Детство Вадима Ляховицкого

— Все они вместе одной души не стоят. Но не показал я их еще. Ты видел город во славе, но в опасности, видел город после славы и славу его. Теперь увидишь город на грани жизни и славы, да и много еще увидишь, если выдержишь.

И вот они в городе среди джунглей. Ангкор — Вадим не слышал это имя раньше. Они вместе с толпой других придворных проходят с площади, где строится громадный храм, в покои дворца. Раздается тихая музыка, и в тронный зал вносят короля. Вадим замечает, насколько монарх стар и устал, и вдруг ему открываются мысли и чувства обожествленного владыки. Какая бешеная гордыня! Какое холодное презрение к бренному миру, и к своему собственному королевству. Вокруг него как будто черви, а не люди. Король вяло реагирует на приветствия придворных и их доклады о делах, даже о том, что от Шривиджайи прибыли послы с требованием компенсации за захваченные корабли и дани и привезли с собой объявление войны, если не получат удовлетворения. Интересовали его лишь сообщения зодчих о том, как строится храм бога-царя. Узнав, что уже более тысячи рабочих умерло от кровавого поноса, царь равнодушно велел набрать по провинциям еще две тысячи сроком на полгода, а тех, у кого истекает срок работ, задержать до прихода пополнения.

— Зеленая пустыня поглотит этот город, и лишь башни храма будут возвышаться над деревьями, как память о человеке, бывшем упырем для собственной страны! — услышал Вадим голос Омара. Они опять были высоко, и только здесь Вадим понял, что язык жителей Ангкора — крайне отрывистый и неблагозвучный — он не знал ранее, а ведь понимал все и сам говорил нужные слова приветствий в нужный момент.

И вот они в громадном городе. Это не маленький Холм либо Иерусалим. Это намного больше даже Вавилона в его расцвете. Виднеется Запретный город с дворцом императора, и на носилках едет ученый высокого ранга вместе со своим сыном. Вежливость требует делать вид, что они читают книгу, дабы не замечать встречных и не заставлять их выполнять длинные и утомительные приветственные церемонии. Но они не следуют правилам вежливости: они читают на самом деле. "Книга о Великом пути" заворожила их своими чеканными знаками.

Вот они подъехали к маленькому, но богато отделанному, даосскому храму, вошил в него, воскурили благовония и стали кланяться идолу бога-мудреца Лао-цзы. Почему-то Вадим не чувствовал стыда за то, что поклоняется идолам, и успокаивал себя так:

— Не языческому богу я поклоняюсь, а душе великого мудреца!

И опять они высоко-высоко.

— Сейчас мы были в стране хинов. Ты видел самый большой город нашего мира. Ты видел самую богатую и людьми, и деньгами, и товарами, и мудрецами страну. Но она же одна из самых бессильных, ибо нет у жителей ее смелости в сердцах, чтут они ученых и чиновников, а не рыцарей. Пока у них хватает денег и счастья, чтобы откупаться от соседей, они живут мирно. Если соседи оступятся, они их беспощадно уничтожают. Но горе тому, кто завоюет эту страну! От их племени если кто и останется, то лишь выродки. А теперь мы окажемся на другой стороне мира!

Они увидели прекрасный город посреди озера и пирамиды. Вадим увидел, что кожа его стала бронзовой, на бедрах — роскошная набедренная повязка, на голове — убор из красивых перьев, и больше одежды на нем нет. На его учителе был еще плащ из тонкой (чувствовалось, очень дорогой) шерстяной ткани. Вадим коснулся ткани — материя была нежнее шелка.

— Великий Теночтитлан, город орла и змеи, — тихо сказал Омар.

Они подошли к основанию одной из самых больших пирамид. Перед ней толпились радостно возбужденные люди в праздничных одеждах. Простые граждане расступились перед знатной парой, стража раздвинула копья, и они вошли в преддверье храма. На площадке собралось несколко десятков знатных вельмож. Тут же был пяток торговцев, продававших дорогие товары. Омар отсыпал золотого песка и купил у торговки едой какую-то коричневую пасту. Вдруг все радостно закричали, и в носилках вплыл сам царь. Знать и простые воины кланялись ему сдержанно, с достоинством, но глаза отводили, дабы случайно не осквернить владыку взглядом.

