Божественная любовь

— Эй, сестра, наш братец-вампир, похоже, сейчас сапоги скинет! — заорал с порога Джей, пинком открывая дверь в апартаменты богини. Маленький паж едва успел отскочить, чтобы его не расплющило в лепешку.

Принцесса поморщилась от очередного за последнюю семидневку вопля и отложила толстый альбом. Ввалившиеся в гостиную нежданные и незваные братья в первую секунду ничего кроме досады у принцессы не вызвали. Но очевидная немощь Энтиора заставила богиню сменить гнев на милость по большей части из любопытства. Вор, скинувший проблему на руки сестре, вернее, на ее диван, любезно дал короткую справку:

— Плелся к тебе, я подтащил. Кэлер сейчас где-то в городе. Отправить к тебе, коль подвернется? Я все равно в 'Лапочку' собирался.

— Нет, спасибо, дорогой, разберусь, — отмахнулась Элия от предложения вызвать штатного лекаря семьи, к которому не стеснялись обращаться за помощью безумно гордые родственники. Врачевал Кэлер всегда безвозмездно и никогда ему в голову даже не приходило стребовать что-то со своих. Те сами находили возможность расплатиться с щедрым братом по максимуму, оказать какую-то услугу, подкинуть деньжат или выгодную работенку. Джей как-то раз даже нарочно проиграл барду в кости.

— Тогда пока, драгоценная, если, конечно, не хочешь оставить нашего бледного красавчика валяться на диванчике и составить мне компанию, — ухмыльнулся принц, приобнимая богиню и скользя в мимолетной ласке по нежному шелку шеи кончиком острого носа. Ловкие пальцы свободной руки поиграли со шнуровкой платья.

— В другой раз, — принцесса машинально потрепала брата по светлым вихрам и слегка шлепнула по игривым пальчикам.

Джей усмехнулся, принимая правила старой как мир игры, которую вел в одни ворота: 'не сегодня, но когда-нибудь непременно я своего добьюсь!', помахал на прощанье и, весело насвистывая сквозь зубы, удалился. Выяснять какой недуг одолел братца-вампира, откладывая развлечения, у принца не было никакого желания. Вот если бы Элия попросила помощи и что-то пообещала взамен. А так, нет уж! Энтиор сволочь живучая, даже если его кто-то особенно любящий траванул или проклял, проблюется и выживет. Холодной тени над богом не витало, Посланец Смерти в затылок не дышал, а значит, и заморачиваться особенно не стоило.

Элия села на диван рядом с больным. Добравшись до сестры, тот почти отключился от реальности, вероятно подсознательно целиком положившись на помощь своей стради. Богиня приподняла и положила голову брата к себе на колени, не столько для удобства мужчины, сколько ради наилучшей позы для анализа и осмотра. Всмотрелась в лицо вампира, побледневшее более обычного, и стала сканировать его общее состояние. Машинально Элия перебирала длинные пряди черных волос, разметавшихся в легком живописном беспорядке. Даже сейчас шевелюра рассыпалась так, словно ее специально укладывали для придания модели эффектного вида. Энтиор сначала лежал почти неподвижно, грудь вздымалась от тяжелого дыхания, длинные стрелы темных ресниц с чуть загнутыми кончиками были влажны, тонкие ноздри хищного носа подрагивали, обрезались скулы, яркие губы стали бледно-розовыми.

Богиня закончила обследование и в задумчивости потерла подбородок. Брату действительно было плохо, вот только все физические страдания Энтиора являлись не более чем побочным эффектом воздействия некоей силой на его душу и божественную суть. И от этой самой силы, завязшей в тонких структурах вампира, словно осколки раскрошившегося наконечника стрелы в теле, и язвивших незримые плетения, веяло чем-то очень знакомым и родным. Классифицировав это дуновение по родственному признаку, Элия пришла к догадке относительно истоков недуга вампира и рецепта лечения.

Целительница призвала свою божественную силу и направила ее широким потоком на балансирующего на грани сознания брата.

Сила любви омывала саму суть Энтиора, вымывая из нее жгучие крупинки чужеродного происхождения, причинявшие богу страдания. Понадобилось почти полчаса, чтобы последний крохотный осколок, точно крупинка соли, растворился в мощном потоке энергии. Дыхание принца стало ровнее, и пусть его глубина не изменилась, но характер стал другим, губы покраснели, кончики белоснежных лезвий клыков показались наружу, голова запрокинулась, подставляя царственный изгиб шеи, где лихорадочно пульсировала вена. Вся поза Энтиора из страдальческой стала томной, исполненной неги и страстного ожидания.

