Стальной барон

— Что за...? — удивился варвар и с подозрением посмотрел на друга, резво вскочившего из кресла и отошедшего подальше от него. — Что за цирк?

— Сейчас узнаем, — беззаботно отозвался оборотень.

И как по мановению палочки в кабинете раздался неуверенный писк от Гаро:

— Оборотень Дерек, жив?

— Да.

— Цел? — с тревогой и в то же время с сомнением уточнил принц из-за спин солдат.

— Да! — довольный Лис легкой походкой направился к двери, чтобы уверить вопрошающего в своей искренности. "Вот он я!" читалось во всей его позе и движениях. — Ваше Высочество отпустите солдат, мы уже поговорили.

— Обо всем? — прошептал венценосный.

— Почти, — так же тихо ответил Лис.

Подобные переговоры более подходят двум пацанам возле клетки со львом. Мальчишкам, которые хотят зайти к хищнику и не знают, сыт он или нет.

— Зверь мирен, — фыркнул барон и размял пальцы, чем премного озадачил обоих светлоголовых сорванцов. Насторожились, прохвосты. — Лис останься. Гаро, входите, наконец. Остальные свободны.

Кто-то громко сглотнул, и явно не один из бойцов.

— Лучше, если они... — начал струхнувший принц и был оборван на полуслове.

— Действительно, — щелкнув пальцами, с ним поспешил согласиться глава белой стаи, — свободы у них и так, хоть отбавляй. Лечше, если они потренируются. — И обратился к последним уцелевшим из стражи короля. — Двадцать кругов по внешнему полю, подтягивания не меньше пятидесяти и три заплыва через озеро...

Через какое озеро барон договорить не успел, да и солдаты бы не услышали. Кабинет заполнился щелчками обезвреженных арбалетов, после чего служивые с низким поклоном стремительно удалились за дверь. Иначе были бы посланы плавать на самое большое озеро столицы, да еще в доспехах. Они уже знают варварский пунктик в отношениях с людьми — не ограничивать издевательствах над ними.

— Итак, заговорщики, — Стафорд сложил мощные руки на груди и кривовато улыбнулся, — я вас внимательно слушаю...

Дерек с полупоклоном предложил щенку королевских кровей говорить первым, и стал в стороне, чуть позади него. Страхует, чтобы не сбежал? Или желает поймать принца во время обморока?

— Думаю, — пространно начал венценосный, кося взглядом на Лиса, — список гостей, которых мы расположим в домике Роза Шампань, был немного неожиданным.

— Немного, — подтвердил оборотень, не меняя позы.

— И вас вполне могли удивить имена некоторых приглашенных персон.

— Вполне.

— А возникшие вопросы, потребовали ответов...

— Можно и так сказать, — нагло ухмыльнулся Стафорд. — Ваше Высочество, заканчивайте с туманными формулировками, иначе, мы тут простоим до утра. Ответьте прямо, зачем вы пригласили предателей короны во дворец?

— А разве леди Сивер в их числе? — удивился щенок.

— Гаро!

Рычащий окрик барона подействовал на него отрезвляюще, тут же отпали ненужные вопросы и витиеватые отступления. Принц прямо ответил:

— Я хочу, чтобы вы допросили всех, кто включен в этот список!

В кабинете наступила глухая тишина, кажется, даже часы удивленно остановились от такой напористости. А ведь до сих пор все без исключения считали принца слабохарактерным щенком, не умеющим принимать твердых решений. Барон восхищенно присвистнул.

— Дерек, ты только что проиграл мне двадцать золотых, — ухмыльнулся глава белой стаи, — кровь Табира не растворяется.

Волки слаженно улыбнулись и плавно шагнули к высокородному.

— Что?! — не понял принц, с удивлением переводя взгляд с одного на другого. И вдруг встрепенулся и даже плечи расправил, чтобы заявить свысока с надлежащей венценосному серьезностью. — Барон, я сын своего отца и сомневаться в этом не позволю.

— Мы так же не сомневаемся... уже.

Еще одна ехидная реплика, но Гаро на нее внимания не обратил.

