"Капкан"

— Марти? — произнес он в трубку, когда ему ответили. — Я в полицейском участке. Вытащи меня отсюда, пожалуйста.

Выслушав ответ, он продиктовал адрес участка и повесил трубку. Молоденький коп, сопровождавший его к телефону, нетерпеливо переминался с ноги на ногу. Джаспер окинул его оценивающим взглядом, оформляя в голове возникшую идею, и, решившись, спросил:

— Сколько будет стоить второй звонок?

Уболтать паренька удалось не сразу, но, через некоторое время, Джасперу было разрешено позвонить вторично. На этот раз ему пришлось напрячь память — номер Говарда он помнил не слишком хорошо.

— Мистер Крафт! — облегченно выдохнул он в трубку, когда понял, что не ошибся. — Мистер Крафт, это Джаспер! Простите, что беспокою вас, но телефон мистера Ньюмана не отвечает, а мне срочно нужна помощь. Меня арестовали и...

— Устроили пьяную драку, а, мистер Уолш? — насмешливо поинтересовался Говард, но в его голосе Джаспер явственно услышал напряжение. Значит, догадка верна?

— Все гораздо хуже, мистер Крафт, — понизив голос, сказал он. — Меня... расспрашивали. О том, чем я занимаюсь, где работаю. Вы меня понимаете?

— Да, — отрывисто произнес Говард. — Номер участка, пожалуйста.

Еще раз продиктовав адрес и номер, Джаспер со спокойной душой повесил трубку и дал увести себя в изолятор. Следующий ход был за Крафтом.

Говард не заставил себя ждать. Уже другой полицейский привел Джаспера в комнату для переговоров, где его ждал Крафт, нервно расхаживающий вдоль стены. При виде Уолша он издевательски улыбнулся.

— От вас одни проблемы, мистер Уолш, — сказал он. — Может оставить вас тут? В назидание, так сказать.

— Вряд ли мистеру Ньюману понравится отсутствие меня на рабочем месте, — ответил Джаспер, присаживаясь на стул. — Кроме того, кто же будет варить вам кофе? Не Агнесс же.

— Уговорили, — согласно кивнул Говард. — Обвинение против вас надуманное, так что не выдерживает никакой критики. Но, вы же понимаете, что ничего не дается бесплатно.

Он выжидательно посмотрел на Джаспера, который медленно кивнул. В голове пронзительно заверещал тревожный сигнал, предупреждавший, что сейчас и будет сказано самое важное.

— Мне не очень нравится, — произнес Говард, пристально глядя на него, — что Норман посвятил вас... в детали. С другой стороны, такое доверие с его стороны нам на руку. Я тоже люблю быть в курсе. Вы уже отвергли одно мое предложение, не поступайте столь неосмотрительно второй раз. Мы можем сделать так, что Норман ничего не узнает о вашем маленьком приключении. Вообще ничего. Полицейские отчеты пропадут, Мэтьюс будет молчать. Но вы будете мне должны...

— Что именно? — облизав пересохшие губы, поинтересовался Джаспер, старавшийся выглядеть напуганным. Говард не спеша подошел вплотную и ухватил его двумя пальцами за подбородок.

— Информацию, разумеется, — слегка хрипловатым голосом сказал он, глядя на Джаспера сверху вниз. — Ну и еще кое-какие услуги, которые тебе оказывать не впервой.

— Не понимаю... — прошептал Уолш. Говард насмешливо поднял брови.

— Все ты понимаешь, мальчик за деньги, — произнес он. — Интересно, Норман знает, с какой шлюхой спит? И чем же ты его так привлек?

— Мистер Ньюман знает обо мне все, — резко отстранившись, будто придя в себя, ответил Джаспер. Его взгляд изменился, став отстраненным. — Вы ставите неприемлемые условия. Я... принадлежу мистеру Ньюману. Целиком и полностью.

— Интересно, — пробормотал Говард, — у кого из вас поехала крыша? Так ты предпочитаешь остаться здесь? — добавил он громче. — Норман не будет тебя спасать — он никогда так не делает. Хочешь вернуться в камеру, где будут знать кто ты такой? Или согласишься на мое предложение?

