Страна городов 2 книга

Уроки почтения к старшим тоже преподали пришельцы — учителя, подчеркнуто уважительно относясь к старшим — старейшинам племен, вождям и шаманам, матерям родов. Точно можно сказать, что на много лун пути вокруг уже никто не оставлял своих родителей в осеннем лесу с вязанкой дров на смерть. Такое "попирание" древних обычаев никого из молодежи не напрягало, а уж самих стариков... А вот культ новой женской богини — Гигиены, охраняющей детей и матерей, дающей охотникам — силу и невидимость на охоте, приживался куда трудней. Главным образом, что жрицы новой богини требовали от верующих омывать тело — не реже одного раза в неделю, даже в пору холодов, а руки и лицо — перед тем, как принимать пищу! Строгая богиня через своих адептов, вернее — адепток, ибо основными ее поклонницами стали женщины, требовала мыть руки, пищу — мясо и растения перед готовкой, запрещала, есть сырое мясо, немытые ягоды и коренья. Ослушников она сурово наказывала болезнями и червяками в животе. На Острове таких лечили весьма неохотно. Шаманы, после того, как побывали у Учителя — Рода, на Острове, тоже стали горячими приверженцами прежде осуждаемых Учителей, рушивших старые порядки. Еще бы! Учитель передал им тайное знание, познакомил с Духами — Покровителями, давшими народу его Заповеди, и пригласил шаманов — вежливо, между прочим, нести свет нового Знания в племена и роды. Не отказался никто. Кто знает, то ли причиной были богатые дары шаманам и колдунам, толи еще чего, только теперь они в лечении активно пользовались не только бубнами и пляской у костров, но и разными порошками пришельцев. Непонятно что помогало больше, только теперь их усилия помогали больным лучше. В особо сложных случаях колдун не стеснялся послать на Остров помощника, или съездить туда самому — пообщаться с коллегами по ремеслу — невиданное допрежь дело, а то и отвезти больного либо раненого на Остров Веры, в больницу — как это место называли Пришельцы, да так и привилось это название.

Племена, живущие поблизости от Священного Озера, все чаще называли себя Племенами Рода — так называлось племя на Острове, или, иногда — племенами Академии, поглядывая на дальних соседей иной раз и свысока — а как еще глядеть на тех, то до сих пор бегает с каменными топорами и не моет рожу по утрам! "Дикари-с, господа — троглодиты, что с них взять, с убогих! "— выраженьице, по слухам, принадлежавшее одному из главных помощников Великого Учителя — Антону Ким, Наставнику по Физре — предмету непонятному, изнурительному, но делающему изучающего его быстрым, подобно оленю, мощным — как носорог, ловким — как дикий кот.

Гонец сам слышал, как эти слова произнес по поводу дальних соседей Антон на Острове, за что сразу же был поощрен Матерью племени Рода — Великой Элей, Елью, подпирающей Небо — звонким подзатыльником. Все местные знали, что подзатыльником она может наградить только самого близкого. Когда Сайгак спросил, что надо сделать, что бы удостоиться касания божественной руки Верховной Жрицы, обласканной самой Богиней Гигиеной, то услышал — уже от Самого Учителя — сморозь какую ни будь глупость, то же получишь незамедлительно! Гонец понял, что Антон что то заморозил с помощью магии, и взгрустнул до таких высот ему не подняться никогда, — он только поджигать с помощью кресала костер может, а замораживать — нет. Придется довольствоваться скромной ролью городского гонца.

Сайгак, закончив обстругивать рукоять дубины, задумчиво стал выглаживать поверхность малым ножичком — что б поудобнее ложилась в ладони — дрын получился солидный, "двуручный".

Лохматое семейство терпеливо ждало начала банкета — когда же человек упадет вниз. Помощь задерживалась. Могло случиться и такое — дым мог развеяться над верхушками деревьев, и дозорные его могли не заметить.

