Город в заливе: Откровения лжеца

— А-а-а-а... — хриплю я, вяло помахивая рукой, будто кто-то из коммунистических вождей на параде по случаю годовщины Октябрьской революции.— Это, как его... СОС, в общем! Сосите наши души!

— Эй, за бортом! — ревет кто-то с судна. — Минуту потерпи еще!

— Да не вопрос, парни, — отвечаю я больше для себя, потому что громко говорить получается уже не очень хорошо. Сплевываю соленым; по подбородку текут теплые струйки. — Ни в чем себе не отказывайте, попейте чайку там, я не знаю... с ромом. Говорят, очень способствует.

— У нас тут со спасательным кругом говно ситуация! — орут сверху. — У нас его нет!

— А, ну тогда ладно, — шепчу. Накатывает чувство сюрреальности происходящего. — Все нормально, плывите, значит, дальше, я тут сам...

— Не ссы! Сейчас лебедку подготовим!

Над головой скрипит. А может, это организм выжигает последние остатки жира в организме, чтобы не допустить переохлаждения. Не понять. Очередная волна захлестывает в рот, я шумно и мокро откашливаюсь. Похоже, пришла пора учиться дышать под водой.

В воду шумно рушится дивная конструкция — вроде паука, которым мы когда-то ловили рыбешку в заросшей камышом и водорослями речке: круглая рама на стальном тросе, затянутая вислой веревочной сетью. Диаметр солидный, метра четыре, наверное. Для чего они ее, интересно, используют, когда не вылавливают затонувших ребят посреди океана?

— Заплывай над сеткой! — орет с борта металлический голос через матюгальник. Во всяком случае, я надеюсь, что это матюгальник, иначе получается, что меня взяли в плен киборги. — Быстрее, черепаха долбанная!

Ну и пускай. Почту за комплимент, мне еще с детства Донателло с компанией нравились. Шевелю постепенно немеющими руками, неспешно перемещаюсь в центр веревочной арены. Нормальная тема, сеть довольно частая, чуть приподнять края — и можно хоть среди акул с девчонками купаться. Будь вода чуточку потеплее...

Сетка дергает вверх так резко, что я едва не выпрыгиваю из штанов. Интересно, это они меня так рады видеть, или просто не умеют управлять механизмом? Из моих штанов, конечно, можно достать всякое, но боюсь, многим этот выбор не понравится, а кое-кого и откровенно напугает.

Конструкция взмывает в воздух: это прекрасно, хоть и адово холодно на соленом ветру, и в скором времени, похоже, мне предстоит повторить подвиг генерала Карбышева. Есть и другое мнение: дайте мне стакан грога, и через полчаса вы не узнаете России! А вот я и над палубой: лебедка, скрипя, как раненое карибу, медленно опускает меня в компанию... ничего не разобрать, темные фигуры мельтешат и приплясывают. Нет, точно я здесь желанный гость; может и с приятными медсестрами тоже все сложится?

— Ты кто такой? — кричит одна фигура. Кто это, мужчина или женщина, разобрать сложно: мокрые волосы залепляют глаза, вода стекает с меня буквально ручьями, и понимать даже самые простые вещи не тянет. Нет, скорее все же женщина — голос высокий и словно бы вибрирующий от напряжения или злобы. А может, у меня в ушах звенит?

— Это был несчастный случай, — бурчу я неразборчиво, изо всех сил протирая полные соленой воды глаза. Как это не преминула бы сказать Алиска, "с утра зенки залил — целый день свободен!" — Просто... малость не рассчитал координаты. И не то, чтобы даже я не рассчитал, тут все сложнее выходит...

— Бредишь, да?

Меня пинают в бок. Довольно обидно и унизительно, хотя толстая сетка и смягчает удар.

— Тина! Прекрати! — новый голос куда мягче и приятнее на слух.

— Да он же виляет и не отвечает на вопросы!

— Его только что выловили из океана, где он проболтался черт знает сколько времени. Удивительно, что он вообще в состоянии говорить. Вытащите его из сетки, дайте чем вытереться, сто грамм алкоголя — и он расскажет все, что тебе захочется. Насилие — тонкий инструмент, не используй его на каждом шагу.

