— Я закончил, молодой человек!
В лаборатории пана Гедемина Загребы (которой он гордился — и заслуженно!) можно было обнаружить все, от заботливо собранной в первой фазе луны серебряной росы в хрустальных флакончиках с туго притёртыми пробками, до перегонного куба с булькающим в нем древесным спиртом. Оттого лаборатория казалась маленькой, неряшливой и захламленной. Но только казалась — на самом деле у каждого предмета в ней было свое неизменное место и свое строго определенное назначение, и сам чародей прекрасно в этом многообразии ориентировался. Поэтому подготовка стандартного ритуала гадания не заняла у него много времени. Два одинаковых овальных зеркала, натертый до идеального блеска серебряный поднос, семь конусов свечей и пепел алой розы в черной фарфоровой чаше. Все сборы заняли от силы две минуты.
Ян удовлетворенно оглядел принадлежности и неопределенно пожал плечами... Гедемин снова мысленно удивился, в какую дрянь позволил себя втянуть, только вздохнул. Позвать господ из неврологии он всегда успеет.
И вот идеально направленные зеркала образовали таинственные бесконечно отраженные тоннели анфилад, готовый принять в себя кровь жертвы глубокий поднос забликовал пляшущими огоньками свечей.
— Ну, где же обещанная вами кровь с уникальными свойствами, Ян? — поинтересовался пан, оглядывая куртку мага — из какого кармана появится таинственная фляжка?
— Нужны бритва или остро наточенный нож.
Значит, вот что за кровь имелась ввиду. Любопытно. Впрочем, человеческая кровь всегда предпочтительней, только Хартия не позволяет... Додумать не успел.
Очень быстро и решительно мальчишка перехватил в правой ладони ритуальный кинжал поудобней, левое запястье обнажил, рядом с подносом лёг чистый носовой платок. Парень закусил губу и неуловимо-быстрым движением вспорол нежную кожу руки. Та послушно разошлась, выпуская жирную струйку алой жидкости, тяжелыми каплями застучавшей по серебряному дну подноса. Кап-кап. Кап-кап. А дно затягивалось красной пленкой медленно, томительно — поднос был большой и глубокий. Если бы пан знал, что за кровь предложит пси-эм, выбрал бы что-нибудь поменьше — у парня под конец побелели скулы. Не рассчитали сил, Ян? Как бы в обморок не грохнулся — молодежь нынче малокровная пошла. Но вот тревожно-красная лужица разрослась до бортиков, пальцы мальчишки затряслись, когда пан Гедемин торопливо кивнул:
— Хватит. Себе оставьте — кровь вам ещё пригодится.
Юноша потянулсяк платку и туго прижал ткань к порезу:
— Вы начинаете?
— Да.
Гортанно-чеканные фразы ритуального текста призвания Силы, запрыгали в нетерпении язычки над свечками, мелко завибрировали, издавая еле слышный звон, зеркала, и взметнулась над миской пепельная буря — Сила явилась на удивление быстро и с аппетитом набросилась на теплую, живую пока кровь, на вкусные её эманации жизни и магической энергии. А пан Гедемин прикипел взглядом к нутру центрального из зеркал — там суетливо, марионеточно-нелепо бегали, прыгали, метались крошечные фигурки. Менялись картины, сцены, разыгрывались целые спектакли. Кое-где пан узнавал и себя. И тогда он снова и снова нервно промакивал лоб белым платочным батистом — если это будущее. То он такого не хотел! Не хочет! Чтобы вместо ещё минимум пятидесяти лет размеренной, спокойной жизни такое вот... безобразие. Его драгоценная библиотека! С таким трудом собранные коллекции оберегов и амулетов! Его одна из самых обширных в Европе коллекций трав! Его....