Небо быстро серело — собиралась летняя гроза. Тучи клубились, приобретая мрачные серые тона, пока еще сухая гроза — без дождя, лопалась стрелами синих разрядов в тучах. Становилось все неуютней. При необходимости гонец мог просидеть на ветке хоть бы и неделю, но наказ старших гнал его вперед. Тем более, что волки без напряжения ту же неделю могли его караулить — изредка отвлекаясь поочередно, что бы слегка перекусить, к примеру, мышью. Поэтому Сайгак, последний раз примерившись к полученной в результате долгого труда дубине, совсем уже было решился прыгать вниз, что бы с помощью этого нехитрого аргумента в споре с хищниками, попробовать их убедить в пользе вегетарианства, но случай повернул события на поляне в другу сторону.

* * *

Громко лопнуло над поляной, на краю которой расположился неудачливый посланец, небо, и мертвенно — белая молния ударила в ее центр. Запахло грозовой свежестью — сидящему на дереве было невдомек, что это озон, появляющийся в атмосфере после воздействия на кислород воздуха электричеством, но он был, конечно, далек от подобных экскурсов в природу явлений окружающего мира. Одновременно с ударом молнии на поляну из ниоткуда посыпались странные вещи — тесаные ящики из дерева — такие делали в Академии для хранения особо ценных предметов в кладовых и помещениях, только "академики" свои изделия окрашивали, а эти были неокрашенные. Вместе с ящиками на поляну упало несколько человек в пятнистой одежде — покрой такого одеяния гонец не раз видел у воинов Стражи, только костюмы стражников были из тонкой замши — она меньше рвется в лесу, а рубашки из грубого полотна они носили под кожаной одеждой. Эти же люди были в полностью тканой одежде. Видно было, что они ошеломлены случившимся, и возможно, ничего не видят вокруг себя. Волки же особенно не испугались природного явления— эка невидаль, молния! И стая бросилась на людей, стремясь воспользоваться преимуществом — пока люди не ориентируются, можно было загрызть их без помех.

Хищник неолитического времени чаще смотрел на человека как деликатесную добавку к меню, которой можно полакомиться без особых трудностей. Человеку еще не одну тысячу лет придётся отучать их от этого пагубного, граничащего с несовместимостью для жизни, заблуждения. Гонец мог бы, конечно, воспользоваться тем, что внимание стаи отвлечено и, и попытаться спастись бегом. Но... Наверно, сказалось влияние Академии. Люди стали воспринимать себя не только членами одного маленького рода, кочующего в необозримой степи или лесу, но и гражданами большей общности — складывающейся Страны Городов, где каждый может рассчитывать на помощь, к какому роду бы он не принадлежал изначально. И сейчас, разве он не за помощью от островитян торопился по поручению старейшин Города?

Поэтому, прыгнув поближе к луку, оставленному при падении, Сайгак рывком натянул тетиву и стал пускать стрелы в серых разбойников, не особо заботясь о попадании в убойные места, а лишь бы попасть и отвлечь. Там, глядишь, и люди придут в себя, и помогут. А нет — он уже иодин справится. Стрелы пошли одна за другой, и нужный эффект был достигнут — из десятка пара стрел попала в задние части туловищ зверей, и стая, как по команде развернулась, стала медленно наступать на врага, оказавшегося не ко времени таким "зубастым". Подранки подвывая и припадая на раненые ноги следовали в арьергарде. Так как волки шли медленно, гонец уже тщательно прицелившись, уложил переднего матерого самца, и, отбросив лук, поудобней перехватив дубину, стал ждать нападения. Тем временем, — видимо окончательно очухавшись, один из пришельцев плавным движением левой руки вытащил из-за спины странную конструкцию — похожую на лук, но странной формы, с колесиками на концах, так же плавно, но быстро правой рукой потянул так же из — за спины стрелу — видимо там был закреплен колчан со стрелами. Мгновение — и две стрелы мелькнув росчерком, впились под лопатки оставшимся невредимыми хищников. Другой человек — с кожей черного цвета, похожий на одного из молодых Учителей, но постарше, поднял копье, лежавшее рядом, и метнул его в подранка. Копье с длинным наконечником, не похоже на те, что делали в округе, пронзило насквозь подранка, а оставшийся живым волк увидев столь короткую и убедительную расправу над родственниками, попытался покинуть поляну. Реализовать это душеспасительное намерение ему не дал тот же чернокожий. Так как расстояние было около пятидесяти метров, следовало прицелиться получше, и Сайгак потянул время с выцеливанием. Человек с луком не мог выстрелить, находясь в створе между целью и чернокожим. Тот же, на бегу выхватив оружие из убитого волка, снова метнул его.

