5 - Линия жизни

— Очень, — флегматично ответила Рей. — Рада. Просто пою и танцую от счастья.

И всё это сестрёнка выдала, разумеется, с непроницаемо-каменным лицом. Прорезавшийся в последнее время своеобразный юмор Аянами — это всё-таки нечто...

Впрочем, Аска всё-таки выпустила Рей из объятий, но зато поудобнее повисла на моём плече с любопытством смотря на альбиноску.

— Тебе нужно было родиться британкой, — наконец выдала Лэнгли.

— Почему?

— У тебя юмор такой же... своеобразный... А ты чего такой хмурый, Синдзи? Ну-ка, улыбочку!

Усаженные острыми ногтями пальчики тут же вцепились в мою левую щёку и потянули в сторону.

— Да ты озверела, что ли, Лэнгли?!

— И зо-ви ме-ня Ас-кой, — по складам пропела рыжая. — Милостью Божьей мы признаём тебя равными себе... Только похуже.

— Все звери равны, но некоторые равнее других, — процитировал я, вяло пытаясь вырваться из рыжих оков. — Наполеон одобряет.

— Вроде бы Бонапарт такого не говорил...

— Это сказала свинья Наполеон из повести "Скотный двор" Роберта Оруэлла, — заметила Аянами.

— Ммм... Нет, не читала.

— Я почему-то даже и не сомневался, что сатирические притчи не входят в категорию твоего излюбленного чтива...

Я — красавчик. Я ведь тоже не читал "Скотный двор", но зато, следуя священным заветам демагогов уже готов вступить в спор...

Напоминает то, как я в школе на экзамене по литературе зачехлял лютую ересь по пьесе Чехова "Вишнёвый сад". Естественно, я его не читал! И, естественно, я получил за ответ пять, хе-хе...

— Чего?!

— Признаться, я вообще не думал, что ты в жизни читала что-нибудь более осмысленное, чем этикетка на освежителе воздуха...

— Дурак!

Меня треснули по затылку, но без фанатизма — я даже сопротивляться не стал, ибо наша перепалка носила уже вполне приятельский и дружеский характер...

— АГА!

Аска с воплем отпрыгнула в сторону. Я на всякий случай — тоже, но без вопля.

— Реакция у вас хорошая, а вот нервы — ни к чёрту, — ухмыляясь, заявила незаметно подкравшаяся к нам Кацураги.

Как она умудрилась это сделать, будучи в туфлях на немаленьком каблуке — загадка, покруче шарад Сфинкса...

— М-мисато! Зачем так подкрадываться-то?!

— Береги тылы смолоду, Аска, — доверительно поведала майор, щелчком сбив с петлицы воображаемую пылинку. — Ну, народ? Как насчёт всё это дело хорошенько отмеееетить... А?

* * *

— ...И вот догоняю я этих кретинов, которые на каком-то дроволёте то ли наступают, то ли линяют, и спрашиваю: "Какого, собственно, хера, господа союзники?..". А эти обезьяны мне: "Там по полю корабль на гусеницах едет! Мы туда не вернёмся!". Ну, я тогда и подумал — всё, или опять своим дешёвым пойлом "заправились", или где-то травкой угостились...

Вошедший в раж Шигеру начал даже руками махать так, что сидевшие ближе Макото и Ларри вынуждены были отодвинуться. До габаритов О'Брайна Аобе было, конечно, далеко, но парнем он был, всё-таки, не по-японски высоким и крепким.

— Ну, я в люк обратно ныряю, мехвода пинаю, как дед завещал, и гоню вперёд, а сам в перископ смотрю — вдруг и правда чего из-за поворота вылезет?

— Типа корабля на гусеницах? — заржал Ларри.

— Вот зря смеёшься, зря! Видел бы, что эти психованные у себя по сараям собирали — так бы не говорил...

— Ты дальше лучше рассказывай, — нетерпеливо перебил Макото.

— А? А!.. Ну, короче, несёмся мы вперёд — ротный по радио матом кроет всех подряд, орёт, ни фига не соображает. Я тупо вперёд пру, китайцев встречных пытаюсь обратно развернуть. А они, собаки, только про то визжат, что куча террористов сюда прёт и надо срочно отступать... Раз я это выслушал, второй, третий. А на четвёртый причесал из спаренного один из пикапов, на которых эти паразиты драпали. А чего? Нам же как раз тогда по полку приказ передали — трусов и паникёров расстреливать на месте...

