— Все на самом деле... — не успев договорить, закрылась левой рукой от магического удара, обжегшего кожу сквозь мантию и коротко выдохнула от боли.
— Говорить будешь, когда я спрошу, — процедил слова Волдеморт. — В прошлый раз, я видимо был к тебе слишком снисходителен, раз ты снова создаешь новые склоки.
Поджав губы, ничего на это не ответила, хотя было что. Очевидно, речь шла о том разговоре, после того, как Беллатриса ворвалась ко мне в комнату и бросалась Круциатусами. Тогда Лорд мне сказал, что оправдывает меня только то, что это Беллатриса ко мне пришла, а не я к ней.
— Сначала я хочу выслушать, что ты можешь мне об этом сказать, Рудольфус, — Волдеморт перевел внимание на Лестрейнджа, перестав меня сверлить убийственным взглядом.
— Слухи не совсем правдивы, мой Лорд, — ответил своим обычным нейтрально-прохладным тоном Пожиратель. — Между мной и ей не развилось конфликта.
— Тогда как ты объяснишь то, что утром она яростно атаковала тебя на виду у всех? — уточнил Волдеморт теперь пристально смотря на него и кажется, применяя легилимецию при этом.
— Она попросила меня о тренировочной дуэли, когда еще никого не было. Я сам сказал ей дать волю эмоциям при этом. Все понимают, что между нами могут быть распри и додумали остальное.
— Ты сказал ей разозлиться, — прищурился Волдеморт и Лестрейндж кивнул, подтверждая. — Зачем?
— Очевидно, у нее есть ко мне некоторые претензии, я решил встретиться с ними сразу, не дожидаясь пока они созреют достаточно, чтобы вылиться во внутренние разногласия.
Я не удержалась, взглянув на него. Так вот зачем он требовал разозлиться! А я все вспоминала его женушку с ее 'вызови в себе ненависть'.
— Довольно разумно, — не смог, видимо, не согласиться Волдеморт и снова посмотрел на меня. — Какие результаты по итогу?
— Считаю, не о чем беспокоиться, повелитель, — ответил Лестрейндж. — Она не теряет головы.
Оба смотрели на меня, а я на них, чувствуя, что меня этак оценивающе разглядывают. В принципе, даже есть чем гордиться. Видимо, мои результаты уже довольно хороши, раз Лестрейндж предположил, что я в будущем точно войду во внутренний круг Пожирателей, а значит буду с ним наравне. Волдеморт же предупреждал видимо не только меня, что не потерпит внутренних раздоров. История с Лонгботтомами же постоянно маячила где-то тенью и вылезти могла в любой момент, что, видимо, Лестрейндж хорошо понимал.
— Что ж, видимо, я все же тебя слишком преждевременно похвалил утром, что ты забыла мои наставления, — каким-то очень нехорошим тоном изрек Волдеморт, очевидно, обращаясь ко мне. — Я запрещаю любые поединки между вами двумя. Рудольфус, если она когда-либо еще пойдет на поводу эмоций перед тобой, она тут же будет наказана. Сообщи мне об этом.
— Слушаюсь, повелитель, — отозвался Лестрейндж с непонятной интонацией.
Я так и не поняла, рад ли таким известиям Пожиратель, злорадствует ли, ведь теперь он мне может грозиться в любой момент за что угодно нажаловаться на меня за какое-либо проявление эмоций. Не было же уточнено, что это именно злость или ненависть, хотя вроде подразумевалось. И это все притом, что Лестрейндж тоже явно считал, что голову от эмоций я не теряю.
— Можешь идти, Рудольфус, — сказал ему Волдеморт. — С ней я еще немного побеседую, — и так многозначительно повертел палочку в пальцах.
Пока Пожиратель поднимался на ноги и шел к двери, Лорд сверлил меня взглядом, в котором так и читалось желание припечатать меня Круциатусом, но когда дверь закрылась, отрезая все звуки снаружи и изнутри, не спешил что-либо предпринимать. Я благоразумно помалкивала.
Волдеморт подошел ближе, остановившись почти в полуметре. Неудобно было задирать голову, так что я рассматривала его черную, отливавшую немного изумрудно-зеленым под светом канделябра, мантию, свободно свисавшую до пола.
