"Я обязательно вернусь за вами!" — мысленно обещаю гибнущим на моих глазах подругам и товарищам.
Защитников корабля становится меньше и меньше. Федералы закрывают второй люк шлюза, чтобы сохранить нужный и их раненым воздух, шаг за шагом продолжая пробиваться к рубке. Каждый метр коридоров "Победителя" недёшево им даётся. Но вот уже только поворот отделяет врага от цели, наших осталось мало. Норт пытается узнать, кто ещё жив в отсеках, но динамики отвечают лишь слабым шипением.
Все, кто в рубке, вскидывают оружие — и сволочи получают по полной программе: из федеральных скафандров в дверях навалена целая баррикада. Кто-то призывает моих ребят сдаться, но они отвечают лишь выстрелами. Бой скоротечен, убиты уже Дахол и Ратг, погибли Саул и Эйкви. Один из вражеских лучей режет могучий торс Сакара, и Вета остаётся одна среди плавающих в рубке трупов. Стоя посредине, в облаках кровавых брызг, она продолжает яростно жать на спуск, разя нападающих.
И тот роковой луч...
Отделяется душа моей девочки. Втроём мы подхватываем её, надёжно удерживая в крепких объятиях. Чувствуя смятенное, бестелесное сознание, я страшно боюсь одного: только бы потрясение от всего этого не повредило Вете рассудка!
Спустя мгновение мы в медотсеке "Солнца". Не торопясь, детально повторяю всю последовательность работы эжектора, и чувствую, как бдительный МК уже фиксирует происшедшую трансплантацию. Начинается проверка параметров. Кажется, всё в норме, и мы можем вернуться в свои тела...
ВЕТА
Воздух уже довольно разрежен, от радиации во рту был противный металлический привкус, из носа то и дело шла кровь. Тошнило, кружилась голова. Но когда враги попробовали сунуться в рубку, все мы открыли ураганный огонь. Несколько ублюдков получили, как полагалось, завоняло палёным мясом, и их тела в застывших на магнитных подошвах скафандрах загородили двери.
Это дало нам несколько секунд передышки, пока федералы не оттащили трупы. Сакар был рядом, пытался чуть ли не прикрывать, но какой во всём этом смысл. Тем, кто не хотел в плен, а иных, думаю, среди нас не было, оставалась от силы минута жизни. Да случись по-другому, жить я всё равно не хотела. Власта, единственная моя, лежала сейчас в металлическом гробу, и не было силы, способной вернуть её к жизни. Что же я без неё? Кто я?
Нервный голос, усиленный внешним динамиком боевого скафандра, проорал из-за угла:
-Сдавайтесь, и получите жизнь!!
Закусив губу, я нажала спуск, усмехаясь: "А на кой мне она, козёл!" Луч выхватил из дверной коробки кусок металла, кто-то там неуклюже шарахнулся в сторону. Снова завизжали лучемёты и бластеры, кромсая тела. Закружились в невесомости головы, руки, ещё державшие оружие.
Слева раздался короткий хрип, и меня забрызгало кровью.
Я поняла, что это значит, но до судорог в пальцах продолжала давить на спуск, зло радуясь тому, что впереди от моих рук принял смерть ещё один гад.
А потом ударила вспышка, полоснула чудовищной болью через живот к груди. Судорожно выдохнув, я в последний раз обложила их всех — и потонула в темноте...
* * *
Тихо как.
Что за чёрт?
Провела по лбу тыльной стороной ладони, на руке остались крупные капли холодного пота. Дико колотит сердце, словно собирается выпрыгнуть из груди.
Облизнув сухие губы, пощупала под собою кровать. Кровать как кровать, совершенно обычная. Подрагивает слегка от гула двигателей.
Слабо светит ночник, и на часах три с минутами.
Это наша с Властой каюта, та самая, куда я забежала несколько минут назад, чтобы переодеться!
Но шкаф с одеждой закрыт, и оба бластера на своих местах.
И тот, Властин любимый, который я сама положила ей в ячейку, вот же он!
Ни хр-рена не понимаю.
Скосила глаза.
Она ровно дышит во сне. Живая, здоровая!!!