Царь стал подниматься по лестнице первым, а за ним в строгом соответствии местам — вельможи. Вельможи переговаривались о предстоящем торжественном жертвоприношении: всего одна жертва, зато какая! В захваченном городе они взяли божественного пленника: человека, в которого на годичный срок вселился бог этого города. И теперь они принесут в жертву богу войны Уицилопочтли другого бога!

И вот они у алтаря. Идол потрясает своей дьявольской уродливостью и жестокостью, написанной на каменном лице. Пленник с вырванными ногтями и следами зверских пыток на теле брошен на алтарь, каменный нож рассек его грудь, сердце вырвано, и знатные вельможи разрывают на части трепещущее тело и пожирают его! Омар и Вадим исчезают, и тут Вадим заметил у себя в руке клок человеческого мяса.

— Эти люди с рождения преданы злым силам, даже их идолы злыдней изображают, а самые красивые из них — Черных древлян. Похорони кусок тела несчастного на христианском кладбище, и тогда, может быть, его душа, которую он добровольно отдал на растерзание злым духам, будет в конце концов вырвана из их лап и получит возможность лучшего воплощения.

— А Варсонофий говорил, что души, воплотившиеся в тела людей, уже дальше не воплощаются. Что в человеческом теле для них решается жребий на целую Вечность.

— Может быть что-то и после Вечности. Кое-кто из самых ученых христиан также это знает. Быть осужденным на вечные страдания — еще не самое худшее.

Вадим видит приморский городок. Бедные лачужки заполнены почти нагими бронзовокожими людьми, а в центре, на скале, возвышается замок. В замке видна маковка храма, на ней — — крест и роза.

— Тебе рассказывали о храмовниках.

— Западная церковь обвинила их в поклонении дьяволу и уничтожила. А мои предки не поверили, дали остаткам рыцарей убежище, но затем храмовники сами отплыли за море. Это их город?

— Да.

И вот суровый рыцарь и его паж заходят в храм. На одной стене — образ Спасителя, на другой — изображен прекрасный нагой дух. Глаза его печальны, а над его головой — роза. Чем больше вглядывается в эти глаза Вадим, тем страшнее ему становится. Лик Духа кажется уже черен, а сам он — еще более прекрасным. В голове мальчика возникает языческий напев:

Черный Крышень, благодатный,

Наших девушек покрой!

И тут Вадим понял, что на жертвеннике под образом Князя — человеческая кровь!

Вадим в ужасе хотел отшатнуться, но почувствовал, что делать этого нельзя. К счастью, служители завешивают образ Диавола и начинают служить мессу Христу по строгому западному обряду. Затем Омар с Вадимом выходят на задний двор и опять поднимаются вверх.

— Чуть ты нас не выдал! Теперь видишь, правильно ли сожгли храмовников и всегда ли твои предки правы были. Сейчас храмовники в союзе с Черным Властелином, но утешают себя тем, что не подчинились ему. Впрочем, этому замку скоро конец придет. А теперь держись, мы направляемся в обитель Зла на Земле.

И вот вокруг — безбрежные вечные льды и ночная тьма. Вдали виднеются горы, и одна из них курится.

— Вулкан!

— Да, и около него — твердыня Черного Властелина.

— А почему мы сразу не оказались там?

— Чтобы попасть к нему на алтарь? А то, что сделали ацтеки с пленником — легкая порка по сравнению с тем, что сделают служители Князя Земного. Подожди, не мешай сосредоточиться...

И Вадим в своей меховой одежде начал тоже вслушиваться в тьму.

— Давай руку!