"Неплохо",— подумал гонец: " Из наших мало кто может так. На четыре полных руки, метко кинуть копье." Он по привычке считал по пальцам — полными руками— по десять, просто руками — по пять...

Лучник, из свалившихся с неба обернулся к гонцу, и произнес:

— Ну что, спаситель, давай знакомиться?

Гонец немного удивился, что явно не из племени Рода люди, но говорят хорошо на языке Академии, но — почему бы и нет, ведь первые Учителя тоже упали с неба, вежливо, но с жутким акцентом, ответил:

— Давайте, поо-ооснакомимся! С-стравстфуйте! Ми-енья зфать — Саигагкх, сын рода Кри-емней!

— Ох-ренеть! Шеф, тут дикарь по русски болтает... Идите сюда!

— Не т-тикхарь! Т-дикари — кто т-аа-ле-ко ши-феот, они — не знать мет-талл, гигиен-на, мно-г-хо не с-нать! Мы — лют-ти Ак-кад-демии. Мы — знать мно-гхо. Мы — Род. Племя Род — по-ольшой, малый — мой — Кри— е мень. Есс— ть есс-че мно-ого других малых род. Вс-се большой Род. Вс-се — семья. Так г-ховорит Уч-чит-тель!

— Мама дорогая! Он меня еще и нормам общежития учит! Обалдеть! Шеф, ну

шеф! Идите же скорее!

К лучнику подошел коренастый плотный мужчина, видимо, тот, к кому и обращался лучник.

— Ну, что блажишь, Сема?

— Ты что, правда по русски говорить можешь? Это он уже обратился к гонцу.

— Могу. Пок-ка пло-охо. Мало говорю. Уч-чит-тель — сказал — говори мног-го,пут-тет лутше. Я говорью. Но редко — мало пок-ка знающих высок-кую речь!

— Не, ну ни фига себе! Встрял в разговор лучник.

— Точно этот препод выжил, значит не врал ботаник! Класс!

— Так что, сейчас забираем Вашего сына — и дело сделано, домой?

— М-да... Домой... Раздумчиво протянул подошедший.

— Можно и домой, если ничего не помешает!

— А чему тут мешать? Эй, друг индейцев, дорогу к русским, то есть к Учителю — знаешь?

— Знаю. Если в сердцах ваших нет злобы к Академии — проведу.

— Какой такой злобы? Ты че, офонарел? Веди давай, пока не накостыляли по шеям! Чудо первобытное, его от волков спасли, можно сказать — из зубов вытащили, а он еще кобенится! Вскипел лучник.

— Подожди, Семен, не мельтеши. Не восстанавливай против нас людей. Тем более,чтои мы,и они нужны друг другу... Урезонил буйного подчиненного старший.

— Ту лучше скажи, там, как ты сказал, в Академии, мой сын — его Федор зовут, -есть? Как он? Мужчина явно волновался, и волнение ясно было написано на его лице.

— Сергей Петрович, не волнуйтесь, Вам же вредно — вон и доктор подтвердит, тут же забеспокоился Семен.

— Ну, ты.. воин инчучун, че молчишь? Есть там у вас Федор, сын этого человека?

— Про сына этого человека не знаю. Все племена вокруг — давно уже дети нашего вождя — так мы решили...

— Да ты че, издеваешься что ли? Федор там есть?

— Один человек — Федор — да, из учителей — он есть.

— Ну, и как он там?

— Вам лучше не сердить этого сына нашего вождя — он охраняет Академию со своими людьми. Со Стражей. И он очень не любит, когда обижают соплеменников. Наказывает за это даже первых детей Учителя, спустившихся вместе с ним с Великого Неба. А вы кричите на меня. Так нехорошо. Кто не умеет в себе удержать крика — нехороший человек. Надо говорить спокойно, а не хвататься за лук, если тебе не нравится ответ -так говорит Учитель.

— Так. Семен. Прекратил базар. Парень, между прочим, правильно говорит. Как тебя зовут? Как твое имя?

