Новогодний аттракцион

Баба-Яга затряслась от злости.

— Ух, если бы ты нам сейчас твои разбойники не нужны были, я бы тебе такой сглаз засандалила! — возопила она. — Тоже мне принц песчаных карьеров!

— Да я со своей пещерой чудес любого принца за пояс заткну! — завопил в ответ гла-варь разбойников.

— Какая пещера? Какие богатства? — захохотала колдунья. — Да их все у тебя Али-Баба спёр!

— Не поминай его при мне! — уже не завопил, а взвыл Абу-Хасан. — Я из него фарш сделаю! Котлету! Рагу! Я его в масле на медленном огне сварю! На вертеле зажарю! На мэл-кие кусочки парежу! Гиенам скормлю, шакалам!

— Кончай базар! — рявкнул подковылявший Бармалей. — Тащите Оленя в наше логово! Ух, я ему рога пообломаю! Что я с ним сделаю, я сам не знаю, что я с ним сделаю! Но я такое сделаю!... А вы что стоите, рты пораскрывали? — заорал он на разбойников. — Шевелитесь, о, сосуды греха! Быстро, быстро, быстро, о, помесь шакала и ехидны! О, жалкие пожиратели плова и халвы! Недостойные потомки погонщиков верблюдов! О, презренная помесь гиены и гадюки!

Разбойники сначала опешили от красочных ругательств Бармалея, но потом восхи-щённо загалдели, ловко втащили Быстролётные Сани Оленя на соединённые вместе четверо розвальней и впряглись в них сами. Бармалей свистнул, крикнул, и Сорок Разбойников поволокли сани с катером и Оленем к лесу.

— Все песню выучили? — грозно спросил Бармалей.

— Все, все... — нестройно отозвались Сорок Разбойников.

— Ну, тогда начнём, — прокашлялся Бармалей и затянул:

Ходы крутые роет,

Подземный умный крот.

Нормальные герои

Всегда идут в обход!

— Нормальные герои / Всегда идут в обход! — нестройным хором подхватили Сорок Разбойников песню.

— Не чувствую радости в голосах! — опять рявкнул Бармалей. — Веселее!

В обход идти понятно,

Не очень-то легко,

Не очень-то приятно,

И очень далеко!

— Не очень-то приятно / И очень далеко! — старательно возопили разбойники.

— Молодцы! — подбодрил их Бармалей:

Глупцы героев строят

Бросаются вперёд.

Нормальные герои

Всегда наоборот!

— Нормальные герои / Всегда наоборот! — опять вступили сорок глоток.

Эта немузыкальная какофония уже через три секунды достала Оленя. И когда Барма-лей набрал в грудь воздух, чтобы начать очередной куплет, Олень издал свой трубный рёв, которым он извещал соперников о вызове на турнир за благосклонность прекрасной важен-ки. Бармалей замер с раскрытым ртом, потом из его горла вырвался звук, напоминающий вопль кота, которому наступили на лапу или хвост.

— Ну, все, Олень, ты попал! — откашлявшись, сказал Бармалей. — Хотел я тебя только связать, но теперь придётся ограбить и убить. Я тебя зарежу, утоплю и повешу одновремен-но!

— Ничему вас жизнь не научила, — насмешливо отозвался Олень. — Предупреждал же вас доктор Айболит: погубят тебя слишком широкие возможности.

— Не вспоминай этого докторишку!!!

— Ну что вы, как можно? Прекрасный врач! Он мне как-то левую заднюю ногу ле-чил...

— Не буди во мне зверя, сохатый!

— Да-да, а то он вскочит и убежит! А, во-вторых, я не сохатый. Сохатый — это лось, а я — Северный Олень. Кстати, какая оценка была у вас по зоологии в школе?

— Я в школу не ходил!

— И напрасно! Я как вспоминаю школу Северных Оленей, так тепло на душе становится! Кстати, я ходил в один класс с оленёнком Рудольфом. Он ходит в упряжке кузена нашего Деда Мороза — Санта-Клауса. Если будете себя хорошо вести, я замолвлю за вас словечко, и Рудольф пришлёт свой автограф.