Элия еще раз просканировала состояние брата, сняла остаточное воздействие своего дара и пробормотала под нос 'Похоже, Злат был прав'. Богиня думала о не столь далеком Новогодье, когда Повелитель Межуровнья гостил в королевском замке Лоуленда. В тот день Бэль, забегавшая к сестре поболтать и поиграть, и познакомилась с Драконом Бездны, вернее с самой безобидной из его масок. Полуприкрыв глаза и откинувшись на спинку дивана, богиня окунулась в воспоминания.

— Все, детка, мне пора, — объявила Элия, как только паж доложил о приходе Злата.

— Время покажет, — пожала плечами богиня и предложила: — Пойдем, представление скоро начнется.

Пальцы Элии скользили по полночным локонам красавца Энтиора, об одном взгляде которого грезила не одна тысяча прелестнейших дев многих миров, но мысли богини витали совершенно в иных сферах, отличных от эротических переживаний.

Буквально через несколько минут после того, как богиня закончила сеанс воспоминаний, принц пришел в себя. Ресницы затрепетали, веки медленно, — обостренные инстинкты охотника подсказывали, что он в полной безопасности, а значит, можно никуда не спешить, — приоткрылись, являя затуманенный сладострастным сном взор.

— Стради, — вздохнул Энтиор, рука, вопреки всему томному виду взметнулась с быстротой жалящей змеи, перехватила кисть сестры, поднесла к устам. Вампир коснулся поцелуем запястья принцессы. Помолчал секунду, оценивая свое состояние, вздохнул с самым искренним облегчением и признал: — Благодарю, милая! Ты меня спасла! Я не знаю, что это было, но в одном уверен точно — это было кошмарно и виновата во всем Бэль!

Имя кузины принц буквально выплюнул, как какую-то гадость, попавшую в рот.

— Присаживайся и расскажи, дорогой, — предложила Элия, намекая, что ее колени может быть и самое удобное, но все-таки не самое лучшее с точки зрения их обладательницы место для преклонения головы.

Принц присел, с брезгливой неприязнью покосился на мокрые по вине сучки-служанки одежды (такого рода живописности Энтиор не ценил, если только не создавал самолично на жертве при помощи плети и кинжала!). Переступая через привычки, бог прищелкнул пальцами. Активировалось заклятье смены костюма. Разумеется, новое облачение вампира ничуть не походило на прежнее, если только своей элегантностью и изысканным изяществом. Безупречный внешний вид и хорошее физическое самочувствие несколько восстановили душевное равновесие оскорбленного в той же степени, сколь и испуганного странным происшествием бога.

Приняв элегантную позу, Энтиор вкратце поведал сестре о досадном происшествии, благородных намерениях хорошенько поучить нерадивую идиотку, неуместном вмешательстве малявки-кузины и странном недуге, постигшем его.

— Ясно, дорогой, — кивнула Богиня Логики, полностью удовлетворенная, даже довольная рассказом брата, подтвердившим ее изначальную версию.

— Элия? — капризно переспросил брат, прося поделиться своими соображениями.

— Ты отчасти сам виноват в происшедшем, отчасти же случившееся можно трактовать как случайность, — начала принцесса.

— Я? — изумился до глубины души самовлюбленный принц, полагавший себя исключительно несчастной жертвой трагических обстоятельств.

— Если арбалет взведен, болт неизбежно отправится в полет, — промолвила Элия, цитируя старую как мир истину. — Ты стал крючком.

Вампир изогнул губы в гримасе недоверия, однако перечить стради не рискнул, ожидая дальнейших пояснений, которые могли бы удовлетворить его.

— Полагаю, сегодня ты стал первым свидетелем проявления божественной сути Мирабэль. Нет, дорогой, я говорю не о силе исцеления, явленной несколько лет назад при врачевании сломанной руки и носа Нрэна, а о милосердии. Этой грани дара нашей кузины не дано было проявиться в полной мере, когда дело касалось самой Бэль. Но сегодня она вступилась за нуждающееся в помощи создание и произошла вспышка-проявление дара. Ты — Бог Боли — диаметрально противоположный ей — попал под удар первого мощнейшего всплеска силы Богини Милосердия и был ранен. Мне пришлось потрудиться, залечивая твои травмы. Сегодня ты получил хороший урок, мой драгоценный, отныне Бэль вовсе не беззащитна. Возможно, она не даст тебе отпора, если пожелаешь оскорбить, но коль речь пойдет о тех, кто нуждается в защите, девочка будет сражаться отважно.