Джасперу стало не по себе. Вот же сволочь! Его ощутимо затрясло, но он твердо покачал головой. Отступать было нельзя — сожрут. Говард с деланным разочарованием развел руками, и похолодевший Джаспер от души пожелал, чтобы Марти не опоздал.

Ему повезло: Марти действительно успел все сделать в кратчайшие сроки.

— Их на тебя явно навели, — сказал он, выводя Джаспера из участка. — Кто — не колются, но глазки в сторону отводят, значит — на лапу получили. Я еще поспрашиваю... Хорошо, что мне додумался позвонить, я все улажу. А тебе должно было достаться по полной...

— Я догадался, — кивнул Джаспер, стараясь не представлять себе отвалившуюся перспективу. Его и так мутило при одной только мысли о том, что могло произойти. — Марти, если выяснишь, кто это был, дай мне знать.

— Ты совсем обнаглел, Джесс, — спокойно, без тени злости, произнес Марти, вытаскивая из кармана ключи от машины. — Мало того, что сдернул меня с места в такой час, так еще и пытаешься указывать, что делать?

— Я не... — запротестовал Джаспер, но Марти оборвал его взмахом руки.

— Садись. Доброшу до дома.

— Оу... а как? Дьявол!

Джаспер поднял на ворвавшегося в его кабинет Говарда невозмутимый взгляд и поинтересовался:

— У вас какое-то дело, мистер Крафт?

— Все-таки выкрутился, сучонок! — со злостью, приправленной восхищением, сказал тот. — Что же ты им наговорил? Тебя не должны были выпускать!

— Вот как раз об этом я хочу поговорить, Говард, — раздался холодный голос, в котором прозвучало нечто такое, что даже Крафт заметно сник. — Ты не имел права так поступать. Ты подставил под угрозу и контракт, и здоровье моего сотрудника. Я не собирался это афишировать, но ты меня просто вынуждаешь. Ты хотел знать, почему я полностью доверяю Джасперу? Ну так пойдем, посмотришь. Джаспер, иди за нами.

Уолш быстро поднялся и, игнорируя полный удивления взгляд Говарда, молча последовал за Норманом в его кабинет. Когда все трое оказались внутри, Ньюман запер дверь и повернулся к Джасперу, ожидавшему распоряжений.

— Ты хотел знать, Говард? — глядя на своего ассистента, сказал Норман. — Так смотри. И лучше сядь.

Крафт пробормотал нечленораздельное ругательство и послушно уселся в кресло, хотя было заметно, что все происходящее захватило и его.

— Поприветствуй меня, — тихо, но отчетливо, произнес Норман. Это была ключевая фраза, и Джаспер гибко, одним слитным красивым движением опустился на колени, а затем присел на пятки и пал ниц, вытянув руки перед собой. Поза покорности. Со стороны это могло показаться дешевым наигрышем, но у этого ритуала был еще и практический смысл. Он позволял сосредоточиться, отринуть привычные роли и полностью вжиться в новые. Пауза, так необходимая сейчас Джасперу. Он сам менялся, перетекая в нужный образ, сживаясь с ним, на время запирая собственное "я". Норман медленно обошел его со спины, давая еще немного времени, а затем приказал:

— Поднимись.

В его голосе прозвучали металлические нотки, которым невозможно было перечить. Он тоже изменился. Джаспер медленно выпрямил спину, не поднимаясь с пола — разрешения встать ему еще никто не давал.

— Расстегни рубашку.

Узел галстука поддался не сразу, и Джаспер испытал приступ паники: задержку могли расценить как неповиновение со всеми вытекающими, но проклятая удавка наконец ослабла, и он отбросил ее на пол, а потом быстро расстегнул пуговицы на рубашке. Ворот распахнулся, оголяя горло и выставляя напоказ узкую полоску черной кожи, охватывающую шею.

