Тетрадь Смерти по-русски

— В том-то и дело! — взмахнул руками Рюк. — ОН НЕ УМЕР! Моя Тетрадь Смерти не смогла убить обычного человеческого ребёнка!

Михаил от неожиданности уронил протез, в который он как раз в это время вставлял свежие батарейки.

— Что?.. Тетрадь Смерти оказалась бессильной? Но как такое вообще может быть? — изумлённо вопросил Лайт.

— Я не представляю, — покачал головой Рюк. — Не имею ни малейшего понятия. Такое могло бы быть, если б я пытался записать имя другого Бога смерти, но никак не человека. Любой обитатель обычного мира умрёт, если записать его имя — так было всегда, с создания первой Тетради Королём богов смерти двадцать тысяч лет назад!

— А я, кажется, понял, — тихим, но взволнованным голосом начал Чеканов. — Тетради Смерти ведь были созданы для того, чтобы, отнимая жизни людей, продлевать посмертное существование синигами. Остаток жизни убитого Тетрадью человека прибавится к сроку жизни того бога, которому принадлежала Тетрадь. Однако что, если человеку ВООБЩЕ НИКОГДА не суждено умереть?.. Тетрадь Смерти не может убить бессмертного — как не может она убить Богов смерти, как не может она убить и меня до тех пор, пока не настанет записанная в моей Тетради дата.

* * *

К две тысячи семидесятым годам людей, неподвластных силе Тетрадей Смерти, стало гораздо больше. Михаилу уже не требовалось долго рассматривать видеозаписи людных мест, чтобы найти ещё одного-двух бессмертных: теперь не меньше четверти случайных прохожих на улицах даты смерти в глазах синигами не имели. Среди недавних поколений детей такими вовсе были почти все. А случайно увиденный когда-то Михаилом Виталий Лимаев стал всемирно известным учёным, исследующим способы усовершенствования человеческого тела и продления жизни.

* * *

Михаил Чеканов дошёл до одного из кремлёвских глубинных лифтов, и кабинка вместе с ним и двумя синигами на огромной скорости полетела вниз. Обычному человеку такая скорость была бы даже опасна, но тело Михаила давно было дополнено достижениями современной науки. Укреплены кости, мышцы, кровеносные сосуды; множество электронных приборов, вживлённых под кожу, круглосуточно следили за состоянием здоровья восьмидесятипятилетнего диктатора мира. По сути, в его теле осталось не очень-то много естественных органов: лишь мозг, который переделывать наука пока не могла, и сердце, оставшееся по условиям записи в Тетради. Однако и мозг был дополнен связью с мощным компьютером, во много раз усилившим интеллектуальные возможности разума, и сердце пытались менять не один раз и не два — но, увы, пока Тетрадь Смерти управляла судьбой Михаила, этому каждый раз мешали какие-то события. Подчас весьма катастрофические, как в шестьдесят девятом году, когда на воздух взлетела предыдущая лаборатория, а от Чеканова остались только голова и туловище, защищённые нанотехнологическими вставками для повышенной живучести — конечности пришлось восстанавливать с нуля. Хорошо хоть, что для медицины теперь проблемой это не было вовсе.

— Здравствуйте, товарищ Чеканов, — Виталий Лимаев в лаборатории протягивает диктатору руку. — Лайт, Рюк, приветствую.

— И вы здравствуйте, товарищ Лимаев, — за обменом любезностями следует рукопожатие.

— Поскольку полдень уже приближается, я бы посоветовал вам побыстрее пройти в операционную, — заявляет недовольный столь поздним прибытием Михаила учёный. — К моменту вашей смерти всё уже должно быть готово.

— Хорошо, чего уж там. Лучше скажите, как у вас дела с сестрой продвигаются? — Чеканов мотнул головой в сторону одной из дверей.

— Всё так же, — сухо произнёс Виталий. — Эксперименты на захваченных недавно террористах продолжаются, но при попытке воскресить их после заморозки мозг по-прежнему получает слишком сильные повреждения. После возрождения они неизменно становятся бесполезными овощами.

