Чужой

"А что, если подойти поближе?" — подумалось ему.

Владик огляделся по сторонам. Поблизости никого не было. В несколько прыжков он перебежал пути и оказался рядом с составом. Он пошел вдоль него, разглядывая колеса, казавшиеся отсюда огромными, какие-то торчащие железки, рычаги, коробки... На одном вагоне попалась тормозная площадка и Владик, замирая от восторга, вскарабкался на нее. Он представлялся себе сейчас героем какого-то захватывающего фильма со стрельбой и погонями, свистом пуль над головой и ветра в ушах.

Он спрыгнул на другую сторону и пошел между двумя составами. Это было совсем необычно. На одном вагоне его внимание привлекли железные скобы, по которым можно было вскарабкаться на крышу.

"А что, если правда?" — опьянила его дерзкая мысль и он, оглядевшись еще раз, полез.

На крыше было совсем здорово. У Владика даже слегка закружилась голова, но не от страха и не от высоты, а от восторга, подогреваемого тем, что он делает запретное. Маму, наверное, сейчас бы удар хватил, если бы она его увидела. А вот ему совсем не страшно.

-Бурнаши мост подожгли! — закричал он во весь голос и помчался по крыше, воображая себя "Неуловимым мстителем".

Владик добежал до конца вагона, и оценив, что расстояние до следующей крыши совсем небольшое, с разбегу перемахнул его. Он присел на корточки и огляделся. Рельсы и шпалы казались отсюда маленькими, как на игрушечной дороге, а забор, ограждающий станцию, совсем невысоким. Владик взглянул на него, меряя взглядом и... разом смутился, краснея до кончиков ушей. Под забором, присев на корточки, сидел пацан одного с ним возраста, с усмешкой смотревший на него. В восемь с половиной лет, наверное, самое неприятное — когда незнакомый сверстник застает тебя за детской забавой. А пацан наверняка все видел и слышал. Владик замер в ожидании насмешек и впервые пожалел, что рядом нет взрослых. Мало ли чего можно было ждать? Ведь он на "чужой" территории, а законы улицы были ему уже известны.

Однако, взгляд пацана был дружелюбным:

-Догнал Бурнашей?

Владик "бычком" уставился в крышу вагона под ногами и ничего не ответил, краем взгляда наблюдая за пацаном. А тот не спеша подошел и тоже стал карабкаться на крышу.

Первой мыслью Владика было добежать до железных скоб с другой стороны, слезть и дать деру по направлению к своему видневшемуся за стадионом дому. Пока пацан залезет и слезет, вздумай он за ним погнаться, он бы был уже далеко. Но это походило на бегство. Наверное, чувство собственного достоинства появляется значительно раньше, чем это кажется взрослым.

Пацан, тем не менее, влез и оказался рядом. Владик оглядел его. Изрядно вылинявшие сатиновые тренировочные, засаленная футболка, потрепанные кеды на босу ногу, давно не стриженые русые вихры на голове, веселый взгляд прищуренных серых глаз по бокам от веснушчатого курносого носа.

-Тебя как звать? — спросил он.

-Влад, — солидно ответил Владик.

В общении со сверстниками он всегда называл себя так, считая, что всякие уменьшительные суффиксы делают его в глазах окружающих "маменькиным сынком".

-Вован, — тоже слегка натужно бася, ответил пацан, протягивая руку.

Знакомство состоялось.

-Ты откуда? — поинтересовался Вован.

-Вон дом, видишь?

-А я оттуда...

Вован кивнул в направлении бараков за мостом.

Напряжение исчезло. Здесь они оба были "чужаки".

-Бежим до цистерны по крышам...— то ли спросил, то ли предложил Вован.

Они рванули с места, и едва ноги Владика коснулись крыши соседнего вагона, как раздался грохот, и непонятно отчего, он завалился навзничь. Вован удержался на ногах, но тоже присел. Посмотрев по сторонам, они заметили, что окрестность медленно поплыла куда-то. До Владика дошло, что поезд неожиданно тронулся.

