Разбивая сердца (Современный Лр)

Ее соседка по автобусу, женщина лет сорока пяти, обеспокоенно тронула Сашу за руку.

— С вами всё в порядке?

Саша, не открывая глаз и не поворачивая к ней бледное лицо со следами слез на нем, просто кивнула.

Женщина покачала головой, догадываясь, что не в порядке, но настаивать ни на чем не стала. Саша еще некоторое время чувствовала на себе ее обеспокоенный взгляд, но не повернула к той головы, упрямо зажмурившись и отгораживаясь от внешнего мира. Как отгораживалась от него весь этот год...

Все вокруг нее в один голос твердили — забудь. Забудь, черт побери! А как можно забыть? И что именно забывать?! То, что он был в ее жизни?.. Или то, что его в ней больше нет?! Забудь, черт возьми! Вычеркни из памяти, не вспоминай, просто не думай?.. А как?! Ради всего святого, скажите — КАК?! Когда всё, что ее окружает, напоминает о нем!.. Невольно, случайно, косвенно, втихаря, но напоминает. И раны вновь кровоточат, болят, изнывают, острием боли вонзаются в плоть. Не заживают... Потому что его больше нет...

Михаил... Миша... Мишенька...

Ее медвежонок... А по сути, огромный "медведь" под два метра ростом, со светлыми, пшеничного цвета волосами, всегда такими взлохмаченными, словно они никогда и не встречались с расческой. И с ясными глазами цвета листвы, такими зелеными, что порой не верилось, что это не линзы... И с ямочками на щеках, которые она обожала. Большой "медведь" для маленькой девочки. Надежная защита, опора, любовь всей жизни...

Они познакомились, когда Саша училась на первом курсе института фотоискусства. Первокурсница — та же самая "первоклашка". Ведь ей на тот день еще не исполнилось и восемнадцати! А он — уже выпускник. "Хорошист", спортсмен-баскетболист, играющий за институтскую сборную, любимчик девушек, заводила большой компании. Разве мог такой парень обратить на нее внимание?..

Саша не была красоткой в классическом понимании красоты, но миловидной ее можно было назвать, хотя девушка никогда не питала иллюзий на счет своей скромной персоны. Аккуратная и сдержанная в проявлении эмоций, скромная и дружелюбная, тихая и отличавшаяся от других своим сшитым сестрой вручную платьице с синими цветами. Волосы всегда заплетены в косичку или собраны на затылке в пучок, в руках Неприметная тихоня или серая мышка, как называли бы ее многие.

И разве могла подумать она, невысокая шатенка с серо-голубыми глазами, с очаровательной улыбкой и искорками в глубине глаз, что именно она сможет обратить на себя внимание очаровательного старшекурсника?.. Когда-то давно. В прошлой жизни...

...— Что делать этому фанту? — раздается вопрос, заглушая гул ликующих и возбужденных голосов.

Игра, в которую играют почти все. Что может быть необычного в том, что в нее играют студенты? Чтобы познакомиться, лучше узнать друг друга и просто поразвлечься на одной из студенческих вечеринок, организованных студсоветом. Развлечение, забава, игра, не более того. Почти как "мафия".

Саша тоже играет, сцепив руки на коленях, скромно сидя на скамейке с третьекурсниками и даже выпускниками. Отказаться она, как ни старалась, не смогла. Одногруппник Пашка Ерёмин, тот еще шут и балагур, схватил ее за руки и втащил в круг играющих под общие одобрительные восклицания и смех.

— А этому фанту... — вещает ведущий, высокий и худой парень-пятикурсник, и делает длинную паузу.

Саша замирает, боясь даже вздохнуть. Сердце колотится так сильно, что ей кажется, оно вот-вот вырвется из груди, а руки, зажатые в кулаки, становятся влажными, и девушка пытается незаметно вытереть их о подол юбки. Саша смотрит на ведущего почти затравлено большими серо-голубыми глазами олененка, понимая, что этот парень сейчас является своего рода вершителем ее судьбы.

На кону — зеркальце, подаренное ей сестрой, недавно вернувшейся из Голландии. Ее фант!

— Этому фанту... — говорит ведущий. Саша начинает дрожать, а парень добавляет: — Бутылочка!

Всеобщий стон. Затем смех. Ликование и радость, которая остро ощущается в небольшой комнате.

Саша замирает, краснеет, опускает глаза, готовая провалиться сквозь землю.

Все взгляды устремлены на нее одну. И ЕГО внимательный взгляд тоже...

Откуда ни возьмись, появляется бутылочка. Сашу вынуждают ее раскрутить, и дрожащими руками она делает это. Затем закрывает глаза, всего лишь на мгновение, как ей кажется. Открывает их лишь тогда, когда раздается громогласное "Ооооо", и всеобщий смех, оглушая, заливает комнату...

Она натыкается на пристальный взгляд самых зеленых глаз на планете... И понимает, что пропала... Навсегда. Влюбилась. С того самого — первого взгляда.

Поцелуй... Легкий, нежный, едва ощутимый... Словно и не касается губ... А вдруг понимает, что хочет еще и еще... А он отстраняется, приподнимая ее лицо за подбородок, пытаясь поймать смущенный взгляд... А она прячет глаза, краснеет... Губы горят огнем... А в груди что-то горит, пылает, озаряет всё вокруг сияющим светом, льющимся из глубин ее души.

А он прижимает ее к себе и шепчет:

— Моя девочка, всё хорошо... Всё хорошо, моя милая...

С того они дня они почти не расстаются. Уже вся компания знает, что они встречаются... Его друзья, ее подруги, даже некоторые преподаватели...

...— А можно проводить до дома милую девушку?..

Ждет ее после пар каждый день. Она улыбается, светится от счастья. А он, словно отвечая на ее улыбку, протягивает букет белых роз.

— Как ты узнал, что это мои любимые? — удивляется она.

Он загадочно улыбается. И вновь эти ямочки, которые ей хочется поцеловать. Обнимает ее за талию, притягивает к себе.

— Потому что я волшебник... — раздается ей в губы теплый шепот.

Припадает к ней в поцелуе, и она понимает: да, он волшебник. Потому что сотворил для нее чудо...

Он вскоре оканчивает институт, устраивается на работу, фотохудожник в модном журнале, как и мечтал. Успешен, самостоятелен и независим. Командировки по всей России и за ее пределы. Но они всё так же неразлучны, как и прежде. Она скучает и ждет его, шлет ему тонны смс, а он обещает скорее вернуться.

Неожиданным вдруг оказывается для нее предложение жить вместе...

...— Вдвоем?.. — переспрашивает она, глядя на него изумленными глазами.

— Ну, конечно, вдвоем, дурочка! — смеется он в ответ. — А как же еще? — обнимает ее, притягивая к себе. — Только ты и я. Каждый день... представляешь?..

— Только ты и я?.. — завороженно повторят за ним, смотрит в светящиеся зеленые глаза. Может лишь пробормотать: — Мне нужно поговорить с сестрой... — вздрагивает. — А что скажет твоя мама?

— Моя мама не маленькая, как и твоя сестра, кстати говоря... Она всё понимает, — улыбается он ее смущению. — И ты уже не маленькая, котенок. Тебе восемнадцать...

Все сомнения рассеиваются вмиг, когда он припадает к ее губам в поцелуе.

И она уже соглашается со всем, что он ей предлагает. Потому что любит и любима. И они держат свое счастье на ладонях.

Он был ее первым мужчиной. Она ждал этого момента, стеснялась жутко, боялась, что может ему не понравиться и банально не возбудить в нем желание. Ведь сколько девушек было у него до нее! Эти мысли пугали и одновременно злили ее. Она не хотела об этом думать, но мысли все равно невольно всплывали в голове при виде очередной красотки, бросившей на него плотоядный взгляд. Ведь он был очень красивым, не только для нее одной, но и остальные ведь не были слепыми! А Миша просто улыбался, повторяя, что она лучшее, что было, есть и всегда будет в его жизни... И, как ни странно, она ему и тогда верила тоже.

...— Ты боишься? — легкий шепот в тишине комнаты с завешанными шторами и горящим ночником.