— Сурово... — покачал головой Ларри.

— А что делать было? Мы половину провинции и заводы стратегические одним полком прикрывали, а эти союзнички даже драться с повстанцами не пытались, а сразу же драпали.

— Из-за того, что они, типа, их соотечественники?

— Неа, из-за того, что им, типа, ссыкотно. Там же из кого вспомогательные войска вербуют-то? Да из швали всякой. А по лесам у них полевые командиры сидят, которые ещё в армии старого Китая служили...

— Ты дальше рассказывай лучше.

— Дальше? А дальше я из леса выруливаю, в перископ смотрю и тихо фигею — там от нашего блокпоста, где уже флаг даже сорвали, два корабля в нашу сторону прут. Чтоб мне сдохнуть — корабли! На гусеницах! По полю!!! Небольшие, правда, — типа катеров, и такие же... Вы чего ржёте, сволочи?!

У нас троих тем временем началась натуральная истерика.

— Ну и не буду больше ничего рассказывать, — тут же надулся Шигеру.

— Не, не, Аоба...— утирая слёзы, выдавил я. — Ты, это... Продолжай, пожалуйста...

Длинноволосый недовольно засопел, но желание потравить байку дальше оказалось сильнее мимолётной обиды.

— Короче, я тогда подумал, что отвоевался и у меня крыша поехала. Но до сумасшедшего дома было далеко, а до этих непонятных кораблей — намного ближе. И чего-то мы как-то перенервничали всем экипажем...

— И что? — полюбопытствовал Хьюга.

— А ничего! По три снаряда вкатили каждому. Гвоздили, вспоминая наставление — "вести огонь, пока цель не поменяет очертания". Это уже потом выяснилось, что эти отморозки штурмовали блокпост тремя обвешанными бронёй бульдозерами и одним мостоукладчиком...

— Ты про корабли на гусеницах лучше расскажи, — давясь от смеха, выдавил Ларри. — Это что за звери были? Неужто и правда корабли? Ну, не бульдозеры же или мостоукладчики...

— Самоходные паромы это оказались, — несколько погрустнел Шигеру. — Повстанцы где-то парочку нашли и с какого-то перепугу посадили на них пехоту, сделав убогие бронетранспортёры... Хотя, как убогие? Они ж на них немаленькое такое озеро переплыли и с тыла к блокпосту вышли, откуда никто нападения и не ждал.

— Вот вам и нешаблонное применение техники, — хихикнул я.

— Не, сказки всё это. А вот про бульдозеры — верю, — заявил О'Брайн, залпом осушая остатки виски в стакане. — У нас в Колорадо лет десять назад до беспорядков когда дело дошло, и нацгвардейцы уже поразбежались, а кавалерия из-за холмов ещё не прискакала, народ сам себя защищать стал...

— А от кого? — поинтересовался Макото.

— Чего кого?

— От кого защищались, говорю?

— Эээ... — ирландец почесал затылок огромной лапищей. — Ну, от бандитов всяких. Негры там, латиносы... Шелупонь всякая из дыр повылазила, когда Заваруха началась, вот... Блин, о чём это я?

— Заваруха началась, — подсказал я.

— В смысле началась? Опять?! — обалдело икнул Ларри.

— Не, десять лет назад.

— Да знаю я, когда она началась!

— Кто? — изрядно набравшемуся Хьюге было интересно решительно всё.

— Где? — решивший промочить горло Аоба, понял, что пока тянул через соломинку джин с тоником, успел пропустить что-то важное.

— По-моему мы про бульдозеры говорили, — мне пришла мысль всё-таки внести хоть немного ясности.

— Во! Всё-таки Синдзи у нас — голова! — обрадовался О'Брайн.

— А ещё я в неё ем, — невпопад ответил я, размышляя о том, что рюмка водки на стакан сока — всё-таки многовато... Особенно, если этот стакан у тебя за этот вечер далеко не первый.