— Что в моих словах сдерживать свои эмоции и магию не достигло твоих ушей? — вкрадчиво поинтересовался он.
— Я не теряла контроль, повелитель, — негромко отозвалась с ощущением, что от легкого движения палочки меня настигнет Круциатус, отчего моя магия будто сама готовилась его отразить. — К тому же он сам потребовал...
Магический удар знакомо обжег спину и правое плечо, заставив прерваться от боли. Почему-то магия не помогла его заблокировать так же, как Круциатус.
— Не важно кто и что от тебя требует, — властный тон не допускал возражений. — Я тебе сказал все время сохранять контроль над эмоциями!
— Я не теряла контроль, повелитель, — рискнула повторить и тут же поняла, что зря, так как новый магический удар по спине заставил зажмурится и выдохнуть от боли.
— Любая твоя несдержанность недопустима, — тяжело придавил он, будто меня не слыша. — Она ведет к тому, что ты применяешь магию больше остальных, что не свойственно ведьме твоего возраста. Это уже заметили мои Пожиратели смерти. Я говорил тебе, что за демонстрацию несдержанности перед Пожирателями, я могу разорвать наш договор.
Почувствовав холодок прошедшийся по спине и не связанный с магическими ударами, вспомнила совет Долохова молча стоять на коленях и просто склонила ниже голову. Он действительно предупреждал и за такую несдержанность можно было притянуть даже вызванный в себе специально гнев. Лорд же не дает мне буквально сказать, что гнев был контролируемым... или просто считает что это ничего не меняет.
— Ты слишком расслабилась, когда я сегодня сказал тебе, что ты успешно сдержала магию, и решила, что не будет ничего страшного, если поучаствовать в поединке с Лестрейнджем? — обманчиво мягко поинтересовался Волдеморт, на что я, не решив, стоит ли отвечать, отрицательно покачала головой. — А если бы он понял во время поединка, кто перед ним?
Тут уж я даже при желании не знала что ответить. Волдеморт очень не хочет, чтобы кто-то из Пожирателей узнал о моем титуле. Следы он бы все точно замел, но это при условии, если узнал бы один Лестрейндж, а за боем, как оказалось, наблюдали другие ученики. Кто же знал, что такое надо было скрывать. С другой стороны, если бы я, к примеру, попросила Долохова или Крауча меня потренировать, то удалось бы это скрыть в особняке Малфоев, где полно народу? И не было бы даже хуже, если бы вскрылись тренировки с ними? Лорд говорил ничего от него не скрывать, а тут прямо-таки тянет задуматься, что я такое там затеваю, что хочу скрыть от него.
Не дождавшись ответа, Волдеморт снова хлестнул по моей спине заклинанием, обжегшим кожу сквозь мантию, отчего я сжалась, сдержав громкий вскрик. По прежнему не получилось заблокировать это заклинание, как Круциатус.
— Я запрещаю тебе любые поединки с Пожирателями смерти, тренировочные или нет, — сказал он тоном не терпящим возражений. — Только с моего разрешения. Ты меня поняла?
— Да, повелитель, — негромко отозвалась, удержав тон нейтральным.
Похоже, плакали мои тренировки не то, что с Лестрейнджем, а даже с Долоховым. Вряд ли Лорд даст свое разрешение, если попрошу. Его, скорее, устраивает мой уровень не выше школьников.
— Вдобавок, в который это уже раз, я вынужден тебе вынести выговор за то, что ты слишком привлекаешь к себе внимание?
Сочтя вопрос риторическим, промолчала. Но снова ошиблась и, видимо, из-за этого выгнулась от боли, прошившей спину, и аж вскрикнула. Когда она уменьшилась, став терпимой и кожу только покалывало, нашлась с ответом:
— Простите, повелитель.
— Уже немного лучше, — судя по тону, Волдеморту пришелся по душе мой ответ и реакция. — Будем надеяться, ты запомнишь на этот раз мои слова.
— Да, повелитель, — подавив вздох, ответила, надеясь, что этого будет достаточно.
— Посмотри на меня.
После этого требования, приподнялась, задирая голову, чтобы видеть его лицо. Я приготовилась к легилименции, но похоже, Волдеморт не собирался ее применять, разве что считывать эмоции с лица. После чего ударил по левой щеке тем же раскаленным прутом, отчего, не удержавшись, взвыла, дернувшись вправо. Левую сторону продолжало жечь и больно было даже глаз приоткрыть.
— Сегодня ты получила свой урок. Можешь идти.
Получив разрешение, покинула комнату. Мысленно ругаясь, побрела к себе. Счет за сегодня выровнялся: утром выпуталась из передряги, избежав неприятных обязанностей, а вечером получила на орехи. И, вероятно, не прояви я хотя бы видимого послушания, получила бы еще больше, хотя и упрямствовать мне было ни к чему. Но остаться без возможности потренироваться с более сильным противником все равно жалко... Можно, конечно, попробовать сделать это тайно, но точно не здесь, в особняке Малфоев, да еще и получится либо обманом, либо уговорами убеждать нарушить приказ Лорда, на что вряд ли кто-то пойдет в своем уме.
Хотя, если так подумать, поверю скорее не в то, что Волдеморт печется о слухах или склоках среди ближников, а в то, что ему не понравилось само известие о тренировке. С одногодками или ребятами постарше, как здесь, быстро стало ясно, что мне слишком легко и даже скучно. Эти тренировки мне практически ничего не дают. Волдеморт же больше об обучении той черной молнии не заговаривал, да и ни разу не было урока вроде дуэли или тренировки заклинаний. Все себе в угоду выворачивал и единственное, пусть и крутое умение, мной получено не благодаря, а скорее вопреки, и то получилось защищаться только от Круциатуса, а от раскаленного прута как будто вообще не помогло. Не хватает силы что ли? Или умения недостаточно? Ну еще побочным продуктом легилименцию не слабо прокачала. Будет ли чему-то дальше Волдеморт обучать — большой вопрос, но деваться уже некуда. Во всяком случае, даже то, что я получила из умений, в обычных условиях не достигла бы.
Тренироваться же опять придется самостоятельно. Редл из медальона не мог мне показать на своем примере, как правильно двигаться во время боя и орудовать палочкой, а тут у меня была возможность понаблюдать за Пожирателями, чего в Хогвартсе даже не увидишь.
Жалко, что в школе нет дуэльного клуба, как в Шармбатоне. За год до моего поступления его хотели возродить, но что-то не задалось, и нынешние школьники при таких событиях в мире вообще не способны вести магический бой. Поневоле задумаешься — это результаты усилий Дамблдора или Министерства? Оно вмешивалось два года назад в дела школы очень активно, а до того не знаю. Еще у школы есть попечительский совет, тоже имеющий влияние на дела в школе, но и они как-то не сильно вмешиваются. Вроде, когда Малфой в тот год копал под директора и активно шевелил этот совет в нужную сторону, дуэльный клуб как раз и вернули где-то на полгода. Мда-а-а. Но я это все знаю только с просмотренных фильмов да рассказов Невила.
Уже без удивления обнаружила на двери сигнальные чары. Присмотрелась — даже два. Раньше такого варианта исполнения не видела, чтобы чары, контролирующие проход живого существа через проем в двери одни, а извещающих элемента — два. Немного потратила время даже, чтобы их изучить.
Проковыляла в свою комнату, выпила остатки заживляющего и обезболивающее зелья и присела на кровать, став дожидаться гостей. Возникло знакомое чувство, когда ссадины ускоренно рассасывались, из-за чего спину тут же нестерпимо захотелось расчесать.
Первым, к моему удивлению и досаде, пришел Барти. Увидев явно еще не сошедшую с лица длинную красную полосу, которую я уже успела рассмотреть в зеркале, помрачнел, подойдя ближе.
— Ты же обычно, вроде, позже возвращаешься, — сказал он. — Что-то произошло?
Не удержавшись, тяжело вздохнула, закатив глаза:
— Отменился урок.
— Почему?
У меня снова возникло желание раздраженно выдохнуть, но я его на этот раз подавила, ответив:
— Получилось так. Это ты зелья оставил? Можешь побольше оставлять?
— Это стандартная разовая порция. Больше нельзя, — пояснил Крауч и внимательно в меня всмотрелся, непонятно что желая увидеть: — Тебе не хватило ее? Есть серьезные раны?
— Нет, — ответила я, так как те ссадины зелье по моему опыту полностью заживит. Это с глубокими ранами потребовалось бы несколько раз его принять через определенные промежутки, но легче использовать что-то другое или вообще обратиться к лекарю. — О побочных эффектах я знаю и нужные временные перерывы тоже. Просто оставь несколько с запасом. Мало ли, разобьются.
Крауч посмотрел на меня прямо-таки с подозрением и спустя паузу решил:
— Нет, я лучше буду приносить сам каждый раз после уроков у Темного лорда.
Теперь уже я смотрела на него с подозрением. Говорит то же самое, что и Долохов. А еще мне кажется, что не столько не доверяет моей способности понять сколько и в каких порциях можно принимать зелья, сколько просто хочет быть в курсе того, что происходит. Как Антонин. Или вместо Антонина.
— Что вы вчера с Долоховым обсуждали? — поинтересовалась я.
— Не важно, — довольно резко сразу же ответил Барти.
Помолчали, глядя друг на друга. Ощущалось это молчание как-то неуютно.
— Так что произошло? — спросил он. — Урока не было, но тебя за что-то наказал повелитель? Или кто-то другой?
— Не важно, — в тон ему ответила, заставив Крауча нахмуриться.
Он постоял, слегка переминаясь с ноги на ногу, как будто не мог решить, что ему делать.
— Давай я попробую залечить, — предложил он, присев рядом со мной на кровати.
— А ты умеешь? — засомневалась я, взглянув на палочку, направленную на левую половину моего лица.
— Умею, — ответил Барти, кажется, даже с легкой обидой. — Синяки и небольшие раны затянуть смогу точно. И даже несложный перелом.
Я решила не сопротивляться и посмотреть что будет. Ощущения были не сказать, чтобы болезненные, просто неприятные, как будто что-то маленькое расползалось где-то в миллиметре под кожей. Но для меня такое не ново. Помню в детстве, еще до школы, Августа залечивала синяки на локтях и коленках, когда я падала. На лице, конечно, неприятней.
— Что-то ты рано, — выпалил Долохов, едва успев открыть дверь. Увидев Крауча, поприветствовал: — Здорово. Раз ты тут, я всего на пару минут и обратно к группе. Что стряслось?
Снова не удержавшись, закатила глаза, вздохнув.
— Ты давай мне это, не корчи рожи! — повысил голос Долохов, недовольно нахмурившись. — Нарвалась в этот раз?
— Ничего я не нарвалась, — проворчала уже я недовольно.
— Так что мне теперь у Лорда идти спрашивать что ли, что ты натворила? — спросил Долохов.
— Ничего я не натворила! — возмущенно уставилась на него. — Ты опять что-то выдумываешь! Он позвал Рудольфуса Лестрейнджа, услышав, что между нами утром был какой-то конфликт, но в ситуации по итогу разобрались.
— Ага, — сказал Долохов со странным выражением лица, как будто не поверил ни единому слову. — А наказал он тебя просто так? Барти, должно быть, перед нами наведенная иллюзия, которую ты уже почти развеял.
Крауч хмыкнул, отчего я резко перевела на него взгляд и прищурилась. Он сделал вид, что ничего такого только что не было. И вообще он занят и сосредоточен.
Ну и как я им обьясню это? Не могу же я сказать им, что Волдеморта разозлило то, что я просто привлекла к себе внимание и еще, вдобавок, выдал жесткое предупреждение, чтобы сдерживала эмоции по крайней мере среди Пожирателей. И уж тем более не могу признаться, что Лорд запретил участвовать даже в тренировочных поединках с кем-то из Пожирателей. Да они же первые этим фактом воспользуются, раз я сдачи дать не могу! Нет уж, увольте! Самозащиту никто не отменял и, если то будет требоваться, я буду защищаться, а там уже оправдываться, привлекая даже ту божественную сучность, если понадобится.
