— А чё-то случилось? — напомнила Надя, из-за чего они оказались в прихожей, а затем и спальне.
— Вы не поверите: он испугался собственного отражения в зеркале.
— Ща проверим, — подсуетилась Надька. — Слышь, голодранец, глянь-ка сюда!
Она противопоставила ему своё зеркальце. Послышался крик.
— Надька, прекрати! — возмутилась мама.
— Действительно псих, — выдала бабуля. — Боюсь: одна церковь тут бессильна.
— А что если...
Надя скрылась.
— Куда это она понеслась?
— Я откуда знаю, ма.
— Ты же её мать.
— А сама — бабка!
Надька вернулась, держа в руках икону.
— Ты чё задумала, проказница?
— Дядя, глянь, чё покажу-то.
При виде лика на иконе тот успокоился, и даже заинтересовался.
— Понравилась "картинка"?
— Надя! Ты что такое говоришь?
— Побойся Бога, внучка! — вторила старуха дочери. — Опомнись!
Незнакомец протянул руку к иконе. Надя уступила её ему. Гость улыбнулся, и лик его на мгновение просветлел, а затем на глаза навернулись слёзы.
— Вы видите: он плачет!
— Довела-таки до слёз человека, проказница, — погрозила бабуля указательным пальцем внучке.
— Подурачилась и будет! Надо меру знать! — присовокупила мама. — Идём, красавчик!
Он не упирался, и они проследовали в ванную, откуда до Любы с Надькой донёсся очередной истошный крик. И грохот.
— Опять чего-то испугался! Уж не зеркала ли?
Они застукали незнакомца под душем.
— Кипятком облила или холодной водой обдала? — молвили наперебой бабуля и внучка.
— Да нормальную вроде пустила — не горячую и не холодную.
— Неужели он боится воды?
— Так мы нашли его после ливня в луже на обочине, — изумилась Вера.
Незнакомец прятался за шторой в ванне, закрываясь от душа, и с опаской поглядывал на воду.
— Он как ребёнок из пелёнок, — отметила Надька. И оказалась права.
— Ничего! Не привыкать! — заявила бабуля. — Я вырастила твою мать...
— Не ругайся, ба!
— И не думала, внучка! А затем ещё и тебя вынянчила, когда она училась, а затем работала. И этого уму-разуму научу. Всё проще — взрослый! Сам ходит, и на горшок садить не придётся, как и кормить.
Ошиблась. После ванной — душа, гость оказался на кухне, закутанный в полотенце. Его усадили за стол и подали еду.
— Завтрак, — пояснила Вера, продемонстрировав, что следует делать и как употреблять пищу.
— Я бы на твоём месте не стала давать ему вилку, а тем более нож, — убрала бабуля острый предмет. — С него вполне достаточно будет и одной ложки.
— Ага, а то и вовсе предложи руками кушать, — возмутилась Надя.
— Помолчи, проказница! Не встревай в разговор меж взрослыми людьми!
— И с кем мне тогда общаться, коль в этом доме я единственный ребёнок! С самой собой, что ли?
— Нет, но не всегда надо качать свои права!
— А что я сказала?
— Умного — ничего! Ешь и помалкивай! За столом не принято разговаривать!
— А сами чем занимаетесь, как не болтовнёй!
— Ешь! Кушай! Это вкусно, — молвила Вера, глядя на незнакомца.
— Тебе понравиться, — вновь вмешалась Надя.
Для начала незнакомец потянул носом запах, исходящий от еды в тарелке, и несказанно удивился собственному обонянию. Придвинулся лицом к завтраку.
— Ой! Вроде не пил! — подскочила бабуля.
Незнакомец воткнулся лицом в тарелку.
— Класс! — зашлась от смеха Надя. — Во дядя даёт! Отпад! Обалдеть! Кому рассказать — не поверят!
— Поэтому тебе сказали: молчи, — помогла Вера отнять голову гостю от еды, но не успела вытереть.
Тот облизнулся. Затем ещё раз — и не раз.
— Хм, похоже, что ему понравилась наша стряпня, — ухмыльнулась бабуля.
— Кто бы сомневался. Поди, проголодался, — отпустила Вера улыбку.