Вот тогда ему на какой-то миг стало страшно. Пусть он сегодня изведал много запретного, но это было здесь, рядом, а сейчас поезд увозил его в неизвестность, куда отправляться без взрослых, он даже не помышлял.

-Слезаем? — спросил Владик.

Они подбежали месту, где находились скобы. Стараясь не смотреть вниз, где плыла земля, Владик стал спускаться вслед за Вованом, но когда они достигли подножки, поезд уже успел набрать небольшую скорость, и прыгать стало страшно.

Вован не растерялся. Он ловко перебрался на тормозную площадку и кивком головы пригласил Владика последовать его примеру. Это оказалось вовсе не трудно и не так опасно, как может показаться со стороны. Тут даже совсем не трясло, а лязг колес и плывущая внизу земля уже не пугали. У Владика захватило дух. Он был охвачен впечатлением, что впервые в жизни едет по настоящей железной дороге. Разве сравнить такую езду с тем, когда сидишь внутри вагона за стеклом, как рыбка в аквариуме!

Мимо проплывали знакомые окрестности, где он гулял с бабушкой. Яблочный сад, недавно построенный мост через новую улицу...

-Вован, гляди, вон школа, где моя мамка работает, — крикнул Владик.

-А кто она? Училка? — поинтересовался тот, глядя на здание школы напротив.

-Ну. Одна из лучших, — не без гордости прибавил Владик.

Послышался шум — по главному пути их догоняла электричка. Она шла быстро, но окна вагонов и сидящие за ними люди были совсем рядом — казалось, можно достать их рукой. Кое-кто замечал их. У одних, особенно у женщин, округлялись глаза, кто-то усмехался, кто-то брезгливо морщился, а Владик, до которого дошло, что их видят эти нудные взрослые и ничего не могут им сделать, залился радостным смехом. Его возбуждение передалось и Вовану.

Однако их веселье было разом оборвано сидящей в задней кабине электрички сварливой теткой. Той, что подает машинисту сигнал для закрытия дверей на остановках. Она, заметив их, начала что-то кричать, грозя кулаком, а потом схватила с пульта телефонную трубку, и грозя уже пальцем, начала что-то в нее говорить.

-Ментов вызовет, — озабоченно сказал Вован.

И, как бы в ответ на его слова, поезд начал тормозить.

-Станция, — возвестил Вован, выглянув вперед.

Владик тоже посмотрел туда, свесившись с подножки. Поезд полз, извиваясь, по станционным путям, между которых ходили люди в оранжевых жилетках.

-Прыгаем? — нерешительно спросил Владик.

-Застукают, — ответил Вован, — Глянь их сколько... Не бэ, прорвемся...

Вован начал опять карабкаться на крышу, и Владик полез за ним. Они легли, вытянувшись во весь рост на самом недосягаемом снизу взглядом месте крыши и затаили дыхание. Станция осталась позади. Они сели, и посмотрев друг на друга, весело рассмеялись. Поезд пошел быстрее. Ветер задувал под одежду, создавая ощущение свободного полета.

-Летим! — воскликнул Владик, расставляя руки наподобие крыльев.

Он сорвал с себя промокшую от пота рубашонку, Вован стянул через голову футболку, и они блаженствовали, ощущая всем телом холодящий встречный ветер под палящими лучами солнца. А поезд нес их куда-то в неизвестность, где никто из них никогда не был, но почему-то теперь все страхи исчезли. Рубикон был перейден...

Осталась позади Москва, и поезд пошел среди цветущего майского леса. В ноздри ударил воздух, напоенный лесным ароматом. Владик не помнил уже заваленной вещами комнаты, пыльного двора и самого города с асфальтовыми мостовыми.

-Влад, там впереди забор какой-то и ворота, — донесся до него голос приятеля.

Владик посмотрел вперед. Одноколейка, по которой тащился состав, упиралась в забор и исчезала за открытыми воротами, возле которых стоял человек.

-Сматываемся, а то точно застукают, — сказал Вован и начал карабкаться вниз.

Поезд тащился уже еле-еле, и достигнув подножки, они благополучно спрыгнули.

