Я быстренько выскочил с другой стороны и бросился между сходящи-мися водителями. При этом я выставил подбородок вперёд, сдвинул брови и зарычал на "самурая" низким голосом:

— Куда прёшь, козёл?!

Тот сразу остановился, а потом, осознав наше преимущество, попя-тился. С ненавистью, посмотрев на нас исподлобья, юркнул в свою машину, пробур-чав с угрозой:

— Ладно, ещё встретимся! — и, газанув, помчался по дороге вперед. Мы, улыбаясь, вернулись в машину — наше настроение совершенно не было ис-порче-но происшедшим мелким инцидентом.

— Как! — Карлота в ужасе всплеснула руками. — Неужели вас не побили? Очень странно! Вас же бьют с самого детства! Андре за то, что заступа-ется, тебя папа, за то, что плохо прячешься. Видимо вам сегодня крупно по-везло.

— Это ещё неизвестно, кому повезло! — задиристо ответил её отец, тро-гая авто в дорогу. — Если бы Андре его не спугнул, он бы у меня попрыгал!

— Да ладно, не кипятись! — хоть мне было немного неудобно называть Фернандо на "ты" из-за нашей внушительной разницы в возрасте, но он был та-ким милым, общительным и весёлым, что это было даже интересно. — Ты бы его ещё ненароком зашиб, и кому б тогда фармацевты сбывали свои лекар-ства?

— Точно, Андре! Правда! — он согласно и радостно кивал головой. Тем вре-менем мы проехали несколько извилистых поворотов, среди холмов, густо поросших самыми разнообразными деревьями, и справа мелькнул ог-ромный щит с названием кемпинга и всеми видами услуг ему сопутствую-щими. — Это здесь ты собираешься жить? Других рядом, вроде бы, нет.

— Да я даже и не знаю, — ответил я, оглядываясь по сторонам. — Ребята ждут моего звонка часа через три, не меньше. Они работают до обеда, и я думаю, что мне их там будет найти гораздо легче. Немного подожду, а по-том они по-кажут, где и как я буду размещаться.

— А что здесь делают ваши друзья? — с подтекстом спросила Карлота. — Подрабатывают акушерами-любителями?

— Очень смешно! — согласился я, смеясь вместе с её папой. И ответил полу правдой: — Мои товарищи — специалисты по электронике и устанавли-вают системы сигнализации и обеспечения безопасности.

— Вот это солидная профессия! — в её тоне слышалось одобрение. — А ка-кие они: молодые, красивые? — и кивнула головой в мою и отца стороны: — Или как вы обое — пожилые?

Я закашлялся от возмущения, а Фернандо даже обиделся:

— Как тебе не стыдно, доця?! Ты ведь всегда говорила, что я самый мо-ло-дой и красивый!

— Да! — вздохнула она. — Но это было раньше. Когда я ещё не знала всех твоих друзей детства. Теперь, видя постаревшее лицо одного из них, всё в морщинах и покрытое налётом наступившей старости, я прихожу к совер-шенно иному мнению.

Фернандо сочувственно на меня оглянулся:

— Да, Андре! Что-то ты здал в последние годы. Из-за тебя и меня уже в старики записывают.

— Что поделаешь! — скорбно пожаловался я. — Видать виной тому моя затя-нувшаяся холостяцкая жизнь. Если бы женился, намного бы помолодел и ду-шой и телом.

— Не женись дружище! — захохотал он. — Наоборот, ещё быстрей соста-ришься!

— Нет, нет! — завозражал я категорически. — Если жена отвечает луч-шим требованиям: добрая, красивая, очаровательная..., — я выразительно гля-нул прямо в глаза оглянув-шейся на меня Карлоты.

— Ещё чего! — возмущённо фыркнула она. Потом радостно заулыбалась. — С большим удовольствием хочу вас огорчить и проинформировать: у меня есть жених. Красавец, силач, умница и, к тому же, вице-директор одной очень солидной фирмы.

По скривившемуся лицу её отца я понял две вещи: жених и в самом деле существует (в отличие от выдуманного ею раньше мужа) и что он очень не нравится Фернандо. Ну, по крайней мере, он от него не в восторге. Я, ко-нечно, внутренне, расстроился, но что оставалось делать? Только сказать:

— Не всегда портфель и внешние показатели являются гарантами семей-ного благополучия, — по прояснившемуся лицу её отца я понял, что по-пал в точку.

