Призрак лорда Вилмора

— Я в этой каюте ни на час не останусь! — решительно произнесла леди Винтер. — Мистер Мариитис!

— Конечно, конечно, — успокоил её капитан, — к счастью, у нас достаточно свободных кают. Вы можете выбрать любую.

— Значит, руническая магия... — задумчиво протянул Рэндон.

— Пожалуйста, не называйте это магией, — перебила его леди Каслри голосом, которым можно было колоть орехи. — Не следует смешивать истинную магию верховных лордов, благословлённую Церковью, и примитивное шарлатанство, посредством которого деревенские ведьмы обманывают простаков!

Порывшись в памяти, я вспомнила легенду о происхождении силы так называемых Старших семейств: восемьсот лет назад четырнадцать кланов поддержали молодого правителя нашей страны против коварного узурпатора, и за это Провидение наградило те семьи особыми талантами, но с условием, чтобы свой дар они не ленились применять на благо короны. Магический дар передавался от отца к сыну, девочки из наследования исключались. Два рода затерялись в веках, и к настоящему времени осталось двенадцать семей, владеющих высокой магией. Вернее, одиннадцать, поправила я себя, если к Рэндону не вернутся способности. Я искоса взглянула на мужа. Он хмурился и выглядел недовольным.

В конце концов, все сошлись на том, что "остороумный" шутник скрывается среди пассажиров второго класса. Капитан ещё раз принёс леди Винтер свои извинения и обещал, что кто-нибудь из стюардов будет постоянно присматривать за холлом. Тем же вечером Алисия перебралась в другую каюту, поменьше размером, чем предыдущая, зато максимально удалённую от главной лестницы, связывающей между собой палубы "Монарха".

Глава 5

"Не иначе, как этот корабль проклят богами", — с досадой подумал майор Кэмпбелл, уже второе утро подряд лишённый возможности воссоединиться с любимой трубкой. Стоило ему только устроиться поудобнее в палубном кресле и вытащить кисет, как сверху упала чья-то тень. Майор поднял голову и увидел перед собой леди Каслри.

Против обыкновения, сегодня на ней не было привычных массивных серёг, и одна полуседая прядь слегка выбилась из причёски. В общем, люди, близко знающие Миранду Каслри, сразу поняли бы, что она необычайно взволнована. Мистер Кэмпбелл, не настолько хорошо осведомлённый насчёт привычек старой дамы, только вопросительно поднял брови.

— Нынешней ночью пропал мой браслет, серебряный, с опалами, — заявила она с ходу, не тратя времени на приветствия. — Перед сном я всегда убираю его в шкатулку. Сегодня утром его там не оказалось.

— Как он выглядел? — угрюмо спросил майор, убирая трубку обратно в карман.

Леди Каслри поглядела на него, как на слабоумного:

— Как серебряный браслет с опалами. И я была бы признательна, если бы вы поскорее его нашли!

С этими словами она развернулась и удалилась восвояси гордой походкой королевы, вставшей не с той ноги. Майор вздохнул и всё-таки потянулся за кисетом.

* * *

Заметив на палубе группу возбуждённо шепчущихся пассажиров, я сначала подумала, что господин Шутник снова разразился какими-нибудь художествами. Но всё оказалось куда серьёзнее.

— Неприятное происшествие, — нахмурился мистер Трэверс.

Его можно было понять. Если кража действительно имела место, это бросало тень на весь экипаж.

— Знать бы точно, как он выглядел, этот браслет, — развёл руками Кэмпбелл.

Все вокруг зашумели. Я отметила искренне недоумевающую физиономию Генри, слабый проблеск интереса на лице безмятежной Глории и вдохновенный ужас миссис Морган, которая наверняка уже была готова предъявить претензию какому-нибудь мимопроходящему призраку. Алисия стояла с поджатыми губами, будто досадуя, что сегодня не она находилась в центре внимания. Хотя, может быть, я к ней несправедлива из-за своей неприязни.