Пан Гедемин напугался того будущего, что показали ему алое озерцо в серебре подноса и гладкая равнодушная зеркальная поверхность. Пан хотел закончить жизнь в своем доме, в кругу детей и внуков, передать любимое дело самому толковому из них, он не стал бы... вот точно... бегать по каким-то складам в толпе желторотых юнцов с файерболлами и кинжалами наперевес! И совершенно точно он не хотел бы сидеть в какой-то грязной конуре, в полной антисанитарии и пыли возиться с зельями — без вдумчивости, без удовольствия, только бы быстрей и больше. И, однако, марионетка-Гедемин в зеркале тем и занимался. Да он лучше руки бы себе по локоть откусил, чем... Травоведение -высокая наука!
На том Гедемине были заношенная коричневая футболка и ...джинсы, одежда отребья и плебса. И тот Гедемин, несмотря ни на что, выглядел удовлетворенным, хоть и усталым, когда подавал сразу десяток пробирок с составами ещё одной марионетке — ее пан разглядывал с особым подозрением. Не отказывает ли севшее вконец зрение! — мальчишке Яну, выглядящему ещё моложе и зеленее. И ненормальней. Пан Загреба устрашился обещанных Яном чудовищных перемен. Настолько, что...
Вздохнул. Комната Яна по коридору до конца, завернуть направо.
* * *
Ощущал он себя хозяином мира. Ну, может, не мира, но этой вот конкретной забегаловки — вполне.
В окружении подобострастных "шестерок", с весьма затасканной шлюшкой на коленях — просто млел от удовольствия. Со сцены девица с большой грудью и тяжелым задом бросила "владыке жизни" томный взгляд из-под густо прокрашенных ресниц и — весьма умело, точно ему же на столик — последнюю деталь своего одеяния, бюстгальтер в блёстках и перьях. Сама осталась в первородной своей красоте, значит. Пару раз качнула бедрами — опять же, кажется, исключительно господину за первым столиком — и скрылась за тряпкой кулис.
Этот самодовольно усмехнулся и легким кивком отпустил "шестерок". Шлюшка на его коленях заерзала, прижалась к покровителю всем телом.
Горан а-Эрре, будущий глава клана Ассасинов, будущий же Пражский душитель, а пока всего лишь первый заместить главы изволил отдыхать. Забавно, у него законная супруга имеется. Впрочем, у Нижнего свои законы. Вряд ли женушка станет слишком ревновать.
Ян наблюдал за Гораном уже часа полтора, ждал подходящего момента — аж зудело в кончиках пальцев от нетерпения. Еще чуть-чуть. Шлюшка не должна ничего заподозрить. Легкая маскировка, конечно, имеется, но именно что легкая. В любом случае запомнится высокий худой парень с темными волосами.
В стрип-баре народу почти не осталось. То ли поработала охрана Горана, то ли естественный отток. Время-то неурочное уже — третий час пополудни. Первая волна любителей оттянуться уже наоттягивалась до такой степени, что тихо-мирно почивает по кроваткам и кустам, прилив второй начнется только к пяти...
Когда Ян сюда только заглянул в четверть одиннадцатого утра, как раз к началу "первой вахты", и народу было не продохнуть. И народ этот не сказать, чтобы сплошь обладал врожденной интеллигентностью, природным тактом и широтой кругозора. Народ в основном обладал шкафообразной комплекцией (что кольнуло острой опасностью и желанием расшвырять файеры направо и налево), обширной мускулатурой и прискорбно малым и скудным содержимым 'антресолек', венчающих столь капитальные сооружения. Поэтому пришедший несколько раньше времени Ян, рассчитывавший разжиться кое-какой информацией, надежды вскоре оставил — все разговоры вились вокруг трех извечных тем: выпивки, междусобойных разборок и секса. Негусто.
Так и просидел почти три часа над стаканом слабенького коктейля, отмахиваясь от "...эта шлюха опять развела меня, как лоха!... А я ему и говорю: 'А не пошел бы ты, а то ща...'... "Десять заказов, и
* * *
ть я хотел эту сучку!... Сматывать пора, говорю. Чую, че-то будет!... " и прочих жизненных историй. Изредка ловил подозрительно-презрительные взгляды. Изображал слегка хмельного и сонного, дабы не нарываться.
Очень не любил торчать в подобных местах. Нарываться не любил тоже. И время зря терять.