— А что касается допроса, то я не говорил о пытках, — заявил он с долей пренебрежения к любимым методам Табира IV.

— Что же вы предлагаете, Ваше Высочество? — издевательски протянул Белый варвар, и вместе с Лисом выжидательно замер.

— Мы поступим проще и незаметнее, — уверенно ответил принц. В его руках блеснула знакомая барону склянка. Та самая, что наполнена окрашенной водой. — Это сыворотка истины, созданная по записям некроманта. Всего одна капля в бокал и человек расскажет все без утайки...

Все-таки Ариша была права, Гаро сам признался. С опозданием, но все же, сам.

Оборотни вновь незаметно переглянулись, на этот раз без подспудной ехидцы во взорах. Первым заговорил барон, осторожно и тщательно подбирая слова.

— Вы..., хм, Ваше Высочество, позвольте узнать, — вы проверяли действие сыворотки? На людях или... волках белого братства?

— Нет.

Честный ответ, прямой взгляд в глаза. Не врет.

— Открывали склянку?

— Нет.

Врет, но даже дыхание не участилось. Неужели сам пил? Это не противоречит первому ответу, но выставляет принца в совсем невыгодном свете.

— А вы уверены, что именно этот эликсир находится в ваших руках?

Принц окончательно расслабился и без стеснения заявил:

— Его по моей просьбе изготовила Ариша. Думаю, верить этой девушке, вы так же склонны, как и я.

Стафорд прищурился и пристальным взглядом окинул повеселевшего венценосного. Догадка пришла сама собой:

— Она написала вам о том, что мне все известно?

— Да, — ухмыльнулся наглец, отчасти напоминая Дерека. Все-таки Лисье бешенство прогрессирует, оно теперь передает не только нездоровую тягу к шуткам, но и повадки оборотня. Пора с этим как-то кардинально разобраться.

— Интересно... — черный взгляд главы стаи переместился на Дерека, — друг мой верный, а каким образом наше Высочество ведет тайную переписку с Аришей через тебя?

Тот пожал плечами, с выразительным недоумением уставившись на молодого храбреца королевских кровей.

— Гаро, — проникновенно начал Стафорд, — других птиц, кроме наших соколов, вы не использовали, я прав?

— Да.

— И вложений в сообщения не делали, иначе мы бы это быстро просекли, так?

Паршивец кивнул и, выпростав руки перед собой мирным тоном сообщил:

— Не стройте догадок, барон, все просто.

— Насколько просто?

— Я использовал средство невидимки. Вы не чувствуете его на нюх, и оно прозрачно после высыхания. Поэтому когда впитываются чернила видимого письма, я пишу тайное настойкой ирда между строк.

Дерек хохотнул и принц, приободренный этой реакцией, беззаботно продолжил:

— Ранее я использовал молоко, но вы бы его быстро обна..., — тут его взгляд метнулся к медленно звереющему Стафорду, и Гаро умолк, судорожно и громко сглотнув.

— А позвольте узнать, — сквозь зубы спросил барон, — как она читали эти ваши... прозрачные строки?

Венценосный в поиске поддержки посмотрел на светлоголового сына ночи и неосознанно шагнул к нему. А тот, махнув рукой, дал добро на искреннюю правду. Мол, не волнуйтесь, в случае чего я помогу отбиться. Принц внял, но еще не совсем поверил, поэтому сделал за спину оборотня еще один шаг и отвечал с едва уловимым заиканием. Тягуче.

— По-по-о-сле про-о-глажки утю-ю-югом, строки становятся видимы. Они приобретают ореховый оттенок.

— Когда и при каких обстоятельствах вы поделились с Аришей секретом такой переписки?

— Было время... — уклончиво ответил принц и повел плечами, словно бы сбрасывая с них неприятные воспоминания.

Так-так, выходит, в тот раз, когда она осмотрела спину мальчишки, он рассказывал не только о недопонимании в семье, воспитательных мерах, но и поделился секретной информацией.

— Еще вопросы? — глухо поинтересовался принц.

