Границы реальности. Книга 1. Завтра было вчера

Зато я склонился низко, припав к шее, обеими ногами упираюсь в стремена, но всё равно не покидает ощущение — либо из седла вылечу, либо крутанусь вместе с седлом под брюхо. Но не смотря на дурные мысли держусь, даже не отстаю.

В какой-то момент я обратил внимание, что заводных коней нет. Ладно я, ни разу не скакун, но для них-то это не впервой, и двигаемся не быстро, всё-таки лес, но факт остаётся фактом, запасные кони помахали нам копытами.

Да когда кончится это издевательство? И преследования не видно, хотя скачем уже больше часа. Сглазил. Сзади промелькнули всадники. И хорошо, что вокруг всё ещё мелколесье. В поле я бы точно отстал, несутся, на меня ноль внимания, может я уже свалился давно.

Впереди появился просвет, промелькнула шальная мысль: сейчас, выскачем в чисто поле, тут-то меня и догонят.

Я не хочу в плен, я там никого не знаю. И то, что там познакомят, отнюдь не успокаивает. Какой-нибудь милый дядя со щипцами и жаровней составит мне компанию. И докажи ему потом, что ты его прапрадедушка. Это я знаю, что предков убивать нельзя, дабы избежать парадоксов или ответвления временных линий, а эти варвары даже не представляют, к чему это может привести. Никакой культуры.

Нет, при угрозе плена — лучше смерть. Хотя кто меня спрашивать будет? Сам себя не убью, а противникам никакой угрозы не несу, вырубят и всё.

Если только случайно попасть под раздачу. Нагонят, и шею мечом пощекочут. Или коня рубанёт, и я шею сверну, так как спрыгивать с падающего коня меня в институте не учили. Всякой ерундой голову забивали, а по действительно необходимому даже теорию не выдали. Вернусь, я им устрою новый век просвещения, и с коня прыгать будут, и цветы на полном скаку рвать.

Не знаю, радоваться, или нет, но выскочили не на поляну, а к реке, метров двести в ширину, быстрой и яростной, с волнами в метр. Мои нечаянные спутники, не сбавляя скорости, ринулись в воду, и поплыли от берега. А я не рыжий, я за ними. Без страха — плаваю хорошо, и мог бы переплыть эту реку и сам, а тут ещё и с конём. И вода тёплая, так что за себя можно не бояться. Но двое из нашего отряда — в рыцарском доспехе, не знаю, сколько он весит, но конь с таким балластом может и не доплыть. Да что значит может — конечно, не доплывёт.

Мы были метрах в пятидесяти от берега, когда преследователи выскочили на берег. Я плыл рядом, держась одной рукой за седло, другой гребя сам. Так коню легче, а попасть в меня сложнее. Юлиана и Люсия, увидев мой маневр, правильно поняли стратегическую задумку, и последовали примеру. Следом за ними к этой хитрости прибег и Лагот. А вот коням Элиаса и Валькелина пришлось туго, головы всё чаще проваливались под воду. Надо что-то делать, они не доплывут, сыграют в Титаник.

Крикнул Лагота, показал рукой, чтоб плыл к Элиасу, который ближе к нему, сам подгрёб, к Валькелину. Оказавшись рядом, дал возможность завалиться на моего коня, дабы дать свободы своему, снять часть нагрузки. Рыцарь, всё понял, и перевалился телом на моего, распределив вес на двух коней, тоже самое повторил Элиас с жеребцом Лагота. Теперь главное не дать меринам расплыться в разные стороны.

От брони Валькелина отскочила стрела, оперением царапнув меня по плечу. Так вот от чего на границе сознания дребезжало чувство тревоги, боковым зрением заметил, что нас обстреливают, но отложилось только на уровне подсознания, так как сознание было занято борьбой с волнами.

Преследователи в воду вряд ли полезут — и броню не бросят, и в броне рисковать не станут, а вот утыкать нас, как ёжиков, могут. Это хорошо, что за нами небольшой отряд преследования, и что рыцари не уважают луки. Был бы отряд стрелков — накрыли бы с одного залпа. А тут сама природа на нашей стороне — нас несёт по течению, преследователям приходится бежать вдоль берега, иначе мы ускользаем из радиуса поражения. Да и волны высокие, временами скрывают от вражьих глаз.

Ещё три стрелы ударили в воду рядом. Не увидел, как в коня Люсии воткнулась стрела, но успел заметить, как конь резко ушёл под воду, а вместе с ним и сама Люсия, продолжая держаться за седло.

— Ну же, давай, выныривай, ты в лёгкой одежде. Ну. Ну-у-у.

Как медленно тянутся секунды. И я не могу бросить коня, от него зависит жизнь Валькелина. Да, если бы и мог — найти при таком течении, под водой, сложнее иголку в стоге сена.