— Всё, ты меня достал! — яростно взвыл Бармалей. — Ох, какой я злой! Ты ещё не зна-ешь, какой я злой, а когда узнаешь, ты пожалеешь, что узнал, потому что когда ты узнаешь, какой я злой, тебе станет страшно, что ты знаешь, какой я злой, а я сам себя боюсь, какой я злой, и когда ты узнаешь, какой я злой, потому что ты ещё не знаешь, какой я злой, и никто ещё не знает, какой я злой, а вот когда ты узнаешь...

Олень звучно зевнул. Бармалей осёкся.

— Продолжайте, продолжайте, почтенный, я вас слушаю, — кивнул Олень. — И прошу прощения, что столь не деликатно зевнул.

— А что я говорил-то? — наморщил лоб Бармалей.

— Что-то про то, что я чего-то не знаю, но когда узнаю, то буду жутко расстроен тем, что узнал, потому что никто не знает про то, что потом узнают, а когда узнают, то вы сами не знаете, что все знают.

Олень умолк и простодушно посмотрел на Бармалея. Разбойник пытался что-то по-нять из слов Оленя, но это было непосильной задачей для его ума. Олень шумно вздохнул и с видом полной безнадёжности возвёл очи горе. И увидел в ветвях белку. Разбойники уже успели подтащить розвальни с Санями к опушке леса. Белка испугано смотрела на связанного Оленя и на разбойников. Олень начал усиленно подмигивать ей. Сначала белка опешила, но потом разобралась, что за катер на воздушной подушке тащат в лес разбойники, поняла, кто этот Олень связанный. И белка стремглав промчалась по ветвям деревьев в своё гнездо, схватила трубку телефона, быстро набрала номер и торопливо зацокала в микрофон.

А разбойники продолжали тянуть розвальни с Санями и Оленем и через лесную чащу. Бурелом становился всё непроходимее. Но Баба-Яга только цыкала на лесную глухомань и бурелом, и они послушно расступались в стороны.

И тут один из Сорока Разбойников заметил у корневищ поваленной сосны снежный холм, над которым струился едва заметный парок. Он с радостным воплем сорвал с плеч винтовку и сунулся в медвежью берлогу. Лес озарила вспышка, у берлоги остались только валенки разбойника, а сам он с визгом взвился под небеса, повисел там немного и с воем пикирующего бомбардировщика сверзился вниз. Его вытащили из ямы в промерзшей земле, вернули на место свёрнутую на бок челюсть, похлопали по щекам. Глаза разбойника, со-бравшиеся в кучку, разошлись на свои места, в них перестало двоиться, и он отчётливо уви-дел медведя. Разъярённый Топтыгин стоял, уперев левую лапу в бок, а правой манил к себе разбойника когтем указательного пальца. Разбойник в ужасе взвился, но его поймали и по-ставили на место. Топтыгин сплюнул в досаде и полез обратно в берлогу. Ещё один разбой-ник торопливо подскочил к берлоге, подхватил валенки своего приятеля и тут же дал дёру.

Остальные разбойники тем временем продолжали тянуть розвальни. Лес расступался перед ними и смыкался за их спинами. О былом ознобе и думать забыли. Разбойники были все в мыле, от них валил пар. Казалось, плюнь на любого из них, так зашипит.

Большая поляна с избушкой на курьих ножках открылась внезапно. У самого леса за избушкой стояла большая железная клетка, за её ржавыми прутьями томились Большая Мед-ведица и Умка. Оленя бесцеремонно запихнули в эту клетку.

Он обвёл её взглядом и вздохнул:

— Да, это не "Пале-Роял" и не "Хилтон". Эти субъекты явно не обременены багажом вежливости. Пригласить в гости и даже не предложить чашечку кофе.

— А нас они вообще только недавно развязали, — пожаловался Умка.

— Сочувствую, юноша. Этим свинтусам не помешает получить несколько уроков веж-ливости и хороших манер. Надеюсь, Дед Мороз им в этом поможет.



Незнакомец на другой стороне воронки ещё раз огляделся по сторонам.

— Алло, уважаемый, — вновь окликнул он Старичка-лесовичка. — Куда это меня угораз-дило загреметь? Я что-то не понял, как в лесу оказался! Вроде как в городе был, а теперь где? И там "Пернатые" вусмерть бьются сейчас, а я прохлаждаюсь! Эй, кто там меня сюда выдернул? Возвращай назад! — он хотел ещё что-то добавить, но осёкся и замер, увидев при-ближающихся Козу, семерых козлят, трёх поросят и Красную Шапочку, и только присвист-нул. — Эт, куда ж меня занесло?

