Право собственности

— Что? — удивился парень, приникая ухом к широкой груди. — Сердцебиение в норме. Пульс... — непонятно, как он намеревался померять ЧСС у того, у кого сосуды запрятаны глубоко и надежно, но весьма прилежно начал нащупывать этот самый пульс на шее. Причем почему-то губами. И как-то увлекся — все нащупать пытался, видимо.

— Ш-шерц... Давно надо было тебя напоить, — наконец не выдержал Карыч, и включился в это занимательное представление. Но Коди перехватил его руки — насколько позволяли собственные — и протянул с проказливым выражением лица:

— Ай-яй-яй! Препятствие доктору? Ведь медосмотр — это совсем не больно, а где-то даже приятно... — пират предпочел не обращать внимания на возню мелкого. — Эврика! Я нашел изъян! Это слух!

Конечно землянин тут же потянулся исследовать пораженную, по его мнению, область получше. Карфаген позволил ему это, но без особой радости. Ведь именно сейчас он так некстати вспомнил о своем великом и ужасном плане. Ясно, как день, что парнишка его хочет — но оторвись с ним сейчас, и завтра этот сопляк будет вертеть носом и вопить на всю каюту, что его опоили и изнасиловали. А вот посмотреть на его лицо, когда тот поймет, что ничего не было, куда занятнее!

Только вот рвение, с которым медик обрабатывал его ухо, противно убавляло решимости с каждой секундой.

С кислой миной и вселенской печалью во вздохе Карыч подхватил со стола бутылку, оторвал от себя расшалившегося малыша и позаботился о том, чтобы в Коди вошло столько алкоголя, сколько обеспечит ему крепкий беспробудный сон.

Коди не хотелось просыпаться. Но судьба-злодейка и в этой малости ему отказывала. Кажется, во сне он сбросил одеяло, к тому же под ребра слева что-то кололо...

Лениво почесав ухо и немного повозившись, землянин с неохотой открыл глаза.

Примерно пять секунд ушло на то, чтобы определить, где он обретается, и что окружающая действительность несколько отличается от той, в которой он привык засыпать. А также восстановить логическую цепочку событий, приведших его в эту действительность.

А умник-организм среагировал раньше. Так что по истечении этих пяти секунд парень также определил, что вот этот дурацкий протяжный вопль вышел из его же уст, и он уже сидит, надежно вцепившись в спинку дивана.

Приветливо свиснув, что-то наверняка опасное для здоровья приветливо огладило его ухо и звякнуло обо что-то за спиной.

— С-совсем сдурела?! — против воли возмутился медик, ни секунды не сомневаясь — чье это 'доброе утро'. — Хоть бы глянула раз!

— А если продолжишь орать — еще и прислушиваться не буду, — сонно отмахнулась Шина, лениво подтягивая к груди одеяло. Коди сглотнул и поспешно отвернулся.

Это как бы... Странно? Коди здесь. А Он, вон — там. И Шина... А Коди тут. А Ирия или где-то бродит. Они все — там. А Коди — тут. Одетый. На все пуговички застегнутый, ей-ей!

Что-то не так. Что-то не вяжется...

Что-то, как же!

Коди совершенно точно помнил, что пил вчера. А значит — был невменяем, а значит... Его передернуло.

Но тогда почему он спит на диване, целенький и невредименький?

Почему?

Понимая, что что-то откровенно не вяжется, Коди рассеянно поднялся сам и поднял с поля то, что метнула в него Шина. Обыкновенный столовский нож, он таким ест каждый день. У девушки отняли все ее игрушки, но она не сдается? Он задумчиво попробовал пальцем остроту лезвия.

Легче не стало.

Карфаген зашевелился — хотя они наверняка разбудили его раньше — и Коди примерз к месту стояния. Наверное, он никогда от этого не избавиться.

Но только, похоже, пират решил совсем положить на существование одного маленького упертого инопланетянина в этой каюте. Он одарил медика только одним протяжным взглядом искоса, а потом потерял к нему всякий интерес и притянул к себе рабыню, сонно поинтересовавшись:

— И откуда арсенал? Из какого тайничка вынимаем?