— Нет, — Стафорд протянул руку раскрытой ладонью вверх, чтобы взять состав, — я с радостью добуду для вас информацию, Ваше Высочество.

— С нетерпением буду ждать, — Гаро вручил оборотню склянку с подкрашенной водой и вышел, чеканя шаг.

— Расстроился, — заметил Дерек с грустью.

— Еще бы, — варвар сжал склянку до хруста и неожиданно резко обратился к другу. — Ты шел сюда, зная обо всем?

— Нет, я не знал ничего. А Гаро с некоторых пор опасается говорить с тобой без предварительной разведки. Вот и попросил узнать, соблаговолишь ли ты, мой барон, выслушать его до конца или предварительно изобьешь до полусмерти.

— Прекрати паясничать, — варвар выбросил в камин осколки от склянки, спросил раздраженно: — О списке гостей как узнал?

— О! А вот это отдельная история. — Развеселился, поганец и протянул главе стаи платок. Стафорд взял его и, вытирая руки, он все еще хмурился, понимая, что сейчас услышит очередную сказку от Лиса.

— Только представь, иду я к тебе в кабинет с королевской миссией, а из-за поворота навстречу мне вылетает взъерошенный Ивен Нильский. Красный, едва ли не рычащий и мокрый. У него в одной руке букет цветов, в другой пустая ваза...

— Остыть пытался, — отмахнулся барон, — он так же воду из ваз использовал, когда мы вели в Ларвии диспуты.

— Да-да помню, — поспешно согласился светлоголовый и задумчиво продолжил, — но знаешь, вот тут уже и я уподобился Гаро и решил прощупать почву на твой счет, а попутно забрать у Ивена вазу и цветы. — Заявив это, он заразительно улыбнулся и полушепотом спросил: — Что будешь делать теперь?

Белый варвар криво оскалился, процедив сквозь зубы:

— Развезу приглашения для персон из этого списка...

3.

— Ари, нам пора.

Горячее дыхание коснулось шеи, я вздрогнула и не удержала лица и скривилась, проклиная. Будь неладен Ыг Горер Отту прямой потомок бесека.

Больше недели в дороге, но я уже люто ненавижу и этого человека и его обращение ко мне: "Ари". Из его уст укороченное имя звучит противно, гадостно даже. И передергивает всякий раз, когда меня зовет этот хладнокровный лицемер! Подлый пакостник и прощелыга! Убийца! Беспощадный зверь, хоть и не волк, но давно уже не человек. Да в сравнении с ним Увыр Хотский простоватый мальчишка, который в лоб сообщает, что хочет получить. А этот... мерзкий человек, и он не бесек вовсе, а хуже!

— Еще минуту, — дернув плечом, сбросила руку пирата и продолжила осматривать очередного мужчину, которому "не повезло", как любит говорил Ыго.

А последние дни говорил он так действительно часто, ибо удивительное обстоятельство, куда бы мы ни приехали на ночлег, кому-нибудь да "не везло"! В первой таверне хозяин заведения заболел чернухой. Во вторую ночь на соседнем постоялом дворе отравилась женщина средних лет и два ее сына, из омута предсмертных видений мне вывести их удалось, а дальше пришлось перепоручить их местному знахарю, так как бесек спешил. И чем дальше мы ехали, тем хуже становилось всем вокруг. Вот и в тихом городке Тавилле стоило нам явиться, так вспыхнул пожар, три часа бушевал и превратил в пепелище две городские улицы. Я до самой ночи людей лечила, не поднимая головы, а добросердечный пират решил уступить свою комнату погорельцам и напросился ко мне. Уставшая, я спорить и не стала, на нашем пути вскоре будут пролегать голые степи, там стеной и дверью отгородиться не получится, так что пусть спит.

И он заверил, что пол, покрытый толстым ковром, самое удобное место для него. Но стоит ли говорить, что я проснулась средь ночи в крепких мужских объятиях, прижатая к матрасу мускулистой голой ногой. Хорошо, что Датог младший строго настрого запретил на ночь раздеваться, даже если душно совсем. Я-то думала, что в одежде спать сподручно для скорых сборов, а на самом деле...! Да уж! Может горные наемники и не гнилой народ, но этот, Ыг, явно изнутри чахотным мхом покрылся.