— А как вас зовут? — крикнула Катя.

— Да Хвостом меня зовите, я к прозвищу привык. А так я — Звёздный Рейнджер, первая рота, взвод "Орланы".

— Хвост? Звёздные Рейнджеры? — переглянулись Катя, Игорь и богатыри. — Ничего не понимаем...

— Ага, так же как и я, — кивнул Хвост. — А вы кто такие?

Старичок-лесовичок, Катя, Игорь и богатыри представились. Хвост только присвист-нул:

— Ребятам расскажу, что семерых козлят с тремя поросятами видел, да ещё Красную Шапочку, они попадают... — он помолчал и добавил: — От хохота. Оно и понятно, привыкли дело с всякими разными драконами иметь.

Но тут он умолк и ещё раз присмотрелся к богатырям, их оружию и мотоциклам и во-обще схватился за голову:

— Мама, роди меня обратно! Ну, чёрт с ним, козлята, поросята, Красная Шапочка,... но богатыри на мотоциклах и с пулемётами! Да толпа ни в жисть не поверит, если я про такое расскажу!

— А поросят с пушкой или волка с "базукой" не хотите? — весело спросил Игорь.

— Так, всё, я сошёл с ума, — спокойно сказал Хвост. — Как говорила фрекен Бок, нельзя столько смотреть телевизор, вернее ди-ви-ди. Ущипните кто-нибудь меня...

Илья Муромец с удовольствием выполнил просьбу, от чего Хвост с воплем взвился над верхушками деревьев.

— Эй, граждане, полегче, — с шипением потёр он руку, приземлившись. — Я вам не же-лезный, клещами мять не надо.

— Ну, что, убедился, что всё это наяву? — хитро улыбаясь, спросил Лесовик.

— Угу, — буркнул Хвост, — весь в синяках от таких убеждений.

— А вы откуда вообще? — спросил Игорь.

— Я? Да я же уже говорил — Звёздный Рейнджер Звёздного Линкора. Шастаем по раз-ным вселенным, смотрим как там дела. А тут вы влезли. Непорядок. Придётся вам меня об-ратно возвращать.

— А вот это проблема, — вздохнул Илья. — Кто-то Обережное Заклятие Запретного Кри-сталла тронул. И нарушилось тут у нас кое-что. Так что только Дед Мороз может это колдов-ство преодолеть. Вернее вернуть на место Обережное Заклятие.

— Дед Мороз? — фыркнул Хвост.

— А ты не фыркай, — осадил его Добрыня. — Дед Мороз в нашем мире — наипервейший чародей. Все остальные волшебники, волшебницы, колдуны, ведьмы и джинны, так, мелочь перед ним.

— А, ну, тогда ладно, — согласился Хвост. — Тогда поехали.

— Не торопись, не спеши, тут думать надо. С Запретным Кристаллом шутки плохи.

— А что это за фрукт такой — Запретный Кристалл?

— Это не фрукт, это кристалл такой, — с вздохом ответил Старичок-лесовичок. — Он об-ладает удивительным свойством: концентрировать в себе магические силы, многократно усиливать волшебные способности своего владельца. Если уметь им пользоваться, конечно. Без умения ничего не выйдет. Никто не знает, как и когда появился этот кристалл. Говорят, что он и есть средоточие всех магических сил Чародейского Мира.

Когда-то Запретным Кристаллом, правда, тогда он ещё так не назывался, попытался воспользоваться один чародей, чтобы над всем возвыситься и всех на колени поставить, всей магией Чародейского Мира завладеть. Но до конца довести своё дело не успел. Хотя уже почти все приготовления закончил, несколько линий на магических знаках прочертить осталось, да несколько слов и знаков магических дописать. Да не вышло. Светлые волшебники его одолели, развеяли в прах, а вот с кристаллом ничего поделать не смогли. Тогда, чтобы никто больше не смог всё чародейство мира себе подчинить, на него Обережное Заклятие наложили и забросили, в неведомые дали. Давно это было... и вот, видать, кто-то нашёлся, кто этот Кристалл разыскал и сумел Обережную Заклятие повредить. От этого всякие разные безобразия и творятся. Ну, да ладно, это наши заботы, а вам надо быстрее в свои миры возвращаться.