-Ты знаешь, где мы? — спросил Владик.

-Не... А ты? — отозвался Вован.

-Я тоже.

Некоторое время они стояли, переминаясь с ноги на ногу. Наверное, каждый из них, окажись тут один, испугался бы, но нельзя же в глазах другого выглядеть трусом...

-Пошли, — решительно сказал Владик, трогаясь в обратный путь по шпалам.

-Офонарел! — воскликнул Вован, — Столько пёхать?

-Да придем куда-нибудь, пошли, — засмеялся Владик.

И они пошли, толкая друг друга, крича во весь голос, падая и кувыркаясь в траве. Дух первооткрывателей этой незнакомой планеты, на которую завез их поезд, где они свободны и могут делать все, что хотят, вытеснял все остальное. Были только лесной аромат, пение птиц и свобода, свобода, свобода!

Владик заметил среди травы отходящую куда-то влево тропинку.

-Пошли сюда, — предложил он.

-А куда это? — не понял Вован.

-Какая разница? Раз люди ходят, значит, куда-то придем.

Тропинка тянулась среди глухого леса. Скоро им попалась другая, более натоптанная, и они свернули туда. Так, переходя с тропинки на тропинку и выбирая каждый раз более широкую, они вышли на опушку, за которой замаячили кресты кладбища.

-Ну, попали! — воскликнул Вован, останавливаясь и округляя глаза.

Владик тоже притих.

-Пошли обратно, — поежившись, предложил Вован.

Честно говоря, Владику тоже почему-то захотелось вернуться. Однако, переборов себя, он сказал как можно тверже:

-Ты, что? Покойников боишься? Пошли. За кладбищем наверняка есть дорога.

Они двинулись вперед.

-Один бы никогда не пошел, — проговорил Вован, косясь на надгробия.

Владик в ответ рассмеялся. Настроение возвращалось. Хотелось радоваться просто оттого, что жив. За кладбищем открылась широкая наезженная дорога, которая вывела их на шоссе. По нему катил рейсовый автобус, на маршрутном трафарете которого, они разглядели спасительное словечко "метро". Какое — не важно. Название станции, что находилась вблизи их домов, они знали, а стало быть, не пропадут.

Владик вернулся в этот день домой, как бы повзрослевший в собственных глазах, и выволочка от матери, которой соврал, что играл весь день на школьном дворе, не испортила впечатления...

Эти воспоминания сыграли решающую роль и сейчас.

-Пойдем, — согласился Владик.

-Решено, — твердо сказал Андрей, — Встречаемся с лыжами на остановке в восемь утра...

В понедельник утром Владик вышел из дома, держа в одной руке лыжи, а в другой пакет с бутербродами. Андрей уже ждал его на остановке с рюкзаком за плечами. Накануне они по телефону разработали примерный маршрут. Предстояло доехать на автобусе до Сосенок, а оттуда совершить переход в район Ясенево, где можно было сесть на другой автобус, чтобы вернуться в город.

Люди спешили на работу, и в автобус возле дома они едва втиснулись со своими лыжами, испытывая молчаливое недовольство окружающих, выражавшееся в мимике и жестах. Однако второй, загородный автобус, на который они пересели у метро, был абсолютно свободным.

Вот и Сосенки. Они огляделись. Справа стояли дома, а слева, за дорогой, простиралось огромное поле, обрамленное кромкой леса на горизонте. Они перешли дорогу, встали на лыжи и устремились прямо через поле. Скоро вышли на лыжню, и идти стало веселей. Слабый ветерок, здесь, в поле, непрошено забирался под одежду и холодил тело. Видневшиеся деревья оказались перелеском, за которым открылось еще одно поле, после которого их встретил все еще зимний лес.

-А куда мы идем? — спросил Андрей, останавливаясь.

-А я знаю? Я за тобой иду, — недоуменно ответил Владик.

Охваченные чувством свободы с того момента, когда ступили лыжами на снежную целину, они не подумали об этом. Андрей огляделся чего-то прикидывая и беззвучно шевеля губами.

-Надо повернуть налево, — уверенно сказал он, — Москва там.

