мы и с тобой поговорим! — угрожающе произнёс Пётр и обжигающим взглядом посмотрел на него.

— Пётр, может его в управление всё-таки отвезём, а там и пораспрашиваем под протокол? — осторожно спросил Сеня.

— Некогда, у нас каждый час на вес золота! — отрезал Пётр.

Бандит пытался вначале вызывающе смотреть на него, но далёко не все люди способны выдержать прямой взгляд человека с обезображенным от ожогов лицом. Тем более, что его ледяные глаза не предвещали бандиту ничего хорошего.

— Поверь мне, я очень хорошо обучен пытать людей, — подсев поближе на обтянутое дерматином сиденье, шепнул ему на ухо Пётр и широко улыбнулся.

Лучше бы он этого не делал. У бандита началась такая истерика, что и Жорка, и Сенька подскочили со своих мест и недоумённо уставились на Петра.

— И что ты ему такое сказал? — поправляя свои кругляшки очков, и опасаясь, как бы бандит не расколол себе голову о ручки впередистоящего сиденья, спросил Жора.

— Да, ничего особенного! Пообещал ему нескучную жизнь, если он вздумает молчать или врать, — пожал плечами Пётр, спокойно дожидаясь пока бандит придёт в себя.

Тот нервно всхлипывал и время от времени косился на крепкие руки Петра. А когда Пётр на его глазах без особых усилий изогнул металлическую ручку на сиденье и снова выпрямил её, у него началась новая волна истерики.

— Ты его до сумасшедшего дома доведёшь! Будет тогда тебе не свидетель, а псих самый настоящий! — высказал свою мысль Сенька.

— Пусть только попробует! Я его вмиг, безо всяких врачей вылечу! Правда, родимый? — мирно произнёс Пётр и добродушно похлопал бандита по плечу.

На удивление ребят, тот тут же замолчал и уже лишь изредка хлюпал носом. Бывший водитель теперь только согласно тряс головой, но выглядело это вроде мелкой дрожи. Ему было действительно страшно.

— А теперь говори: ты был за рулём грузовика, когда Ташкент выкрадывал девочку-подростка?

Бандит, стараясь не глядеть на Петра, затряс головой ещё чаще.

— Куда её потом отвёз? — продолжал допытываться Пётр.

Задержанный не говорил. Он просто не мог говорить. Его всего трясло. Он только указывал рукой вперёд и мычал что-то неразборчивое.

— Ладно, будешь нам указывать дорогу и не дай тебе Бог — надумать мне врать. Пожалеешь, что на свет родился!

Пётр пошёл к водительскому креслу, а Жорка и Сенька в один голос спросили у него:

— А ты часом до прихода к нам следаком в органах не работал?

Не-е, только в разведке служил, но нас там очень хорошо обучали пленным языки развязывать! — добродушно усмехнулся Пётр и завёл автобус.

— Смотри-ты, как в нашем деле пригодился твой навык! — уважительно цокнул языком Сенька.

— Посадите его ко мне поближе! — попросил он ребят, указывая на бандита. — Так будет лучше видно — куда он там пальцем тычет!

Автобус покатил по улицам просыпающегося города. Пришлось ехать на окраину. Подъехали к деревянному, разваливающемуся дому. Задержанный засуетился, попытался сползти на пол. Видимо, испугался, что его опознают свои. Пётр проехал мимо, стараясь не привлекать к себе внимания. Проехав ещё пару домов, свернул за угол и остановился.

— Теперь сидите здесь и ждите меня! — приказал Пётр.

— Может я с тобой? — встал с кресла молодой опер.

— Ты не обижайся, Сеня. Туда, куда я пойду будет нужен мой боевой опыт. Опыт опера тебе в освобождении заложника никак не поможет! — по-дружески кладя ему руку на плечо, произнёс Пётр.

Сенька сел и обиженно отвернулся к окну.

— Пётр прав! Ты же на фронте не был, а у него опыт фронтового разведчика, — миролюбиво произнёс более старший по возрасту Жорка.

Сенька лишь ещё больше обиженно засопел.

— Некогда мне с вами нянчиться, друзья-товарищи! Жора присмотри за нашим горячим парнем и никуда не выходите, пока я не вернусь! И караульте задержанного! Считайте, что это приказ! — Пётр подмигнул эксперту, вышел из автобуса и быстрым шагом направился к заброшенному дому.

Жорка посмотрел на своего друга, который в окно наблюдал за Петром; толкнул его кулаком в плечо и сам стал тоже смотреть, как тот огородами пошёл к дому с заложницей.

Пётр увидел одиноко стоящую вдали от дома деревянную будку туалета и буквально стелясь над землёй побежал к ней. Спрятавшись за стоящий рядом с ним куст, он стал следить за входной дверь дома. Его необитаемость оказалась лишь кажущейся. Через некоторое время на пороге появился дородный мужичок. Потянувшись, он лениво сплюнул. Почесал под рваной майкой толстое пузо и передёрнулся от холода. Затем резво засеменил к туалету, мимо дровяного сарая. Пристроившись в сортире, он стал весело насвистывать какую-то мелодию. Слуха у него явно не было, а вот кричания — хоть отбавляй!

Через какое-то время дверь туалета с грохотом распахнулась. Мужичок вышел из него со счастливым видом. Ещё раз почесал пузо и неспешно засеменил обратно к дому. Он не заметил, как за его спиной тенью выросла фигура Петра. Тот шёл с ним шаг в шаг и буквально зеркаля его походку. Поэтому мужичок совершенно ничего не заподозрил. Поравнявшись с открытой дверью пустого дровяного сарая, Пётр чётко дозированным, коротким, боковым ударом отключил мужика. Подхватил его обмякшее тело и затащил в сарай. Плотно закрыл за собой дверь. Сквозь редко прибитые доски в сарай еле-еле пробивался свет, но Петру этого было вполне достаточно. Через несколько минут мужик очухался и ошалело завертел глазами. Он не понимал, что с ним произошло. Но тут он заметил незнакомого человека, спокойно сидящего на деревянном чурбачке с наганом в руке. Его дуло смотрело прямо ему в лицо. Мужик попытался закричать, но незнакомец лишь приложил указательный палец к губам и тот послушался, обеспокоенно засопев.

— В доме кроме тебя кто-то есть? — спросил Пётр.

Мужик учащенно затряс головой.

— Сколько?

Пленный показал два пальца.

— И что это мне так на немых сегодня везёт?

— Я не немой! — растерянно ответил пленный.

— Ну, слава Богу! Чем вооружены?

— По два 'Шмайссера' и два 'Вальтера', ну и гранаты — как-то неуверенно произнёс мужичок и стал растерянно ощупывать свой пояс.

— Не ищи! Вон на земле валяется, — произнёс Пётр и указал на лежащий у его ноги 'Вальтер'. — А, кстати, где твой 'Шмайссер'?

— Нету у меня! Он только немцам положен! — зло ответил мужик.

— Так значит опять война и немцы! Ну, вставай, пошли тогда поговорим с твоими немчурами.

— Куда? — испугался мужичок, что его поведут на расстрел.

— В последний и решительный! — усмехнулся Пётр.

Мужичок с вытаращенными от страха глазами посмотрел на обожжённое лицо незнакомца и покорно пошёл вперёд. Петра направился следом за ним. Чужой 'Вальтер' уже лежал в его кармане.

— Будешь делать строго то, что я тебе прикажу! Любая самостоятельность приведёт к твоей преждевременной кончине! Всё уяснил или тебя сразу здесь пристрелить?

— Не надо меня убивать! Я всё выполню, что только прикажете!

— Тогда иди к дому. Приоткроешь входную дверь и позовёшь кого-нибудь из своих подельников! Пусть выйдет из избы на улицу.

На дорожку, которая вела к сортиру, он смотрел глухой стеной. 'Правильно — зачем портить эстетику?', — рассудил Пётр и это обстоятельство было только ему на руку. Таким образом, он вместе со своим пленником подошёл к дому незамеченным. Остановились.

— Хорошо запомни — ты у меня будешь всё время на мушке и будь уверен — я не промахнусь с первого раза, — предупредил мужичка Пётр.

— Что я, — сам себе враг? — пожал плечами тот.

— Вот и хорошо, а теперь иди в дом и топай в сенях как можно громче!

— А зачем мне кого-то звать? Что я им скажу?

— Кричи, что кто-то сарай с дровами подпалил и огонь вот-вот может перекинуться на дом! Всё равно они из дома сарай не видят. Будет очень хорошо, если оба фрица разом во двор выбегут.

— Понял, — сказал мужик и ломанулся в дом с криками 'Пожар! Пожар!'.

— Заставь дурака Богу молиться — он и лоб расшибёт! — втихаря выругался Пётр. — А может так даже и лучше. Со страху могут действительно разом оба выскочить и без оружия.

Так оно и вышло. Вслед за достаточно реалистично кричащим от ужаса хозяином дома выскочили два молодца — одинаковых с лица, в одинаковых белых рубашках, тёмно-синих галифе, заправленные в сапоги. Пётр в это время как раз прятался за углом дома. Троица дружно бежала мимо, даже не замечая его. Дождавшись последнего Пётр рукояткой нагана ударил его по голове. Немец упал как подкошенный. Бежавший впереди близнец обернулся на шум, но тут же получил мощный удар в челюсть и тоже упал.