Мы въехали, в этот момент, во двор усадьбы, почти со всех сторон ок-ружённый садовыми деревьями. Широкая дорожка, вложенная гранитной плит-кой, уходила вглубь сада, и там просматривались стены дома, облицо-ванные таким же серым гранитом, но самой разнообразной и произвольной формы.

— Ну, вот мы и дома! — сказал, выходя из машины Фернандо и удовле-тво-рён-но потирая руки. — Сколько бы ни был в Мадриде: три дня или пол-года, а всё равно скучаю по родной обители и когда сюда возвращаюсь, чув-ствую себя как мальчишка, так мне хорошо и здорово. — и обращаясь уже ко мне:

— Как тебе здесь, нравится?

— Да уж! Мне кажется, что это то место, куда стоит возвращаться в лю-бом случае! — подтвердил я.

— Подожди! Сейчас увидишь дом и вид с другой стороны, на море, — по-о-бещал он с гордостью.

— Папа! "Молодой человек", — капризным голосом вступила в разговор Карлота. — Обязывался помочь только с выгрузкой багажа, а не проводить ин-спекцию всей усадьбы!

— Малышка! — ласково укорил её отец. — Человек надрывается, таская твой багаж, и неужели за это мы не дадим ему полюбоваться прекрасным пейзажем? Ведь это мизерная благодарность!

— Да? А потом ты его пригласишь на стаканчик своего лучшего вина, а потом заставишь сравнить с худшим...

— Прекрасная идея! — радостно перебил отец попытки своей дочери спла-вить меня отсюда побыстрее. — Спасибо что подсказала! И как это я сам рань-ше не догадался?

— Ты то, и не догадался? — с сарказмом возмутилась Карлота. — Рас-скажи кому-нибудь, кто тебя не знает. — И повернувшись, пошла по дорожке к дому, явно чувствуя на своей фигурке мой взгляд, и от этого двигаясь как-то не-много наиграно и неестественно.

— Ну, раз я такой догадливый, то знаю, куда ты идёшь! — крикнул ей вслед отец. — Ты идёшь на кухню приготовить что-нибудь горяченького нам на зав-трак. Правда? — дочка не ответила, продолжая идти, и только возму-щённо дёр-нула плечом. — Ну, вот и молодец! — продолжил он и, увидя мой затуманен-ный взгляд, направленный на дорожку вслед удаляющейся де-вушке, хлопнул меня по плечу и строго добавил: — А мы действительно зай-мёмся багажом.

— Да, да! Конечно! — смутился я и принялся помогать ему доставать их сумки из багажника. Мою он оставил в машине, настояв на том, что потом обя-зательно подвезёт меня к кемпингу. Мы взяли сумки, и пошли к дому. Тот был не такой уж огромный, как показалось из глубины сада, но фунда-мен-таль-ный, прочный и очень удобно построенный.

Зато вид, открывшийся со двора, выходящего на море, был поистине ве-ликолепен. Территория усадьбы, сходя вниз ещё несколькими уступами, окан-чивалась высоким забором и выделяющейся в нём калиткой. За ним про-ходи-ла натоптанная тропа для отдыхающих и гуляющих туристов. Потом, по огром-ным ступенькам из скал, сглаженных ветрами и волнами, можно было спустить-ся на очаровательный полукруглый пляж, белеющий морским пес-ком среди камней, покрытых водорослями и ракушками. Как раз был отлив и на скалах, окружающих пляж, были видны мокрые полосы отступившей воды. Воды солёной и принадлежащей только морю. А море, плавно колыха-лось, покрытое неболь-шими волнами и раскидывалось огромным зали-вом. Справа он терялся меж береговых холмов, уходя к Ное, а слева вырывался в открытый океан. Прямо, были видны противоположные берега залива, в межгорьях которых белели постройки небольших городков. На переднем плане находился остров внуши-тельных размеров, покрытый редкими со-снами, но с шикарным домом-замком, расположенным на самой его возвы-шенной части. Общую картину пейзажа до-полняли: справа — шелестящий под ветром лес молодых и стройных эвкалиптов, перемежающихся с сосной; а слева — другим садом с белеющим в его середине небольшим домиком под красной черепицей.

