— Я в основном следил за сохранностью и чистотой комнат и выполнял поручения хозяев, — дворецкий был краток. Интересно, как они с замковым уживались?
— Замечательно. А теперь, пожалуйста, Вы бы не могли показать мне весь замок? Так уж получилось, что времени для его изучения у меня до этого не было, — а точнее, просто желания лазить по тёмным и пыльным коридорам, думая, когда же обвалится под тобою пол или упадёт тебе на голову вон тот камень, или — эта балка?
— С превеликим удовольствием, сэр, — Малькольм пошёл впереди, открывая двери, а Ори и Владек следовали позади меня.
— Как Вы изволите видеть, перед Вами пиршественный зал, — совершенно ровным голосом вещал Малькольм. Собственно, я и не ожидал увидеть нервного, чувствительного призрака. — В лучшие времена милорд собирал здесь до восьмисот человек, и ещё оставалось место для менестрелей и танцоров с шутами. А вот здесь, — мы миновали пустой зал, и зашли в довольно большую комнату с обвалившимся камином и покрытыми пылью столами, — находится кухня. Через это окно, — Малькольм щёлкнул пальцами, и крохотная дверца в полу открылась, и показалась шахта небольшого вертикального туннеля, — слуги подавали еду в покои господина. А здесь...
— Малькольм, а сколько ты тут уже служишь? Я никогда не слышал о призраках-дворецких, к тому же ещё и после смерти продолжающих служить своим господам, — честно говоря, мне ни разу не доводилось слышать ни одной легенды о "домашних призраках" или домовых в замках феодалов и Владетелей. В семье моей матери об этом тоже не рассказывали.
— Два века, сэр. Один из предков Эдвина был сильным магом. А когда я уже находился при смерти, он пришёл ко мне в комнату и спросил, каково моё последнее желание перед смертью Я долго и верно служил роду Беневалей, и сказал, что мне жаль, что я не смогу продолжить служение и после смерти. Граф лишь кивнул и несколько дней творил своё волшебство. А мой последний вздох стал первым мгновеньем нового служения. И пока бьётся сердце хотя бы одного Беневаля, я могу служить верой и правдой их роду. Знаете, милорд, мне ни разу не довелось пожалеть о своём выборе. Служить Беневалям — честь для любого человека, так я всегда говорил.
— Похоже, Беневали никогда не боялись волшебства, а уж суеверия были не для них, — вполголоса заметил я.
— Да, сэр, — Малькольм кивнул. — Они не верили в предрассудки и очень ценили преданность своих слуг, независимо от того, кем те были. Я уверен, что присягни Беневалям на верность дракон, Владетели приняли бы его клятву. Возможно, именно поэтому этот замок до сих пор стоит незанятым: народ графства не хочет тревожить память Владетелей, и никакие слухи о призраках на самом деле их не держат подальше отсюда. Скорее, люди чтят память хозяев этого места, не желая тревожить их последнее пристанище в этом мире. Во всяком случае, я так думаю.
К вечеру мы обошли почти весь замок. Всё находилось в полнейшем запустении. К тому же я ещё и сильно проголодался, а во всём замке не было ни крошки хлеба. Да ещё и со спальней появились проблемы. Я не захотел возвращаться в ту небольшую комнату, где жил раньше, во время пребывания войска Тенперона в Беневале.
Когда солнце зашло за горизонт, Малькольм, нахмурив лоб, предложил мне лечь в зале для приёмов на третьем этаже. Ори откуда-то принёс лоскутное одеяло, а Владек притащил пару стволов ясеня, которые он выдрал вместе с корнями невдалеке от замка. Кенари с лёгкостью разломил их на мелкие части и сложил в камин. А через мгновение огонь уже весело заплясал на дровах, зажжённых моей магией. Вскоре я заснул, раздумывая, что же мне делать завтра.
Аркадская империя. Аркадия.