— Жаль, очень жаль, — отозвался Михаил, укладываясь на операционный стол, к которому сразу же подлетела роботизированная стойка со множеством торчащих трубок и каких-то нитей. — Вы же знаете, Анатолий всё ещё винит себя, хоть и прошло почти полвека.

Это была уже очень старая история. Младшая сестра Виталия, Светлана Лимаева, в две тысячи тридцать втором году ухитрилась влюбиться в первого заместителя Чеканова — Анатолия Милиневского. И наплевать ей, что сорокалетнему взрослому мужчине с женой и тремя детьми семнадцатилетняя школьница — точно не пара. Честный и порядочный Милиневский прямо так и сказал ей об этом, но Светлана, вместо того, чтобы забыть о несчастной любви, довела себя до нервного истощения и, в конечном итоге, смерти.

Считавший себя виновным в её смерти Анатолий — хоть и заключалась его вина лишь в том, что однажды он приехал с публичным выступлением в школу Светланы, где когда-то учился и он сам — лично организовал заморозку и вечное сохранение тела Лимаевой. Так она и лежала до сих пор, подобно Спящей красавице. А её старший брат после тех событий загорелся идеей бессмертия и, в отдалённом будущем, воскрешения всех достойных людей за счёт достижений научно-технического прогресса.

— Правильно делает, что винит, — Виталий быстро соединил свой мозг с компьютером, после чего управляемые им трубки и нанотехнологические устройства, внешне похожие на нити, проткнули голову Михаила и проникли вовнутрь. — Кстати, товарищ Чеканов, можете сказать, когда ему придётся умирать?

— Уже в следующем году, — Михаил поморщился от неприятных ощущений в голове. — Я не хотел бы терять такого помощника, так что очень на вас рассчитываю.

— А вас не устроит, если его заморозят, как когда-то Светлану? Это было бы справедливо. Через несколько лет они вернутся оба — либо не вернутся вовсе, если избранный нами способ окажется недейственным.

— Вы сами должны понимать, что Милиневский не виновен в её смерти, — раздражённо возразил Чеканов. — Он напрямую руководит множеством важных проектов, и мне даже пару месяцев не хотелось бы обходиться без его помощи. К тому же именно Анатолий в последние годы выбивал большую часть финансирования на второстепенные ваши проекты — если вы понимаете, о чём я.

— Ладно-ладно, обещаю, как минимум, подумать, — нехотя согласился Лимаев. — А вам пока что лучше помолчать: завершается отсчёт последних секунд перед наступлением записанного в Тетради времени.

Чеканов замолчал. В какой-то момент он почувствовал, как перестало биться сердце, и Михаил начал проваливаться в небытие.

Однако именно в это время активизировались подсоединённые ранее к мозгу приборы. Электроника мгновенно связала мозг диктатора с новым, молодым телом, лежащим рядом за ширмой, и спешно принялась переписывать информацию.

Рюк и Лайт в изумлении увидели, как исчезла зависшая над телом надпись "Михаил Александрович Чеканов, шестнадцатого марта две тысячи семьдесят восьмого года" — лишь ради того, чтобы появиться вновь над лежащим за ширмой телом. Только вот теперь, как и у Виталия Лимаева, даты смерти у Михаила не было.

* * *

— Как видите, дорогие мои друзья, всё прошло успешно, — Михаил Чеканов, выглядящий внешне в точности так же, как и шестьдесят пять лет назад, перестал ходить взад-вперёд по своему кремлёвскому кабинету и уселся на кресло. — Наш с Виталием план сработал на все сто.

— Но как это возможно? — спросил всё ещё пытающийся понять произошедшее Лайт. — Ведь ты уже множество раз пытался сделать невозможным описанный в Тетради способ смерти через остановку сердца. Было вполне понятно, что попытки заменить сердце электронным органом обречены на провал, хоть ты вначале и пытался идти по этому пути. Более реалистичной выглядела идея пересадить сам мозг в другое тело, где сердца, способного остановиться, также не было — однако и она провалилась, помешали чёртовы террористы... Три раза подряд. Так почему удалась идея с переписыванием твоей памяти в другой мозг?