У входа двое — горанова охрана. Еще один скучающий товарищ за два столика от объекта. Телохранитель или нет, не разобрать. Но со счетов не сбрасывать...
Наконец, пошло дело. Горан шлёпнул девицу по задику, та бодренько вскочила и скрылась за теми же кулисами, что и стриптизерша. Само то.
Ян отодвинул стакан, поднялся, мимоходом еще раз оглядел диспозицию. Норма.
Разом ссутулившись, всем своим видом изображая подобострастное желание угодить, приблизился к столику а-Эрре. Низко пригнувшись, таинственным шепотом сообщил:
— Господин, у меня есть дельше... для Вас... заинтересует... Очень выгодное.
И побольше приниженности в выражение лица.
Горан отставил бокал. Поднял на вторженца тяжелый и цепкий взгляд садиста-психопата со стажем. Горан видит перед собой крысу и вот как раз решает, что с ней делать — прибить или позволить ей побегать в колесике?
— Чего тебе, щенок?
В роль Ян уже вошел — по старой памяти легко. Мелкая сошка, урвавшая где-то кроху информации и надеющаяся на щедрую подачку.
— Дельце, мой господин. Информация.
— Что за информация? — кустистые брови сдвинулись — без интереса по-прежнему. Так, с некоторым вниманием. — Если ты от Конрада или Домбрувки, можешь сразу проваливать. Меня их предложения больше не интересуют. Могут их хоть в задницу засунуть, так и передай.
— Простите, мой господин, но я не работаю на Домбрувку или Конрада. У меня для Вас совершенно особая информация. Она касается...
Рисковал. Очень скользкий момент.
Охранники на входе подняпряглись, переглянулись с товарищем за соседним столом.
Чуть было не зашарил рукой на боку в поисках "пэшки". Одернул себя — любой жест объекта подозрений господа телохранители сейчас воспримут однозначно. Привычка у них такая — сначала стрелять, а потом разбираться.
— ... вашего будущего, мой господин. Оно сейчас еще не определено, но в скором времени...
— Ты прорицатель, что ли? — Горан одарил насмешкой напополам с гадливостью.
Ну да, половина прорицателей — юродивые, вечно вшивые создания. Но почему бы и нет? Абсолютно безвредные существа, к тому же. Этих даже не опасаются.
К тому же в некотором роде Ян и был прорицателем.
Торопливо кивнул.
— Ну и что сулит мне грядущее?
— О, многое, господин... — и интимно-доверительный шепоток. — Например, возможность в ближайшее время занять сделаться главой Сейма...
— Любопытно.
Горан откинулся на спинку кресла и задумался. Надолго. И было о чем.
Только что ему пообещали власть. Может быть, не над всей Подземкой, только польскоязычной, только той, что подчиняется Сейму, но в сравнении с должностью главы клана убийц... Было о чем подумать.
— А не заливаешь ли ты, шваль?
— Тьмой клянусь, господин! Не вру! — пылко возразил Ян. Пылкость давалась ему труднее всего — устал как собака. И скучно уже. — Только, умоляю, ни кому ни слова... Нельзя ли приватно, мой господин?
Вот. Сейчас всё и решится. На виду у охраны можно было бы попробовать, да потом костей не соберешь.
Горан поглядел на "шваль" с некоторым сомнением. Даже не поленился Поверху глянуть — пробежались холодные коготки под кожей. Но маскировка держалась. Никакой опасности. Так, мелочишка подземковская, прорицатель с боевыми способностями на зачаточном уровне, никаких мощных амулетов, аура восторженная, обожающая.
Горан беглым оглядыванием удовлетворился, кивнул официанту:
— Приват нам!
— Да, пан, секундочку. В привычном месте устроит?
— Вполне.
Охрана зашевелилась. Горан опять с сомнением поглядел на прорицателя, но опять ничего опасного не обнаружил, махнул рукой и охрана расслабилась.