— Как скажешь, Кейти, — где-то посреди коротенькой фразы голос превращается в кошачье мурлыкание. — Эй, на лебедке! Опускай его!

Раздается лязг железной цепи.

Бум. Бедные мои бока. И до чего твердая у них палуба — нет чтобы матов подстелить каких-нибудь, канальи! Смягчить человеку из-за борта негативные ощущения!

Что ж, все равно мне свезло, как ни крути, да и ситуация сложилась сейчас — лучше не придумаешь. Живой, практически здоровый, на судне вместе с неизвестным количеством прелестных девушек — мечта, а не жизнь. Хм... будем надеяться, что они прелестны, по крайней мере, хотя не все их поступки пока что дают основания на это надеяться. Поживем — увидим.

* * *

— Ух! — сказал я четверть часа спустя, после того, как, закутанный в толстое полотенце, осушил небольшую чарочку, наполненную чем-то жгучим и согревающим. — Это что... саке?

— С чего ты взял? — теперь уже понятно, что мои спасительницы — очень даже ничего на вид. В каюте со мной двое: та самая, крикливая, которую зовут, видимо, Тиной, и вторая, рассудительная... как там ее, Кейт?

Мы непринужденно разметались в не слишком новой, но чистой и прибранной каюте. Потрескавшаяся белая краска, небольшие, но заметные пятна ржавчины по углам, потертые коврики, вроде японских, на полу. Не первый год посудина рассекает волны, явно не первый, но еще далеко не развалюха. У Датча в Роанапуре "Черная лагуна" выглядела куда старше.

Я отставил стаканчик.

— Не знаю. Просто вкус незнакомый. А саке я еще никогда не пил.

— Нет, это узо, греческая водка, — усмехаясь, пояснила предположительная Кейт. Она совсем молода, лет, может быть, двадцать, а то и меньше. У нее короткие темные волосы, и узкие скулы, и живые умные глаза под непослушной челкой. Синяя футболка, чуть посветлевшая от соли, короткие джинсовые шорты, клетчатая косынка-повязка на шее.

И... это что, наручники на поясе? И это что — высокие кожаные сапоги до колена, на манер пиратских? А это что, подвязки невесты у нее на загорелых бедрах, чуть выше черных чулок?

Черт, я что, попал на косплейную вечеринку?

— Э-э-э... — говорю я. Девушка снова усмехнулась. Ее внимательные глаза обежали меня сверху донизу. Как-то некстати припомнилось, что я все еще сырой и нестильный, больше похожий на ощипанную курицу. Нет, на такого жениха эта Катя внимания не обратит.

Что я несу? Какой еще жених? Откуда безумные мысли?

— Ударила в голову? — невинно поинтересовалась она. Тина хихикнула. Эта выглядела ненамного лучше. Каштановые волосы были стянуты на затылке в тугую косу, азартные карие глаза рассыпали опасные искры. Укороченная джинсовая курточка, сверхкороткие booty shorts, широкая черная лента, вероятно, призванная обозначать верхнюю часть купальника. За спиной на ремне был прикреплен какой-то сверток. На ногах красные ботинки, длинные темно-синие гольфы. Вся она, казалось, была обвешана побрякушками и бижутерией — браслеты на обеих запястьях и плечах, кольца на тонких пальцах, на шее, и даже массивная серебряная клипса там, где должен находиться левый сосок на небольшой, но крепкой груди...

Нет, с мозгами все же было крепко что-то не так — ударился о воздух, надо полагать. Ничем иным объяснить эти странные помутнения и акцент на внешних данных девушек нельзя.

— Ударила, — согласился я. — Да. Так, теперь могу ли я узнать, милые сударыни...

— Не можешь, — это снова оказалась приятная Кейт. — У нас сейчас чуточку другие роли. В гости к нам пришел ты, а не наоборот. Поэтому вопросы — наша прерогатива.

— Да мне буквально пару мелочей, наподобие...