— Видишь это? — указывая на ошейник, поинтересовался Норман. Говард молча кивнул, завороженно оглядывая сидевшего на полу Джаспера. — Это означает, что он принадлежит мне со всеми потрохами. На ошейнике выбиты мои инициалы, сам Джаспер не может его снять. Он вообще не может сделать ничего без моего разрешения.

— Это такая игра? — обретя дар речи, поинтересовался Говард. Норман нехорошо усмехнулся.

— Это не игра, — сказал он. — Это жизнь. Просто другой способ. И нам обоим это нравится. Правда?

Он резко повернулся к Джасперу, и тот кивнул.

— Да, хозяин. Мне это нравится.

— Видишь? — Норман снова посмотрел на ошарашенного Говарда. — Он сделает все, что я скажу, и еще получит от этого удовольствие. Правда, малыш?

От бархатных глубоких интонаций его голоса Джаспера пробрало до самого нутра. Он выгнулся навстречу руке, ласково прошедшейся по его волосам, и едва не замурлыкал. Норман одобрительно хмыкнул и отошел к диванчику, стоявшему у стены, напротив кресла Говарда. Джаспер, которого оставили одного, даже не успел расстроиться, как его позвали:

— Подойди ко мне.

Джаспер поднялся и медленно, двигаясь плавно, без резких неуклюжих движений, приблизился к удобно развалившемуся на диване Норману, а потом замер, ожидая дальнейших указаний. Ньюман взглядом указал на пол у своих ног, и он снова встал на колени, оказавшись между расставленных бедер своего хозяина.

— Ты знаешь, что делать, — кивнул Норман, и Джаспер потянулся к замку на его брюках. За спиной послышался рваный выдох, но его это совершенно не интересовало. Мир сузился до жара чужой плоти в руках, терпкого, хорошо знакомого мужского запаха, бархатной гладкости кожи на языке. Его затягивало в эти ощущения. Даже сверлящий спину вожделеющий взгляд лишь добавлял в испытываемое удовольствие пряности, но нисколько не препятствовал. Норман откинулся на спинку дивана, и тихо, с шипением втягивал воздух сквозь стиснутые зубы, чтобы потом выпустить его с глухим стоном. Его рука запуталась в волосах Джаспера, перебирая их почти нежно, без малейшего намека на грубость, а того буквально разрывало на части от испытываемого возбуждения. Он инстинктивно поерзал, пытаясь хоть немного снять мучительное давление в паху, но его тут же остановил негромкий непререкаемый голос:

— Не сметь.

Хозяйские пальцы с силой стиснули волосы на затылке и слегка потянули наверх, отвлекая от собственной неудовлетворенности. Он заработал языком усерднее, и хватка ослабла, снова превратившись в ласковое поглаживание. Еще немного — и Норман хрипло простонал, подался бедрами вперед и кончил, обильно выплескиваясь в рот Джасперу. Тот не посмел отстраниться и послушно проглотил все, что смог, но часть спермы, смешанной с его собственной слюной, стекла из уголка рта, вычерчивая беловатую дорожку. Его опять ухватили за волосы и рывком запрокинули голову, демонстрируя перепачканное лицо.

— Ты все еще думаешь, что он может меня предать? — с издевкой произнес Норман, и Говард выругался в голос, не в силах выразить свое состояние цензурными словами. Джаспера трясло. Собственное возбуждение выкручивало пах, а взгляд Крафта ощущался на коже как огонек лазерного прицела. Все это изрядно било по нервам, обостряя восприятие до предела. Сейчас он чувствовал и тяжелое дыхание Говарда, и мерное биение сердца Нормана, и инстинктивно льнул к хозяину, желая закрыться от постороннего желания. Ньюман, словно почувствовав это состояние, потянул его выше и впился в беззащитно приоткрытые губы жадным подчиняющим поцелуем. Сразу все исчезло. Джаспер перестал воспринимать и собственное тело, настойчиво требовавшее внимания, и пристальный взгляд Говарда, пробиравшийся под одежду, и даже течение времени. Для него существовали только губы Нормана, сминавшие его рот, и рука на затылке, удерживающая его на грани реальности. Когда его отпустили, он несколько секунд приходил в себя, и только потом осознал, что Говарда в комнате уже нет.

