Гарри Бульдог Поттер

— Потому что тьма все в себе соединяет. Накапливает. Синтез. Как ты любишь только синтезировать. А свет он рассекает. Агрессивно. Анализ. Свет мужского рода. А тьма женского. Все женщины темные ведьмы!

— Да ты просто женофоб!

— Хватит умничать! — вмешалась Нимфадора: — Я первая начала разговор.

— А тебя Нимфадора ждет тяжелая судьба...

— Не надо называть меня Нимфадора!

— Ладно. Как насчет назвать тебя Тимур Каштан Батрудинов?

Гермиона ехидно захихикала.

— Обалдел? Это вообще не выговорить! Называй меня Тонкс!

— А может Танкс? — усмехнулась Гермиона: — А то ты наглая очень. Как танковая колонна.

— Цыц! Что там насчет моей тяжелой судьбы? — отмахнулась Нимфадора.

— Ну... ты выйдешь замуж за оборотня. И умрешь в драке. Молодой и красивой.

— Ну знаешь! — обиделась Нимфадора: — Мог бы и хорошую судьбу предсказать. Теперь вижу, что ты ситх натуральный!

— А ты меняй судьбу! Нет судьбы. Выйди замуж за нормального пацана и в драке не лезь, — пожал я плечами.

— Где же его взять? Нормального? — вздохнула Нимфадора: — Может ты возьмешь в жены?

— Но-но! Это мой парень! — возмутилась Гермиона: — Ищи в другом месте жениха, старушка...

— Разве что младшей женой в гарем? — подмигнул я.

— Чего это младшей? — усмехнулась Нимфадора: — Я же старушка? Значит старшей!

— Вас тут не стояло! — показала язык ей Гермиона: — Я давно место заняла. С утра еще стою с бидоном! Первой!

Конец первого курса.

— Гарри что ты там бормочешь? — спросила меня Гермиона.

— Да так... философствую.

— С кем? Сам с собой?

— Почему с собой? С камнем.

— Ты совсем уже ку-ку? Разговаривать с собой это плохой признак даже для волшебников!

— Она между прочим права! — поддакнул с другого дивана Рон.

— Это специальный Философский камень! — пояснил я им, показав красный камень: — С ним можно философствовать. Даже нужно. Полезно для здоровья. Продлевает жизнь. А у меня здоровье слабое... Эй! Камень! Вот скажи мне камень, в чем сила? Чего? В звездных войнах? А в этом мире? В этом магия? Ясно...

— Пф! Юморист! — фыркнула Гермиона: — Так я тебе и поверила, что это философский камень...

В гостиную ворвался встревоженный Дамблдор. Я быстро спрятал камень в карман.

— Гарри ты бросал в кубок?.. Тьфу! Гарри! Ты не брал философский камень в запретном коридоре?

— Красный такой? С мой кулак? Не-а! Даже не видел, — беспечно помотал я головой.

— А откуда знаешь что он красный? — подозрительно спросил Дамблдор.

— Дык... Хагрид рассказывал! И даже показывал. Мы же с ним вместе были, когда он его из банка забирал!

— Значит все же видел?

— Так он в бумажке был! Я только размерчик заценил, — пожал я плечами: — А что? Украли? Ай-яй-яй! А еще говорят что Хогвартс самое безопасное место в мире! Ворье кругом... А может он вам не нужен? Плюньте! Зачем он вам?

Дамблдор сокрушенно вздохнул, почесав бороду.

— Я, мальчик мой, хотел его уничтожить!

— Ну вот. Считайте что уничтожили! Смело списывайте с отчетности, — усмехнулся я: — Я-то думал, вещь нужная...

— Ты не понимаешь! А вдруг в плохие руки попадет? — хмуро спросил Дамблдор.

— Ну... тут пятьдесят на пятьдесят, — задумчиво сказал я, начав рассуждать: — Либо в плохие, либо в хорошие. Положим в плохие? Тогда эти руки-крюки сами все уничтожат. Как вы и хотели. Руки-то плохие! А если в хорошие? Тогда всем хорошо будет! Не тревожься старик! Все всегда к лучшему! Ты ведь так сказал, когда моих родаков замочили?

Дамблдор сокрушенно покачал головой и пошел на выход. Гермиона посмотрела на меня тяжелым взглядом.

— И что это было?

— Забей! — отмахнулся я.