Звёзды подмигивали редким прохожим, что решились пройти мимо городской тюрьмы в квартале Аврелиана. Из окон, забранных в решётки, располагавшихся в пяти локтях над землёй. Мощные ворота надёжно закрывали вход в длинную, тёмную, вызывавшую озноб даже у самых стойких людей галерею. Просто в стенных нишах были подвешены самые отъявленные преступники, чьи тела не снимали даже после смерти. И на гостя тюрьмы смотрели то безумные глаза преступников, то пустые глазницы черепов. От запаха разложения оберегали специальные благовония и молитвы священников. Само здание располагалось на холме, у подножия которого была вырыта канава, наполненная смолой: в случае чего можно было её поджечь и перекрыть проход к воротам. Да и сама тропинка, ведущая к тюрьме, великолепно простреливалась с крыши.
И именно в этой тюрьме Андроник решил "разместить живца", заблаговременно приказав "ночной страже" распространить слух по всему городу о том, что найден то ли сам убийца, чудом выживший, то ли видевший человека, чья стрела чуть не прервала жизнь Иоанна Дуки Ватаца.
Так что оставалось только ждать, когда на этот слух клюнут организаторы покушения. Андроник ожидал, что нападение будет совершено около полуночи, во время смены стражи. Именно тогда можно будет нанести неожиданный визит и даже попробовать выкрасть "живца". Или заставить его навсегда замолчать.
Двенадцать "ночных стражей" и около трёх десятков легионеров из Южной армии постоянно дежурили в домах и лавках напротив Тюрьмы Святого Духа, конечно же, переодетые в одежду простых обывателей. Ласкарий надеялся, что этих сил хватит, чтобы помочь отбить тюремщикам любой штурм. Противнику потребуется около полусотни человек, чтобы прорваться внутрь, если, конечно, в тюрьме у заговорщиков нет своих людей. А большее количество просто невозможно будет провести и собрать в одном месте незаметно для городской стражи.
Ласкарий так волновался за успех плана, что не сообщил о нём даже императору. В известность были поставлены только "ночники" и легионеры, да и то — только после того, как заняли свои места напротив тюрьмы. Покидать засаду Андроник всем запретил, чтобы не произошло никаких непредвиденных проблем. Если заговорщики решат отбить "живца", то скорее всего их соглядатаи уже днюют и ночуют около тюрьмы, и могут заметить странных людей, то и дело снующих около обители "живца".
И вот "ночники" всё-таки заметили подозрительных людей, наблюдавших за Тюрьмой Святого Духа. Тут же доложили Андронику. Ласкарий, лишь прошептав "Началось!", бросился к конюшням, а менее чем через час оказался в "засадной когорте". Филофей тоже порывался было присоединиться к Андронику, но дрункарий настрого приказал ему покидать Большой Императорский дворец. Всё-таки воин из Филофея был не лучший, никакой пользы в будущем бою он бы не принёс, но вполне мог пострадать или даже погибнуть. А от такой потери "ночная стража" вряд ли бы скоро оправилась.
Звёзды подмигивали Андроник и его воинам, когда на улице началось какое-то волнение. То тут, то там появлялись небольшие группки людей, не подходившие близко к Тюрьму Святого Духа, но явно следивших за ней. Они всё собирались и собирались, Андроник насчитал как минимум сорок, и это только те, кого он мог увидеть. А ведь были и другие, скрывавшиеся в переулках и окрестных домах.
— Всем приготовиться, — шёпотом приказал Ласкарий, положив руку на рукоятку спаты.
Указательный палец Андроника зачесался, а затем Ласкарий почувствовал жар, шедший от перстня Флавиана. Становилось всё интересней и интересней.
Дрункарий только подумал: "Волшебство", и тут же мир вокруг него преобразился. Чёрные и серые тени вокруг, необычайно яркая луна и звёзды, будто выросшие в два-три раза — и красные и бурые потоки, тёкшие к воротам тюрьмы сквозь будто освещённого изнутри человека. Андроник сумел рассмотреть того (всё-таки на сером фоне яркая фигура была великолепно заметна): плащ с откинутым капюшоном, длинные волосы, разметавшиеся по лицу и затылку, сущий орлиный клюв, а не нос, и высокий-высокий лоб. Маг, наплевавший на запрет Церкви Аркара использовать колдовство, грозящий за нарушение костром или кое-чем похуже. И сейчас этот чародей готов был применить проклятую волшбу на благо врагов империи.