И вот они на заснеженных улицах города. Чувствуется, что большинство его жителей — Черные древляне. Хотя дома и каменные, они сложены с той же безупречной простотой и изяществом, что и деревянные древлянские жилища на холмском подворье. Улицы ярко освещены какими-то непонятными огнями, вырывающимися из серебристых рожков. На склоне вулкана видны в полутьме очертания дворца. И вот высокий, строгий черный древлянин в роскошной шубе из легких, но теплых мехов и в адамантовой кольчуге под нею, вместе с сыном входит в храм.

— Поклонись Солнцу, сын мой!

Они бросили щепотку благовоний в лампаду.

— А теперь поклонимся искрящемуся огню!

Они спустились в нижнее помещение, купили у служки-кикимора хлебец и бросили его в священный очаг. Но жрец пристально посмотрел на них, и Вадим почувствовал, что они еле успели разорвать набрасываемую на них невидимую сеть. И опять они высоко.

— Что это был за храм?

— Второй по святости храм в Терра Австралис: храм Света, Солнца и Огня.

— Темные силы поклоняются Свету?

— Да, поскольку они считают Свет порождением Огня, а Огонь — Ада. Они считают, что Добро и Порядок — порождение мирового холода, и с их победой Солнце и звезды погаснут, и наступит вечная тьма и вечная зима, Абсолютный Покой. Так что жители этого города нас называют служителями тьмы, а себя — Силами Огня и Света.

И тут они оказались в диких горах. Рассветало. Учитель вдруг зашатался, Вадим еле успел его поддержать.

— Возьми в моем заплечном мешке еду и питье, поешь и попей сам. Вот тебе кинжал, охраняй меня пока. Потом я тоже подкреплюсь.

Омар сел и погрузился в себя. Видно было, что он восстанавливает силы, щедро потраченные за этот день. Черты лица его все больше заострялись, кожа желтела на глазах.

Вадим достал из мешка еду. Это была коричневая паста из чоколатля с медом и орехами. Кроме того, были фляжка с водой и фляжка с вином. Вадим съел половину пасты, запил несколькими глотками воды и стал смотреть вокруг. Вдруг он почувствовал шевеление среди деревьев на другом склоне. Он посмотрел на учителя, тот все сидел неподвижно. Вадим затаился. Что-то громадное приближалось. Послышалось сопение, как будто кто-то вынюхивал потерянные запахи. И тут подул ветерок как раз в сторону надвигающейся опасности.

— Учитель, спасаемся! — скорее прошептал, чем сказал Вадим.

Учитель не двинулся.

Тогда Вадим решил попытаться отманить злыдня в сторону, а потом вернуться к учителю. Он вспомнил уроки Аскольда, осторожно отодвинулся саженей на десять и с шумом побежал от учителя. Тут он заметил ручеек. Пробежав немного вверх по каменистому ручью, уже стараясь не шуметь, Вадим стал перебежками, от дерева к дереву, приближаться к учителю. Громадная туша повернулась в сторону ручья, минут десять поискала, посоображала и уверенно пошла к ним. Глаза сверкнули алым светом.

— Учитель, очнитесь, див!

Огромное чучело горного дива стояло в приемном зале королевского дворца. Пока то чудище выслеживали и травили, злыдень перебил сотню собак, десяток охотников и ратников и двух знатных панов. Сам король еле увернулся от камня, который кинуло в него чудовище.

Див приближался. Вадим с отчаянием двинулся к нему навстречу с кинжалом в руке и плащом, намотанным на другую руку. И тут он услышал голос учителя:

— В сторону! Ложись!

Вадим бросился на землю и увидел, как див зашатался, но выровнялся и пошел дальше. Див поднял глыбу и швырнул ее в Омара. Омар отпрыгнул, и вдруг легко вырвал громадное дерево, и оно полетело в сторону дива, как копье.

Крона придавила дива, но и Омар едва стоял на ногах.

— Быстрее давай кинжал!

Вадим подал кинжал учителю, и тот начал что-то шептать. Тем временем див выкарабкался из-под дерева, и тут Омар бросил в него кинжал. Лезвие кинжала засветилось белым светом, Омар держал руку протянутой, и кинжал направлялся прямо к глазам дива. Раз! Острие вонзилось в глаз и, как привязанный, кинжал полетел обратно.