— У меня есть еще парочка. Попробуешь найти? — Шина одарила хозяина та-аким взглядом, и проворковала это так... Коди налился краской по самые кончики ушей. Коди кожей, а не умом, ощутил, что он здесь лишний.

Коди позорно сбежал, чуть не сбив по дороге Ирию, нагруженную подносом.

И уж конечно он не услышал довольный хохот на два голоса за спиной.

Поэтому Коди дулся весь остаток дня, терзаемый страшными противоречиями, разрываемый подозрениями и мучимый головной болью. Камарг следил за ним в полглаза, прекрасно осведомленный обо всех его отлучках и не питающий особых иллюзий по поводу того, куда парень мог пропасть. Если так пойдет и дальше, его благотворительность могла бы выйти мальчишке боком — персилиане не особо терпеливы вообще, а вот такой вот лягушонок, свободно разгуливающий по кораблю, одним своим существованием бросает вызов местному честному обществу. И когда он, накноец, нарвется на неприятности — всего лишь дело времени. И хорошо бы при этом он сам не искал себе приключений на непонятливую задницу. Док взвалил на себя эту ответственность за живое, разумное существо, и совесть заставляла его заботиться о нем как следует, а не выковыривать из икринки раньше времени. Вот только что с ним сделаешь?

Коди дулся даже ночью, и поэтому долго не мог заснуть, а потом и проснуться по будильнику.

В-общем, на фоне личных переживаний, работник из него сделался никакой.

"Если тебя это затрудняет, можешь нарисовать слова "С праздником, дорогой хозяин!""

Коди подскочил посреди ночи в холодном поту, а знакомый голос, казалось, все еще звучал в ночи. Сон, просто сон... Узоры, чтоб их, нескоро еще уйдут из его кошмаров.

Потерев лоб рукой, парень по смешной земной привычке машинально поискал глазами окно, чтобы спровадить туда плохой сон.

Карфаген вежливо поднял ладонь в приветствии, удобно откинувшись на спинку стула — в условиях ничтожности занимаемой землянином комнаты это было куда ближе, чем хотелось бы хозяину. Комнаты, конечно.

Коди озадаченно наклонил голову на бок. "Мерещится со сна", — справедливо решил он. Но на всякий случай протер глаза.

Персилианин, надо думать, никуда не пропал.

Щипать медик себя уже обреченно не стал.

Все-таки не сон.

Пока землянин задыхался, подыскивая достойное описание коварству, наглости и беспардонности своего ночного визитера, отчаянно стараясь, чтобы это выглядело как возмущение, а не панический страх, добрый дядя пират ему помог подобрать слова, притворно закатив глаза, и пропищав:

— Ах, я буду кричать! — что ж, все старания пропали даром.

Коди устало махнул рукой, так и не сказав, что хотел:

— Не спится?

— Да вот, знаешь, бессонница замучила — хотел проконсультироваться. Знал же, что ты не откажешь.

— Приемные часы — с восьми до пяти. Из домашних средств могу посоветовать теплую ванну и стакан теплого же молока на ночь. Хороших снов.

— И все? — скривился Карыч. — А как же клятва все силы приложить для выздоровления клиента?

— Помощью надо было пользоваться, пока предлагали... — раздраженно ответил Коди и понял, что сболтнул лишнего. Персилианин понимающе усмехнулся, не оставляя надежды на то, чтобы быть неправильно понятым.

— И да, я буду кричать, — насупился медик, приготовившись дорого, или хотя бы громко продать свою честь. Под перепады настроения всяких там он подстраиваться не собирался и вообще, тогда пошел на это только ради спасения Ирии, которую сам же и подставил. И раз уж кто-то не воспользовался случаем — не его проблемы. Он сильный, а все остальное — перепады настроения, отходняк от шока.