— Посмотрим, чьи это заботы, — только усмехнулся Хвост.

— Ну, что мы здесь застыли? — воспользовавшись моментом, сказала Коза. — Идёмте в дом, там и поговорим спокойно. Там как раз пироги с капустой, картошкой, да вареньем по-дошли.

При упоминании пирогов три богатыря дружно потёрли руки.

— Ох, любим мы повеселиться, особенно хорошо покушать!

— Тогда пойдёмте!

— Всенепременно, Машуня! А то ведь, пока доберёмся до терема Деда Мороза от го-лода животы подведёт!

Все они дружно направились к домику Козы. И никто не заметил в стороне, среди за-снеженных елей и ёлочек семерых всадников. Они сидели на огромных вороных конях, их плечи покрывали алые плащи, из-под них выглядывали рукояти клинков, у сёдел виднелись приклады карабинов. Но сразу же бросалось в глаза необыкновенное сходство шлемов всад-ников со шлемом Хвоста. Щитки шлемов скрывали верхнюю часть лиц. Остальное облаче-ние было каким-то переливчатым. Оно постоянно менялось, перетекало из одного в другое. Вот всадники были в кольчугах, но затем они превратились в пластинчатые доспехи, им на смену пришли кирасы, затем обычные кафтаны, кафтаны сменили куртки, затем драгунские мундиры. Причём такое непостоянство не вызывало никакого неудобства у всадников.

Чуть позади от семерых всадников на белоснежных кобылицах сидели три молодые девушки. Они были одеты в удобные дорожные одежды, поверх которых на их плечи были накинуты тёплые накидки на меху, на ногах у них были изящные меховые сапожки. Две де-вушки были удивительно похожи друг на друга, с густыми, очень длинными тёмно-рыжими волосами и зёлёно-карими глазами, третья девушка была голубоглазой златовлаской.

А ещё дальше на небольшой поляне рядом с четырьмя грифонами, смирно лежавши-ми на земле, стояли ещё четыре девушки. Они были одеты как воины, на поясах у них висели мечи, а за плечами — саадаки с луками и стрелами.

Всадник, стоявший чуть впереди остальных, перекинул ногу через луку седла, опёрся на неё локтем и подпёр подбородок.

— Какие мысли, командир? — спросил его через некоторое время один из всадников.

— От напряга скисли, — вздохнул Командир. — Что-то здесь твориться, причём не доб-рое.

— Богатырь и лесовик упомянули Запретный Кристалл...

— А что такое этот Запретный Кристалл, Ниндзя? Вернее, в чём его сила, ты знаешь? А ещё вернее, какую угрозу он несёт? И в чьих руках?

— Не-а!

— И я не знаю...

— Спроси у меня, командир, я всё знаю! — весело предложил ещё один всадник.

— Звóни, ты не попугай, а мы не удав, мартышка и слонёнок, — отмахнулся Командир.

— Ну вот, как всегда, хотел стать умным, а ты не даёшь, — скорбно вздохнул Звони.

— Уймись, Звони, лучше жуй свой дежурный бутерброд!

— Кошмарный ужас! Командир сам предлагает мне съесть дежурный бутерброд! В Африке все крокодилы сдохнут! Кстати, никто не в курсе какая сейчас погода в Африке? А то я на досуге в Шарм-эль-Шейх собрался...

— Звони, слопай хоть бегемота, только помолчи! — простонал Командир. — И Шарм-эль-Шейх не в Африке, а на Синае!

— Уже молчу! — мгновенно отозвался Звони.

Девушки на кобылицах только весело фыркнули.

Внезапно один из всадников резко перегнулся с седла и молниеносным движением схватил кого-то, прятавшегося в широких лапах ели. Небольшое существо с противным виз-гом забилось в его руках. Колпак слетел с его головы, открыл сморщенное лицо с крючкова-тым носом, горящие злобным огнём глазки, в перекошенном рту виднелись мелкие острые зубы.

— Ты смотри, какой у нас тут незваный гость, — усмехнулся всадник.

— Санта-Клаус опять какого-то соглядатая сцапал! — рассмеялся кто-то.