Торжественный фуршет по поводу новых наград у личного состава НЕРВ плавно трансформировался в феерическую по размаху пьянку. И нечего мне тут говорить о том, что самые известные пьяницы — это русские! Японцы это, между прочим, для порядка делают — чтобы народ дружно напился, снял стресс, расслабился и познакомился друг с другом поближе...

Так что научный и оперативный отделы на радостях пили так, что малый актовый зал ходил ходуном. Откуда-то притащили алкогольные и не очень напитки, закуски, кучу дешёвых пластиковых стульев и неплохую стереосистему, по которой крутили что-то бодренькое.

Правда, достаточно быстро выяснилось, что японскую попсу я практически не переношу...

Рей, полчасика посидев на вечеринке, пока она ещё не скатилась в алкопразднество, заявила, что лучше пойдёт домой — почитает что-нибудь. Аска и Мисато носились по всему залу, большую часть времени проводя на танцполе (безумные пляски в исполнении целого майора — это нечто... Впрочем, Кацураги на такое всегда было плевать).А вот я и примкнувшие ко мне Аоба, Макото и Ларри затарились напитками и, мирно устроившись в уголке, начали травить всякие истории.

А рассказать парням было что.

Насколько я знал, после Второго Удара Япония, как и большинство стран в мире, вновь ввела обязательный воинский призыв для всех мужчин, достигших восемнадцатилетнего возраста...

А что ещё было делать-то? Нужно было что-то противопоставлять уже почти лезущим на острова корейцам, отвоёвывать ресурсы в Китае и кого-то посылать для занятия практически уничтоженных как государство Филиппин.

Из-за дефицита народа, кстати, женщин и стали активно набирать в войска. Разумеется, не по призыву, а на контрактной основе, да и не в строевые части, а всякими связистками, медиками, операторами различных комплексов и всё в таком духе... Хотя пилоты вертолётов и транспортных самолётов, а также водители техники среди женщин тоже имелись. Но вот таких как Мисато, всё-таки, были единицы — слабый пол старались держать подальше от реальных боестолкновений...

Так что все мои собеседники в своё время успели послужить в армии.

Самым матёрым в этой компании, конечно, был О'Брайан, оттрубивший девять лет в Корпусе Морской пехоты США, что было очень даже круто. Я мог быть какого угодно мнения об американцах в целом, но уровень боеспособности тех же морпехов не мог не принимать в расчёт.

Кстати, Ларри-то ведь в этом году стукнуло двадцать восемь лет, о чём я узнал с некоторой растерянностью. Слишком уж этот рыжеволосый здоровяк был весел и несерьёзен для своего возраста... Впрочем, Мисато была старше его, а вела себя ничуть не лучше.

Следующим был Хьюга, который после года срочной службы заключил трёхлетний контракт, дослужившись до унтер-офицера разведроты 14-й пехотной дивизии. Правда, в лихие рейды за "языками" через линию фронта Макото, насколько я знал, не ходил, а по большей части работал с приборами, но подготовлен был этот худой парень в очках и с причёской-ёжиком достаточно неплохо. По крайней мере, на аттестации оперативников он показал по стрельбе и физподготовке результаты лишь немного похуже, чем у парней из нашего "боевого крыла" НЕРВ.

Последним был Аоба. Вообще-то он прошёл только срочку, но мало того, что в Китае — в одном из районов, до сих пор кишащих повстанцами, так ещё и как назло в период одного из сезонных обострений у местных партизан. Так что Шигеру успел и повоевать, будучи командиром основного боевого танка Тип 90, о чём нам сейчас и рассказывал.

— Вы меня не сбивайте, негодяи, — погрозил нам пальцем Ларри. — А то я собьюсь. И не расскажу, как в Денвере вместо памятника на постаменте стоит танк, который из бульдозера сделал местный губернатор...

— Иди ты! — не поверил Аоба. — Прямо так взял и сделал? Целый губернатор?

— Ну, просто десять лет назад он простым сварщиком был... Ну и сварил... танк. Да, из бульдозера! Только тот бульдозер и без брони тонн тридцать весил, а здоровенный — жуть! А потом его губернатор модернизировал — наварил стальной брони и цементом обмазал. Типа многослойная броня получилась. Верите или нет, но такие штуки даже РПГ не всегда брало.

— А из оружия у него, нужно полагать, был бульдозерный нож и гусеницы?

— Почему только нож и гусеницы? Там ещё были... бойницы... Ну, откуда у простых работяг были бы пушки и ракеты? Из кабины из винтовок и дробовиков палили, да... Но эйч-траки...

— Кто? — вновь влез Макото, не забыл опрокинуть ещё один стаканчик внутрь себя.

— Ну, такие самоделки называют эйч-траками у нас. Потому как того сварщика-губернатора звали Химейер, и он первый придумал такие штуки делать .Серьёзных стволов-то и не было, так что он просто трубы к кабине приваривал и цементом обмазывал — издали казалось, что на этом чудище офигенная гаубица стоит. А, учитывая, что эти хреновины напускали на бандитов обычно ночью, с включёнными фарами и полицейскими сиренами... Короче, перед ними там все разбегались и срали дальше, чем видели. Вот.

— Круто, — признал я.

— За это надо выпить! — оживился Аоба.

Почтенное общество ответило утвердительным, но маловразумительным мычаньем, подняло кубки, то бишь стаканы с разнокалиберной выпивкой и, так сказать, хряпнуло.

— Слушай, Синдзи... А тебе же пить нельзя — тебе ещё двадцати одного года нет, — задумчиво окинув меня взглядом, выдал Ларри, чем подтвердил мои догадки, что здоровый американо-ирландец был сейчас среди нас наиболее трезвым и адекватным.

— Алкоголь в малых дозах полезен в любых количествах, — отбрехался я. — Тем более, что у нас в Рос... тьфу, Японии в этом возрасте пить не начинают, а бро... Эээ... Ммм... Чего-то я не то... Короче, я себя приучаю к тяготам взрослой жизни, вот.

— Но это же очень вредно! — горестно воскликнул О'Брайан и неожиданно промахнулся рукой мимо стакана. Озадаченно моргнул и недоумённо обвёл всех взглядом.

— Жить вообще очень вредно — от этого умирают, — соображал я сейчас достаточно туго, так что предпочитал говорить заранее заготовленными фразами-шаблонами.

— А вот я считаю — пусть пьёт! — неожиданно рявкнул Аоба. — С пацана спрашивают как со взрослого, так пускай и относятся как к взрослому тогда! Мы, на хрен, сидим в тепле и спокойствии, а детей воевать отправляем! И хрен ли тут жлобов из себя корчить?

— Солидарен, — широко зевнул Макото, складывая руки на столе и укладываясь на них головой. — Не позволим... Долой...

— И вообще, пусть что хочет — то и делает! Синдзи, ты чего хочешь?

— Нуууу... — я начал в раздумье чесать затылок и неожиданно увлёкся этим занятием.

— Выпить? — с плохо скрываемой надеждой произнёс Ларри.

— Неа, пить не хочу.

— А будешь? — лежащий на столе Хьюга неожиданно открыл глаз.

— Буду, — сдался я.

— За что пьём? — деловито осведомился Аоба.

— Разве обязательно за что-то пить? — удивился О'Брайан.

— Вот слышал я про вас — ирландцев, что вы любите выпить... И теперь вижу почему! Без тостов только алкаши пьют!

— А мы алкаши? — зевнув, поинтересовался Макото, продолжая лежать на столе, но уверенно тянущий в свою сторону стакан.

— Мы — офицеры НЕРВ! — гаркнул Ларри.

— Так выпьем же за это! — воскликнул Аоба.

И что бы вы думали? И таки выпили!

Где на задворках организма родилась и начала стремительно расти мысль, что мне на сегодня определённо хватит. Иначе скоро я буду пребывать в состоянии нестояния и рассказывать, как научился водить Еву в ДОСААФЕ...

— Ну, Синдзи, решил чего хочешь?

— Точно знаю, что пить больше не буду, — твёрдо заявил я и добавил чуть позже. — Сегодня.

— Уважаю, — с чувством произнёс Ларри. — Вовремя остановиться в этом деле — самое главное... Тогда может найдём на вечер себе каких-нибудь симпатичных девчонок?