— Са-а-йгхак!!! Сын рода Кре-емнья!

— Сайгак, сын Кремня?

— Да!

— Извини, если обидели нечаянно — повинился старший мужчина.

-Ты можешь проводить нас к Академии? Похоже, что мы заблудились, попав сюда, и нам надо срочно увидеть вашего Учителя, потому что мы тоже его родственники.

— Эт-то правда?

— Правда, клянусь.

— Ид-дем. Я отдам Учителю письмо от старейшин Города, и сообщу ему о вас. Если Федор разрешит — васс рас-сместят в дом-ме гостей!

Спустя немногое время, оставив двух человек для охраны вещей, упавших с неба, небольшая группа пустилась в недалекий путь к Острову Веры, настолько быстро, насколько пришельцы могли следовать, не отставая, за легконогим гонцом.

Быстрый темп, взятый Сайгаком, все таки позволял на ходу обмениваться впечатлениями, и пришельцы негромко переговаривались, топая по нахоженной тропе, пытаясь строить догадки по поводу странного Учителя и его "детей" в количестве союза окрестных племен. Но, не придя к единому мнению, решили узнать все на месте.

Дождь подарков с небес на острове Веры

Пока Быстрый Сайгак "развлекался", сидя на сосне и кидаясь шишками в волчью семейку, а затем перерабатывал ее же с помощью свалившихся с неба товарищей в свежие заготовки для телогреек и шапок, на Острове Веры, на центральной площади, разворачивалось действо другого рода. Начался дождь. То есть не совсем обычный, но дождь. Он падал с неба, но падали вместо капелек воды ящики. Отлично обработанные, из свежего теса, неокрашенные разных размеров. Хотя падали они в основном на площадь Советов, но при падении ломались и обломки разлетались далеко. Поэтому население благоразумно попряталось в зоне прямой видимости, но на расстоянии, до которого обломки не долетали. Народ сидел по кустам и землянкам, наслаждаясь незапланированным представлением, и комментировал особенно "удачные" падения, когда ящик грохался на землю или на другие такие же "гостинцы с неба", и разлетался красивым веером осколков. "Ящичный дождик" шел с раннего утра двадцать второго июня и сопровождался сполохами атмосферного электричества вокруг падающих предметов. Случившийся рядом Антон Ким быстро смекнул, что "это жу-жу-жу неспроста" и разослал посыльных во все концы, и вскоре, отбросив все дела, все племя Рода от мала до велика, собралось у места феномена. Стража, во главе с Федькой — кто бы сомневался! Явилась за исключением несущих службу в дозорах, в полном составе, и все, как один, обвешанные оружием до бровей. Я прихромал из лазарета — мне Ромка, посовещавшись с Элей, разрешил ходить.

Я так себе думаю. Врачи и прочий медперсонал только притворяются человеколюбцами и гуманитариями. А попади к ним в руки, связанный и беспомощный, как я с Мурзиком — бедный, бедный котик, — залечат до смерти и превратят остаток жизни в филиал преисподней! Но, вот фиквам, господа эскулапы — если пациент хочет жить — медицина бессильна! И я бодро притащился к поляне в самый разгар "ящикопада", и имел удовольствие наблюдать за его завершением. К вечеру тара стала падать значительно реже, и на солидную груду целых ящиков и обломков от них грохнулось три бесчувственные тушки — совсем как мы, пять лет назад. Причем одна — первая, точнее — первый, явно влетел не своей волею, а от могучего пинка в нижнюю часть организма. Этот субъект уж очень напоминал физика — лирика из оставленного пять лет назад и пятнадцать тысяч лет вперед лагерчя археологической партии. Такой же худой, только борода стала понеряшливей и взгляд совсем уж безумный. Следом упало двое мужиков возраста около тридцати в камуфляжных комках и блочными луками за плечами в налучьях. Пока люди были без сознания, стражники, повинуясь беззвучным командам Феди, быстренько освободили пришельцев от колюще — режущих предметов, и аккуратно уложили на песочек. С неба падали обломки слегка измельченной оргтехники — о том, что это именно части компьютеров и мониторов, можно было угадать только по сохранившимся характерным деталям корпусов.