"Вот обнаглели!" — только и мог подумать насчёт этого Андроник, прекращая действие перстня Флавиана.
— Сейчас станет жарко, — и через полмгновенья ночь взорвалась огнём.
Багровый цветок расцвёл на воротах Тюрьмы Святого духа, испепелив дерево. Собравшиеся до того заговорщики ринулись вперёд, минуя наполненную смолой канаву и готовясь вот-вот ворваться в тюрьму.
— Ждать, всем ждать! — Андроник шикнул на захотевших было выйти из укрытий легионеров. — Ещё рано!
А заговорщики уже оседлали гребень холма, перебили немногочисленных стражей, ещё оклемавшихся после неожиданно дерзкого начала атаки и ворвались внутрь. И делали они это в абсолютной тишине, только предсмертные стоны да звон мечей разрывали ночной воздух.
Несколько неизвестных всё-таки остались подле мага, похоже, послужив чем-то вроде прикрытия.
— Пошли!!! — Андроник выхватил из ножен спату и кинулся прочь из гончарной лавки, служившей укрытием для засады. Несколько "ночников" подали сигнал и другим группкам, прятавшимся в соседних домах.
Ласкарий был первым, кто выскочил на улицу. Чуть согнувшись — чтобы магу сложнее применить какое-нибудь заклинание на нём — он мчался к охране чародея со спатой наперевес.
Телохранители, похоже, не ждали засады, а если и ждали, то не такой: неуверенность застигнутых врасплох людей сквозила во всех их движениях. К чести для охраны мага, они быстро справились с этим.
Сразу двое врагов встали на пути у Андроника. Скинули плащи, под которыми звенели кольчуги, расправили плечи, поудобней перехватили мечи. Жаль только, что Ласкарий не мог разглядеть лиц своих противников получше. Это ему бы немало помогло: вдруг он мог видеть кого-нибудь из них в свите знатных дуксов или среди гвардейцев. Всё-таки выучка у телохранителей мага была неплохой. Только бы не попасть под удар их господина!
— Зря ты мне помешал, аркадишка, — говорил маг с заметным огнарским акцентом, но голос всё-таки был приятным, не сиплым и совсем не гадким. Хоть что-то радовало. — За это ты умрёшь.
Колдун зашептал очередное заклинание. Андроник лихорадочно думал, что делать дальше, когда на телохранителей чародея навалились со всех сторон легионеры. Завязался бой. В свете звёзд замелькал металл мечей, поющих хвалу кровопролитию, а маг заканчивал шептать своё заклинание. Едва губы нарушителя церковных запретов остановились, как тот резко выбросил вперёд руки с широко разжатыми пальцами — и на Андроника вылилось жидкое пламя, опалив до самых костей стоявшего между дрункарием и чародеем воина.
Ласкарий, будто наблюдая со стороны, спокойно смотрел на растекавшиеся по его руками ручейки пламени — и не наносили никакого вреда дрункарию виглы. Лицо мага перекосилось от удивления, он попеременно глядел то на свои ладони, то на Андроника, то на корчившегося от невыносимой боли телохранителя, опаленного волшебным пламенем.
— Мы снова встретимся, заговорённый! — наконец-то выговорил маг, щёлкнул пальцами — и, как показалось Андронику, площадь потонула в дыму.
Ласкарий закашлялся, его лёгкие словно резали изнутри, но через считанные мгновения это прошло: маг пропал. Остались только его телохранители, окружённые легионерами и "ночниками". А из тюрьмы уже отступали неудавшиеся спасители: во внутренних помещениях их встретила стража, умело справившаяся с непрошеными гостями...
Королевство. Беневаль.
Проснулся я из-за того, что почувствовал чей-то взгляд. Перевернувшись на бок, увидел в двух шагах от меня Малькольма, спокойно ожидавшего моего пробуждения.
— Да, Малькольм? — я потянулся, пытаясь вспомнить, что же мне снилось. Что-то вроде человека в чёрном плаще, но я не был точно уверен, хотя сон казался невероятно важным и очень непонятным.
— С добрым утром, сэр, — Малькольм поклонился. — Милорд Эдвин ждёт Вас.
— Я сейчас же поднимусь к нему... — я спрыгнул с кровати (Владек перетащил её в этот зал из моей старой комнаты) и начал уже привычный утренний "церемониал": поиски носков. Но вместо них я неожиданно обнаружил домашние тапочки с длинными и острыми носками. Как ни странно, выглядели они почти как новые. Хотя вряд ли за последние сорок лет кто-то обновлял гардероб Беневалей.
— В этом нет нужды, Николас, — возле Малькольма появился граф, щеголявший старинной кирасой и широкополой шляпой с синим пушистым пером. — Владыки замка Беневаль просыпаются рано. Особенно те, кому и не требуется сон, — печально улыбнулся ревенант.
— Надеюсь, когда-нибудь это будет относиться и ко мне, — всё-таки поспать я любил, особенно после многолетней учёбы в Магической академии и утомительной подготовки к сдаче экзамена.
— Ты готов совершить небольшое путешествие?
— Да. Но куда? — моё воображение обычно дремало по утрам. Хотя, конечно, любило оно это дело ещё и по вечерам, дням...
— В Валь, это городок к юго-востоку отсюда. Совсем недалеко, я вполне могу появиться там в облике живого человека. Думаешь, зачем я так приоделся?
— Мы пойдём туда пешком? — к сожалению, заклинание телепортации, доступное мне, переносило человека только в то место, где он уже однажды побывал, да и требовало немалых усилий.
— Если только ты не забыл, как творить магию, — Эдвин снова улыбнулся. — Пока одевайся, а потом я тебе покажу один фокус, которому меня обучил мой дед. Помнишь его, Малькольм?
— Да, милорд, благодаря ему я служу Вашему роду даже после смерти, — в руках Малькольма оказались сапоги и лёгкий плащ с застежкой-молотом. — А вот и Ваша одежда, милорд Николас. Я имел смелость найти этот плащ в замке. Мне кажется, что одежда мага привлечёт слишком много лишнего внимания к Вашей персоне.
Эдвин взмахнул рукой, и плащ сам собой лёг мне на плечи, а застёжка защёлкнулась на моей шее. Сапоги, к сожалению, пришлось надевать самому. Что ж, вид вполне подходящий для молодого дворянина.
— А теперь войди в эфир, Николас, дотронься до значка, который загорится перед тобой, и ничему не удивляйся.
Среди общей серости ярче солнца сверкал герб Беневалей, появившийся прямо передо мной из воздуха. Я потянулся к нему, и...
Валь окружала старинная каменная стена, сложенная ещё при первых Огнаридах. В те времена жителей северных границ Королевства подстерегало гораздо больше опасностей, нежели на четвёртый век правления потомков Огнара. Этот городок стоял на пепелище аркадского поселения, от былых хозяев которого сохранились только термы, перестроенные под дом лекаря. Старожилы ещё помнили легенды о том, как окрестные леса и горы были наводнены оборотнями да вампирами, а в небесах летали драконы. Только вот с каждым годом всё меньше и меньше людей верило в эти рассказы, думая, будто только в Гильдии магов сохранилось волшебство и страшные тайны. Да и кто будет думать о драконах, когда за считанные месяцы до того мимо Валя проходили отряды фердинандистов, а со дня на день ждали нападения реджинальдистов, — и наоборот. Трижды городок мог сгореть, а один раз на его центральной площади завязался бой между несколькими дворянами и их дружинами с одной стороны и городской стражей — с другой.
Сейчас же об этом не хотели вспоминать: день ярмарки только-только начинался. Торговцы, как обычно, зазывали народ в свои лавки, нахваливая товар.