Но лыжня вела куда-то вперед, а стоящие вокруг укрытые снегом деревья манили в неизведанное. Владик был уже полностью поглощен чувством первооткрывателя.

-Пошли дальше, — предложил он.

-И куда мы придем?

-Какая разница? Не в тайге же. Куда-нибудь придем.

-Поль, ты авантюрист, — улыбнулся Андрей, — С тобой точно куда-нибудь попадешь.

-А кто звал кататься по незнакомым местам?

-Ладно, пошли, — согласился Андрей и устремился по накатанной лыжне.

В лесу стояла тишина. Лишь потрескивали стволы деревьев, скрипел снег под лыжами, а мерцающее сквозь стволы солнце наполняло все вокруг сказочным светом.

На опушке они устроили привал, присев на поваленное дерево. Андрей открыл термос со своим вкусным кофе, которое здесь показалось еще вкуснее. Они уплетали бутерброды, проголодавшись на свежем воздухе, и очень скоро им пришел конец.

-Оставим хоть по штучке, — предложил Владик, — Неизвестно еще, когда домой попадем.

-У нас еще курица жареная есть, — успокоил Андрей, — Мама сделала.

-Ты что сказал своим? — поинтересовался Владик.

-Что договорились — в поход идем с классом во Внуково, а ты?

-Тоже, — пожал плечами Владик и добавил, — Попадет же нам, если узнают. Но я тебя не выдам...

-Ты настоящий друг, — улыбнулся Андрей, обнимая его за плечи.

-Посидим так, — тихо сказал Владик, тоже обняв его.

Некоторое время они сидели молча, прижавшись друг к другу и прислушиваясь к голосам природы, согреваемые уже по-весеннему теплым солнцем.

-А ты хотел бы так жить? — спросил Владик.

-Как?

-Ну, вот здесь, например. Стоял бы дом, где все было, как в городе, а вокруг вот так...

-В Европе так и живут многие, — ответил Андрей, — В Париже, например, квартиры дорогие и люди покупают коттеджи за городом. Там у каждого машина, дороги хорошие, есть скоростные поезда, совмещенные с метро. Двадцать минут — и ты в центре Парижа, зато живешь на природе...

-Это тебе отец рассказывал?

-Да. Он там много раз бывал.

-Еще чего рассказывал?

-Много чего, — ответил Андрей, поднимаясь, — Чего здесь никогда не будет.

-Почему у нас все так? — с горечью спросил Владик, тоже вставая.

-Потому. Зато в космос летаем. Пошли...

Они опять выбрались на лыжню и устремились в неизведанное. За поляной их взорам открылся замерзший пруд и какое-то садоводство на пригорке, куда поворачивала лыжня. Маленькие домишки стояли буквально впритык друг к другу. Летом здесь, очевидно, бурлила жизнь, но сейчас поселок выглядел пустынным. Неожиданно из одной калитки вышел мужик в валенках и тулупе. Он заметил их и остановился, разглядывая.

-Откуда идете, хлопчики?— спросил он, когда они поравнялись.

-Издалека, — ответил Андрей не поворачивая головы.

Спрашивать, как называется это место и что там дальше, они не стали. Им было хорошо друг с другом, и не хотелось, чтобы в их мир вторгался кто-то еще. Вскоре слева от себя они увидели какие-то странные сооружения, напоминавшие белые пирамиды, трудно различимые на фоне снега. Приглядевшись получше, они догадались, что это хвосты самолетов, стоявших, очевидно, на летном поле.

-Ни фига себе, — сказал Владик, останавливаясь, — Мы что, во Внуково пришли?

-Скорее, в Домодедово, — отозвался Андрей, — Подойдем поближе.

Путь к самолетам, а теперь их было видно отчетливо, преграждал забор из колючей проволоки. Лыжня тянулась параллельно ей, мелким овражком.

-Точно — аэродром, — уверенно сказал Андрей.

И тут же, как бы в доказательство его слов, послышался гул моторов, и в небе показался снижающийся самолет, пролетевший совсем близко и опустившийся за стоящими на поле.