Как незнакомец вновь ухнул лицом в тарелку с едой.
— Питается как свинья, — не удержалась Надя от данного язвительного выражения. — И это взрослый человек!
— А тебе завидно?
— Скажешь тоже, ба! Хотя...
Надя сама повторила действие незнакомца.
— Вау! Супер!
Ей понравилось, а вот маме — не очень.
— Тоже мне курица нашлась! Вот так клюнешь носом иной раз и расквасишь!
Она взялась следом за гостя — усадила того, как должно, и дала ложку в руку, помогая ему зацепить на неё еду и поднести ко рту.
Незнакомец прильнул к ней вместо того, дабы просунуть в рот.
— Он неисправим, — снова хихикнула Надя.
После завтрака незнакомцу вновь пришлось наведаться в ванную. Вера умыла ему лицо и вымыла руки.
— Не мешало бы побрить, — вставилась Люба. — А то он зарос как лесников собака!
— И как ты себе это представляешь? Он лезвием пользоваться не умеет, как и бритвенным станком! Ещё испугается жужжания!
— А придётся рискнуть, ма, — подсуетилась Надя. И принесла механическую бритву.
— Ну, мужик! Докажи нам, бабам, что ты не хлюпик — не боишься бритвы!
Вера вставила штекер в розетку, и началось...
Незнакомец точно обезьяна прыгнул на перекладину штор в ванной и повис.
— И кто сказал, что он Петя тот или этот? — вопросила Надя.
— Питекантроп?
— Угу, ма. Когда только недавно с пальмы слез. И хвост я видела у него, но не сзади, как принято, а спереди! Одно слово — атавизм!
Бабуля не удержалась. Её обуял дикий приступ смеха.
— Ой, не могу! Уморила, внучка! Ах-ха-ха...
— Чего это с ней, ма, а?
— Видать, тоже плоха на голову стала.
Вера выключила механическую бритву.
— Падай вниз, макака, — поманила Надя незнакомца на грешную землю. — Я хоть и маленькая в отличие от тебя, однако, не боюсь этой жужжалки! Она не кусается! Это ж "BOСSH", от него не скроется ни одна твоя вошь!
— Это точно, — пришла в себя бабуля.
Они схватили незнакомца и принялись брить.
— А он оказывается, не умеет даже драться при таких-то телесных данных! Не мужик! — заключила Надя.
— Помалкивай, проказница! Это дело наживное! Стоит только показать и...
Докончить мысли вслух бабуля не успела. Незнакомец вырвался, и был таков.
— Теперь ищи ветра в поле!
— Ничего, ма! Найдём! Зато хоть в прятки есть с кем поиграть, — обрадовалась Надя.
— Хм, и то верно, внучка, — подмигнула бабуля. — Всё дело!
— Ох, — устала Вера.
Она не знала: радоваться ей данном подарку судьбы в лице незнакомца или плакать. Подалась со всеми.
— Ау, дядя! Ты где? Отзовись! Покажись! Мы не тронем больше тебя! Честное-пречестное! — звала Надя.
Тщетно. Он не подавал голоса. Они уже облазили всю квартиру.
— Не мог же он покинуть её. Дверь закрыта! — принялась старуха успокаивать дочь. — Надо ещё раз внимательно осмотреть все шкафы.
— О, а я моль нашла, — подала голос Надя. — И довольно крупную! Ишь жиры по шкафам подалась нагуливать!
— Чё-о-о...
Ей оказался незнакомец. Перепутав дверь шкафа с дверью в комнату, был там точно покойник в гробу — ни жив, ни мёртв, спав с лица.
— Бедненький, — подалась Вера к нему.
— Скорее бледненький, — вставилась старуха.
— В церковь пора! Самое время!
— В какой храм поедем тусоваться? — тут же заинтересовалась Надя.
— Молится, проказница! И на коленях!
— Чё, правда? Там и в угол ставят, ба?
— Если слушаться не будешь!
— Уже, — присмирела внучка.
Невидимая тень за пределами квартиры оживилась, заслышав: за пределы квартиры подались люди, и переместилась на дерево во дворе, а затем крышу, взирая вниз с антенны.