Див взвыл, схватился за глаз, затем выпрямился и прыгнул. Но кинжал ударил его в другой глаз, и воющее чудовище покатилось вниз с обрыва. Внизу раздался страшный вопль, а Омар вновь держал кинжал. Он послушал, понял, что чудище бьется в судорогах, и, видимо, уже никогда не встанет, и сказал:

— Вытри кинжал, царевич! А теперь помоги мне, мы должны до вечера дойти до монастыря.

По козьим тропам они проползли над потоком, и, когда солнце стало клониться к вечеру, услышали звон колокола.

— Оставь меня здесь, беги! Покажи привратнику вот это, — Омар дал белое кольцо с непонятным гербом. — Возвращайтесь быстрее!

Вадим побежал. Привратник вначале обругал его (язык был незнаком Вадиму раньше, но сейчас он великолепно понимал речь привратника и мог говорить сам), но, увидев кольцо, сразу бросился в главный храм. Оттуда вышел почтенный бритоголовый монах в оранжевой рясе и с посохом (видно, настоятель), и, едва глянув на еле державшегося на ногах Вадима (только сейчас Вадим понял, что он тоже в рясе), он велел подвести ему мула, семерым послушникам взять оружие и запасного мула, и ехать, куда Вадим укажет. Через час Омар был в монастыре. Услышав о битве с дивом, монахи бросились к месту боя, разделывать тушу. Ведь кровь и внутренности дива входили во многие редкие лекарства, а шкура нужна была для священных реликвий. Омар попросил лишь одного: разрезать печень дива, и, если там будут камни, два из них отдать ему. Камней оказалось как раз два, и по подчеркнуто сверхрадушной улыбке настоятеля Вадим понял, что учитель забрал самое ценное.

Тем временем спустилась ночь. Омар подкрепился снадобьями, поднесенными монахами, поклонился настоятелю. Тот молча протянул магу ключ. Они вошли в комнату, на полу которой были нарисованы какие-то непонятные узоры, а у стены было нечто вроде алтаря. Омар наклонился к алтарю и как будто начал что-то жертвовать в разные светильники. И вдруг они оказались в другой комнате с такими же узорами и алтарем.

— Мы в королевском замке. Сейчас войдет Кисек.

И верно, разгневанный вторжением в его святое место Кисек открыл потайную дверь и выпустил их наружу и они двинулись темным потайным проходом.

— А принц? — спросил он Омара.

— Королю понадобится знать тайны предков своих, — с трудом проговорил Омар.

Принц понял из этих двух фраз только то, что разговор о нем, и сказано нечто важное.

Когда они втроем вошли в залу, за окнами был свет вечернего солнца. Вадим был ошарашен, как они вернулись из ночи обратно в вечер (гораздо больше, чем тогда, когда они оказались в древнем Вавилоне). Королевская семья входила через парадные двери, стол был накрыт к ужину. Кисека тоже пригласили, но он церемонно поклонился, выпил чару доброго меда и попросил разрешения удалиться.

Омар сел на свое место, и на немой вопрос короля сказал:

— Королевич достоин предков своих. Вот камень из печени дива, он честно завоевал его в битве.

Мать-королева побледнела. Конечно, через десяток лет сына уже не удержишь от рыцарских похождений, но сейчас... Такой невинный мальчик, и уже с дивом сражался!

— Нет, отец! Учитель дива победил, а не я, — уточнил Вадим.

Отец знал, что такое горный див, и понимал, что его и рыцарю-то в одиночку победить тяжело, а ребенку, без брони и оружия — уж куда там! Но каков маг! Вдвоем с ребенком дива одолел! От такого корня добрые рыцари пойти могут!

Омар съел несколько ложек постных блюд, выпил большой бокал доброго влашского вина и поглядел на короля. Тот понял вопрос и приказал: