Воин. Приключения начинаются

— Бей! Коротко выдохнул он. — Остальным — стоять!

Бойцы, оставшиеся сзади, выстроили стену из щитов, укрывшись за ней, мы с сержантом бегом преодолели несколько шагов, отделявших нас от големов и обрушили на них дубинки. Жар, исходивший от раскаленных камней палил лицо, не защищенное шлемом, но мы, не обращая внимания, крушили дубинками оживший камень. После того, как големы рассыпались, мы глянули друг на друга: ресниц и бровей у нас не было, лица были красные.

— И это только начало... — прошептал сержант. Снова выставив щиты, мы осторожно пошли вперед. За нами, тихо громыхая, двинулись остальные.

По пути к комнате мы еще разбили еще три группы големов. В камерах, встреченных по пути, от бывших заключенных остались кучки праха. Наши лица полыхали, глаза слезились, до входа оставалось лишь несколько шагов. Сержант привлек мое внимание негромким шипением, и кивком указал на распахнутый проем. Подкравшись, мы стали по бокам, и сержант подозвал двух бойцов с ведрами.

— Как войдем, выливайте на самого крупного. Понятно?

Бойцы кивнули, подобравшись.

— Ну, начали.

Мы с сержантом скользнули внутрь, за нами, пригибаясь, вошли бойцы с ведрами, и тут мы узрели ад во плоти... В центре комнаты стоял огненный элементаль, ростом с человека. Сполохи от него гуляли по стенам, вокруг кружило не меньше десятка мелких големов, наподобие тех, что мы уже раздолбали в коридоре. Как только мы вошли, все это молча ринулось в нашу сторону.

— Стриб, мелочь! Остальные — в щиты, проход перекрыть, стоять! — заорал сержант, работая дубинкой как заправский бейсболист. Один из воинов успел вылить всю жидкость из ведра в элементаля, и затем дико заорал, когда тот, сменив курс, слился с бойцом в жарких объятиях. Крик в один миг захлебнулся, латы вспыхнули, рассыпаясь на отдельные части, и от бойца остался лишь прах и куча железа, бывшего латами. Жар элементаля потускнел, однако продолжал гореть, заставляя волосы на голове скручиваться от высокой температуры.

— Второй! Давай! — Крикнул сержант, разламывая очередного голема.

Пот тек с меня ручьем, было нестерпимо жарко, и отступая от кучки камней, в которую превратился мой голем, я быстро бросил взгляд по сторонам. Второй боец не успел ничего, так же став кучкой пепла с металлоломом, жидкость в ведре исходила паром. Переложив дубинку в левую руку, державшую щит, я бросился к ведру, однако меня опередили: один из стоявших в проходе бойцов отбросил щит, в два прыжка добравшись до ведра, окатил оставшимся в нем ожившее пламя. Это было его последнее действие, элементаль обернулся к нему, слился в экстазе, однако, после двух ведер его жар спал сильнее, и умирал боец намного дольше, крича от нестерпимой боли. Мы с сержантом, добив ожившие камни, матерясь и прикрываясь щитами, втоптали остатки пламени в пол.

— Еще трое... — Скрипнул зубами сержант.

Мы стояли, тяжело дыша, лица горели. Дубинки превратились в обугленные деревяшки, и мы отбросили их: свою службу они сослужили.

— Передохнем в коридоре, — бросил сержант, разворачиваясь к выходу. — Староват я для всего этого дерьма...

Последнее крыло, открывшееся перед нами, было завалено трупами. Смрад немытых тел перебивала вонь от вывалившихся внутренностей, ноги скользили в лужах крови, оставшихся бойцов то и дело тошнило. Наш боевой дух, и так неимоверно низкий, скатился ниже плинтуса, и пробив пол, сейчас лежал в районе канализации. Продвигаясь вперед, нервно поглядывая по сторонам, мы осторожно шли вперед. Двери камер были закрыты, через решетки были видны лежавшие в них тела, залитые кровью. Спереди донесся чей-то крик, хруст костей, тявканье и скулеж. Внезапно приоткрытые двери, ведущие в комнату в конце коридора, распахнулись, оттуда выбежали пять человек и дико крича, рванули в нашу сторону. Мы закрылись щитами, выстроив стальную стену, и не напрасно: за выбежавшими людьми выскочили несколько гнолллов, повизгивая в азарте погони. Люди, увидев нас, начали кричать на бегу:

— Спасите! Умоляем!