— Да кто тебя трогает? — теперь уже пришла очередь пирата отмахиваться. Землянин с завистью отметил, что у того это получилось куда небрежней и удачней, чем у него самого. — Все равно этот бородавчатый хеш со щупальцами завалится в самый неподходящий момент и попортит всю малину, — персилианин раздраженно прошелся пятерней по волосам. И ослепительно улыбнулся — у Коди мурашки по спине табунами замигрировали. — У меня к тебе деловое предложение.

— Да ну?

— Ага. Личный врач-психотерапевт.

— Не мой профиль, — выпалил землянин, прекрасно понимая, что за "психологическую помощь" будет оказывать.

— Подумать не хочешь? — за загадочностью тона наверняка скрывался какой-то козырь, но медику не хотелось его слышать.

— Меня все устраивает на прежнем месте работы.

— Не в моих привычках запугивать, — "Ага, как же", — злорадно подумал парень. — Поэтому просто информация для размышления. Ты хоть замечаешь, какой занозой в заднице являешься для окружающих? Не мешало бы помнить при этом, что твоя независимость прямо пропорциональна влиянию камарга на окружающих. Проще говоря — насколько будет напряжно потом выслушивать его занудные вопли. Если до сих пор ты хоть как-то дрейфовал, то только благодаря моему вниманию. Как думаешь, кто-нибудь заинтересуется, зачем Карычу понадобился этот парень? Наверное же в нем есть что-то стоящее? Почему бы не проверить? Подумай об этом... Ах да, в последнее время у нас тут появился неудовлетворенный любитель мальчиков с вашей планеты, думаю, ты ему подойдешь.

— И зачем ты мне все это рассказываешь? — зло уточнил землянин.

— Чтобы ты трезво посмотрел на вещи. Хотя, после того представления с раздеванием, что ты мне устроил, не понимаю — что тебе еще нужно.

— Приемные часы — с восьми до пяти, — глухо поизнес медик, опустив голову. — Можешь отстрелить себе что-нибудь — устроим внеочередную консультацию.

— Подумай, Коди, — усмехнулся в ответ Карфаген и буквально растворился в ночи. Эффектно, ничего не скажешь.

Коди отвернулся к стене, сжал М-ра Боба до хруста в собственных суставах и стал представлять большое окно с развевающимися занавесками.

"-Э-эй, — Коди, добросовестно изображающего из себя неподвижную кучу мусора, нетерпеливо окликнули. — Как тебя там, долго ты еще собираешься здесь вот так валяться?

Он и сам не знал, а вернее — его попросту не интересовал ответ на этот вопрос. Как получится — сколько трогать не будут.

Но женщине такого безучастия явно было недостаточно. Она появилась прямо перед ним и деловито приподняла за подбородок двумя пальцами, проверяя, в сознании ли пациент. Землянин вяло мотнул головой, вырываясь, и опять принялся мимикрировать под бесполезную ветошь.

— Парень, ты должен хотя бы поесть, — тяжело вздохнула она, пока Коди смотрел на нее ничего не выражающими глазами. Мозг, тихо поскрипывая, неспешно решал вопрос — как законнее ее определять, девушкой или женщиной. Теоретически — есть все основания для женщины, но язык не поворачивается так ее называть. И вообще... — А то опять будут болтать, что эта бесноватая Шиза из-за ревности угробила очередную невинную жертву симпатии своего хозяина.

Да-да. Он на задворках собственной планеты, поодаль сидит небесное создание и мурлыкает легкомысленную песенку, еще одно вот что-то от него хочет, а он сам унижен, разбит вдребезги и размазан тонким слоем по всей кровати. Как же так получилось? Скрип-скрип-скрип, как старый часовой механизм. Не хватает связующих деталей, и он медленно приходит в негодность. Никому не надо его трогать, а то сейчас рассыпется...

С громким воплем Коди мгновенно подскочил и отпрыгнул подальше, чуть не сверзившись на пол, уставившись на обидчика своей убитости безумными глазами.