— В библиотеке искали? — иронически спросил Рэндон, в этот момент подошедший к нам. Я послала ему укоризненный взгляд. Муж пожал плечами:

— Вчера она потеряла шаль, сегодня браслет. При всём моём уважении к леди Каслри, её предположение о краже выглядит неубедительным.

Хорошо, что я хоть в чём-то могла помочь майору:

— Кажется, я могу его описать. Это был браслет из массивных серебряных звеньев, с крупными округлыми опалами тёмно-фиолетового оттенка. На каждом камне схематически вырезана башня — это ведь знак рода Каслри, верно? Могу его нарисовать, если хотите.

— Что значит зоркий женский глаз! — восхищенно-насмешливо воскликнул Рэндон.

— Леди Каслри за ужином сидела недалеко от меня, — пояснила я, — а этот браслет очень не сочетался с другими её украшениями, потому он мне и запомнился. Должно быть, он ей действительно дорог, раз она его носит, даже с риском быть обвинённой в дурном вкусе.

Расспросить леди Каслри не представлялось возможным, так как старая дама закрылась в своей каюте и никого не желала видеть. Рэндону, Кэмпбеллу и Уинстону, взявшим на себя роль дознавателей, пришлось довольствоваться обществом горничной, Сибил Годдард. Мы все сгрудились поодаль и изо всех сил делали вид, что их разговор нас не слишком интересует.

— Да, я помню, как она убрала браслет в шкатулку для украшений, — сказала мисс Годдард. — Перед сном я помогла ей раздеться и сложила её вещи, всё как обычно. Это было в десять часов.

— После этого вы ушли вниз? — продолжил майор.

— Да, сэр. — На крупном, тяжеловатом лице мисс Годдард ничего нельзя было прочесть.

— И больше вы не возвращались?

— Я вернулась ещё раз, сэр. — Все присутствующие немедленно насторожились, а Сибил невозмутимо продолжила рассказ. — Мисс Хэмптон неважно себя чувствовала, сэр. Я спустилась на кухню приготовить ей отвар, а потом вернулась.

Наверное, не только я в этот момент подумала, что бедную Маргарет тошнило не столько от морской болезни, сколько от её патронессы. Какая ещё морская болезнь может быть на "Монархе"? Этот корабль устойчив, как скала.

— Во сколько это было?

— Мне понадобилось около часа, чтобы приготовить отвар. Я напоила мисс Маргарет и уложила её. Когда я уходила к себе, уже погасили палубные огни.

— Значит, вскоре после полуночи. Вы очень великодушно поступили по отношению к мисс Хэмптон, — признал Рэндон.

— Я считаю, люди должны помогать друг другу, милорд.

В интонациях мисс Годдард мне вдруг почудилось что-то хитрое. Её тёмные глаза заговорщицки блеснули. Не было ли в её последних словах какого-то намёка? А если был, то кому он предназначался: Кэмпбеллу или Уинстону? Или моему мужу?

* * *

До обеда браслет так и не нашёлся. Леди Каслри была так расстроена, что мы с Маргарет, рискуя вызвать её недовольство, всё же вызвали корабельного врача. До этого дня мне не приходилось близко общаться с мистером Моррисом, хотя мы каждый вечер сидели за одним столом. Это был немолодой уже джентльмен, высокий и хрупкий. Самым необычным в его внешности были голубые глаза, каким-то образом сохранившие выражение юношеской наивности. Контраст между зрелым лицом и неожиданно мягким взглядом был настолько разительным, что поневоле вынуждал присмотреться к нему внимательнее. Я подумала, что пациенты должны проникаться доверием к этому доктору буквально с первого взгляда.

Впрочем, на леди Каслри его обаяние не подействовало, и мы просто из сил выбились, пока уговорили её выпить сердечные капли и улечься в постель. От Маргарет помощи было мало, она боялась своей патронессы до дрожи.

Когда мы с мистером Моррисом выбрались, наконец, из пещеры дракона, то есть из каюты леди Каслри, я чувствовала себя такой усталой, будто без перерыва провела пять-шесть занятий у проказливых старшеклассниц. Был когда-то в моей биографии такой эпизод. Доктор рассыпался в благодарностях, как вскоре оказалось, не без задней мысли:

— Дорогая леди Рэндон, вы так отзывчивы, что я отважусь обратиться к вам с ещё одной просьбой. На корабле во втором классе есть одна дама, миссис Тэлбот. Она едет к дочери. Ей, с её запущенным кашлем, было бы полезно немного погреться на солнце, но на нижней палубе так шумно и тесно... Могу ли я привести её сюда? Она ужасно стеснительна. Вы не откажетесь составить ей компанию и немного ободрить её?

Мне не очень-то хотелось вешать себе на шею какую-то неизвестную особу, но, посудите сами, после такой рекомендации как я могла отказаться? Впрочем, миссис Тэлбот, которую доктор поспешил мне представить, оказалась приятной дамой. Невысокая, полноватая, тихая, как мышка, она нерешительно присела на краешек шезлонга и, судя по её виду, готова была вскочить при первом же чьём-нибудь недобром слове или взгляде.

Чтобы немного развлечь её, я принялась расспрашивать миссис Тэлбот о её жизни. Оказывается, она тоже родилась в маленьком городке, как и я. Она рано овдовела, дочь её вышла замуж и уехала. Нетрудно было представить себе размеренную и однообразную жизнь этой женщины, где единственными развлечениями были воскресные походы в церковь, чаепития у соседок и местные сплетни. При этом меня удивило, что миссис Тэлбот очень интересовалась жизнью в Спленфилде, спрашивала меня о театральных постановках, о перепланировке Парадных садов. Её интерес был таким конкретным, что её можно было принять за бывшую столичную жительницу. В ответ на мой прямой вопрос миссис Тэлбот вспыхнула и призналась, что всегда мечтала побывать в Спленфилде, но, к сожалению, она крайне плохо переносит путешествия, а на эту поездку решилась только ради дочери, у которой недавно родился ребёнок.

В эту минуту нас словно обдало холодом — мимо прошла Алисия с недовольным, нахмуренным лицом. Со вчерашнего дня она походила на мрачную тучу, время от времени тихо порыкивающую и готовую пальнуть молнией в каждого, кто ей не по нраву. Моя гостья съежилась в кресле, ухитрившись уменьшиться даже физически.

— Не обращайте внимания, — шепнула я. — Леди Винтер просто расстроена из-за того, что кто-то испортил стену в её каюте.

— О! Я слышала об этом. Кто-то играет с рунами, это очень, очень нехорошо! — прошептала женщина. — Не следует зря испытывать судьбу, она может жестоко отомстить за такое любопытство!

— Вы что-то знаете о рунах? — оживилась я. Мне очень пригодилась бы кое-какая информация. Конечно, проще всего было бы расспросить миссис Морган, но я опасалась, что наша проповедница оккультных идей, заполучив заинтересованного слушателя, не слезет с моих ушей до самого прибытия на острова. А я, мягко говоря, не разделяла её интересов до такой степени.

— У нас в городе была одна женщина, которая занималась руническими раскладами, — понизив голос, призналась миссис Тэлбот. — Она даже объяснила мне значения рун. Конечно, мы с приятельницами никогда не обсуждали между собой... это, но к ней многие ходили, я знаю.

Я подумала, что последняя фраза миссис Тэлбот исчерпывающе описывала основной постулат, на котором зиджилась жизнь любого городка вроде Илсбери.

— Вы не могли бы нарисовать для меня, как выглядят руны? — спросила я, доставая блокнот.

После долгих, долгих уговоров и причитаний моя записная книжка пополнилась двадцатью пятью картинками, снабженными краткими описаниями. Я клятвенно заверила, что не собираюсь оскорблять судьбу настырными попытками узнать своё будущее, а рисунки мне нужны исклчительно для того, чтобы припереть к стенке нашего Шутника. Миссис Тэлбот очень сомневалась в успехе моей затеи.

— Мы на нижней палубе тоже видели его рисунки, миледи, — прошептала она.

Похоже, Шутник щедро решил одарить продуктами своего таланта весь корабль снизу доверху.

— Но как вы его поймаете? Он же дух.

— Что?!

По словам миссис Тэлбот, однажды поздним вечером, выйдя на минутку подышать воздухом, она увидела стройного темноволосого джентльмена, который задумчиво покачивался в воздухе в полуметре над палубой, а потом развернулся и скрылся в столовой, не утруждая себя открыванием двери.

Признаться, я оторопела. Час от часу не легче! Неужели Глория всё-таки была права?

* * *

Что бы там ни говорила миссис Тэлбот, я решительно отказывалась признавать существование на корабле призраков, равно как и других подобных им существ. Легче было поверить, что всё это — чей-то дурацкий розыгрыш. Нужно было срочно, до ужина поговорить с Глорией и расспросить её подробнее о ночном видении.

Я надеялась найти её на палубе, но обнаружила там только майора Кэмпбелла, как обычно восседающего в шезлонге, и мистера Мельтона с племянником, горячо споривших о чём-то. По счастью, они меня не заметили. Не хотелось бы вмешаться в чужой личный, к тому же, не слишком приятный разговор. Наш табачный магнат весь порозовел от макушки до накрахмаленного воротника и яростно выговаривал племяннику:

— ... Не иначе как в минуту помрачения сознания я обещал твоему отцу позаботиться о тебе! Я поселил тебя в Спленфилде, нашёл тебе дело на фабрике, а ты? Связался с этими бездельниками, луддитами, которые чуть не разгромили предприятие бедняги Бартона в Грей-стоуне! Мне ещё пришлось давать объяснения в полиции! Стыд и позор!

— Я же объяснял тебе, дядя, что произошло недоразумение, — терпеливо объяснял Генри. — Да, я действительно считаю, что внедрение механизмов должно облегчать, а не ущемлять положение простого труженика, но я против всяческого насилия. В Грей-стоуне я оказался случайно и как раз уже собирался осудить неслыханную грубость забастовщиков, но стоящий неподалёку констебль почему-то принял моё неодобрение на свой счёт. Проще говоря, он вдруг взял и врезал мне в нос. Разумеется, я дал сдачи. А что я должен был сделать? Подставить ему другой нос? В результате этой прискорбной ошибки я оказался в полицейском участке, откуда вы, дядюшка, так любезно меня вызволили...

Подслушивать было неловко, и я быстро прошла мимо, наспех поздоровавшись. Оказывается, отношения у дяди с племянником не такие безмятежные, как мне казалось! И Генри не так уж и безобиден. Согласитесь, что человека, некогда арестованного за хулиганство, логично заподозрить в творящихся здесь безобразиях?

Глорию я поймала на главной лестнице, когда она спускалась в ресторан. По счастью, девушка была одна, без матери. В нежно-розовом вечернем платье она выглядела просто цветуще, а, увидев меня, приветливо заулыбалась.

— Хотела тебя спросить... — начала я, но договорить не успела. Глория в этот момент повернулась к дверям ресторана и остановилась, как вкопанная. Проследив за её взглядом, я тоже оцепенела.

В ресторан вели две очень красивые двери со стеклянными вставками, отделанные позолотой. Обе были закрыты. В простенке между ними висело высокое зеркало, на котором сейчас красовалась размашистая загогулина, нарисованная чем-то багровым и бурым. Выглядело это довольно зловеще. Мы с Глорией переглянулись. Загадочный иероглиф вспыхнул зеленоватым светом и погас, а зеркало слегка задрожало и вдруг эффектно осыпалось вниз дождём сверкающих осколков. Глория, ахнув, вцепилась мне в руку:

— Это к несчастью! — Глаза у неё были как блюдца. — О, Элизабет! Кто-то умрёт на этом корабле!

— И умрёт, — мрачно подтвердила я, пытаясь высвободить пальцы из её хватки, — причем прямо сейчас, если ты не возьмёшь себя в руки!