Сержант лишь дернул уголком рта.

— Заключенные! Назад! — проорал он.

— Они нас убьют! Пожалуйста, помогите!

— Назад, или вас убьем мы!

Люди остановились, обреченно смотря в нашу сторону и дико озираясь. Гноллы их уже почти догнали.

— Мерным шагом, в мечи, режем! — скомандовал сержант.

Мы сдвинули щиты, оставив лишь узкий проход, став под углом и выставив их вперед.

— Раз-Два, Раз-Два! — и мы глухо ступали, разгоняя стальную стену, ощетинившуюся мечами.

— Бей!

Гноллы, уже добежавшие к заключенным, споро протыкали их копьями. Двое, решившись, рванули в нашу сторону и были изрублены. Когда мы дошли до кучки ощетинившихся копьями гноллов, началось избиение: наша колонна разделилась, обтекая гноллов с двух сторон, сбивая щитами копья в стороны и разрубая плоть. Три удара сердца, и все, кто выбежал к нам в коридор, были мертвы. Из комнаты раздался глухой рык, и в проеме показался Душитель: обрубок правой лапы был замотан какой-то тряпкой, в левой он держал одноручник, доставшийся ему от какого-то бедолаги из стражников. Оскалившись, он еще раз рыкнул и прыжком ушел из дверного проема вглубь комнаты.

— Берегись! — раздался крик сержанта.

Из дверного проема вылетело три темных сгустка заклинаний. Даже не задумываясь, мы попадали на пол, пропуская их над собой, но начав подниматься, я увидел еще три, летящих в нас уже понизу. Рванув на четырех костях, я умудрился от них увернутся, однако двум не повезло: заклинания попали одному в голову, взорвав ее ошметками и разметав по коридору, второму в плечо, оторвав руку и отшвырнув на поднимавшихся товарищей.

— В стороны, в стороны и внутрь, пошли, пошли, пошли! — заорал сержант и первым нырнул в проем.

Забежав в комнату, мы увидели в ней частично обглоданные останки, разбросанные искореженные остатки доспехов, и скалящихся гноллов. Я увернулся от летящего бывшего сослуживца, убитого геомантом, и моему взору открылась неприглядная картина: в дальнем углу стояли колдуны, спереди неприступной скалой их закрывал Душитель, сойдясь в поединке с сержантом, не отступая ни на пядь. Гноллы из-за его спины беспрепятственно поливали нас заклинаниями. Из-за размеров комнаты маневра особо у нас не было, и вот следующие два бойца падают мне под ноги. Не останавливаясь, стальным поездом мы врезаемся в Душителя, опрокидывая его, втаптывая в пол, походя изрубив мечами. Сминаем колдунов, впечатывая их в стену, исступленно рубим в куски. Дикий крик и вой, сопровождавший нас все это время, прекращается. Тяжело дыша, я оглядываюсь, ища новую цель, и взгляд натыкается на своих, так же оглядывающихся, не верящих, что выжили, воинов.

Вся зачистка заняла у нас не более получаса, хотя, казалось, прошла вся ночь. Смертельно уставшие, мы вышли из ворот Штормградской тюрьмы, оставив там больше половины товарищей. Двое из нас несли ослабевшего от потери крови сержанта: Душитель таки достал его, порезав бок. Я нес на руках потерявшую сознание жрицу. Все мы были закопчены, в бурых потеках крови, щурились на факелы, которые держали в руках стражники внутреннего города, и молчали.

— Кто старший? Рапорт! — Послышался голос. Это был тот самый маг, который ставил нам задачу перед входом.

Я, держа на руках женщину, глянул на сержанта. Тот висел, поддерживаемый с двух сторон. Еле подняв голову, он доложил:

— Сбежавшие заключенные... уничтожены. Выжившие... сопровождены... наружу. Живых внутри... не осталось.

Его голова опять опустилась. Стоявшие напротив нас расслабились, вложив оружие в ножны. Тут же раздались командные окрики, у меня забрали жрицу, толпа начала расходится.

