Демон возмездия (рабочее название)

-Я ничего не подразумевал! Совершенно ничего! Это просто реклама! Набор громких и ничего не значащих слов! Так, полная ерунда, пафос и высокий стиль для большего привлечения внимания клиентов.

Много слов, легкая испарина на висках, еле заметный тремор левого мизинца. Отводит глаза и узел галстука поправляет. Врет.

-Вы мне лжете, Горуштан или как вас там зовут, по-настоящему. Это не просто рекламный слоган и я в этом уверен. Рассказывайте.

Колдун лишь молча усмехнулся в ответ и покосился на дверь кабинета.

Нет, не идет разговор, не получается. Продолжать? А смысл? Надавить на него? А чем он может надавить на колдуна? Говори, сволочь, или морду тебе набью? Угу, колдун испугался и все рассказал. Но тому, что внутри Роговца, эта мысль внезапно понравилась.

Что-то вдруг сильно толкнуло Роговца в спину и он, как и колдун прежде до него, подался вперед, только не раскрывая руки, а сводя их перед собой и сплетая пальцы в замысловатый узел. А из его горла вдруг вырвалось, пророкотало ревом лавины:

-Поклянись мне своей Книгой и Своим Местом, низший, что ты ничего не знаешь о Праве! Поклянись мне, имеющему Право требовать от тебя клятву!

И тут колдун его удивил. Или лучше сказать ошеломил? Он как-то разом осел, опал в своем кресле, словно из него разом выдернули кости, вжался в спинку и заплакал, зарыдал, перемежая громкие всхлипыванья с громкой руганью и невнятными фразами:

-Вы... Вы суки все... Могучие, всесильные гады! Сильные... Древние... Вы идете по Миру не замечая.... А я... Я крохи Силы, как объедки! Каждую каплю, каждый гран годами, на коленях! Глаза на вас, не смея поднять, ни попросить у вас, высокомерные ублюдки! Да! Да-да, вы все с Правом! Клянись Книгой! Клянись Местом! А вот хрен вам! — колдун вдруг резко вскинул голову и с каким-то бесшабашным вызовом посмотрел прямо в глаза Роговца — Нет у меня ни Книги, ни Своего Места! И Силы нет! И что ты сделаешь мне, забывший себя Древний?! Заберешь жизнь? Хуй тебе! — на самом деле колдун употребил совершенно другое слово, но Роговцу послышалось именно так — Не сможешь! Мир тебе не даст! Я пыль под твоими ногами, я низший! И ты, могучий, ничего мне не сделаешь! Потому что Весы! Потому что Равновесие! Потому что я не нападал на тебя! А теперь убирайся на хрен, Древний, забывший себя! Пошел вон из моего дома, туушит! Ты не гость мне и нет между нами Мира!

И Роговец понял, что должен уйти. Уйти быстро, молча, проглотив все оскорбления. Уйти, не расспрашивая колдуна о его странных словах, ничего от него не требуя. Ибо он не в своем Праве и нет Мира между ними. И он еще слаб. Но он вернется. Сегодня вечером. Или завтра ночью. Потому что так надо, он не какой-то там туушит. И колдун об этом знает. Знает и не боится. Фигня какая-то. Ничего, при встрече он все узнает.

Роговец с ненавистью посмотрел на съежившегося в кресле колдуна и быстро вышел из его кабинета, плечом оттолкнув замершую на пороге секретаршу. Черт, зря это он, синяк у девушки будет.

Три квартала Роговец прошагал, не замечая никого и ничего, не обращая внимания на цвета светофоров, не думая, куда и зачем он идет, для чего и зачем сворачивает в арки, пересекает проезжую часть. Он шел как в тумане, ослепленный клокочущей внутри его яростью и гневом. И чужой Город ежился от его взгляда залитых темным золотом глаз.

Его! Его оскорбил и прогнал как презренного эдысска какой-то колдунишка низших без Книги и Места! Посмел отказать ему в Знании и посмел угрожать Весами Равновесия! Между ними нет Мира и низший в этом полностью прав, ибо между ними война! Это его Право спрашивать и получать Знания и тут он в своем Праве! Полностью в Праве!

Колдун ошибся, колдун совершил смертельную ошибку, назвав его в запале неким туушитом. Колдун не имел на это Права. И плевать, что он понятия не имеет, кто или что это, эти эдысски и загадочные туушиты.

