Викс-4. Палач. Литрпг

Получив сигнал, Фурия ускоряется. Крылья работают все быстрее, ветер уже не просто шумит, он ревет в ушах. Проскакиваем эти жалкие три сотни метров в мгновенье ока, оставив "перышко" по левую сторону. По-моему, они нас даже не успели заметить. Обкуренные они там, что ли? Или туман слишком сильный и видимость хреновая? Наверное, так заняты управлением, что больше ни до чего дела нет — еще бы, "перышко" дрожит, как припадке.

Впечатываюсь подошвами в сухую почву острова, пробегаю несколько шагов, гашу скорость. Оперативно отсоединяю карабин от пояса и трос уносится вслед за Фурией извивающейся змеей. Моей зверюге приземляться сложнее, нужен простор для маневра. Но вот уже и она всеми четырьмя падает на каменистую землю. Хвост вскидывается и изгибается в боевое положение, копируя скорпионью манеру, крылья все еще широко распахнуты — Фурия возбуждена предвкушением схватки. Но эта схватка не для нее. Выдергиваю астральник из слота на поясе, приседаю, втыкаю в землю одновременно с командой на активацию. Кристалл бесследно растворяется в почве, на моей виртуальной карте вспыхивает новая оранжевая метка:

Создан пространственный канал (11) между астральным порталом Цитадели Крика и выбранной точкой пространства. Период действия маяка: 30 суток.

Тут же связываюсь по только что сотворенному каналу с Цитаделью Крика:

— Марана? Есть желание поразмяться?

Суккуба отзывается мгновенно, ей определенно нечем заняться и моего вызова она ждет с нетерпением. На иконке связи появляется треугольное лицо, покрытое мелкими чешуйками цвета запекшейся крови, обрамленное пышной гривой иссиня-черных волос, из них на макушке выглядывают небольшие витые рожки. Полные черные губы растягиваются в игривой улыбке, приоткрывая острые как иглы кончики белоснежных клыков. Глубокий чувственный голос дочери Хаоса, как всегда, пробирает до дрожи:

— А когда было иначе, повелитель?

Глава 3. Переговоры.

— Руль крепче держи, обормот блохастый! Из-за твоей болтанки сейчас вывалимся за борт!

— За собой смотри, пень железный! Куда крыло гнешь, сейчас набок завалимся!

— Слышь, ты, горе-рулевой, если я крыло отпущу, то тогда точно завалимся! Куда надо, туда и гну!

— Рра-арр! Я может и горе-рулевой, да побольше тебя понимаю! Ослабь, ослабь давление, пока трос не лопнул! Ослабь, кому говорю...

— Вот же связалась я с вами, недоделанными! Хорош ругаться! Глаза разуйте, у нас остров по курсу! Если правее не возьмете, крыло снесем! По Белой Мгле соскучились? Нет, я точно сейчас на этот остров сигану, и сами расхлебывайте! Ух ты. А это еще что за...

— Слышь, белобрысая, остров мы и без тебя видим, не лезь под руку!

— Да посмотрите на остров! Мне одной мерещиться, или это там на самом деле?

На парусной лодке воцаряется тишина, три пары глаз смотрят по курсу увлекаемого воздушным течением кораблика. Тишина, конечно, относительная — паруса дрожат и хлопают в потоках, течение здесь быстрое и шумное. Но хотя бы перебранка прекращается, как по волшебству. Точнее, именно по волшебству и прекращается. Потому что на островке-нулевке, который невесть как затесался посреди широкой и бурной воздушной реки, каждому из троих похитителей является чудо. Настолько поразительное, что даже наступающие сумерки не мешают разглядеть пикантные детали как следует. Как будто резкость зрения обостряется не вполне естественным способом (но кто в такой момент об этом думает?!).

— Не может быть, — бормочет Роник, глядя на остров с совершенно ошалелым видом, чувствуя, как с каждой секундой в груди расцветает некое доселе незнакомое всепоглощающее чувство. Вот, значит, как оно бывает... Получается, до этой минуты он и представления не имел, что это такое — настоящее счастье.