Так это был сон, растак его и разэдак?! Ни фига себе, а вчера и в рот ни капли не брали. Кошмар какой, уф-ф...
За всю жизнь ничего ужаснее не снилось.
Да ярко, реально, прямо как в жизни!
Значит, мы ещё на пути к Мелиру.
А этот паскудный сон неспроста! Когда она проснётся, надо обязательно рассказать, вдруг это предвидение, и там действительно засада? Но Власта и не подумает изменить план только из-за какого-то вшивого сна.
Беспокойно шевельнувшись, я случайно задела её бедро. Власта мыкнула во сне, заворочалась. На меня вдруг накатила нежность, нестерпимо захотелось обнять, но не могла же я разбудить подругу! Стала рассматривать её тело, и вдруг она повернулась, сама положила мне на живот тяжёлую руку.
Что-то внутри оборвалось, лопнула во мне какая-то звеневшая струна безумного напряжения, и из глаз хлынули слёзы. Я разевала рот, словно рыба на суше, боясь пошевелиться, а по щекам текли настоящие ручьи. И тут Власта, окончательно проснувшись, стала вытирать мне лицо. От её прикосновений я совершенно безудержно разрыдалась, мы обнялись. Я запрыгнула на любимую, обхватила, стиснула руками и ногами, покрыв бесчисленными поцелуями, твердя в беспамятстве: "ты жива, ты жива, ты жива..."
-Ну не надо, Вет, что с тобой, сон плохой приснился? — она погладила грудь, и по телу мгновенно разлилось ласковое тепло.
Я прижалась к ней, обняла, удивляясь, — откуда во мне вдруг столько силы: вдавила свои груди в её так, что едва не сломала рёбра. Мы стали исступлённо целоваться, волны дурмана окатывали непрерывно, одна за другой. Внизу живота сами собой стали судорожно, рывками сокращаться мышцы, творилось что-то невообразимое, я обалдела совершенно, будто не пару часов назад мы в этой постели довели себя до полного изнеможения.
Поняв, Власта легко вскинула меня на вытянутые руки, подержала секунду, любуясь, и перевернула. Я увидела её вздрогнувшие бёдра, одновременно почувствовав, как она покрывает меня нежными, сильными поцелуями. Не сдержав крика, зарылась в её хмелящие волосы...
Когда вернулась способность соображать, в памяти опять всплыл тот ночной кошмар. Тряхнув головой, я безуспешно попыталась избавиться от него. Переползла в нормальное положение, ещё раз удивившись невероятной лёгкости своего тела, взяла большую Властину ладонь.
-Сон плохой видела, а если расскажешь — не сбудется.
Власта посмотрела странно, потом почему-то отвела глаза. Что это с ней такое?
-Знаешь, что я тебе скажу... — она опустила другую руку и выудила из-под кровати полную бутылку. -Сейчас всё уже позади, всё прошло. Беспокоиться не о чем, но ты всё равно лучше выпей как следует, потому что это был не сон.
Сердце ёкнуло, и я вцепилась в бутылку, левой продолжая держаться за Власту. Чувство было такое, что без этих двух самых реальных для меня сейчас ощущений, обязательно сойду с ума.
Присосавшись к горлышку, глотала огненную жидкость до тех пор, пока не почувствовала, что задыхаюсь. Ополовинив сосуд, очень осторожно поставила его на пол:
-Хороший на том свете артон, дери его мать!
Власта громко расхохоталась, прижала к себе, прошагала двумя пальцами по моему тощему боку, шутливо "считая рёбра". Опять с наслаждением распластавшись на ней, как на широкой постели, я призналась, что от артона лучше понимать происходящее не стала.
И она начала по порядку.
Как очнулась на борту "Хеллы", узнав, что пробыла в анабиозе 602 с лишним года. Как не верила капитану, смотрела видеозапись с "Победителя", шесть веков дрейфовавшего в пространстве с нашими останками. Как узнала, что такое трансплантация интеллекта...
Алкоголь ударил уже в голову, но меня всё равно отчего-то стало колотить крупной дрожью. Подскочив к зеркалу, зажгла свет, принялась тщательно разглядывать себя, продолжая слушать невероятный и жуткий рассказ.