И чужой Город с ним легко согласился — колдун неправ и он должен ответить за оскорбление Древнего. Пусть и забывшего себя. Чужому Городу совершенно не хотелось ссориться с тем, кого он вначале принял за наглого посланника из другого Города, не разглядев за свежей меткой его истиной сути. А Древний с меткой покровительства сильного Города....

Да лучше пусть другой, глупый и юный город сожрут потом управляющие компании, а вот ему, старому и пожившему, этого точно не надо! И чужой Город решил подсказать Древнему, где найти колдуна. А что, у Города колдунов еще много и сориться из-за подобной мелочи с этим забывшим себя Древним ему совершенно не хотелось. Резкие они, дурные и злопамятные существа. Силы много, себя не помнят, а вот обиды не забывают. Долго не забывают. Вон, один могучий Город прогнал такого же в своей юности, а сейчас каждую весну тонет. И надстроенные набережные никак не спасают.

Работа охранника проста. Работать охранником сложно. Наниматели у охранного агентства разные и не все воспринимают охранника как человека и личность. То есть, воспринимают, но не всегда адекватно. Чаще всего сотрудник охранного предприятия для нанимателя выглядит как двуногий говорящий предмет мебели или придаток к камерам наблюдения и турникету. Добавочный погрузо-разгрузочный персонал в уже своей черной или камуфляжной спецовке за небольшие деньги или просто некто безликий, коего можно использовать как принеси-подай. И все всегда, везде и всюду, любого охранника считают туповатым ленивым неудачником. Так как не должен здоровый мужик, на котором можно в поле пахать, 'стенки подпирать'. Он должен рубить породу в шахте, елки в морозной тайге, бурить скважины на нефть, а лучше всего иметь свой бизнес и 'рубить бабло'. В идеале миллионы с миллиардами. Ну, или, так уж и быть, носить черные костюмы и стильные черные очки, обязательно 'берету' в рыжей кобуре под подмышкой и оберегать от происков коварных злодеев какого ни будь олигарха.

Но когда на тебе камуфляжная мешковатая форма с невнятным шевроном на плече, а в 'деревянной' кирзовой кобуре кастрированный ИЖ-71 или уродливая револьверная экзотика вроде 'Р-92С', ибо уж больно страшен внешне этот плод запретной любви 'нагана' с 'макаровым', то отношение к тебе так себе. И пусть ты охранник самого высокого шестого разряда, лицензированный, обученный и тренированный, все равно уважения тебе не видать. Никогда. Не та страна и не те люди в ней живут. Не те для тебя.

В принципе не очень-то и трогает это мнение, как бы и совсем наплевать, но вот нормальному выполнению твоих должностных обязанностей это препятствует часто. У кое-кого из нанимателей иногда прорезается странный, косой такой, взгляд на охрану, за бойцовых холопов решают вдруг их принять. Неких новоявленных миньонов, которые почему-то должны дружелюбно вилять дубинками и радостно гавкать при появлении 'хозяина'. А не отбирать ключи от кабинета и выводить вежливо, но непреклонно из здания вместе с пьяненькими девками из сауны. Поэтому добросовестное выполнение должностных обязанностей иногда и заканчивается быстрым переводом на менее оплачиваемые и престижные места. Например, в этот коттеджный поселок, в охрану. В будку, на ворота, сторожем. Открой, закрой, позвони, если не лень жопу со стула оторвать, в фургон грузовой 'Газели' загляни, вечером обойди территорию. Скука смертная, сутки на трое. Ладно бы на настоящей пенсии был, старый и больной, но.... Но когда тебе всего сорок шесть, и ты еще совсем недавно с гордостью — ни разу взятку не взял! — крутил в руках черно-белый Жезл Власти и с достоинством носил надпись ГИБДД на спине, пока не вышел на пенсию, это для тебя хуже каторги. Еще и напарник достался, без мата не упомянуть! Давай в шахматы или в карты? Не, я в планшике тачилу лучше погоняю! Тьфу! Планшик, пацики, пивасик, бабосики. Рожа в форточку не лезет, вместо люка канализационного можно использовать или пробоины в трюме затыкать, а все сюсюкает как недое... гм, недоделанный. И в армию этот откормыш домашний не ходил, плоскостопие у него, инвалид за деньги!