Девушка его рода, торбинка. Она стоит на краю гибельно опасного островка, смотрит на него, торбина, умоляющим взглядом и протягивает к нему руки. Ее длинные русые волосы красиво развеваются на ветру, добавляя очарования ее круглой и милой мордашке... И почему-то она совсем без одежды, это смущает... и в то же время рождает неодолимую притягательную силу. Эти волнующие изгибы и округлости идеальной фигуры... Нестерпимо захотелось вдруг спрыгнуть прямо за борт, пробежаться по воздуху, схватить девушку в объятия и больше никогда, никогда не отпускать, до самого конца времен...

— Не может быть, — севшим голосом повторяет Роник. — Я уж думал, что никогда не увижу такое чудо на проклятом всеми богами Архипелаге... Но как она попала на эту "нулевку"? С нее же в любую сторону на "свистке" не допрыгнуть.

— Может, лодку перевернула? — Снафу Кусака тоже заметно хрипнет от волнения, буквально пожирая "чудо" на островке взглядом. Вместо связных слов из его горла так и норовит вырваться рычание, не подобающее взрослому и контролирующему себя самцу. — А сама успела выпрыгнуть, рра-арррв? Или течением остров недавно сорвало с насиженного места, а она не успела убраться... В любом случае ты прав. Такую красотку, рва-аввр, срочно нужно спасать!

Какой-то частью разума Снафу, конечно, понимает, что в его диком животном возбуждении виноват недостаток жизненного опыта. Ведь ему идет всего четвертый год, инициацию он прошел всего полгода назад, и его настоящая жизнь по сути только начинается... Но такую породистую самку ему еще видеть не доводилось. В поселках, где он успел побывать во время скитаний с этими чужаками из других миров, обитали самки совершенно обычные — невысокие, серые, невзрачные. Нормальный такой "домашний" вариант. Но эта... Рослая, на голову выше него, Снафу, с густым белоснежным мехом по всему гибкому телу, с необрезанным пушистым хвостом, без единого клочка традиционной кожаной одежды... Эти большие небесно-синие глаза, выразительно взирающие на него с немым вопросом и верой, что он ее спасет... Эта изящная поза, выдающая смущение и желание...

— Что ты сказал? — Роник пытается оторвать взгляд от девушки на приближающемся острове, но ему это не удается, взгляд словно прикипает. Один только вид этой торбинки вызывает в нем такое неземное наслаждение, что пропустить даже секунду лицезрения кажется вопиющим преступлением. — Очнись, гхэлл. Красотку? С каких пор для тебя женщины торбинов стали красотками?! Знай свое блохастое место...

— Ты совсем окосел, Роник? — Рявкает в ответ Снафу, тоже глядя не на соперника, а вперед. — Или кивилловых ягод нажрался, рва-аввр? Какая еще женщина? Там же самка! Красивейшая из самок! Как же я хочу ее спасти...

— Вы оба спятили, — слегка замороженным голосом, но вполне твердо заявляет Искра.

Девушка совершенно убеждена в том, что видит до невозможности брутального парня своего, человеческого вида, который с какого-то перепуга разгуливает по острову в чем мать родила, поигрывая рельефно развитыми мышцами. Искра нервно облизывает внезапно пересохшие губы, почему-то тянется за магическим жезлом, спохватывается, отпускает рукоять, безотчетным движением приглаживает на макушке белые со стальными вкраплениями волосы, растрепанные встречным ветром. Рдеет от смущения, подумав, понравится ли она ему, и тут же грубо чертыхается под нос, так как никогда не замечала за собой такого раньше. Не тот у нее характер, чтобы забивать голову всякими телячьими нежностями, тем более, что по ее твердой убежденности большинство мужчин, за редким исключением — непроходимые идиоты.

— Я, конечно, понимаю, что у парней от долгого воздержания глюки бывают, мерещится всякое. Но принять парня за женщину или самку... Это уже ни в какие ворота не лезет! Гребите к острову, бестолочи, это же нулевка, в любой момент может кануть в бездну! Кого мы тогда спасать будем? Дырки от бубликов?!