— Уже нет... — и это правда. Что-то дрогнуло в сердце в последний раз, и страх отпустил, исчезая в объятьях лучшего мужчины на земле.

Она чувствует кожей, что Миша улыбается. И ей хочется улыбнуться ему в ответ.

— Правильно, моя девочка, не нужно бояться, — едва касается губами ее щеки. — Я тебя никогда не обижу. Слышишь, никогда!..

И она поверила... Она знала, что он не лжет. Любимый человек, самый любимый и родной!.. Первый и единственный во всем мире, во всей жизни. Для нее — один такой!..

Она была счастлива, не веря лишь, что всё это может быть правдой, что всё может быть так хорошо. Ее ослепительное счастье, любовь, которой ее наградили небеса, Миша, ее медвежонок, дороже которого у нее никого не было!.. Хотелось летать, петь без причины, хотелось просто жить и радоваться счастью, которое настигло ее почти четыре года назад... Безграничному чистому, теплому, как летний ветер, счастью.

Но лето вошло в ее жизнь трагедией. И счастье оказалось лишь хрустальной вазой, которая рассыпалась на мелкие осколки, как рухнула в одночасье и разбилась на кусочки ее жизнь...

...— Рогозина? Александра Кирилловна?

Голос незнакомый. И кажется совершенно зловещим при свете лишь включенного наспех ночника.

Сон вмиг как рукой сняло. Сердце задрожало еще сильнее, чем днем, когда она, чтобы уснуть, выпила настой валерьянки. От Миши не было вестей уже много часов подряд.

— Да?..

Голос осип, слова не шли с языка, в ушах — нарастающий шум и гул. Перед глазами — расплывчатое серое пятно, увеличивающееся и превращающееся в бездну. И сердце болит, нещадно, остро, резко...

— Это городская больница Љ 3, — продолжает голос. — К сожалению, у меня для вас плохие новости...

Сердце перестает биться. Трубка телефона почти выпадает из дрожащих пальцев. Из глаз сами по себе катятся слезы. Предчувствие... предчувствие беды, трагедии, катастрофы...

— Что случилось? — находит в себе силы это произнести, хотя сухие слова замирают на дрожащих губах.

На том конце трубки тяжелое дыхание, вздох... А затем...

— Полчаса назад к нам доставили Новгородцева Михаила Романовича...

И больше Саша ничего не слышит. Трубка выскальзывает из заледеневших пальцев. Все закручивается в тугую, раскаленную спираль, которая засасывает ее в свои полукруги...

Произошла авария... Грузовик... Много пострадавших... Михаил... Доставлен в тяжелом состоянии... Спасти не удалось...

Она закрывает глаза и слышит, как счастье, громко хлопнув дверью, оставляет ее одну, наедине с вязким неисчерпаемым горем...

27 июня... Она ненавидит этот день.

30 июня... Этот день она ненавидит еще больше.

Похороны... В Подмосковье, где жили его бабушка и дедушка, и куда они с Мишей так часто ездили отдыхать. Там, где всегда дышалось свободно, теперь не хватает воздуха. Он давит на нее. Она задыхается.

Она рыдает навзрыд, не сдерживаясь. Стесняться ей нечего, она потеряла человек, который был для нее всем. Ноги не держат ее, падает на гроб, умоляя любимого не оставлять ее. Сашу с силой оттаскивают от покойного. К своей груди, полной таких же рыданий, ее прижимает его мама, Анастасия Викторовна. Они, крепко сжав друг друга в объятьях, так и провожают Мишу в последний путь. Рыдают в голос, сотрясаются от рыданий и стонов, а потом вдруг затихают, не отпуская рук, раскачиваясь из стороны в стороны от горя.

Всё плывет перед Сашиными глазами. Когда гроб начинают засыпать землей, она теряет сознание.

Жизнь для нее почти заканчивается, остановившись на той стрелке, когда смерть унесла его от нее.