Синицын резко мотнул рукой с фонарем в левую сторону. Холодный цвет диодов фонаря быстро мазнул по стоящей посередине двора коттеджа на коленях фигуре в халате, чуть замер на дурацких меховых тапочках мелового цвета. Нет, не показалось, опять этот придурок выполз из своего дома и, брякнувшись на колени, зовет какого-то великого в свой дом и обещает ему мир!

И ведь совершенно трезвый сволочь, не обколотый и не обкуренный! Синицын к нему час назад зашел, участливо поинтересовался, все ли в порядке, а в ответ получил злобный взгляд и просьбу, процеженную сквозь зубы, немедленно пропустить к нему Великого Гостя! Что за гость-великан, фиг его знает, типа сразу они все сами и поймут, как его увидят.

'Вы узнаете Его, не узнать вам Его будет невозможно!'.

Ага, сам Владимир Владимирович заглянет на огонек к этому на всю голову больному экстрасексу! Наверное, такой же мудак припрется, в тапочках с бомбошками! Только тапочки у него будут темно синего цвета, как вон кроссовки у мужика стоящего рядом.

-А вы это тут как? Кто пропустил?!

Синицын совершенно растерялся, осознав, что не услышал, не увидел, да и вообще никак не заметил, когда этот мужик оказался рядом с ним и на автомате 'включил' агрессию.

Мужик в синих кроссовках чуть повернул голову в его сторону, с легким оттенком сочувствия и понимания в голосе, спросил:

-Тяжелый день? — и, не давая себе перебить начавшему открывать рот Синицыну, добавил — Ваш напарник, мордатый такой, пропустил. Я вон к нему, к Оленеву Андрею Игоревичу.

И вновь, на долю секунды опередив Синицына, задумчиво поинтересовался:

-И давно он так, Андрей Игоревич, на коленях стоит?

-Так второй час уже! Уйдет на минут десять погреться и снова бац на колени и блажит — приди, Великий, мира тебе дам!

Синицын нервно хохотнул, и как-то заискивающе глянув на мужика, тихо и неуверенно предположил:

-Вы же врач? С собой его увезете, наверно? Он так-то нормальный всегда, сегодня только это.... Ну, вы сами видите — Синицын чуть замялся, а потом горячо продолжил — Но соседи на Оленева не жалуются! Ни разу! Он вообще на хорошем счету, людей, говорят, лечит! Знаете, кто к нему тут однажды приезжал?! Сам...

Зачем он стал оправдывать и защищать этого Оленева, Синицын и сам не понял, но вот тянуло от этого мужика чем-то странным и сильно напрягающим. Словно стоит мужик рядом и спокойно решает про себя, то ли сразу съесть ему этого Оленева или сперва с ним поговорить?

-Я не врач, я его гость. Тот, кого он зовет.

Мужик полностью развернулся к Синицыну, чуть наклонил голову, ловя его взгляд:

-А вы идите, уважаемый Синицын О.Д. У вас же сейчас обход территории?

-Ага. Да. Это.... Так точно! Разрешите идти?

-Идите.

И Синицын ушел. А что? Гость и гость, в гости пришел. А то, что тянет от него смертной жутью и одет он во все черное и из кармана торчат такие же черные перчатки, ему то, какое дело? Он тут территорию охраняет, а не чудиков в мохнатых тапках на босу ногу!

А наш колдун и экстрасенс за прошедшую пару часов очень сильно изменился. Роговец еще раз окинул внимательным взглядом сидящего напротив него пожилого человека. А в возрасте, наш колдун, в возрасте! Лет семьдесят ему, не меньше. Сейчас с колдуна слетел весь офисный лоск и прилизанность, на лице прорезались глубокие морщины, на кистях стали видимы старческие пигментные пятна, кожа сухая и отвисшая как у варана. Но тонкие бесцветные губы плотно сжаты и взгляд выцветших глаз прямой и твердый. Словно это Роговец обратился к нему с нелепым предложением взять к себе на службу, а не сам колдун, использую необычную, но странно узнаваемую форму обращения, не предложил свое служение Великому. То есть Великому Древнему. Словно колдун сделал самую крупную в своей жизни ставку.