— Она малявка.... — недоверчиво, не желая верить в такие отвратительные новости, процедил Энтиор.

— Жуки цвирки меньше ногтя на мизинце, однако, противоядие от их укуса ты примешь незамедлительно, — до тошноты логично возразила принцесса. — И не стоит тебе слишком яриться на Бэль. Сознательно она не нанесла бы тебе такого вреда. Пока она не научится контролировать дар, будет действовать инстинктивно. Будь осторожнее в своих развлечениях там, где рискуешь столкнуться с кузиной.

— Отвратительно, — бог был раздосадован и даже немного испуган, наверное, в такой же степени, как если б обнаружил в своей кровати выводок цвирков, этих ярко-алых жучков из аранийских джунглей — истинного бича любителей экзотики, отправлявшихся в дебри за диковинными животными. Почему-то эти самые любители ничуть не радовались, когда их находили маленькие жучки — самые что ни на есть экзотические эндемики Арана.

— Энтиор, бездельник, живо в мой кабинет, — рыкнул король Лимбер, врываясь заклятьем связи в беседу, в которой страдалец-вампир думал найти некоторое успокоение и сочувствие.

Впрочем, последнего со стороны обожаемой стради не чувствовалось ни в малейшей степени. По какому-то недоразумению прекрасная Элия была привязана к мерзкой младшей кузине и не разделяла неприязни брата к выродку-полуэльфийке.

Бог явственно почувствовал, что им с Бэль не ужиться в замке, а значит, надо сделать все, чтобы мелкая тварь, способная причинить ему такую боль своей клятой силой, исчезла из Лоуленда, исчезла любым путем и как можно скорее! Мелькнули и тут же были отброшены мысли о наемных убийцах, ядах и глубоких водах прудов в Садах Всех Миров и озер в Гранде...

— Я сказал, немедленно! Потом с Элией пощебечешь, — уже громче рявкнул король, видя, что сын и не думает отрывать филей от дивана.

— Иду, папа, — томно возвел очи к лепнине потолка принц с самым демонстративно-страдальческим видом 'за что мне нынче все эти муки', и исчез, не забыв извиниться перед сестрой: — Прости, стради.

А принцесса тихо позвала:

— Источник!

Мерцание солнечных бликов на люстре стало чуть более ярким, собралось в золотистый, чтоб не выбиваться из цветовой гаммы комнаты, шарик и слетело на ладонь к богине. Нет, конечно, проявляться перед Элией в плотском обличье было куда интереснее, но такой облик имел и явные минусы. Первым из них было неумение Сил прятать свои чувства посредством мимики, интонаций и жестов. Почему-то Источник полагал состояние чистой энергии более удачным для сокрытия чувств, во всяком случае, относительного сокрытия.

— Прекрасный день, — поздоровались Силы несколько неуверенно.

Они подозревали: разговор пойдет о Бэль, но в каком именно русле, предугадать не могли и чуточку нервничали. Не будет ли Богиня Логики злиться на то, что они не сумели предугадать вспышку дара девушки и защитить Энтиора.

— Пожалуй, — согласилась с официальными словами приветствия принцесса и тем ослабила нервное напряжение Сил. Нервов-то у них, конечно, не было, но интенсивно психовать получалось превосходно и без этой, казалось бы, необходимой физической составляющей. — Я права насчет сестренки?

— Воистину, о Богиня Логики, твои выводы безупречны! Ныне принцесса Мирабэль является Богиней Исцеления и Милосердия. И сила ее такова, что в минуты праведного гнева, она становится губительна для темных богов, — золотистый шарик прокатился по ладони Элии, поглаживая ее и чуть щекоча искорками, и прибавил, не собираясь разыгрывать перед принцессой всеведение и всезнание: — Э-э, прости, я такого никогда раньше не видел и даже не знал, что такое возможно. Вот и проглядел слияние родственных божественных сил. Считается, что светлые боги не могут своей светлой силой причинить темным физические или моральные муки, но Бэль...

— Нечто уникальное, — подсказала подходящее слово Элия, постукивая пальчиками по подлокотнику. — Милосердие было явлено нам первым из новых даров. А кто-то в первую очередь говорил о склонности к мятежу.