"Приват" оказался подстать заведению — помпезно-крикливый, сумрачный и безвкусный, зато барьер от прослушки — ого-го, Ян отметил на уровне рефлекса. Вероятно, а-Эрре уже привык общаться с клиентами, или с кем он там общается тет-а-тет, поскольку обстановкой не заинтересовался — уверенно уместился в темном черном кресле... Яну присесть не предложил.
Оно и к лучшему.
Стоя легче оценить обстановку.
Заглушка. Объект в кресле. Не ожидает подвоха. Расслаблен. Жаль только, неизвестно, на что способен. На что может быть способен ассасин, пусть и на отдыхе?
— Рассказывай! — потребовал ассасин.
— Вас ждет власть, мой господин! — возгласил Ян. — Только... исключительно чтобы подтвердить окончательно... линии на вашей ладони... позволите?
Никогда ни один профессиональный убийца не подпустит так близко постороннего в общем человека, не позволит к себе прикоснуться — это уже рефлекс. Ян вот тоже...
Но Горан предвкушал предстоящее величие и не посчитал Яна за серьезную опасность.
Ян ударил наверняка. Снизу вверх, вспарывая жирное брюхо будущего Пражского душителя.
Но Ян его действительно недооценил.
Дикого кабана нельзя ранить — он от этого только звереет. Его нужно убивать. Наверняка.
Ударил, да не вышло.
И если испугался, то не того, что тяжелая туша натужно поднялась и тут же опала, подминая под себя, коленом грудь... что-то хрустнуло... обливая кровью.... а широкие лапищи сжали яново горло. Испугался звериного горанова рева — сейчас охрана сбежится. Ах да, звукоизоляция.... Стремительно темнело в глазах. Пальцы, по прежнему сжимающие кинжал, начали неметь.
Но и Горан допустил ошибку. Непростительную. Вместо того, чтобы всего лишь подождать, чтобы хрипящая жертва мирно задохнулась, зачем-то полез за своим оружием. Видать, получает удовольствие от вида крови.
Заминки Яну хватило. Чиркнул по жирной шее наверняка.
Морщась от боли, выполз из-под туши. Кажется, пара ребер треснула. Вся одежда в крови. Жалко. Зато минус одно имя в записной книжке.
"Прыгнул". Попытался, то есть. Попался, как сопляк зеленый. Под мощной звуковой защиткой стоял барьер на "прыжки". Непонятно, зачем. За дверью — охрана. Интересно, барьер и там? Да вряд...
Ян знал, что выглядит, как мясник после трудового дня.
Распахнул дверь, радостно улыбнулся бугаю, тому, что справа, сказал:
— Привет.
И теперь уже "прыгнул". Каскадно. В Лешно, на главную площадь, потом в Ядрице, после к фонтану, и только потом — к Гедемину. И не очень аккуратно прыгнул — прямо в магазин. Завизжала покупательница, женщина лет этак пятидесяти, седеющая и благообразная. У продавца за стойкой отвисла челюсть.
В общем, засветился, где только мог.
На визг выбежал пан Гедемин. Нервную даму быстро выпроводили, на двери повисла табличка "Закрыто". Впрочем, зря. Нужно было ее притормозить и попросить сильно об увиденном не трепаться. Что-что, а убеждать Ян умел.
— Со мной всё в порядке.
— Кровь?
Качнул головой — не здесь и не сейчас. На лаборатории стоит заглушка...
* * *
В лаборатории кроме заглушки стоял тошнотворный запашок молотого драконьего корня. И булькала в громадной реторте бурая мерзенькая смесь.
— Судя по тому, как ты бодренько приковылял, кровь не твоя.
За что Яну Гедемин нравился, так это за умение чувствовать момент. И не говорить в этот момент лишнего.
— Клиента. У меня только ребра. Возможно, треснули. Поглядите?
— Ага.
— Да, и еще — попросите работников не болтать.
— Разумеется.
— И еще мне нужен серебряный поднос. И зеркала.
— Опять? Послушай, парень, ты сегодня явно не в форме. Тебе бы отоспаться...
— Поднос и зеркала. Потом сразу лягу спать. Завтра мне на работу.
— Еще эта работа твоя. Ты сумасшедший.
Но требуемое принес.