— Видите ли, — подмигнул им Михаил, всё ещё находившийся в состоянии эмоционального подъёма, — причина здесь заключается в том, что мы с Лимаевым сумели понять глубинные принципы функционирования Тетрадей. Не знаю, как Король Богов смерти сумел их создать и обрести вечное посмертное существование, но он был однозначно дьявольски умён: догадался, что именно мозг является носителем всех личностных структур человека. Следовательно, Тетрадь Смерти обеспечивает не что-то, а именно необратимую гибель мозга жертвы — любым способом, который владелец Тетради впишет в поле "причины смерти". Вот мы и поняли, что все условия смерти должны осуществиться, а моё прежнее тело — действительно погибнуть!

— То есть, ты — это, получается, не ты, а лишь носитель копии сознания тебя предыдущего? — со страхом спросил Лайт. — И ты... То есть предыдущий ты согласился на такой заменитель настоящего бессмертия? Не лучше ли было тогда сразу же после смерти заморозить твоё тело, чтобы другие в будущем, возможно, всё-таки нашли способ вернуть его к жизни по-настоящему?

— Нет, Лайт, совсем не так получается, — Чеканов безумно захохотал и ударил кулаком по стене. — Твоя логика попала в ту же ловушку, что и логика действия Тетрадей Смерти. Несомненно, создавший Тетради Король Богов смерти является бесспорным гением — я не представляю, как он создал их, это явно уже не наука, а нечто сверхъестественное... Вот только он не имел ни малейшего представления о сеттлеретике.

— Сеттлеретика? — с интересом переспросил Рюк. — Никогда не слышал этого слова.

— Я, кажется, как-то читал при жизни, — признался Лайт. — Но это была лишь попытка создать новую научную отрасль на основе чьих-то теоретических построений, так что меня не заинтересовало.

— Ну, в те времена сеттлеретика и в самом деле была голой теорией, — кивнул в ответ Михаил. — А вообще это наука о загрузке сознания. И не последнее место в ней занимает именно такой теоретический вопрос — что же есть сознание и личность и как их сохранить при переносе информации в другое тело или даже компьютер. Увы, правда, сопоставимых с человеческим мозгом компьютеров у нас пока нет, но это и не важно.

— И эти теоретические построения оказались полезны?

— Более чем, — вновь рассмеялся диктатор. — Благодаря науке известно, что мозг состоит из гигантского числа нервных клеток, однако лишь часть из них отвечает за свойства личности человека. И эти нейроны имеют неприятное свойство умирать, восстанавливаться, умирать и так далее. При этом способность их к восстановлению значительно меньше, чем скорость отмирания, но суть не в этом. Суть в том, что потеря небольшой части клеток к гибели личности человека не ведёт.

Экспрессивная натура Михаила не выдержала, и он вновь сорвался с места и продолжил буквально бегать по своему огромному кабинету. Видимо, возвращение молодости на психику тоже влияет.

— И, казалось бы, действительно можно просто переписать все личностные особенности человека, записанные в его мозге, в другое тело — хоть даже после смерти. Однако, как верно сказал Лайт, это будет всё равно, что создать копию сознания человека. Но сеттлеретика предлагает выход, и именно этим выходом воспользовался я: ведь можно связать одинаковые участки двух мозгов в двух телах. Можно одновременно вести перезапись, пока человек остаётся бодрствовать — ведь отключение небольшой части нейронов не несёт фатальных последствий, а спустя мгновения их точные копии заработают в новом теле, сохраняя связь с предыдущим через миллионы микроскопических нано-проводов. И в какой-то момент всё сознание человека, ни разу не остановив процесс мышления, продолжит функционировать только в новом мозге — который в дальнейшем утратит связь с органами предыдущего тела и будет подключён непосредственно к ощущениям тела нового.