— Стриб. — Не поднимая головы, прохрипел сержант. — Донесите меня... лазарет в... Старом квартале. Сам веди... бойцов... в располож-ж-жение.

Глухо бухнув правой рукой в район сердца, я сделал бойцам знак, подняв ладонь и покрутив пальцами в воздухе. Построившись, мы отправились тесными улочками в сторону старого квартала.

Глава 4. Повышая ставки

Мы сидели в таверне Штормграда, и прихлебывая средней паршивости 'Столичное светлое', с сержантом и еще двумя бойцами из отряда — Гибом и Нехтом. После той памятной ночи всем выдали три дня увольнительных, мне — лычки сержанта и отдали под начало остаток вижившей десятки. Хотя, скорее, девятки...

— Очередное мясо скоро придет. Видишь, какой процент выживаемости? Каждый десятый, в лучшем случае! — Ланс, отхлебнув из кружки, поморщился. — Ну и дрянь. Эй, хозяин! Есть что получше этой кислятины?

— Да хрен с ним, с пивом. Слушай, Ланс. — Я поставил кубок на стол. — А вот стражники, которые столицу патрулируют, чем они занимаются?

— А, эти... — он пренебрежительно махнул рукой. — типа 'Элита', вроде регуляров. Основная их задача — отбить нападение Орды на город, но поскольку такого уже давно не случалось, то максимум на что способны — это грозно хмурить брови, передвигаясь по улицам, да прекращать потасовки в тавернах. Как только что серьезное — обсираются.

— А мы тогда кто? — нахмурился Гиб.

— Хех. Мы затычка в бочке. — Ланс отхлебнул, крякнув. — Патруль за пределами городских стен, ловля разбойников, упокоение особо опасных... егери мы. Волки. Не даем падали расползтись.

— Мы только в пределах Штормграда, или еще куда пошлют? — не унимался я.

— Куда пошлют, но не дольше одного-двух дневных переходов, — махнул рукой Ланс.

Теперь для меня было ясно: если проводить параллели с моим старым миром, то подразделение, куда я попал, было неким гибридом ППС и спецназа, с дикой текучкой кадров по причине высокой смертности.

— Ланс, а в-войска? — Нехт уже допивал третью кружку, и его язык слегка заплетался.

— А что войска? На передовой они, воюют, — пожал плечами тот. — Хозяин! Еда где? Мы долго ждать будем?

Начали мы хорошо, затем нам принесли двух запеченных кабанчиков. Под такое мяско захотелось чего покрепче, и мы начали пробовать все, что имело градус... Последнее, что запомнилось, это когда Гиб, порядком нализавшись, предложил продолжить в другом месте. Потом провал.

Ух, как же болит голова. Сколько я вчера выпил? Не помню... Так, оценка обстановки. Лежу на кровати, а не в канаве, уже хорошо. Раздет, еще лучше, значит, добрался сам или товарищи помогли. Открыл глаза: комната, сквозь ставни пробиваются солнечные лучи... Уже день? Глухо застонав, поднимаюсь. Ага, кровать... большая. Слева под одеялом что-то зашевелилась, и оттуда выглянула заспанная симпатичная мордашка. Стоп! Я — в постели с девушкой? Почему не помню? Или, жаль, что не помню... А может, лучше и не вспоминать? Было ли вообще что-то? Или я настолько был пьян, что опозорившись, уснул?

— Доброе утро! — сонным голоском прощебетала девушка, поднимаясь и раскидывая руки, потягиваясь. Одеяло сползло с ее груди, открывая потрясающий вид на аппетитные округлости, на вид — размера третьего.

— Доброе, — спрашивать, кто она и как я здесь оказался, я не стал.

— Слушай, я так хорошо выспалась! Первый раз за все время! — и она заливисто расхохоталась.

М-да, видимо и впрямь количество выпитого вчера спиртного перевесило основной мужской инстинкт. А может... И я потянул к ней свои клешни.

— Э нет, мне на работу пора! — хихикнув, брюнетка увернулась, и стала одеваться. — В другой раз, красавчик!