Решив, что я завтра с ним поговорю, с трудом выбралась из кровати и спустилась вниз. В зале таверны так же были люди, кто-то спал у стены, кто-то сидел, подперев голову, и жаловался на Божью несправедливость, а другие вместе с хозяином пили, как ни странно чай, и говорили о произошедшем. Попросив воды, тихо присела за свободный столик. Мужики долго спорили и даже ругались, предлагая на кулаках разобраться, кто тут прав, но обошлось без драк, все устали. Зато к рассвету, не смотря на разногласия, они сошлись в одном: пожар вызвал поджог. И не был он на руку ни градоправителю, ни купцам местным, ни простому городскому народу. Всем досталось.

— Приезжий напакостил, — молвил один из пожилых, — и уехал. Ветер переменчивый был, с ним никак не просчитаешь, в какую сторону полыхнет. А ему, видать, все равно было, поджег и уехал.

— У меня как раз сегодня трое сдали комнаты, — задумчиво сообщил хозяин таверны, — оплатили на неделю вперед, а съехали раньше.

— И у Хаваря, говорят, кто-то сегодня деньги требовал назад, ибо спешат...

— Найти и убить! — рыкнул тот, у которого руки тканевыми лоскутами покрыты по самые локти.

— Или поколотить, хотя бы, а потом страже сдать, — внес лепту сидящий здесь же торговец рыбы, дородный северянин.

— Если найдем...

— Найдем.

Нашли они поджигателей или нет, я не узнала. Мы с Ыго уехали еще на рассвете.

Правду сказать, о той ночи с пиратом поговорить не смогла. Слов не нашла, чтобы пристыдить, упрекнуть, напомнить об уговоре и обязательствах, которые он подписал и обязался, сопроводить к родной деревеньке и оставить в покое. Оробела, глядя в его смеющиеся глаза, язык проглотила. Поначалу обиделась, потом поняла, не пришло еще время для разговора на равных. Он-то знает, что сказать хочу и ухмыляется свысока, словно бы мне деться некуда и отомстить нечем. В чем-то он прав был, да не во всем.

Когда в степи на ночь остались, я ужин приготовила и бросила пару травок в огонь, часа не прошло бывшего пирата грозу моря Оттари в сон сморило, крепко. Всю ночь и до самого обеда следующего дня спал, не просыпаясь. А когда очнулся на меня с наглой ухмылкой уже не смотрел и сказать что-либо поостерегся.

То-то же! И Ыг Горер затих на два дня, пока мы мчались по степи. Не пытался приобнять, помочь слезть с лошади, заправить мой локон за ухо и с многозначительным взглядом взять за руку.

Думал, я соскучусь по этим раздражающим нежностям? Фигушки! Бесеков я теперь знаю хорошо, не просто в глаза видела, но и лечила. До сих пор помню гневный тираду Хотского, о том, что я отныне их сестра младшая, любимая и почитаемая, которую должно охранять, а не лапать, благодарить, а не пытаться убить. И говорил он это, держа меня за руку, чтобы парни его группы на всю жизнь запомнили, как я выгляжу и кем им прихожусь. К слову, я тогда времени даром тоже не теряла, запоминала их всех, вот такими: бледными и сердитыми. Чтобы впредь десятой дорогой обходить и никогда с ними не сталкиваться. Потому что нет у горных наемников ни совести, ни чести, ни верности, лишь злости излишек, а доброты недостает, как солнца зимой.

Поняла я это еще тогда, ну а с Ыго просто удостоверилась. И нельзя его полу-бесеком назвать, он чистокровный сын своего племени.

Когда мы с ним в леса въехали, мужчина все еще отстранено держался, даже о прошлых своих заслугах не говорил, не пытался впечатлить своими подвигами и хитростью, но стоило остановиться на ночлег, так его словно бы подменили...

Сдернув меня с лошади, накрутил тугую косу на кулак и, оттянув ее назад, заставил смотреть на себя: