Будь любезен, спаси меня от неприятностей

Она на полном серьёзе считает, что такой дешевый трюк пройдет? Мне о нём ещё лет в пятнадцать рассказывал учитель: если хочешь расположить к себе человека, то покажи ему, что считаешь его исключительным. А для этого лучше всего подходит тайна, в которую ты намереваешься его посвятить. Причём тайна может быть её только на словах — главное соблюсти два условия: человек не должен был прежде знать этой информации; и говорить нужно обязательно тише обычного и с нотками заговорщицкого тона.

— ...У меня появились дела в городе. Но я бы хотела держать это в секрете, поскольку она связана с сюрпризом, который я хочу сделать своему папе.

Ты даже отца, впервые на моей памяти, папой назвала. Ну что ты за бессовестная манипуляторша! Грешно такой быть. И я знаю, что день рождения у графа только через полгода, а другого повода сделать ему подарок у тебя точно нет.

— Лучше бы ты сразу об этом сказала. Смысл был скрывать? Твоему отцы я бы точно не стал докладывать о подобной ерунде, — я решил подыграть Агате.

— Я не была в этом уверена.

— Зря, очень зря. Моя работа — это твоя охрана, а не участие в семейных отношениях. Я к ним абсолютно равнодушен, поскольку выходят за рамки моих обязанностей.

— Тогда можешь, в первый и последний раз, закрыть глаза на то, что меня не будет утром дома? Уверена, что смогу сделать все дела в городе до того, как отец проснется, так что никто не заметит моего отсутствия.

— Извини, но нет. Велик риск, что ты опоздаешь. Да и прислуга встает очень рано, и заметит твоё возвращение. Так что, я составлю тебе компанию.

В коридоре повисло молчание. За окнами раздавались трели просыпающихся птиц, с моря долетел едва слышный гудок парохода.

— Ну, если ты настаиваешь, то я согласна, — покорно кивнула Агата тряхнув золотистыми локонами. — Подожду тебя здесь, пока ты переоденешься.

Развернувшись, я потянул за ручку двери, ведущей в комнату Агаты, распахивая её. Как и на моей — петли на ней было совсем недавно предусмотрительно смазаны.

— Ваша комната подойдет для ожидания несравненно лучше, — елейно улыбнулся я и сделал приглашающий жест рукой.

После того, как Агата покорно зашла обратно, я быстро метнулся в свою комнату, достал из сумки деревянный клин и подбил его носком под дверь, чтобы, пока я переодеваюсь, она не выскользнула обратно. Ещё в первый день работы в доме, я внимательно изучил спальню Агата и убедился, что из неё существует только два выхода: через дверь и через окно. Жила она втором этаже, а когда вокруг усадьбы разбивали парк, кто-то благоразумно озаботился тем, чтобы посадить под стенами кусты шиповника. Так что покинуть свою комната Агата могла только через дверь, которую я благоразумно заблокировал.

Я надел белую рубашку, невзрачные серые брюки и пиджак. Носить последний в такую жару мне было некомфортно, но он скрывал ножны с оружием, которые с прицепил к ремню брюк на пояснице.

Вышли из усадьбы мы минут через десять. Но дойдя до конца аллеи Агата повела меня не прямо — в сторону города, а свернула направо. В той стороне располагались только жилые дома. Не была никаких лавок, мастерских или других мест, где можно было бы приобрести подарок для графа. То, что Агата темнит, было понятно сразу, но вот что она задумала я понять не мог. Спрашивать смысла не было, так как она опять начала бы врать и увиливать. Оставалось только следовать за ней хвостиком, как учили — в одном шаге позади и немного сбоку — и надеяться, что мои навыки и оружие не пригодится.

Дорога пошла под уклон, периодически петляя, и теперь мы двигались вдоль моря, всё дальше отдаляясь от города. Плитка под ногами закончилась и теперь мы шагали по утоптанной, многочисленными ногами прохожих, земли.

Агата в очередной раз свернула в сторону и, уверенной походкой, как бывалый штурман, повела меня по узенькой тропинки спускающейся к морю. Вокруг росли кусты рябины, иглицы и немногочисленные раскидистые сосны. Никаких следов человека тут уже не было, лишь внизу, вдоль широкой косы, лежали вытащенные на берег лодки. Это был самый край города и дальше уже мало кто жил. А из построек были только многочисленные склады торговых компаний, да и они располагалась гораздо-гораздо дальше. Солнце уже поднялось над краем моря и стало достаточно светло, чтобы разглядеть, что в том месте, где, ставшая резко идти под откос тропинка, примыкала к берегу, столпились люди. Четыре человек, опустив головы к земле, медленно прохаживались взад и вперед по гальке, будто что-то выискивая. Пятый стоял поодаль.

— Эти люди как-то связаны с целью твоей утренней прогулки? — с тревогой спросил я, прикидывая какую скорость я смогу развить с Агатой в охапке.

— Да. Место как раз то, что и было названо.

— Кем названо?

— Не волнуйся — мне ничего не угрожает. Или у тебя настолько плохое зрение?

Зрение у меня и правду было чуть хуже, чем требовалось, оттого сразу не разглядел главного — все люди на пляже были в полицейской форме. Агата приветственно замахала рукой, стараясь привлечь к себе внимание. Один из рядовых заметил её и позвал высокого мужчина, который до этого стоял к ним спиной, смотря на что-то у своих ног. Разглядеть детали предмета было с такого расстояния сложно, но от его формы и габаритов у меня появилось нехорошее предчувствие.

Агата, удостоверившись, что ее заметили, ничуть не опасаясь подвернуть себе ноги из-за не самой подходящей для такого спуска обуви, вприпрыжку понеслась вниз. Стараясь не упустить её, я рванул следом и спустя какую-то сотню саженей вылетел вслед за ней на пляж.

Мужчина в костюме уже отошел от берега, но, вместо того, чтобы пойти нам навстречу, свернул в сторону одной из разлапистых сосен, тут и там росших у подножия высокой скалы. Как и остальные полицейские, он, наклонившись, принялся выискивать что-то на земле. Сделав пару кругов вокруг дерева, он, наконец, нашел то, что искал — две сухие палки... одна даже еще с парой шишек на конце. Теперь, держа в каждой руке словно импровизированное оружие, он вальяжно пошёл прямо на Агату. Та, как и я, все это время равнодушно взирала на странные телодвижения мужчины, уперев руки в бока. Может зрелище со стороны и выглядело странным, но для неё оно, очевидно, была самым, что ни на есть, заурядным и унылым. Как, наверное, для крестьян — пасущиеся коровы.

— Опять он начинает... — донеслось от Агаты.

Я скосил глаза на неё, но быстро вернулся к наблюдению за мужчиной. Молодой, нет и тридцати. Высокий, хорошо сложен, светлые волосы. Одет в щегольской светлый костюм с ярко алым галстуком. Если бы не две грязные сухие палки в руках, то он бы выглядел типичным петербургским бонвиваном, по ошибке попавшим на пляж. Преодолел половину разделяющего его с Агатой расстояния, он сложил палки перед собой, изобразив импровизированный крест и громко принялся читать молитву.

— Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, осени меня своей благодатью и помоги справиться с бесовской ратью. Очисти от колдовства непомерного и деяния неверного. Прости мне греховные припадки и чертовские нападки. Защити меня от вечного ада, изгони прочь навек ты бесовского гада. Да будет воля твоя. Аминь.

Молитва закончилась как раз в тот момент, когда он вплотную приблизился к Агате, отчего крест оказался всего в паре пядей от её лица.

— Изыди! — произнес он погодя пару секунд.

— Изыди сразу после аминь... А так можно делать? — надменно спросила Агата даже не шелохнувшись.

— Изыди! — повторил мужчина.

— А нательным крестиком воспользоваться побрезговал? — девушка принялась изучать псевдораспятие в рука собеседника.

— Я боялся, что он расплавиться у меня в руках от жара преисподней, что ты в себе несешь!

— Тепло же меня тут встречают... Чувствую себя любимой и желанной, — опять с несвойственным столь юным барышням сарказмом, сказала Агата.

— Чувствуй себя ею в другом месте.

— Так и быть, я уйду... только не сразу.

— Ты ещё условия ставить? Агата, отцу из-за тебя и так нелегко, а ты ещё хочешь всё усугубить?

— И в мыслях не было. Я просто постою подле тебя, не более, — Агата в молитвенном жесте сложила перед собой ладони. — Клянусь, что только посмотрю.

— Я запрещаю.

— И как ты это сделаешь? Прикажешь своим людям выгнать меня? Меня, твою любимую младшую сестрёнку?

Теперь стало понятно, что за человек передо мной. Владислав Радчевский — старший брат Агата и, одновременно, наследник титула в их семье. Он служил не малым чином — спасибо связям отца — в полиции Ялты. В усадьбе он никогда не появлялся, поскольку отношения, как мне было известно, у него с графом, отчего-то, были натянутые. Да и работа требовала, чтобы он мог быстро добираться до мест преступлений, а усадьба, находясь на краю города, этого не позволяла.

Владислав вздохнул. Очень громко и театрально.

— Твоё увлечение нездорово, пойми это наконец. Ты ведь знаешь, что наша мать уже с ног сбилась в Петербурге, пытаясь выдать тебя замуж? Даже несмотря на наш знатный род и огромное приданое, с тобой никто не хочет связываться — твоя репутация говорит сама за себя. Но вместо того, чтобы избавить отца с матерью от своего присутствия, ты лишь продолжаешь всё усугублять.

— Так если моя репутация уже испорчена, то какой смысл меня прогонять?

— Ты опять слышишь только то, что хочешь слышать! Я же говорил — ты ещё больше всё усугубляешь.

— Я просто постою рядом, — повторила Агата, подтвердив слова брата.

Сам он, тем временем, повернулся в сторону моря и лежащего у его края трупа — теперь у меня уже не было никаких сомнений в том, что это было. Вся ситуация все больше склонялась к тому, что он разрешит Агате остаться. Несмотря на устроенную сцену, я легко понял, что он в сестренке души не чает. А строгое поведение — показное. Но если так, то он сейчас, того гляди, уступить.

— Честно-честно. Клянусь! — добавила девушка.

Меньше часа назад, она, в такой же манере, уверяла меня, что мы идём за подарком для её отца. Если, конечно, она не думала, что начавшая разлагаться печень или селезенка его порадует. Мне стоило бы вмешаться, но я решил пока не влезать в их беседу. Неизвестно как брат отреагирует на мои обличительные слова.

— Агата, там труп человека, а ты юная девушка. Для тебя смотреть на такое противопоказано.

— О чем ты, братик? Я уже видела в своей жизни аж пять трупов.

— Шесть.

— Пять. Тех близнецов я считаю за одного.

— Не спорь.

— Но почему?! — губы девушки задрожали, а сама она принялась быстро-быстро моргать, будто стараясь не заплакать. Из нахальной заносчивой девицы, она вдруг, каким-то неведомым образом, превратилась тех нежных гимназисток, что падают в обморок при слове "афедрон". Такие особы очень любят добиваться своего, смотря глазами беззащитных котят. А мужчины, купившись на этот маскарад, даже не замечают, как из них начинают вить верёвки.

— Ещё неизвестно к чему приведет твое присутствие. Если отец узнает о твоем визите, а он узнает, мы опять поссоримся. Ты очень часто, из-за своего нездорового увлечения, оказываешься на грани жизни и смерти. Забыла, что последний раз ты спаслась лишь чудом?

— Ну теперь такого точно больше не случиться, — сказала Агата с победными нотками в голосе. Она повернулась ко мне и сделала реверанс, словно была конезаводчиком, собиравшимся представить покупателю своего лучшего скакуна. — Это Вера Чайка.

— Кто?

Последовала пауза.

— Знаешь, тебе стоит как-нибудь поужинать с отцом. Ты очень давно у нас не был, — с кислым лицом сказала Агата, чью минуту триумфа только что похоронила неосведомленность брата.

— Откажусь.

— Тогда ещё раз. Это Вера Чайка — телохранитель из Библиотеки.

— Вера?

— И это всё что вы хотели узнать? — в первый раз за время беседы я решил подать голос. Что-то в моём вопросительном тоне было неладно, раз что Владислав, что Агата, что дежуривший поодаль полицейские резко отпрянули, словно их ошпарило кипятком.

— То, что отец нанял телохранителя я знал, но я полагал, что это будет... кхм... девушка. Вы ведь девушка?

— Ни в коем разе, — ответил я вежливо.

— Я бы не была столь уверена, — сказал Агата брату. — Может вам сходить как-нибудь вместе в баньку? Попаришься березовыми вениками, попьёшь кваску, убедишься в его половой идентичности...

— Боже, Агата! Твои речи больше подходят уличной девке, чем девушке столько высоко положения. Маму удар бы хватил, услышь она, что ты такое говоришь.

— Как-то ты маман плохо знаешь, — едва слышно хмыкнула Агата.

— Хорошо я её знают и в курсе, что она тобой разочарована.

— Почему мы опять обсуждают мою низкую ценность как брачного товара, а не то, что в десятке саженей от нас лежит свеженький труп, очевидно со следами насильственной смерти, раз ты здесь. Это куда более интересно, согласись?

Владислав скрипнул зубами и, развернувшись на каблуках своих щегольских туфель, сейчас, правда, измазанных песком и грязью, пошел к телу. Агата, осознав, что её занудство, вкупе с напористостью и беспричинной братской любовью, дало нужный результат, кинулась следом. Придерживая полы юбки, она быстро обогнала Владислава и, подлетев к покойнику, принялась, накручивая вокруг него круги, изучать со всех сторон. То и дела приседая, вертя головой и периодически высовывая язык, она стала походить на буйнопомешанную, что со стороны выглядела весьма тревожно... и даже пугающе. Если бы у неё из уголка рта сейчас потекла струйка слюны, я бы, не медля ни секунды, её слегка бы придушил, перекрыв доступ кислорода в голову, и, взвалил на плечо, унес с пляжа. Хоть моя работа и состояла в том, чтобы оберегать её жизнь и здоровье, но репутацию девушки я готов сохранить бонусом.

— Так вы и есть Леденый страж, который будет следит и защищать мою сестру? — с нескрываемым интересом спросил Владислав встав возле меня.

Опять этот дурацкий термин. Как за двести пятьдесят лет кучка старообрядцев, решивших в распрях Никоном полагаться на заточенное железо, а не на Слово Божие, обрела такой красивый и живописный эпитет, не соответствующий действительности? Библиотека сейчас была сотней полоумных ретроградов, умевших делать только две вещи: копить книги и убивать людей. И хотя и то и то делалось профессионально, но узость подхода это не отменяло. Правда всегда была безжалостна к тем, кто склонен к романтизации вещей. Так что ты, скоро вслед, за Агатой разочаруешься во мне и впредь будешь считать обычным наёмником.

— Верно. Как вы правильно отметили — следить и защищать. Она вольна делать, что вздумается... в пределах разумного.

Если прямым текстом — то я не могу запретить ей ходить вокруг трупа. Который, к слову, она зачем-то начала тыкать кончиком туфли. А вот защитить её от тех, кто станет её бить за то, что она оскверняет тело — могу. Весьма сложная система, но я не гувернантка и не надсмотрщик, так что графу пришлось согласиться с такой ситуацией. Хотя, в данной ситуации, мне как никогда, стоит проявить инициативу и свернуть хобби Агаты.

— А то, что она делает — разумно? — удивился Владислав.