— Возвращайся, — тихо сказал Норман и осторожно погладил его по щеке. — Тебе помочь, — он выразительно посмотрел на пах Джаспера, — или справишься сам? Или... потерпишь до дома? Там у нас много не опробованных вещиц.

Часть 4

— Я хочу пить. Но лежать я хочу больше.

— Ну так и лежи. Сейчас принесу.

Норман потянулся и рывком поднялся с кровати, демонстрируя бодрость тела и духа. Джаспер от души ему позавидовал — он сам не был способен пошевелить ни одним мускулом.

— Вот, — вернувшийся с кухни Норман протянул ему стакан воды и снова залез под одеяло, наслаждаясь последними утекающими минутами вместе. Он никогда не оставался до утра, каждый раз уходя к себе домой. Джаспер не возражал, ему самому требовалось время, чтобы восстановиться и спокойно выспаться, хотя порой он ловил себя на мысли, что неплохо бы было узнать, как это — просыпаться вместе.

— Странно получается: почему это я ношу тебе воду? — вывел его из задумчивости ироничный голос. Джаспер усмехнулся.

— Это только в порнофильмах саб вечно ползает на коленях, нося за своим господином тапочки в зубах. В жизни все обычно. У большинства пар, по крайней мере. Некоторые, по сути, даже не являются парами, встречаясь лишь на время сессий. А у кого-то действительно складываются семьи, но и там все не так запущено. Ведь все это, — он махнул рукой в сторону шкафа, куда были убраны игрушки, — все это лишь вспомогательные вещи, помогающие настроиться или будоражащие воображение, придающие пикантности. Самое главное происходит в голове. Есть желание одного перестать контролировать происходящее, отдаться во власть того, кому доверяешь безоговорочно. Есть возможность и желание второго этот контроль принять, вместе с ответственностью, разумеется. Это, между прочим, очень сложно. Нужно тонко чувствовать грань между тем, что можно и что нельзя, и ни за что не переступать ее, иначе нарушится самое важное — доверие. Именно поэтому Говард никогда не сможет быть Верхним. Он не захочет остановиться.

— А я? — помолчав, поинтересовался Норман. На губах Джаспера заиграла улыбка.

— А ты и есть Верхний, это у тебя в крови. Ты перехватываешь контроль автоматически, даже не осознавая этого, но с тобой это воспринимается... естественно. Не пугает. Просто потому, что тебе это нужно не для самоутверждения, а для наивысшего удовольствия. Обоим. Ты сможешь остановиться, почувствовать границу допустимого. И не перейдешь ее.

— Ты странный, — словно смакуя на языке каждое слово, произнес Норман и внезапно перекатился, нависнув над Джаспером. Тот от неожиданности вздрогнул, но тут же расслабился, окутанный привычным теплом.

— С тобой тепло. И хорошо, — будто отвечая на его мысли, неожиданно сказал Норман, и улыбка Джаспера померкла. — Что такое?

— Никогда не говори такого шлюхам, — спокойно глядя ему в глаза, сказал Уолш. — Тебя могут неправильно понять.

— Что ты имеешь в виду? — Норман отстранился и сел, одарив его внимательным, испытующим взглядом. Джаспер закинул руки за голову и потянулся.

— Это могут расценить как... обещание, — сказал он. — И уцепятся за эту возможность. Знаешь, многие из нас как дети в приютах, верят, что рано или поздно придет добрая тетя или дядя и заберет нас из нашего унылого существования в светлый и чистый рай. И там начнется новая жизнь, и, прикоснувшись к этому свету, мы сами станем лучше. Только правда в том, что если нас пустить в рай, то мы его уничтожим.

— Почему?

— Потому что продажность гнездится в душе, — рассмеявшись пустым безжизненным смехом, пояснил Джаспер. — А душу не оставишь в прошлом, как рваное белье. Как бы этого ни хотелось.

Норман осторожно положил ладонь ему на живот и медленно провел вверх до самого горла, а потом опять вниз.

— Думаешь, никто не захочет измениться? — спросил он. — Мне так не кажется.