Фернандо, ревниво наблюдающий за моей реакцией на увиден-ное, спросил:

— Ну, как тебе вид на море?

— В таких местах люди становятся поэтами! — я говорил искренне и с вос-хищением. И ответ мой понравился хозяину усадьбы.

— Ну, ещё бы! Да ты ведь пишешь песни? Вот тебе и место для творче-с-кого вдохновения. Придумай что-нибудь популярное, и я всегда буду хва-с-таться тем, что на этом месте была сочинена новая, а потом ставшая всем из-вестной, песня. Что-нибудь эдакое...? А?! — он пошевелил пальцами рук, а потом развёл их широко в стороны.

— Даже не знаю..., — я продолжал заворожено любоваться морем и всем его окружающим. — Здесь неуместна фривольная песенка, здесь надо замахи-ваться на более солидное произведение... — я в сомнении защёлкал пальца-ми. — Например... танго! И название должно быть ярким и вместительным... Ну, допустим... — я глубоко, полной грудью вдохнул свежий, опьяняющий аро-мат моря, ощущая при этом запах эвкалипта, сосны, морских водорослей и от-чётливо слыша резкие крики чаек, летающих прямо над пляжем. -Допус-тим... Морское танго!

— Здорово! — похвалил Фернандо. — Я считаю, что отличное название — это уже как минимум полдела. А ты его уже придумал. Осталось совсем не-мно-го и вижу — тебе это по плечу!

— Да что вы! — засмущался я. — А музыка? А слова? Вот это то и есть са-мое трудное. На это может уйти, иногда, непредвиденное количество вре-мени.

— А может и не уйти! — возразил он. — Ведь бывает, что хиты сочиняют за двадцать-тридцать минут?

— Бывает, конечно! Но... — я широко улыбнулся, как бы извиняясь за своё неумение так быстро сочинять хиты. — Если бы я мог, то вы бы меня ви-дели только по телевизору, на больших концертах.

— Но ведь когда-то надо начинать? Все ж великие писали первый хит не в колыбели? И кстати! Мы ведь договорились на "ты"! Или ты уже начина-ешь зазнаваться?

— Да нет, что... ты! — засмеялся я. — Вот когда напишу танго, оно станет из-вестным, то тогда... может быть... А пока... — я протянул руку ладонью кверху. — Я простой и открытый. Особенно для друзей детства. Фернандо хлопнул своей пятернёй по моей руке и пригрозил:

— Ну, смотри! А то устроим тебе тёмную!

— Это с кем же? С ней, что ли? — я кивнул на показавшуюся на террасе Карлоту.

— Найдём с кем! — он воровато оглянулся. — Здесь вокруг полно других "друзей детства", накостыляем будь здоров! И без женщин желающих много.

— На что идёт набор желающих? — поинтересовалась Карлота, услышав последнюю фразу из нашего разговора.

— Меня бить собираются, — ответил я как можно жалобнее, всем своим ви-дом выпрашивая чью-нибудь защиту.

— Да, дело нужное! Я бы даже сказала — необходимое! — соглашатель-ским тоном вынесла приговор Карлота. — Единственное, что меня возмущает, так это: почему "без женщин"? Почему ущемляются их права? Где справед-ливость? Я буду жаловаться! На ближайшем семейном совете (когда приедет мама) я вы-несу этот вопрос на рассмотрение. Какие всё-таки мужчины ко-варные типы: как что-нибудь плохое, так женщинам можно; а как что-то хо-рошее и полезное для общества, так: "без женщин"!

Мы слушали её оба и улыбались: я — с глуповатым восхищением, а её отец — с умильной гордостью. Она оглядела нас надменным взором и доба-вила, уходя в дом:

— Я открыла несколько разных банок консервов и их содержимое уже греется в микронде, будет готово минут через пять. А вы поставьте на стол тарелки, вилки и хлеб, — и скрылась в густой тени внутреннего кори-дора. Но я успел крикнуть ей вслед:

— Ради пользы обществу — я согласен! Когда состоится показательное избиение?