Роник со Снафу Кусакой моментально спохватываются и налегают на рули, резко меняя курс.

* * *

Любят они надо мной потешаться. Кроха обзывает боссом, Марана — повелителем. Добрый я. Все никак с духом не соберусь уши оборвать. Вернее, Крохе — крылышки, а Маране — рога. Вот только с Мараной, скорее, выйдет наоборот — она сама кому угодно обломает рога, даже при полном их отсутствии. При желании всегда можно найти, что обломать.

Последние отблески заката догорают где-то там, за островом Горелым, выхватывая его очертания огненной каймой, но на Архипелаге никогда не бывает полной темноты. Да и "Теневой взор" (25% к остроте зрения в темноте) позволяет прекрасно видеть после наступления ночи, а сейчас еще не ночь.

Отходить в сторону не обязательно, существует определенная зона, с которой работает астральный маяк. Если центральная точка занята объектом, то есть, в данном случае — мной, то новый объект просто появится рядом, на свободном месте. Толкаться локтями нам не придется. Но все равно на всякий случай отступаю на пару шагов. Нет у меня полного доверия к системе, шанс на ошибку существует всегда, и не очень-то хочется улетать вверх тормашками — Марана куда тяжелее меня, хотя по виду и не скажешь. А остров, кстати, небольшой, так что бездна караулит рядом, неотрывно поглядывая на нас снизу тысячей жадных глаз. Именно поэтому, чтобы не перегружать нулевку, я и вызвал лишь суккубу. Ведь этих троих засранцев тоже придётся ссаживать с кораблика на остров, а Марана сама по себе самое мощное оружие в клане.

А вот и она, собственной персоной.

Воздух словно вздыхает и суккуба во плоти проявляется на островке.

Внимательно оценивает окружающую обстановку взглядом, горящим желтым внутренним огнем. В сумерках это выглядит особенно эпично. Поворачивается вокруг оси с этакой тяжеловесной грацией, взрывая дерн твердыми как алмаз копытами. В смысле, телосложение суккубы довольно изящное, и ростом она не больше меня, но могучей силой от дочери Хаоса так и веет. Когда стоишь рядом, то словно горячее дыхание преисподней подпаливает кожу.

Говорить ничего не нужно, Марана и сама весьма глазастое создание. Еще она любит, когда ее руки свободны, и оружие берет с собой только на задания. В этот раз ограничивается магической сферой — чтобы усилить возможности внушения на дальней дистанции. Сфера тут же взмывает с вытянутой ладони — шар десяти сантиметров в диаметре испускает едва заметное сияние. Миндалевидные глаза суккубы сужаются, превращаясь в прицел.

Я не мешаю, просто стою рядом и наблюдаю.

Марана дотягивается до воришек, когда нас с ними разделяет примерно сотня метров. Расстояние приличное, но даже отсюда видно, как на болтающемся в воздушных потоках "перышке" сразу начинается переполох. Слышны отголоски перебранки, затем паруса вздрагивают, кораблик меняет курс и правит на остров. Наживка сработала, невидимый крючок впился в сознание жертв.

Марана — очень специфический персонаж, главное ее оружие — магия разума, а мишень, соответственно — разум противника. Каждый, на кого она воздействует, видит наиболее соблазнительный образ в соответствии с личными предпочтениями. Такая магия зачастую совсем не наносит урона, но сковывает возможности противника, кратковременно подавляя его волю и манипулируя его желаниями. На ближней же дистанции Марана более чем сокрушительна физически. Для большинства текущих задач ее способностей вполне хватает, чтобы в случае нужды принять на себя роль танка. Основного или запасного — все зависит от ситуации и от вида противников. Если встречаются какие-нибудь бездушные твари, которые ее способностям не по зубам, то в таком случае приходится танком работать мне. Или мы проходим мимо. Нет у нас такой мании — непременно задолбать каждого встречного моба, не взирая на его возможности.