Подмигнув и послав мне воздушный поцелуй, девушка упорхнула, и я остался один. Да уж, красавчик. Видела бы она меня два дня назад. Морда — сплошной ожог, бровей и ресниц нет, волосы на голове спаялись в одно целое со шлемом, и его отдирали вместе с кожей. Сержант и добрая половина отряда тогда выглядела не лучше. Но за спасенную нами послушницу Верховная жрица Лорена нас восстановила. А то не только бы по барам, но и по бабам... Хм. Так, а где я собственно? Умывшись, я спустился вниз, и обнаружил огромный обеденный зал.

— О, герой-любовник явился! — встретили меня дружным хохотом Ланс и Гиб.

— А Нехт где? Мы же втроем пили? — спросил я, приглаживая мокрый ежик волос и смущенно улыбаясь.

— А он к своей зазнобе пошел, сказал, недалеко живет, — ответил Ланс.

— Так, стоп. Я вчера перестал что-то помнить после первой таверны.

— Это потому, что ты пить — не умеешь. — Доверительно громко зашептал Гиб. Ланс хрюкнул.

— А подробнее? — поинтересовался я, усаживаясь напротив побратимов.

— А подробнее... — Ланс заржал, Гиб подхватил. Утирая слезы, мне рассказали в два голоса перипетии той ночи.

Оказалось, что таверн на нашем пути оказалось четыре. Правда, одну можно уже не считать, так как мы ее разгромили, а стражников, прибежавших на шум, развесили по стенам вместо подсвечников. Мы пили все, что горит, а что не горело — поджигали и пили, закусывая тем, что выглядело более-менее съедобным.

— В общем, весело было! — закончил Ланс. Гиб, тихо постанывая, лежал лицом в стол.

— А брюнетка откуда? — поинтересовался я, глядя на этих комедиантов.

— А, Люси! — хрюкнул Ланс.

— Ыыыыыы! — донеслось со стороны Гиба.

— Люси ты взвалил на плечо, сказал, войску необходима эта... психологическая разгрузка, и потащил наверх. Она, кстати, была не против! — Ланс конец предложения скомкал, расхохотавшись в голос.

— Ыгы. Посетители приготовились слушать звуки страсти, а вместо этого услышали... — простонал Гиб.

— Твой богатырский храп на несколько часов! — ухнул Ланс.

— Ага, стены тряслись — только так! — выдавил из себя Гиб. — Фуух!

— Клоуны, — буркнул я. — Морды вам помять, что-ли?

— А здоровья хватит? — чуть прищурившись, спросил Ланс.

— Найду, — мрачно пообещал я и присоединился к трапезе.

Оба воина только хмыкнули. Брюнетка — теперь я уже знал, что ее зовут Люси, разносила еду посетителям, и нет-нет да бросала на меня насмешливый взгляд из-под челки. Надо будет еще раз сюда заглянуть. Только пить не буду.

— Отметили, так отметили, — пробормотал я, чем вызвал очередную порцию смеха.

Сегодня был последний день отдыха в городе, после которого нас опять ждали будни патруля.

— Бойцы! Патрульные! — Вещал прохаживающийся перед строем капитан. — Два дня назад вышли в сторону Красногорья и не вернулись пятеро бойцов. За лесопилкой обнаружены плохо замаскированные следы боя, поисковой отряд ушел и тоже не вернулся. Ваша задача: выдвинутся в Приозерье, закрепиться там, и найти наших бойцов, ваших товарищей. Выдвигаетесь двумя десятками сразу после постановки задачи. Вопросы?

— Господин капитан, а что, мы теперь регулярная армия? Мы же патрулируем только внешний периметр!

Капитан, проходя вдоль выстроившихся шеренг, обернулся на спросившего. Мы стояли тремя отрядами, по десять человек в каждом, ну и три сержанта: Ланс, который после диких потерь среди новичков взмолился начальству и теперь ходил с нами; Гиб, который водил уже свой десяток, ну и я. Из старичков, тех, прошедших ад тюрьмы Штормграда, в живых осталось шестеро, включая меня, Гиба и Ланса. Остальные сгинули кто где, и вот теперь... Красногорье.

— Ланс... — вкрадчиво произнес капитан. — Вы кем официально числитесь? Стражей Штормграда?