Некоторое время после этого она ни с кем не общается, запершись в своей комнате, как в тюрьме, лежит на кровати и смотрит в потолок. Ее приходят навещать родные, друзья, даже преподаватели из вуза. Она не выходит к ним, ее сестре приходится всем говорить, что Саша себя плохо чувствует. И она не лжет, такой Светлана младшую сестру никогда не видела, даже когда умерли их родители, девочка держалась. А сейчас... Миша был для нее больше, чем просто парнем или любимым мужчиной. Он был для нее... ее вселенной. И она не смогла смириться с потерей. Целыми днями рассматривала фотографии в альбоме, дрожащими пальцами переворачивая страницы, и плакала. По ночам почти не спила, а когда удавалось заснуть, кричала во сне, всегда плакала и звала Мишу. И так продолжалось изо дня в день.

В сентябре она идет на занятия, как и все. Всё, как всегда. Но лишь Саша знает, чего ей стоит сохранять невозмутимость и держаться на публике, чтобы не расплакаться. Но она выдерживает и это. Два месяца без него, два месяца ада на земле. Два месяца, в течение которых она успела превратиться в тень самой себя.

Последний год обучения в институте. Она должна его выдержать ради Миши, ведь он так хотел этого! И она выдерживает... Как — никто не знает и даже догадаться не смеет, но она выдерживает. Получает диплом с отличием, как и Миша и мечтал. Она побеждает в этой битве с самой собой. Побеждает... и одновременно проигрывает.

Приближается 27 июня...

И жизнь вновь медленно рушится.

Она всегда любила воздух Подмосковья, приятно-терпкий, пряный, чистый и мягкий. Дышалось здесь всегда легко, будто сбрасывало с единым вдохом все проблемы, которыми заволакивал большой город. Как бы ей хотелось, чтобы это было так! Но не сегодня. Сегодня, как и год назад, Саша здесь задыхалась.

Выбираясь из автобуса, девушка попыталась дышать полной грудью, с силой втягивая его в себя, и не обращать внимания на боль, засевшую в сердце. Хотя бы на время, вот здесь, с ним. Не получалось. Болело, надрывалось, кровоточило. Как и год назад. Не затянулось, не прошло. Ничего не изменилось...

На городском автобусе до кладбища проехать три остановки, она помнит этот маршрут наизусть. Она прошла бы его пешком, да боится, что ноги ее не удержат, те дрожат и подкашиваются.

Сжимая в руках цветы, девушка отвернулась к окну. Июньское солнце не грело своим теплом.

Ее остановка. Медленно выходит. Размеренными шагами направляется в сторону кладбища, где, сверкая кладбищенскими крестами в глубине черной мглы, светится и его... крест. И ее крест тоже. Один на двоих.

Слезы душат кислотой, вновь подбираясь к горлу громкими всхлипами и стонами. Уже не обращая внимания на проходящих мимо людей, Саша плачет. А ноги сами несут ее туда, где разбилось на части ее счастье. Туда, где навеки остался тот, кто был ее счастьем.

Тот, кого уже не было рядом. Целый год...

4 глава

Через открытое окно в комнату проникали легкие пряные ароматы, принесенные с летним ветром, но от саднящей боли в груди не спасали ни они, ни даже любимые классические мелодии, наполнявшие комнату. От острого же чувства одиночества, вязкой тоски и свинцового отчаяния некуда было деться уже давно.

Саша уже привыкла к этому ощущению зияющей пустоты внутри, к тому, что, словно затянутое в тугой корсет, сердце стучало глухо, тяжело, ударяясь о грудную клетку с такой нерешительной медлительностью, будто желая остановиться навеки. Наверное, оно и остановилось. В тот самый роковой день... От звуков знакомых аккордов оно лишь сильнее сжималось, превращаясь в комочек накаленных до предела нервов, и острой болью отдавался его стук в ушах, оседая в них вязкой массой. Превращая любимые произведения искусства в дешевую безвкусицу.

Саша вздохнула, через силу втягивая в себя пропитанный ароматами музыки воздух, перевернулась на живот, обняв руками подушку, и закрыла глаза. Перед мысленным взором — родное лицо, любимые ямочки на щеках и улыбающиеся зеленые глаза. Опять, как наяву, будто и не было этого злосчастного года!..