— Ты что, не услышал с первого раза, парень? — прошипела Тина, подавшись вперед. А у нее, похоже, нож на поясе, и большое желание его применить. Психопатка? Ну, отчего бы и нет. — Заткни свой рот и говори по делу.

Я как раз собрался остро пошутить, выяснив, в каком порядке исполнять эти толковые указания, даже разинул рот для этого, но тут же захлопнул с ясно различимым стуком. Задумался. Кашлянул. Окинул девчонок взглядом.

— Я не причиню вам никакого вреда, — сказал я мягко. — Вы сейчас в полной безопасности.

Тина расхохоталась, малость неестественно и громко.

— Ты все-таки полный кретин! При чем здесь наша безопасность? Мы на своем судне, далеко от берега, нас много, в конце концов! А ты — кто ты такой, остряк?

— Полагаю, что никто — по сравнению с вами, — согласился я. — Однако, именно ты сейчас кричишь на меня и собираешься изрезать ножом. Агрессия — побочная реакция на страх. Ты почему-то боишься меня. Она — Кейт, правильно? — нет, не боится. А вот ты — да. Поэтому я специально уточняю. Я мирный парень и не доставлю вам проблем.

Тина подорвалась с коврика, как ракета, замерла посреди каюты, возмущенно хватая ртом воздух. Я уставился долгим взглядом снизу вверх на ее замечательные холмики и ложбинки и подумал, что становлюсь сексуальным маньяком. Кейт рассмеялась.

— А ты и верно неглуп. И наблюдателен. У Тины это... обычная реакция на чужих. Личные причины. Ти, сядь и притихни. Юноша, думаю, и в самом деле не причинит нам беспокойства.

Ну вот, в кои-то веки слова мудрости.

— А еще лучше принеси нам фруктов, — безмятежно продолжала девушка, глядя на Тину с каким-то странным выражением. — Бананы, думаю, вполне сгодятся. И еще воды. Или сока. Наш гость, думаю, страдает от жажды после купания в океане.

А ведь и верно, страдаю. Хорошо, что напомнили. И это не говоря про бананы. "Доказано, что люди, ежедневно употребляющие в пищу бананы, более оптимистичны и сконцентрированы!"

— Давай начнем сначала, — предложила мне Кейт, когда железная дверь с грохотом захлопнулась за возмущенной попкой Тины. — Меня, как ты верно запомнил, зовут Кейт. Кейт Босскамп, меня можно назвать штурманом этого славного судна — точнее, катера под названием "Нерушимая клятва адмирала Бадонга". В настоящий момент мы планируем пиратский захват с последующим грабежом проходящего в скором времени этим курсом прогулочного лайнера, так что твое появление здесь стало... в некотором роде неуместным. И очень неожиданным. Теперь перейдем к тебе.

— Один момент, — я, по своему обыкновению, оправился от неожиданности и резко обнаглел. — Чисто для разрядки ситуации, и чтобы не допустить повторения в будущем. Милая девушка Тина... как бы мне ее не вывести из себя? Может, есть какой рецепт на будущее? Во избежание.

— А, вот ты о чем, — кивнула мне штурман Кейт Босскамп. И зачем-то хрустнула костяшками правой руки. Может, просто так. Или, может, это тайный знак у них в бригаде такой — мол, убивайте ушастого, надоел. А снаружи сейчас стоят, прильнув ушами к двери, верные ассасины... Эту версию я считаю правдоподобной, но в точности выяснять неохота.

— Рецепт, конечно, имеется. В следующий раз постарайся не пялиться так откровенно на мои сиськи и задницу. На ее тоже, в общем-то, но на мои — особенно. Тина большая собственница и не собирается меня ни с кем делить. Даже взглядами. Но время бесполезного трепа вышло. Рассказывай, парень.

— Все понял, приступаю, — согласился я. — Звать меня Иоканаан Марусидзе, я честный фокусник и искусный певец ртом из Праги, и вот моя история.