— Я тебя сейчас башку в трусы забью! Вот этой книгой для легкого чтения! — угрожающе приподняла книгу Гермиона.

— Тогда пошли в чулан для поцелуев! — быстро вскочил я.

— А я? — подхватился Рон за нами.

— Извини Рон. С тобой я целоваться не буду! — остановил я рыжего.

— А я тогда тебя сдам директору!

— Тебе так хочется со мной целоваться? — удивился я.

— Мне хочется с вами дружить! — хмуро буркнул Рон: — Чего ты без меня подвиги ходишь совершать? Мне тоже славы хочется!

— Петрификус тоталус! Обливейт! — махнула палочкой Гермиона и вздохнула: — Это для твоего же блага. Как трудно противостоять друзьям... баллов себе добавить что ли?

— Каких баллов? — удивился я. Гермиона хихикнула.

— Да я заметила баг в системе баллов, — тихо шепнула Гермиона: — Оказывается, я все еще баллы могу начислять как декан. Хотя меня сняли. Только никому не говори. Не хочу чтобы меня эксплуатировали местные бездельники. Я один раз, случайно себе начислила...

— Гм... может и мне попробовать? — задумался я: — Двадцать баллов Гриффиндору за отличные модные ботинки Гарри Поттера! Пошли глянем на часы?

— Нет. Вначале расскажешь про философский камень! И больше так не делай!

— Камень не воруй?

— Баллы халявные не начисляй! Не честно.

— Ладно. Но пошли в наш укромный уголок.

* * *

— И зачем ты это сделал? — сердито спросила меня Гермиона, когда мы закрылись в чулане.

— Дык... лето скоро! — смущенно ответил я, начав давить на жалость: — А камень философский. Будет с кем пофилософствовать. Я же сирота! Один жить буду. На Косой аллее. Тетка меня из дома выгнала...

— Глупости какие! — смутилась тоже Гермиона: — Жить в Дырявом котле? И не думай! Ко мне поедем жить! Раз уж ты мой жених... а воровать не хорошо!

— Дык... старик все равно хотел его уничтожить! — начал я оправдываться.

— Дамблдор великий волшебник! Ему видней! — отмахнулась Гермиона.

— Я тоже великий волшебник! — горячо ответил я.

— Это кто же так сказал? — презрительно фыркнула Гермиона: — Расхвастался...

— Да ты же сама и говорила!

— Да? Не помню, — покачала головой Гермиона.

— Ну как же? Вспомни! Ты великий волшебник Гарри! Сама говорила!

— Это тебе приснилось наверное...

— Ну так скажи. Мне будет приятно.

— Заслужить надо!

— А я поцелую!

— Поцелуй тоже заслужить надо!

— Ты уже заслужила.

— А ты нет! Воришка! — показала язык Гермиона.

— Гермиона? Ну ты чего? Как не родная? Дамблдор боялся что камень в плохие руки попадет! — горячо зашептал я девочке в ухо: — А у меня руки хорошие! Не Воландеморт чай?

— Ты уверен что хорошие? — скептически посмотрела на мои руки Гермиона.

— Можешь проверить! Обнимашки!

— Уй! Хи-хи! Хватит меня тискать дурак! Мантию помнешь. Ладно верю, что руки хорошие, — начала отбиваться Гермиона.

* * *

— Значит едем домой? Как-то странно... — печально сказала Гермиона, глядя из окна поезда, когда он тронулся. Я усмехнулся.

— Тебе нужно постоянно менять приоритеты! Дом это нормально. Целое лето никакого колдовства! И странных вещей. Вот здесь в Хогвартсе было СТРАННО!

— Меня терзают смутные сомнения, что у меня дома все будет нормально, — вздохнула Гермиона, с сомнением посмотрев на меня: — Ко мне ведь едет источник проблем Хогвартса. Так сказать проблемы на дом взяла...

— А я предлагал бросить меня на улице! Я вон к Нимфадоре могу пристроиться на постой...

— Ну уж нет! Это мой крест! И нести его буду я! — решительно и твердо сказала Гермиона. Где-то вдалеке граахнул гром. Начался традиционный английский дождик.

Кошмарные летние сны.

Что? Я опять еду на первый курс? Ну да! Хогсмит снова. Нас на лодках везут. Я какой-то зацикленный попаданец? О! Вон Гермиона! Вылитая Эмма Ватсон! Только лучше причесанная. Подойдем...

— Привет Гермиона! — радостно я поприветствовал симпатяшку.

— Какая я тебе Гермиона? — окрысилась на меня девочка: — Я Персефона Паркинсон!

Что?! Ватсон играет Паркинсон? О мой мозг! Придется распределяться на чертов Слизерин вслед за ней. Ведь остальные лошади страшные... Или нет? Через очки плохо видно. Надо протереть. Ох, ненавижу распределение на иные факультеты! Начали вызывать уже.

— Сьюзен Боунс! — к шляпе вышла обалденная девочка модельной внешности. Что за фигня? Это Боунс? Да это Мила Йовович в молодости!

— Хафлпаф!

Все. Я срочно хочу на Хафлпаф! На фиг Ватсон-слизеринку!

— Лайза Турпин! Равенкло! — я офигевая посмотрел на еще более потрясную по красоте девочку. Прямо Настя Вертинская в молодости!

— Хочу на Равенкло! — простонал я себе под нос.

— Гермиона Грейнджер! — я уже не ожидал ничего интересного. И ошибся. Когда девочка харизматично улыбнулась, сердце екнуло. Похожа на Ватсон... только лучше! Кого она напоминает? Черт! Если ей блонди волосы сделать... Это же Глюкоза в молодости! Какая прелесть! На фиг Равенкло! Гриффиндор форева!

После я с тоской устраивался в постели на Гриффиндоре, глядя с завистью на пацанов. Тут не только девчонки красивые. Но и парни! Ну куда я со своей мордой Редклифа против таких красавчиков? Рон ни фига на Руперта не похож. Красавчик! И Невилл хорош. И мулат этот... гадство какое. Я в полном пролете с девчонками буду! Я лузер! Ботан. Если бы косил под Костолевского, еще был бы шанс супротив этого Рона. Редклиф, без вариантов. Даже с ореолом Избранного. Жалкое зрелище. Душераздирающее зрелище. Куда я попал?

* * *

— Гарри проснись! — начала меня толкать в бок Гермиона. Которая Ватсон. Фух! Это был просто кошмар. А что вы хотели? Жаркое лето, так еще девчонка под бок устроилась спать. А мамаша в салат на ночь добавила на фига-то чеснока. Конечно кошмары будут сниться...

— Чего ты не спишь? — проворчал я.

— Уснешь тут! Чего ты все бормочешь во сне "Гермиона не выходи замуж за Рона"? Я и не собиралась.

— Извини, чушь какая-то приснилась, — зевнул я и опять заснул. И провалился в еще более кошмарный сон. Я рыдал на груди Дамблдора, уткнувшись в его мантию.

— Ну-ну, мальчик мой, — утешал меня Дамблдор, поглаживая по голове: — Чего ты так волнуешься?

— Директор, почему мир так полон зла? Где великая сила любви? — сквозь слезы спросил я Дамблдора.

— Это не так, мальчик мой. Мир полон добра!

— Да?! — плаксиво протянул я: — А почему Снейп такой злой? Он меня обижает постоянно! И Воландеморт злой тоже!

— Ты должен простить их, — вздохнул Дамблдор: — У них просто было тяжелое детство.

— Это что? — испуганно спросил я Дамблдора: — Я тоже вырасту злым как они? У меня с детством вообще жопа! Еще хуже ихнего. Я вообще стану как Дарт Сидиус что ли? Может сразу заавадиться?

* * *

— Уй! Гермиона! Ну чего ты меня опять разбудила? Я не успел выслушать ответ Дамблдора на важный вопрос! — простонал я, проснувшись от толчка в бок.

— Ты ревел во сне, — проворчала Гермиона: — Какой еще важный жизненный вопрос? Я тебе сама отвечу.

— Самый важный! Гамлетовский. Быть или не быть?

— Это тупой вопрос, — хмыкнула Гермиона: — Быть конечно. Небытие это вообще не понятная ерунда. Ты все равно будешь. По любому. Даже в виде трупа. Но трупом быть не вариант.

— Согласен. Трупом быть скучно.

— Спи уже! Гамлет Поттер!

* * *

— Все-таки это плохая идея дочка, спать даже с женихом в одной постели! — недовольно сказал отец утром во время завтрака: — Рано вам еще...

— Уй, папа! — отмахнулась Гермиона: — Мы еще маленькие. Не о чем беспокоиться.