— Ну вот, все в порядке — здоров. А я думала — ты встать не можешь, потому что Карыч палку перегнул, — девушка как ни в чем не бывало протягивала ему какой-то ворох тряпок, как будто и не она только что с шокирующей фамильярностью лезла куда не надо. — Я — Шина, а вон то солнышко — Ирия. И не вздумай коверкать мое имя, червячок, я этого не люблю. Добро пожаловать на борт!"

— Ка... А? Э?! Какого тебе надо? Что ты де...

Суровая, шокирующая правда. Это проклятый персилианин непредсказуем, как шаровая молния и непостоянен, как осенняя погода. Он может прийти посреди ночи для одного лишь делового предложения, а на следующий день — в самый разгар рабочего дня — заглянуть в медблок, чтобы без лишних вступлений потискать своего бывшего раба. И, как вы понимаете, спорить с этой огромной кучей мяса совершенно бесполезно. Если он что-нибудь задумал, то и остановить его может только он сам.

А когда и белый халат не помешал Карычу добраться до штанов медика, Коди похолодел, понимая, что на этот раз обычными своими фокусами пират ограничиваться не собирается. Бедняга отчаянно попытался вывернуться еще раз, и снова потерпел неудачу. Кажется, Фортуна снова повернулась к нему задом. Точно также, как и он к Карфагену. Вот только землянину никто выбора не давал — коварный пират подкрался настолько незаметно, что Коди просто не успел отреагировать. И теперь уже не мог избавиться от этого приставучего обожателя его несчастной персоны.

— Ка... Карфаген, отпусти меня! Сейчас же! — привычки воспитанного мальчика вытравлялись с трудом, поэтому сейчас землянин до обидного походил на разгневанную воспитанницу воскресной школы.

— Скажи — пожалуйста, — и в лицо смотреть не надо — до того тон у него смешливый.

— Пожалуйста!.. Ну?

— Поверил пирату? — Коди перестал шебуршиться и как можно сильнее запрокинул голову, вложив во взгляд всю укоризну, на которую был способен в этом неловком положении.

— Что такое? — Карыч с возмутительным спокойствием выдержал взгляд, еще и изобразив легкое недоумение. Как будто это и не он щупает медика тут, как хочет.

— Стыдно должно быть, — холодно сообщил Коди, не отводя взгляда.

— О, так сты-ыдно... было бы. Но стыд свой я променял на ластик еще в начальной школе. Уж прости, — быстро закончил фразу персилианин, и переключил все внимание на более интересующую его сейчас часть тела подопытного. Коди покраснел, как он надеялся — от злости — и опустил голову:

— Отстань!

— Хорошие мальчики не онанируют? Или ты просто по мне соскучился?

— Ты слышал, Карфаген, отвали.

— Пошли меня в зад, — игриво заметил пират. Серьезно, когда он говорит, ему язык эмаль на зубах не царапает?

Это было слишком. Все это. Начиная от времени, места, обстоятельств, и заканчивая долей правоты в словах персилианина. Какого черта? Это так подло... Посреди медблока, куда в любой момент могут войти...

Последнюю мысль Коди озвучил вслух, на что получил предсказуемое:

— Тебя это смущает? Или наоборот заводит?

Барьеры воспитанности рухнули, и землянин вывалил на своего мучителя без малого весь запас слов, которые до этого только слышал, но воспроизводить стеснялся. Впрочем, ему самому не понравилась длина этой тирады. А также то, что он так припадочно дышит. Он же просто океан спокойствия, айсберг невозмутимости. Все действия этого самоуверенного психа не оказывают на него ровно... никакого...

Коди поспешно зажал рот руками, чтобы совсем уж не опозориться...

Интересно, что он пытается скрыть от психа, который всегда угадывал его настроение с первого раза и, тем более, в прямом смысле держит в руках самый правдивый тому индикатор?

— Бегаешь-бегаешь... Зачем? Все равно ведь ты мой. Ты хочешь меня, мелкий. Также, как и я тебя. Давай завязывать с этим цирком, а? Будем вести себя как взрослые, серьезные люди?