* * *

Жизнь честного парня Ио Марусидзе страшно изменилась в тот самый момент, когда он вошел в свой дом в Жижкове, поднялся в тесном лифте на пятый этаж, открыл фигурным ключом железную дверь, оказался в милой квартире с видом на чудовищную коммунистическую телевизионную башню и увидел, что на его любимом диване в серо-розовую полоску расположилась неприятная гоп-компания.

— Ой-ёй... — ошеломленно протянул паренек, наблюдая за вооруженными незнакомцами. — Я невероятно извиняюсь... а вы кто?

— Кони в пальто, — без улыбки откликнулся один из людей, вероятно, главарь. Он был закутан в длинную темно-серую шинель, на голове высился черный цилиндр, а весьма неприятные черты лица полностью скрывала рыжая борода. Пронзительные зеленые глаза горели смертельной опасностью. — Сейчас мы тебя начнем убивать!

— Я, наверное, дверью ошибся, мне лучше уйти, — пискнул напрочь огорошенный Ио, и больше ничего не успел сделать, потому что его подхватили под трясущиеся руки и опустили в его любимое плюшевое кресло с высокой спинкой. Рыжий бородач в шинели уселся на колченогий табурет прямо перед ним. В нос Иоканаану ударил запах дешевой выпивки и дождя.

— Ничего не хочешь сказать перед смертью, парень? — прошипел он, медленно вытаскивая из-за пазухи длинный армейский нож Боуи. — Боюсь, после этого ты сможешь только вопить.

Столпившиеся за его спиной налетчики издевательски захохотали так громко, что на небе затряслась Луна и выпали сверкающие крепежные гвоздики у звезд. У одного из мужчин была черная повязка на глазу, другой щеголял в широкополой шляпе, у третьего была железная механическая рука; вместе они производили впечатление отборного сброда по эту сторону Влтавы.

— Где карта, Микки? — зловеще ухмыляясь, поинтересовался главарь. В комнату ломились темные, неуютные сумерки, трясясь, как больные. Огня никто не зажигал. — Куда ты подевал карту, ловкий пройдоха?

— О... о чем вы, судари?

— Карта расположения кинжала Сян-Хуана! — заорал головорезы вразнобой. Их голоса звучали словно вопли чаек рядом с Малостранской насосной станцией. — Мы потеряли лучших людей, отправив их на штурм, а кинжала, стоящего больше всего твоего чертового города, на месте не оказалось!

— Я не понимаю, что вам от меня нужно, умоляю... я ничего такого не слышал!

— Что ж, мое терпение подходит к концу, — процедил один налетчик, тот, что был с железной рукой. С его пальцев срывались синие электрические искры. Целебный электрошок освежит твою память, гнусный лжец!

У главаря зазвонил телефон. Он вслушался в резкий голос с той стороны и побледнел.

— Погоди, Ондрэ, — прорычал он. — Планы меняются!

— Что такое, Вано, ты снова обделался? — хихикнул парень в шляпе, крутивший на пальце огромный револьвер.

— Молчите, дурни! — рявкнул тот. Его дыхание отравленным облаком висело в душном воздухе ставшей разом чужой комнаты. — Ильяс приказал доставить парня к нему. Он допросит его лично!

На отвратительных физиономиях бандитов мокрым пятном проступил страх. Честный парень Иоканаан, разумеется, понятия не имеющий ни о каких кинжалах, почувствовал, как по спине ползут целые стада гигантских мурашек.

— Не повезло тебе, дуралей, — присвистнул одноглазый. На груди у него болталась маска, напоминающая птичий клюв. — Рассказал бы о кинжале нам, и дело завершилось бы быстро — чик, и ты уже на небесах. А теперь босс примется за твою тощую задницу по-настоящему.

— Довольно болтать! — пролаял главарь по имени Вано. — Пакуйте его! Наш самолет вылетает через час.

Его деловито спеленали, как куколку бабочки — или как запутавшуюся в паутине муху. Рот залепили скотчем, руки и ноги перевязали пластилиновыми наручниками, безмолвное тело наградили крепким подзатыльником и поместили в чемодан, который — наверное, он не знал точно — запихнули в багажник микроавтобуса. Автомобиль взревел раненым шакалом и нервно застучал шинами по брусчатке.