— Бедненький! — донеслось из глубины дома. — Под старость лет он так к этому привык, что даже стало нравиться!

Мы, с её отцом переглянулись и одобрительно засмеялись.

— Она у меня такая! Себя в обиду не даст!

— Да кто её обидеть то собирается? — возразил я.

— Это тебе просто повезло, — доверительно начал Фернандо. — Ну, там, в ав-тобусе. У неё с детства была вредная привычка грызть ногти, и я всегда с этим боролся. И почти отучил! Даже не помню, когда она в последний раз это де-лала. А там забылась, и ты её ловко подколол. Молодец! Это её и вы-вело не-много из себя. А так она попикироваться мастак и любит поспорить и разы-грать любого. Один момент! — он быстро вошёл в дом и через минуту вышел с тремя стаканами, тарелками, вилками, хлебом и огромной бутылью вина. Всё это выложив на стол, расположенный с краю двора, под навесом, продолжил: — От неё почти все её друзья в шоке, не выдерживают долго её шуток и насме-хательств, вернее не понимают всего её юмора и весёлости и быстро обижа-ются.

— Так им и надо! — высказал я своё мнение. — Не понимают шуток — им же хуже. А как её жених? Или она его щадит?

— Даже сам не пойму, — признался Фернандо. — Она над ним издевается, как только хочет, а он в ответ только молчит и улыбается. Может этим он ей и нравится?

— А может он просто дебил? — высказал я своё предположение.

— Не могу судить с уверенностью: видел всего пару раз. Да шут с ним! Давай присажи-вайся! Такого вина, как у меня, ты наверняка ещё не пробо-вал! — сам сел пер-вым, лицом к морю и принялся откупоривать бутылку с ви-ном.

Я же, в ожидании Карлоты, сел лицом к дому, не желая лишний раз пропустить её выход. И когда она появилась, с высоким блюдом чего-то па-ру-ющего в руках, у меня внутри всё как-то приятно сжалось и замерло, ладо-ни мои вспотели, а дыхание, почему-то, спёрло. За это время она успела пере-одеться и выглядела прямо-таки потрясно. На ней был короткий розо-вый са-рафан, смело открывающий её литые стройные ножки. Плечи тоже были открыты: на них были только две узенькие полосочки ткани. Волосы она со-брала пучком в большой, пышный хвост, глаза были широко открыты и смот-рели вызывающе-весело.

— За целую ночь я сама зверски проголодалась. Ведь почти ничего не ела, — она поставила миску на стол. — Ну, если не считать какого-то чая из каких-то трав.

В горле у меня почему-то было сухо, и ни говоря ни слова я просто ото-двинулся вправо, жестом показывая на освободившееся возле меня мес-то. Но Карлота этого не заметила, или может, сделала вид, что не заметила, и уселась напротив, потеснив своего отца и заставив подвинуться.

— Завтрак я приготовила, а обед, папа, ты делаешь!

— Приготовила?! — Фернандо с подозрением присматривался к содержи-мому блюда. Крупные куски мяса и чориса были смешаны там с кар-тош-кой, фасо-лью и ещё несколькими составляющими и всё это плавало в густом томатном соусе. Он принюхался:

— Правда пахнет всё неплохо и, думаю, с вином пойдёт за милую душу. Но! В обед я тоже сделаю что-нибудь подобное, попроще.

— Что хочешь! — согласилась его дочь, раскладывая половником пищу нам на тарелки. — Главное — что бы было вкусно и побольше салата.

— Ещё бы! — Фернандо ловко наполнил стаканы.— Салат я тоже люблю, — неожиданно он, глянув мне за спину, сдвинул брови, — спрятал улыбку и провор-чал, как бы про себя, но довольно громко: — О! Сунет, старый чертяка!

— Тоже мне, молодой нашёлся! — раздалось справа, сзади меня. Я огля-нулся и увидел высокого стройного мужчину, уже в летах, но крепкого, заго-рело-го и с чёрной курчавой бородкой. В его прищуренных глазах было столько лукав-ства и весёлости, что он мне сразу понравился, и вызвал к себе сим-па-тию. Мужчина подошел к забору со стороны своего сада, как раз возле стола и, уперев руки в бока, поздоровался: