-Этот стервец по домам пошел— пояснил староста— ко всему придрался, тут крыша не такая— плати. Там хозяйство большое -плати. Тут забор на дорогу склонился, опять плати. Осознание общей беды радости не принесло, наоборот стало обидно в двойне. Я могла согласится, что я, староста, мельник, Адон и еще несколько личностей получили по заслугам. Но, остальные то за что? Например, вдова Машута, или бабка Бажана?

-Да посадите его на вилы и все дела!— в сердцах крикнула я

-Ты кметей видела?— спокойно спросил староста— если бы не они Светел давно бы у меня на воротах кверху ногами болтался, лично бы палкой отходил.

-А, вы их видели?— ответила я вопросом на вопрос— Сейчас видели, а при Бориме, а?

-Ну...— задумчиво протянул Янук, его брови забавно двигались, то исчезая под пышной шапкой волос, то сходясь на переносице.

-Они и сами будут рады ему напинать, а если у князя возникнет вопрос почему так вышло, расскажите о проделках Светела, я думаю его не очень обрадует, что кто обирает его казну.— я уже мысленно представляла как лично сначала связываю, а потом сыплю на боярина чесоточный порошок, пусть гад мучается.

-Хм, а что идея не плохая, а ты точно уверена, что все будут хорошо?— Янук был жутким перестраховщиком, что благотворно сказывалось на его личной казне. И частенько перед тем как начинать какое ни будь прибыльное дело спрашивал мнения у такого же не чистого на руку человека как и он, а то и совет устраивал.

-Нет, но попробовать стоит— прямо ответила я— у нас конечно не идеальная деревня, вороватая и хитрая прямо скажу, но где вы найдете честных людей? Староста лишь повторно хмыкнул, на мое заявление и хлопнув по плечу сказал:

-Ладно отправляйся домой, скоро темнеть начтет, а я уж как ни будь разберусь.

-Хорошо— кивнув я в припрыжку спустившись с крыльца и припустила в "Кабаньей голове", Ерш уже должен быть там, нужно отдать ему деньги.

Снег громко поскрипывал от моих шагов, голубоватый иней ярко искрился в свете заходящего солнца. Повторно скакать по сугробом я не стала и пошла по тропинке. Идти оставалось немного, но от желания поскорее оказаться дома зудели ладони и болела голова. Мокрая шуба тянула меня к земле, а у ставшие ноги никак не хотели идти быстрее. Под одеждой нарастал влажный жар, заставляя ежится от каждого дуновения ветерка. Только бы не заболеть. Тут из-за дерева вынырнул высокий мужчина с кривой, патлатой физиономией, в черной куртке, черных штанах. И сально улыбаясь, двинулся мне навстречу.

-Ну вот и повидались ведьма— хлестки и сильный удар по щеке уронил меня в снег, из разбитой губы медленно потекла алая кровь, пачкая подбородок и оставляя вкус металла во рту.

Глава двенадцатая: "Здравствуй дочка..."

Холодный и колкий снег немного остудил резкую боль в щеке, но гудящую от удара голову ему было успокоить не по силам.

-Вставай,— лениво произнес мужчина, пинком в бок переворачивая меня на спину.— Что, как размахивать лопатой ты грозная и всесильная, а тут... Вставай я сказал! От второго пинка перехватило дыхание, и я захрипев сжалась в клубок.

-Вставай, иначе следующий будет по лицу— прошипел нападавший,— ты же не хочешь испортить свою смазливую мордашку? Сглотнув я начала медленно вставать, руки тряслись, из глаз помимо воли лились горячие злые слезы. Бок противно ныл, отдаваясь тупой болью при каждом не аккуратном движении. А таких движений было предостаточно. Только бы ребро не сломалось...

-Кто вы?— прохрипела я, стирая мокрой исцарапанной о наст рукой слезы. Варежки я благополучно забыла у старосты.

-Делаешь вид, что меня не помнишь?— Опухшая рожа мерзко заухмылялась.— Или я не первый среди твоих жертв? Еще один удар на этот раз по левой скуле. Я покачнулась, но осталась стоять.

-А вот я тебя хорошо помню,— прошипел этот тип,— а еще лучше я помню шишку, которую ты мне поставила летом на кладбище!

-Так вы...ты.. тот...— я в страхе начала отступать назад, подавляя желания в ужасе бросится прочь.— Но вас же забрали кмети, должны были казнить! Взвизгнув, я все-таки не удержалась и бросилась прочь. Сзади запыхтел гробокопатель, которого летом я отправила в мир грез, приложив лопатой по затылку.

-Стой мы не закончили,— тяжелая туша повалила меня в снег, сильно ткнув носом о наст. -Куда же ты побежала.

-Слезь с меня козел! — я забилась и попала локтем в солнечное сплетение гробокопателя, убийцы, вора и бес знает кого еще. Сквозь плотную куртку удар вышел слабый, но это дало мне не большое передышку, чтобы выползти из-под повалившего меня мужчины и пнуть его в грудь ногой. Замешкавшись нападавший выпустил мою шубу, и я спотыкаясь попыталась подняться, но стоило мне встать, как я снова оказалась на снегу, а сверху нависал неудавшийся гробокопатель.

-Э нет, мы не закончили,— хорошенько встряхнув меня так, что голова бодренько мотнулась вперед назад.— Ты что думаешь, я сюда ради мести явился? Я смогла лишь кивнуть, у мена началась истерика, поэтому ничего кроме как глубоко и шумно дышать я не могла.

-О, да ты еще и тупая,— жалостливо протянул мужчина.— Хотя нет, пожалуй ты права, месть тоже входила в мои планы. С этими словами, он сильно рванул ворот шубы, ткань подкладки затрещала, пуговицы полетели в стороны. Я взвыла бешеным зверем забилась в попытке вырваться, но ничего не вышло, тать еще раз сильно встряхнул меня, и сорвав с моих плеч шубу, дернул воротник рубашки.

-Хм, надо было сразу к тебе идти, а не копаться среди костей, вы же не степняки с собой в могилу утаскивать дорогие кошелю вещи.— Холодная рука пошарив за пазухой и нащупала шнурок оберега и сильно дернула. Крепкая веревочка, на которой болтался камень-шунгит, поддалась не сразу, вследствие чего на шее осталась ярко красная полоса.

-Ну вот, теперь прощай, надеюсь ты будешь медленно подыхать— расхохотавшись мужчина поднялся с почти раздавленной меня, несколько секунд посмотрел на то как я трясясь от холода и страха пытаюсь завернуться в разорванную на пополам шубу— Хотя нет, я поторопился. Мужчина развернулся и с оттяжкой пнул меня в живот. Я глубоко вдохнула, и свет помер, на смену ему пришла липкая темнота беспамятства.

Холодно. Бесы, как же холодно. Трясясь я пыталась свернуться в компактный и теплый клубочек, но конечности почему-то не слушались. Все тело сотрясало крупная дрожь, легкие и правый бок драли на куски сотни голодных волков. Волки! О, нет, я же лесу. Осознание пришло мгновенно. Я избитая и ограбленная лежу в сугробе. Сколько я так провалялась не известно, но судя по ощущением сейчас на лес тихо опускается ночь, а значит погибнуть мне суждено не из-за морозов, а от клыков и когтей. Замечательная смерть! Выжив после встречи с упырем, я как какая-то пьяньчужка загнусь в сугробе. Застонав, я собрав последние силы попыталась сесть. И о чудо, мне это удалось. Одеревеневшее тело слушалось с трудом, но я все-таки села. Перед глазами вертелись черные и красные мушки, голова гудела и было зверски холодно. Но в этом холоде было и благо— я не чувствовала боли. Еще немного посидев, пытаясь закутаться в шубу, я бросила это бесполезное занятие: заледенившие пальцы почти не гнулись. Глубоко вдохнув, я закрыла глаза, и пробормотала слова заговора в попытке вызвать огонек внутри себя, чтобы хоть немного согреться. Вдох выдох, сосредоточится, вдох выдох. Нет ничего не получается надо идти домой и как можно скорее. Иначе смерть. Упершись спиной в древесный ствол рядом с которым я упала, начала медленно подниматься. Вершок за вершком, вершок за вершком. В глазах резко потемнело, бок кольнула резкая боль. Мммм, как же "удачно" он попал. Перелома нет, но трещина есть точно. Захныкав от боли и жалости к себе, я чуть не упала обратно в снег. Нет нельзя, нужно вставать. Прижав к ноющему боку холодную руку, я сделала первый шаг, да только не в ту сторону. Сжав зубы, потопталась вокруг свое оси и потопала уже в нужном направлении.

С каждым шагом, кровь все быстрее циркулировала по избитому телу, заледеневшие руки и ноги начали покалывать острые иголочки. Это хорошо значит обморожение мне не грозит. Я сильно преувеличила, когда думала, что провела в сугробе несколько часов. Холод помог мне очнутся гораздо раньше, и сильно замерзнуть я не успела, но воспаление легких точно заработала. Замерзшая на лице кровь, наконец оттаяла, и теперь красные капельки срывались вниз падая на снег будто крошечные ягоды клюквы. Разбитый нос тоже закровоточил и на каждом выдохе из него сочилась кровь вперемешку с какой-то слизью. Эта смесь стекала по подбородку и шее заставляя меня ежится. Ушибленный бок болел все сильнее. Но я упорно шла вперед, спотыкаясь и жалобно поскуливая. "Ну, давай еще немного" уговаривала я себя. "Дома тепло, ждет домовой, который поможет и утешит". Ноги окаменели ,каждый шаг давался с большим трудом. Наконец показалось крыльцо моего домика. Увидев скользкие ступеньки ,я разревелась, хотелось упасть прямо здесь и не вставать. Но, нельзя осталось совсем чуть-чуть. На помощь никто не придет, если кто и может мне помочь то только я сама. Положив обе руки я на перила, я чувствуя под ногами голый лед начала подниматься. Это не передаваемое чувство, когда ты идешь по совершенно гладкой поверхности. Кажется, что паришь, и стоит сделать маленький рывок вперед, не обязательно физический, хватит и мысленного и ты взлетишь, оторвешься от земли и поднимешься вверх серым зимним облакам. Зайдя, в сени не снимая одежды, я упала на колени и засунула руки по локоть в бадейку с водой. Замершие конечности, закололо еще сильнее и это при том, что вода было чуть теплой, все таки я недооценила Словенские морозы. Отсчитывая про себя томительные десять минут, я сидела на коленях, продолжая держать руки в воде и потихоньку шевелить пальцами. Рукава шубы намокли и тянули меня вниз, вытекшая из бадейки вода быстро стекала с лавки и капала мне на штаны. Из-за двери в горницу тянуло теплом. Я тянулась к этому теплу стараясь, повернутся так, чтобы как можно большая часть тела оказалась на его пути.

Наконец пальцы разморозились и я крепко сжав зубы, превозмогая боль в боку скинула с себя шубу. Щегольская шубка, валялась на полу грудой пожеванного меха, хозяин которого до сих пор продолжал разлагаться. Валенки снимать не стала, и с поднявшись с колен( что тоже далось мне не легко, ноги замерзли не меньше чем руки), поплелась в горницу, где рядом с печкой стояла еще одна бадейка с водой.

-Воууууу— взвыв я забила по полу руками, вода во второй бадейке оказалась несколько горячее, от чего казалось, что ноги разрывает изнутри. Часто дыша, я начала растирать нижние конечности в надежде, что так боль быстрее уйдет. В тепле все мои синяки и ссадины болели еще сильнее, лицо сильно опухло, хорошо хоть зубы были все на месте( и даже не качались, что очень радовало) дышать я могла только ртом и то через раз, горло и легкие уже начало сильно саднить. На полу вперемешку валялись флакончики с зельями и баночки с мазями. Как только боль в ногах поутихла я схватила первый попавшийся пузырек и сорвав трясущимися пальцами восковою крышечку вылила с себя содержимое.

-Акхакхах— сильно закашлявшись согнулась пополам. Не знаю что в нем было. Мне сейчас не до выяснения ингредиентов, по правде сказать, я просто сгребла все содержимое из ящиков с надписями "от обморожения" и " от воспаления легких". Все эти пузырьки я не собиралась опустошить, но штук шесть точно. Прокашлявшись, схватила банку мази и сбросила рубашку. Мазь щипала, грудь и едко пахла мятой, но приносила облегчение, дышать было не так больно. Вынув красные ноги из бадейки, я продолжая сидеть на полу начало натирать их горчичной мазью.

Хорошо, что Пафутий спит и не видит моего плачевного состояния. Мне было жалко доброго и заботливого домовичка, он всегда помогал мне советовал как лучше, переживал за меня. А тут такой подарок еле стоящее на ногах избитое тело, вместо холимой и лелеемой Настяты. Но больше всего мне не хотелось говорить ему, что напавший на меня мужчина украл оберег. Домовой давно просил меня убрать шунгит в шкатулку и никогда больше не открывать ее, и не использовала силу этого камня, только в жизненно важных случаях. Но я не могла, это было выше моих сил, стоило мне снять с себя этот оберег и казалось, что я лишилась какой-то части себя, не желая расставаться с черным, матово поблескивающим камнем вновь одевала его на шею и прятала под рубашку, чтобы никто не увидел и не узнал о его существовании. Я знала, что когда смотрю на него, в моих глазах появляется звериное обожание к этому куску шунгита, но что-то сделать было не возможно. Оберег тянул к себе, звал иногда во сне казалось, будто он просит, чтобы я использовала его, выпустила накопленную силу, как летом это сделал Веланья. Но я отказывалась, боялась повредить шунгиту, не хотела его использовать, хотела только владеть. И тогда камень не довольный раскалялся, прожигая меня насквозь. Но, стоило мне проснутся как это видение улетало, будто клочок тумана над рекой в ветреную погоду. Эти чувства мне что-то напоминали, что— то из моей прошлой жизни, но что я не могла вспомнить.

Самочувствие после проведенных процедур стало лучше, не смотря на бол во всем теле я повеселела и сгребя часть снадобий заковыляла к себе в комнату, иногда оглядываясь по сторонам— не видит ли меня домовой. Сама я чувствовала себя как нашкодившая дочь возвращающаяся с ночной гулянки и следящая не заметил ли ее позднего возвращения строгий отец. На столе меня ждал обед оставленный заботливым Пафутием: еще не успевший остыть самовар и несколько тарелок накрытых салфетками. Зуб даю что в крайней мою любимые пирожки с клубничным вареньем, а в печи наверняка стоит горшок с супом из дичи которую притащил позавчера Радим... Живот скорбно заурчал, сразу вспомнилось что я еще сегодня не ела. Усилием воли я оторвала свой взгляд от вожделенной пищи и продолжила свой путь в свои "покои". Бросив на кровать лекарства я полностью разделась достала из шкафа большую бутыль спирта настоянного на красном перце и щедро плеснув на полотенце растерлась до красноты и жара. Потом надела колючие шерстяные носки и плотную длинную рубаху ниже колен. От тепла я разомлела, усталость навалилась сильнее, и захотелось спать. Подавив зевок, помотала головой, спать сейчас никак нельзя, нужно обработать ноющую физиономию и поесть. Достав противовоспалительную мазь, я отважилась посмотреть в зеркало. Ое, кулак гробокопателя поработал на славу. Лицо было красно сине фиолетовым и распухшим. Особенно выделялась нижняя губа, все еще продолжающая кровоточить. Здоровая слива и без того не маленького носа, и ярко синяя скула. Попискивая, я густо намазала свою мордочку мазью и пошла есть.

Стоило мне войти в горницу, дверь резко распахнулась, заставив меня испугано вздрогнуть и шарахнутся назад.

-Здравствуй доченька...— на пороге стояла приятной внешности женщина, больше напоминающая фарфоровую куколку. Золотистые волосы собраны в высокую прическу, по бокам которой было выпущено две вьющиеся пряди, розовые губы растянуты в приветственной улыбке, начавшей меркнуть при взгляде на мое лицо. Точеная фигурка затянута, в серую норковую шубку, а руки с тоненькими пальчиками крепко сжимают муфту в тон к шубе.