— Погодите! — остановилась бабуля. — Перекреститься забыли!
Девчонки повиновались.
— Вот теперь пошли на выход. С Богом!
Незнакомец замешкался, и процессия, хлопнув дверью, так и не вышла. Снаружи послышался грохот.
— Обана! Вот это да! — выглянула Надя утайкой за дверь.
На асфальте лежала огромная антенна, на которой сидела миг тому назад невидимая тень.
— А не задержись мы по воле незнакомца — всё — поминай, как звали!
Вера переглянулась с Любой, а затем обе женщины разом перевели взоры на незнакомца.
— Он спас нас!
— Ага, ма. Можно сказать: квиты с ним.
— Дальше предлагаю ехать, — вмешалась дочь.
И они побежали, а не пошли, спустившись на подземную стоянку — гараж для машин.
Тень потеряла их из виду, снова заметалась в бесконечных поисках заблудшей души, заглядывая на дороге в мимо проезжающие машины. То и дело случались ДТП. И их пока удавалось избежать женщинам с незнакомцем. А когда невидимая тень узрела беглянок, было слишком поздно что-либо изменить. Они проследовали за врата, ограждающие храм. Минуть их она при всём своём желании не смогла, как ни крутилась и не старалась. Все усилия пошли прахом.
Незнакомец остановился прямо напротив входа в церковь.
— Ну, чего опять случилось? — заинтересовалась Вера.
Тот обернулся назад. Тень отпрянула от ограждения и спряталась за одну из машин на платной стоянке.
— Не забудьте перекреститься. И ты, коль идёшь с нами в храм Божий! — заявила старуха. — Повторяй за мной! Во имя Отца, Сына и Святого Духа. Аминь!
Незнакомцу показались знакомыми данные слова, и последовавшее за ними троекратное крестное знамение. Однако он колебался.
— Не загораживай проход иным прихожанам!
Пришлось пройти внутрь церкви.
Тень заметалась среди машин на стоянке, и они принялись греметь противоугонными сигнализациями.
— С чего это вдруг?! — изумился охранник.
Не было ни порыва ветра, ни тем более живой души. Он находился там один и без собаки, что сидела у входа на привязи. Перекрестился.
Тень шарахнулась от него прочь и угодила в салон авто, принадлежащего Вере. Притаилась. Но, обнаружив иконки на панели управления сбоку, пулей выскочила наружу, пронёсшись огненным вихрем над охранником.
Видеть её тот не мог, зато ощутил жар.
— Свят-Свят-Свят, — ещё раз перекрестился он, обнаружив: его сторожевой пёс забился в угол и дрожит, не подав голоса при виде хозяина. Сам закрылся в "бытовке".
...Незнакомец со спутницами очутился в храме перед царскими вратами у иконостаса. Голова резко закружилась, и ему стало не по себе.
— Ой! — послышался крик. — Человеку плохо! Помогите!
Вера с мамой и дочерью не сразу опомнились, а лишь, когда узрели у ног тело незнакомца.
— Скорее, кто-нибудь, вызовите "скорую"!
— Не надо! Лучше позовите батюшку! Похоже, человек одержим бесами!
— Скажете тоже, — обступили спутницы незнакомца, никого не подпуская к нему, пока не явился настоятель церкви.
— Отче... — обратилась бабуля к нему. — Спасите грешную и заблудшую душу!
— Расступитесь, женщины! Не толпитесь! Дайте воздуху!
Священник прильнул к телу незнакомца, и проверил пульс, а заодно уловил дыхание, исходящее из уст.
— Всё в порядке! Он жив!
— А мы в том и не сомневались, — выдала Надя. — У него раны заживают прямо на глазах! Мои мама и бабуля тому свидетели!
Те закивали в такт словам ребёнка, говорящего непреложную истину.
Священник подхватил незнакомца под руки и потащил к себе в комнатушку при храме, куда проследовали три спутницы. Он прочитал над телом мужчины заступные молитвы и одарил крестным знамением, касаясь лба, рук и живота серебряным крестом, а затем положил его на него.
Послышался вздох облегчения.