— Я был бы спокоен, если бы у Гарри был тонкий голосок, — с сомнением покачала головой отец: — А с таким басом... знаешь ли...

— Я уже и сама думаю, что это была плохая идея, — вздохнула Гермиона, покосившись на меня.

— Что? Он тебя домогался? — нахмурился отец.

— Вот еще! Ему просто кошмары снились. Постоянно меня будил, — покачала головой Гермиона: — То плачет, то стонет. Нервы ни к черту!

— Нормальные у меня нервы! — угрюмо отозвался я: — Просто когда я наемся чеснока, у меня всегда плохой сон.

— Мама! — возмущенно посмотрела на мать Гермиона: — Это твоя диверсия была? Ты не хотела, чтобы мы целовались ночью? Мы и не собирались. Больше никакого чеснока на ночь!

Мама покраснела.

— А может положим Гарри в библиотеку? На диван? — заискивающе спросила мама дочку: — Там ему удобно будет.

— Нет уж! — твердо сказала Гермиона: — Пусть спит в спальне. Библиотека это моя территория! Я в ней непобедима, как Стивен Сигал на кухне! Сама там спать буду, если опять у Гарри кошмары начнутся.

* * *

— Гарри Поттер? — наклонилось надо мной длинноносое серокожее существо как-то поутру.

— А-а-а!!! Карикатурный Путин! — в ужасе закричал я спросонья.

— А-а-а!!! Магистр Йода! — запищала испугавшаяся Гермиона, высунув голову из под одеяла.

— Я Добби! — испуганно отскочило от нашей кровати существо.

— Спокойно Гермиона, — рявкнул басом я: — Это всего лишь Добби.

— Гарри Поттер! Это возмутительно! — зашипела Гермиона, протирая сонно глаза: — Ты уже мне свои кошмары стал передавать. Я думала, что после поездки во Францию на отдых все уже наладилось, и ты перестал видеть кошмары.

— Добби не кошмар! Добби домовой эльф! — обиженно пропищало существо: — Добби пришел спасти Гарри Поттера. Против Гарри Поттера существует заговор! Ужасные вещи будут твориться в Хогвартсе. Гарри Поттер должен пообещать не ездить в Хогвартс...

— Что за бред? — посмотрела на меня Гермиона: — Ты что-нибудь понял?

— Все предельно понятно, — усмехнулся я: — Он одержимый. Всего лишь еще один одержимый. Обычное дело для мира магии.

— Воландемортом? — в ужасе прошептала Гермиона.

— Нет. Добби одержим мной.

— Как тобой? Как можно быть одержимым тобой? — растерялась Гермиона.

— Даже обидно слышать, — покачал я головой: — Куча народа одержима мной. Рон, Малфой, Нимфадора... да ты наконец! Почему бы эльфу Малфоев не быть одержимым мной?

— Добби не должен был выдавать своих хозяев! — зарыдал эльф: — Добби плохой! Добби должен наказать себя!

Он подбежал к батарее и начал тюкаться об нее головой. Не очень сильно. Оглядываясь на нас с жалобным лицом.

— Просто королева мелодрамы! — фыркнул я: — Почему в меня влюбляются психи и извращенцы?

— Это камень в мой огород? — нахмурилась Гермиона: — Я не говорила, что влюблена в тебя. Я тебя просто жалею.

— Это так по-русски! — восхитился я: — Гермиона у тебя есть русские корни?

— Э... есть вроде, — почесала голову Гермиона: — Не соскакивай с темы!

— Камень был в огород Малфоев и Уизли! Это они извращенцы, — горячо заверил я девочку.

— Ну то-то! — успокоилась Гермиона, но потом взглянув на продолжающего стукаться головой Добби опять встревожилась: — Твоя гипотеза Гарри нуждается в проверке. А вдруг он одержим Воландемортом?

Она обратилась к Добби сладким голосом, полным коварства: — Добби? Ты правда любишь Гарри Поттера? Сильно?

— Ну как вам сказать? — задумался Добби, застыв: — Безумно!

— А хочешь как и я полежать с ним под одеялом? — лукаво спросила Гермиона.

— Это моя мечта! — нервно задергался Добби.

— Гермиона что ты несешь? — в испуге прошептал я.

— Спокойно, работаем по старой схеме, — прошипела Гермиона, позволяя Добби пролезть между нами под одеяло и накрывая его с головой. После чего просунула туда руку с палочкой и сказала: — Люмос Солема Максимум!