— Итак, — горделиво поднял голову Чеканов, — как видите, я всё-таки не умер. С моей точки зрения. С точки зрения Тетради мозг Михаила Чеканова безнадёжно мёртв, как и всё моё предыдущее тело — сейчас его уже, очевидно, разбирают на запчасти, всё-таки внутри осталось немало ценной электроники... Но я — жив! И я буду жить — вечно!

— ...Потрясающе, — отозвался после короткой паузы Лайт.

— Теперь нам осталось лишь разобраться с приборами, способными взаимодействовать с вашими нематериальными телами — и таким же образом вы получите новые, молодые, здоровые и бессмертные тела. Но моя борьба со Смертью на этом не заканчивается...

Михаил как-то разом погрустнел на этих словах.

— Есть ещё один человек... Одна девушка, которую я очень хотел бы увидеть. Только вот умерла она ещё до получения мной Тетради — и даже тела от неё, по понятным причинам, не сохранилось. Я верю, что возможно будет вернуть её к жизни. Пусть для этого понадобится научиться управлять самим временем — а ни один человек пока даже близко не знает, как к этому подступиться. Пусть это займёт ещё тысячи или даже миллионы лет. Наука всесильна, и когда-нибудь возможным станет действительно всё. А пока что... Пока что следующая моя цель — окончательное решение вопроса с Богами смерти и их Королём.

Вновь улыбнувшись, Чеканов продолжил:

— Через несколько десятков лет бессмертие обретут все жители Земли, вы тем временем получите новые живые тела, а застоявшиеся в своём невежестве синигами уже не смогут продлевать посмертное существование за счёт Тетрадей. И они исчезнут, уйдут навсегда в небытие — вместе с их серым унылым миром. Я не собираюсь позволять такого, чтобы на судьбу созданной мной цивилизации мог влиять кто-то ещё, будь он хоть сто раз Богом смерти. Пусть моя Тетрадь Смерти тоже утратит свою силу, но к чему она теперь вообще нужна?

— Да, Михаил, — после короткой паузы грустно произнёс Лайт, отчаянно завидуя успеху этого человека. — Ты, в отличие от меня, всё-таки сумел стать Богом.

Диктатор всего мира в ответ весело расхохотался, после чего сказал:

— А ты только сейчас это заметил?

===========================================

===========================================

Примечания:

1. Израиль официально не признаёт наличие у него ядерного оружия, но и напрямую не отрицает. Израиль никогда не подписывал всемирный Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО); помимо него, не принимают участие в Договоре только Индия, Пакистан и Корейская Народно-Демократическая Республика (она же Северная Корея). Совместная с Южно-Африканской республикой программа создания израильского ядерного оружия привела к испытанию их первой атомной бомбы, предположительно, в 1979 году, на территории ЮАР. В дальнейшем после падения расистского режима апартеида в ЮАР их собственный ядерный арсенал был уничтожен (они успели произвести шесть бомб).

В 1985 году израильский учёный Мордехай Вануну раскрыл иностранным журналистам тайны о создании Израилем ядерного оружия. В 1986 году Мордехая выкрали спецслужбы Израиля, и через некоторое время он был осуждён к 18 годам тюремного заключения. На 'свободу' вышел в 2004 году, однако ему запрещено пользоваться телефоном и интернетом, общаться с журналистами и так далее.

По официальным оценкам Службы внешней разведки Российской Федерации, Израиль произвёл к настоящему моменту от 100 до 200 ядерных и термоядерных бомб. По данным спецслужб американских, на вооружении Израиля состоит около 200 ядерных бомб и 60 баллистических ракет, способных нести ядерный заряд. 'Лишние' бомбы могут быть сброшены на необходимые цели самолётами. По более скромным предположениям британских экспертов, Израиль создал около 80 бомб, но обладает запасами материалов, с которым может произвести ещё 115-190 бомб.