— Ну, слава Богу! Обошлось! Не одержимый бесами, но душа его неспокойна! Что-то тревожит подспудно его разум и сознание.
— Уже заметили, батюшка, — заверила старуха.
— А теперь расскажите мне более подробно его историю.
— Да тут и рассказывать-то особо нечего, — продолжили Вера.
И Надя ляпнула:
— Мы нашли его вчера на обочине дороги в грязи и подобрали. Он умирал, а мы спасли его, а потом он сегодня нас, остановив. И антенна — хрясь!
— Помолчи, проказница, — приструнила ту бабуля.
— Ясно, — заключил священник.
— Неужели, батюшка, можно было что-либо понять из невнятного и несвязанного разговора этой балаболки?! — изумилась бабуля.
— Разумеется. Ведь устами ребёнка глаголет истина. Вы подобрали заблудшую душу, и теперь его крест — ваш крест! Вы в ответе за него!
— И что это означает? — заинтересовалась Вера.
— Должны... Нет, неправильно! ...Обязаны помочь ему всё вспомнить и разобраться в себе.
— А как вы определили, что у него нелады с головой? — удивилась Вера.
— До того, как стать священником, я успел поработать психиатром в...
— Психушке? — ввернула Надя.
— Доме скорби и душевнобольных. У вашего спутника вид лица блаженного.
— Значит он всё-таки псих? — заключила Люба.
— Не спешите делать скоропалительных выводов! Я лично этого не говорил! Возможно, что у него амнезия! Ведь любой человек, пережив какое-либо потрясение, теряет память!
— Да, точно! А его сбили машиной, но не мы! — вновь затараторила Надя.
— Верю! Тебе...
— Ну, слава Богу, — перекрестилась бабуля. — Помогите, батюшка! Нареките безымянного раба Божьего и даруйте ему христианское имя для начала новой жизни. Станьте для него крестным отцом.
— Быть посему, — согласился священник.
— Ой! Храни тя Господь, отче! Ты не зря носишь рясу и свой сан! И дай Бог здоровья на многие лета!
— Аминь... — не удержалась Надя.
Мама пожурила её, а священник в ответ улыбнулся.
— Всё правильно. Верьте в Святую церковь и обрящите Царствие Небесное! Но помните: его не так просто заслужить! Предстоит претерпеть муки и страдания, как и стойко их перенести! Вы готовы?
Женщины оробели на миг. Ожил незнакомец, подав голос. Из груди вырвался вздох облегчения. И они опомнились.
Начался обряд крещения, и после него незнакомец обрёл имя. Его нарекли...
Священник предложил на выбор своему крестнику ряд имён. Тот остановил свой выбор на двух.
— Так Сергий или Серафим?
Оба имени были знакомы не понаслышке незнакомцу из прошлой жизни, и он колебался, делая окончательный выбор.
— Не тормози, — настояла Надя. — Что так будешь сокращённо называться Серым, что иначе...
Тут уж священник пожурил словоохотливую девчонку. Той не следовало мешать и вмешиваться в выбор человека.
— Се...
— Ну-ну-ну...
Взгляд незнакомца устремился на иконостас, и ему на глаза попались крылатые серафимы и херувимы. Выбор был сделан окончательно в пользу второго имени. Человек получил некое озарение свыше. Именем Серафима его и нарёк священник, выступив в роли крёстного отца. На том посещение церкви не закончилось. Вновь названный со своими спутницами отслужил, отстояв божественную литургию, а затем причастился, одаряемый святой водой и просвиркой. И ему на душе сразу стало покойно и хорошо. Лик его просветлел, а вот разум оставался затуманен. Что-то по-прежнему давило на него изнутри, какая-то неведомая скорбь по утраченному безвозвратно времени.
— Не сразу всё прояснится, — дал понять священник: не стоит уповать только на одного Господа Бога. — У него нас множество, а он у нас един! Некоторые свои проблемы придётся решать самим. А иначе для чего нам дарована Им жизнь на грешной земле в бренном теле! Не для одних же утех и услад! Вспомните заповеди, и грехи, особенно семь смертных! И помните о них, как и том, что я вам сказал, да и писано в Библии, Псалтыри и молитвословах!