Похитители судна сейчас в таком угаре, что даже не пытаются причалить по правилам — ослабить паруса и сбросить скорость, довернуть в сторону, чтобы не врезаться в остров носом и не проломить деревянную обшивку "перышка". Маране самой приходится остужать их пыл, и судно с разбегу до половины корпуса вылетает на край острова. Паруса возмущенно хлопают и обмякают, потеряв напор устойчивых течений, корпус скрипит и вздрагивает, как живой — суденышку пришлось не сладко, но оно все же остается целым. А воришки уже спрыгивают на каменистую почву, чтобы бежать спасать свое желанное видение...

Да не тут-то было.

Они с самым ошарашенным видом стоят на островке перед нами, не в силах выхватить оружие, ладони словно примерзают к оружию. Мне это ощущение очень даже знакомо, когда-то мы с Мараной были по разные стороны баррикад. Уже понимая, что происходит, все трое ровным счетом ничего не могут предпринять. Дело даже не в том, что снять наваждение Мараны крайне сложно без помощника со стороны, тем, кто не успел попасть под ее чары. Они и не хотят. Просто стоят и молча пялятся на Марану в шесть глаз.

Не могу удержаться от ухмылки. Несмотря на досадную потерю времени, ситуация забавляет. Когда наваждение спадает, а именно это сейчас и происходит, реальный облик Мараны с ходу принять получается не у всех. Многим кажется, что они видят еще одну иллюзию, и на этот раз не только притягательную, но и жутковатую. Впрочем, внешность суккубы непросто принять, даже если уже видел ее много раз. Во-первых, на ней нет ни клочка одежды, что очень нехарактерно для обитающих на Небесном Архипелаге разумных существ. Лохматые гхэллы и то постоянно ходят в кожаных накидках, только самым мелким щенкам позволено щеголять в чем самка на свет произвела. Впрочем, немного привираю ради красного словца, кое-что на Маране надето — ожерелье из драгоценных камней на шее, золотые браслеты на тонких запястьях и конце хвоста перед кисточкой, серьги в остроконечных ушах. Но одеждой это уж точно не назовешь. Во-вторых, несмотря на все эти витые рога, копыта, хвост с шипастой кисточкой, багровую чешую по всему телу, с острыми иглами на внешней стороне бедер, локтях и предплечьях, и острозубую улыбку от уха до уха, от суккубы даже без всякого наваждения разит такой неодолимой сексуальной притягательностью, что не обратить внимание на нее просто невозможно.

Да уж, моя Марана — очень, очень знойная... женщина.

Рассматриваю в свою очередь будущих соклановцев, пока они не сводят глаз с Мараны. В первую очередь меня привлекает девушка, что вполне понятно. Мало их тут, мало, человеческих девушек, как и самих людей. У Искры интересная внешность. По определению системы она — человек, но в мире ВИКС это понятие о-очень растяжимое. Ранилак и я, к примеру, относимся к разным ветвям человеческой расы. Похоже, что Искра тоже не имеет отношения к землянам. Черты слишком резкие. На круглом лице явный избыток прямых линий — нос, скулы, надбровные дуги. И при этом — большие выразительные глаза с лазурной радужкой и полные, красиво очерченные губы, того же цвета, как и глаза. Завершает перечень каре из белых волос, с необычными, отливающими серебристым металлом вкраплениями. Передние пряди подлиннее, до линии скул, на затылке совсем короткие. Мило. Одета просто, но со вкусом — крой серой кожаной куртки (явно не из дешевых), доходящей до середины бедер, выгодно подчеркивает стать ладной фигурки, на груди куртка расстегнута, открывая глубокий и мало что скрывающий вырез. Саму девушку это явно не смущает. Рукавов нет, руки обнажены до плеч. Наплечники и наручи тоже отсутствуют. Ноги обтягивают серые лосины из мягкой и эластичной на вид ткани, стопы заправлены в крепкие коричневые башмачки. Из оружия — жезл и кинжал, остальная амуниция вполне обычна. Пиромант. Перспективный класс. Мне бы она пригодилась.