-Сколько вам на самом деле лет, Андрей Игоревич?

-Полных, ровно восемьдесят пять.

Роговцев чуть не поперхнулся отпиваемым в этот момент кофе:

-И... И какова тогда максимальная продолжительность жизни колдунов?

-Таких как я, лет сто пятьдесят, ну двести максимум. Старейшины, те, что вне Ступеней, живут около тысячи лет. Я, правда, слышал об одном, родом из Германии, что ему уже тысяча и сто лет, примерно. Но он уже не низший, хм, то есть уже не человек. Переродился он уже. Да и с происхождением у него не все чисто. Поговаривают за его спиной, что он смесок.

-Ступени, низшие? Пояснить мне о них ничего не желаете?

-Желаю, Древний. После того как вы примите мое служение, Великий.

И опять колдун замкнулся, захлопнул люк и от души крутанул кремальеру. Правда, люк из жести и кремальера из картона, но твердость и неуступчивость колдуна вызывали уважение. Прекрасно ведь понимал, что Роговец пришел его убивать, но не испугался, а смог преодолеть боязнь и растер свой страх в порошок. С достоинством встав на колени, словно как на трибуну взошел, взял и огорошил Роговца предложением ему своего Служения. С большой буквы. Так-то вроде бы и ненужного пафоса чрезмерно, но улыбку его речь не вызывала. Слишком чеканно все звучало. Будто в течение тысяч лет именно такими, нелепо построенными фразами, предлагали свое Служение сотни других до него. Роговец вновь вздохнул:

-Зачем вам, Андрей Игоревич, мне служить? Вы же не собака сторожевая.

-Ради моего будущего, которого у меня нет, но с Вами, Древний, появится. Моя Нить будет в Вашем Праве.

-А нормально ответить вы можете, Андрей Игоревич?! Без разных значимых слов с заглавной буквы, разных нитей и прав, без прочей ахинеи! Я ведь забывший себя, как вы говорите. Вы про это случайно не забыли, Оленев?! И имя у меня есть и фамилия! Я Роговец Родион Сергеевич!

Роговцев, чье терпение окончательно закончилось, громко заорал на колдуна, испытывая жгучее желание вначале дать ему в морщинистый лоб, а потом придушить. Медленно.

Колдун отвел взгляд и тяжело вздохнул, нехорошо так вздохнул, словно устал объяснять туповатому неучу, что дважды два, мать его четыре, а не три с половиной!

-Не ваше это имя, Великий. Это имя низшего. А что-то вам рассказать без принятия Служения я не могу. Накажут меня. Печать Молчания наложат и Силы лишат. А в моем возрасте, сами понимаете.... Сдохну я без Силы Великий Родион Сергеевич, помру. Пожалейте меня, Великий, а?!

Прозвучала последняя фраза настолько же жалко, настолько и смешно, что Роговец не выдержал, хрюкнул, с трудом давя смех, и только махнул рукой:

-Хорошо, ладно, уговорил, старый дурак! Я, Родион Сергеевич Роговец, принимаю твое служение, колдун Оленев! Так уж и быть.

-Нет, не так!

А вот сейчас колдун вновь поразил его. Плечи расправлены, голос звенит, сам весь как струна, в глазах блеск. Нет, огонь в глазах. Тусклый, еле заметный, но язычки пламени ни разу не пляшут, а рвутся наружу острыми жалами, злобно грызя пленку глаз колдуна, угрожая разгореться в настоящее пламя. И зубы хищно оскалены, а худые пальцы плотоядно скорчены. Даже как-то не по себе стало Роговцу.

-А, э, как тогда?

-Повторяйте за мной, Великий.... Пожалуйста.

А вот последнее слово колдун произнес, словно сквозь себя продавил. Но не презрительно, не умоляюще, а как будто времени у него осталось на минут пять и если он, Роговец не примет, то....То все для колдуна будет законченно. Здесь и сейчас. А внутри него, то самое чужое, но свое, согласилось с его догадкой. Но согласилось холодно и равнодушно — да, верно ты понял, сдохнет колдун, если не примешь его Служение, он черту перешел. Нет, обратного хода нет. Но не жалко его, таких как он тут как грязи. Тут много таких. Но все равно, этого бери, надо брать, он первый твой будет. Бери.