Да моё это лицо, мои брови и глаза, мой нос, губы и подбородок.
Ну, по крайней мере, очень похоже... Я провела ладонью по правому боку, куда врезался луч. Никаких следов...
Ага! Ногти, вот! С шестнадцати я тщательнейшим образом следила за ними, убивая на это немало времени. А теперь ногти вдруг оказались коротко острижены, и ни малейшего следа маникюра... Подняла ногу, пристально глянув на пальцы ступни — то же самое. Найдя материальное подтверждение тому, что слышала, забралась в постель снова. Власта повернулась на бок, мы тесно сплелись ногами, а сверху она набросила покрывало. Сладкая истома охватила тело, постепенно я смогла согреться, прижимаясь к горячему твёрдому животу.
Слушала про то, что сотворила Берта с Ониском, про то, что эта паскуда жива до сих пор. "Друзья встречаются вновь!" — издевательски подумала о Берте. И без слов ясно, что теперь портить воздух ей осталось недолго.
С интересом узнала о дикарке с далёкой планеты, которую терзал капитан "Хеллы", о том, как истязают женщин на той самой "Земле". Узнала про Спарелл и два миллиарда кредитов на счёте. Про девушек с Хлои и ревность Элос.
"Дорогуша в своём репертуаре", — подумала я. -"Тебе всегда был нужен, по меньшей мере, корабль любовниц, и горе той, которая это не понимает".
А она рассказывала дальше — о кошмарной судьбе цивилизации Даммера, об отважной девушке-онискианке, выжившей в подземных лабиринтах среди озверевших диких людоедов. Про взбесившийся Ревон-IV, едва не погубивший их всех, а потом вместо этого преподнесший власть и могущество, не снившиеся людям.
И о том, как они смогли вернуться в прошлое. На "Победитель"...
-Так что эта каюта, — Власта помахала пальцем по сторонам, — ненастоящая. Хочешь увидеть, где мы сейчас на самом деле?
Энергично закивав, я высунула нос из-под покрывала, приготовившись к чуду, и всё-таки до конца ещё в него не веря.
Власта негромко произнесла:
-Солнце, верни обычный интерьер этой спальни.
Подёрнулось туманом, утратило чёткость всё, что было вокруг. Исчезало зеркало, в которое я смотрелась, растворился в воздухе экран коммуникатора с часами, ночник, дверь, шкаф, остальная мебель. Испарились переборки, палуба, растаяло всё, кроме нашей кровати, да непонятно как висящего в воздухе оружия. Исчезли даже чуть слышный гул двигателей и вибрация.
Возникло новое, удивительное!
Высоченный, сводчатый и ажурный потолок, сияющая миллионами граней великолепная дворцовая люстра. Чудесные ковры, красивейшие скульптуры, и, наконец, громадное, во всю стену, распахнутое окно. Это была большая, роскошно убранная спальня, но больше всего меня влекло окно, тёмно-синее небо планеты с редкими точками утренних звёзд. Власта откинула покрывало, и я устремилась к нему.
Восхитительный вид!
Яркая полоса горизонта отделяла небесный бархат от безмолвной глади моря. Прямо из спальни к воде вели несколько белокаменных ступеней, последняя из которых исчезала в волнах. Влажное тепло, солоноватый, неповторимый запах выманили меня наружу, я оказалась на террасе, опутанной вьющейся зелёной лозой. Почувствовав рядом движение, протянула руку, — на ступеньки вышла Власта. Потянувшись, она как всегда заставила любоваться своей мощью и красотой.
Закричали где-то морские птицы, вдруг небольшая стайка их пронеслась метрах в пятнадцати над нами. Любимая сошла по ступеням, ногой разбудила едва колышущуюся воду, обернулась ко мне с приглашающим жестом.
Перестав понимать, что вообще происходит, где тут явь, а где иллюзия, я боялась оказаться в смешном положении: если мы на корабле, море-то не может быть настоящим! Но Власта плюхнулась в воду, подняв огромную тучу брызг, и только тогда я осмелилась последовать примеру.
Море оказалось достаточно мокрым, холодноватым, и даже солёным на вкус. Проплыв несколько метров, мы нырнули почти одновременно. Было уже глубоко, а звезда едва показалась над горизонтом, не давая достаточно света. Открыв под водой глаза, я увидела на глубине колышущуюся сине-чёрную мглу, и поспешила вернуться наверх. Мокрая голова Власты, фыркая, появилась рядом.
Мы были уже метрах в тридцати от берега, и сейчас я могла оценить, как смотрится наше жильё со стороны. Небольшое строение совершенно утопало в пышной тропической зелени. Бухточку с двух сторон теснили скалистые утёсы, густо поросшие буйной растительностью. Наливалось голубизной небо, и жёлтый диск звезды уже пылал вовсю, поднимаясь над горизонтом. Водная гладь, ровная, словно зеркало, лишь изредка подёргивалась рябью.
Рядом с Властой я увидела панцирь огромной морской черепахи, всплывшей на поверхность.
-Хватайся! Это робот, я хочу покататься,— она показала на удобную ручку с моей стороны плоского панциря.
Взявшись за "черепаху" с обеих сторон, через секунду мы уже летели по водной глади с бешеной скоростью. Я чувствовала, что у машины вполне хватит сил нести нас по воздуху, она неслась так стремительно, что мы буквально глиссировали, поднимая ногами высоченные фонтаны сверкающих брызг. Описав большую дугу, "черепаха" выключила двигатель. По инерции промчались ещё несколько метров, потом Власта крикнула: "Отпускай!". Робот тут же исчез на глубине, а мы уже самостоятельно доплыли до берега, тяжело дыша, блаженно растянулись на песке. Пляжик был рядом с белокаменной лестницей.
Море теперь размеренно накатывало пологими волнами, шипящей пеной лизавшими ноги. Золотой звёздный свет заливал сиянием всё вокруг, приятно лаская кожу. Вода блестела, а на поверхности её уже появились заметные волны. Прибой начал постепенно захлёстывать нас по пояс, игриво пытаясь стащить на глубину.
Я почувствовала откуда-то слабый запах еды, показавшийся великолепным, желудок тотчас напомнил о себе голодными спазмами. Забавляясь, мы покатились по песку, он облепил мокрые тела и волосы чуть ли не ровным слоем. Вскочив, Власта потянула куда-то — прямо в воздухе возник фонтан, мы оказались в облаке упругих струй. Это была уже пресная вода, даже мыльная наощупь. Выполоскав волосы, я растёрла широченную спину любимой, зная, что ей самой сделать это никак невозможно.
Не заметила, как вода сменилась струями тёплого воздуха. Ветер снизу был настолько силён, что через некоторое время мы повисли над песком и смогли кувыркаться, как в невесомости. Держась за руки, поворачивались, обсушиваясь со всех сторон, и от воздушных струй даже волосы наши встали дыбом. Сделав точное сальто, Власта выпрыгнула из горячего потока, прочно вцепившись в песок ногами, будто огромная гибкая кошка. Я последовала за ней, но не смогла бы так точно приземлиться, не окажись в нужном месте рука подруги.
На тёплых шершавых плитах веранды возвышался накрытый стол, неизвестно как появившийся здесь. Дразнили запахи острых приправ и свежей зелени, соусов, жареной рыбы, и ещё чего-то незнакомого, но определённо вкусного. От изысканной сервировки и потрясающих ароматов я едва не захлебнулась слюной.
Разнокалиберные бутылки высились тут и там. Посуда изобиловала разноцветьем, и, как оказалось, неспроста: в тарелках красного цвета были блюда со вкусом мяса, а в красных с золотом — горячее. Рыба и другие продукты моря подавались в серебряных. В зеленоватой посуде — овощи и овощные салаты, в жёлтой оказалось что-то, по вкусу напоминающее сыры, масло и творог. Блюда с грибным вкусом следовало искать в чёрных тарелках, а выпечку, наоборот, в белых. И наконец, золотистые блюда указывали на то, что в них кушанья, вкуса которых традиционная онискианская кухня не знает.