— Чистый нокаут! Счёт два-ноль в пользу боксёра в красном углу ринга! — усмехнулся Пётр и приказал повернуться, растерявшемуся предводителю забега к мнимому пожарищу.

Тот с недоумённым видом повернулся и тут же получил тем же наганом по затылку.

— Всё! Счёт стал три-ноль в пользу красных! — удовлетворённо хмыкнул Пётр. — Теперь минут десять ребятки смогут отдохнуть и мне не мешать!

Оглядев свой улов, он для надёжности снял со всех троих брючные ремни, а затем связал им руки. Ещё раз критично осмотрел бандитов и оторвал от подола одного из них широкий кусок ткани. Разорвал его на части и всем троим плотно завязал глаза, дазаткнул кляпами рот. 'Теперь порядок! Сами не сразу сообразят куда бежать, а дорогу друг у друга спросить не смогут!', — усмехнулся Пётр. Он совершенно беззвучно вошёл в сени дома и прислушался. За закрытой дверью был явственно слышно тихое всхлипывание. 'Видно не наврал мужик с количеством охраны!', — обрадовался Пётр и всё-таки, на всякий случай, потихоньку приоткрыл дверь. С оружием на изготовку он проскользнул внутрь и попал в махонькую. Дверь, ведущая из неё в комнату, была завешена дешёвеньким ситцем. Пётр осторожно отодвинул краешек занавески и присмотрелся. Комната была под стать кухни — совсем куцая. Посредине её на полу сидела Мария и всхлипывала. Она была привязана к железной скобе, которую бандиты не церемонясь вогнали прямо в некрашеный, деревянный пол. Кроме матери в комнате никого не было. Пётр слегка кашлянул. Мария обернулась и, увидев его, устало улыбнулась.

— Я знала, что ты меня спасёшь, папа! — прошептала она.

— Разве я мог не прийти тебе на помощь? — так же тихо ответил Пётр.

Глава 8. Диверсия

Иван Михайлович, заложив руки за спину, неторопливо прохаживался по своему кабинету. Ходьба позволяла ему лучше сосредоточиться, да и врачи советовали больше ходить, мол для сердца полезно. А где тут ходить будешь, если работы столько, что многие месяцы начальник убойного уже почти безвылазно находился в своём кабинете. Здесь же ел, спал и работал.

— И что мы на сегодня имеем? — спросил он у собравшихся в его кабинете подчинённых. — А имеем мы сейчас играющих в молчанку пятерых подельников Ташкента, машину, которую тот использовал для своих противоправных действий, имеем картотеку его резидентуры, а он сам, прямо как в воду канул! Думайте, хорошенько думайте — где нам его искать?!

— Я полагаю, что он может затаиться где-то здесь, в Ленинграде и предпринять ещё одну попытку вернуть себе архив, — ответил Пётр.

— Сутки, которые он нам дал, чтобы выполнить его условия уже истекли. Возможно, его планы сорвало то обстоятельство, что вашей группе всё-таки удалось выбить из его рук главный его козырь — это твою дочь, Пётр. — Кстати, как она себя чувствует?

— Держится молодцом, несмотря на то, что, конечно, порядочно испугалась. Сегодня я отвёз Марию в детский дом под Ленинградом и разместил её туда под другим именем. Так что, надеюсь, что Ташкент и его люди её не смогут быстро найти.

— Это хорошо! Я передал архив немецкой резидентуры в МГБ. Мне поручено выразить тебе благодарность от имени их руководства. А вот почему Ташкент так настойчиво требует возвращения картотеки — вот это непонятно? Имена и установочные данные на всех агентов наши службы обязательно занесут в свои архивы, и даже, если произойдёт чудо и мы вернём Ташкенту его папки, то все имена агентов у нас уже будут и рано или поздно, но мы их переловим. Это ведь лишь вопрос времени...

Иван Михайлович хотел ещё что-то сказать, но в это время зазвонил телефон. Он подошёл к своему столу.

— Майор Сидоров слушает!

— Что?! — возмущённо прокричал начальник отдела.

Положив трубку на место, он оглядел собравшихся в его кабинете ребят и сказал:

— На хлебозаводе номер двенадцать произошёл взрыв печи. Погибло трое рабочих. Выпечка хлеба в цеху, где произошёл взрыв, временно прекращена — до окончания восстановительных работ. Оборудование на заводе, конечно, старое и изношенное, но это не исключает вероятность преднамеренного вывода из строя печи.

— Вы считаете, что это может местью Ташкента? — спросил Пётр.