Вынырнула. Надеюсь, умеет плавать, вроде держится на воде, хотя и не гребёт руками. Она что плывёт по-собачьи? Как мило, ми-ми-мишно.

До берега оставалось не больше метров десяти, когда две стрелы почти одновременно убивают моего коня и коня Юлианы. Принцесса и Валькелин синхронно проваливаются под воду. Им бы вытащить ножку из воды, да посгибать в колене, почему-то только это движение запомнилось из синхронного плавания, но шоу закончилось. Юлиана вынырнула, и тут же снова скрылась под водой, видно плавать не умеет, или не хочет. Но я делаю ставку на отсутствие навыка. Хороший урок на всю жизнь — не всё за тебя сделает прислуга. А вот рыцаря я схватил за наплечник одной рукой, второй уцепился за коня Валькелина. Надо протянуть всего несколько метров.

Когда я выскочил на берег, таща бездыханного Валькелина, все были здесь. Юлиана лежала без движения, остальные прыгали вокруг бездыханного тела. Я оглянулся, до леса метров десять, на той стороне гарцуют на конях супостаты, у двоих в руках луки.

— Элиас, помогай. Лагот, тащи принцессу в лес. — Что-то я разнервничался, даже на ты перешёл. А на берегу оставаться не стоит, лук на такую дистанцию бьёт, меткость никакая, но смысла рисковать нет. А то на могильной плите так и напишут: его убил не лучник, а теория вероятности.

Мы с Элисом допинали второго рыцаря в лес, старик доволок Юлиану, без признаков жизни.

— Лагот, помоги принцессе, чего ты ждёшь? — тыкала рукой в бог мага Люсия.

— Она не дышит, сердце не бьётся. Магия может вылечить, но не воскресить, — начал оправдываться маг.

— Нафиг магия? Делай искусственное дыхание.

— Что делать? — не понял вопроса чародей-кудесник.

— Снимай доспех с Валькелина, только быстро, — крикнул я Элиасу, сам кинулся к принцессе. Что это за будущее, если они искусственное дыхание делать не умеют. Всё-таки прошлое? Или, надеясь на магию, забыли самое примитивное?

Так, вспоминаем, что там проходили на ОБЖ? Сперва долой воду из лёгких. Хотя кто-то говорит, что на это время терять нельзя. Но наш преподаватель учил так. Перекидываю девчонку через колено, грудь на ноге, давлю на спину. Изо рта хлынула вода.

Переворачиваю на спину. Какое там соотношение вдохов и нажимов, вроде 2 к 30. Если и ошибусь — не критично. Зажимаю нос принцессе, два вдоха красиво именуемые рот в рот, в последний момент понимаю, что меня могут не так понять, стараний не оценить. Весьма рискую. Хорошо, что Элиас занят, да и Валькелин пока любуется светом в конце туннеля, горячие финские парни точно бы приголубили мечом.

Теперь не менее кощунственная часть — ложу ладонь на ладонь и эту конструкцию опускаю на грудь принцессе. Раз, два, три, четыре... надо прогибать грудь на несколько сантиметров, иначе бесполезно.

— Лагот, — вывожу его из ступора от моих действий. — Лечить умеешь? Сломанные кости осилишь?

— Да, будет сложно, и... да не важно, осилю. У тебя что-то сломано? Сканирую, ты цел.

Пока нельзя говорить, что, скорее всего я ей рёбра переломаю, не так поймёт. Двадцать девять, тридцать. Опять два подхода рот в рот, снова округлившиеся глаза Люсии. Давлю на грудь, один, два, три... Моё старательное пыхтение прерывает кашель, изо рта летят брызги. Принцесса выплюнула остатки воды и глубоко дыша, продолжает откашливаться, уже сухо, дерёт горло.

— Проверьте ей рёбра, могут быть сломаны, — не оборачиваясь, кричу Лаготу, сам уже кидаюсь к Элиасу, который заканчивает обнажать Валькелина, и уже служанке. — Люсия, выгляни к реке, что делают пальтарцы? Только аккуратно, чтоб тебя не подстрелили.

Так, что тут у нас? Панцирь снят.

— Не трогай ноги, нет времени, помоги его перевернуть.

Вдвоём закидываем на мою ногу, этот кабан потяжелее хрупкой девушки, надо было тушу взгромождать на Элиаса. Приступим. Вдохи рот в рот, в этот раз не так приятно. Лучше давить на грудь.

Один, два, три....

И чего это на меня Элиас уставился. Не нравится, пусть сам с ним целуется, а я на груди попрыгаю, так как руками этот рёберный остов промять нереально. Ну да, он же не видел, как я спасал принцессу, он расчехлял эту тушу.

Ой, чего он сейчас про меня надумать может. Докажи потом, что ты не верблюд.

— Они на той стороне, переплывать не рискуют, — подаёт голос Люсия.

Правильно, им, чтоб форсировать реку надо оставить броню на той стороне. Хотя, будь сообразительней, воспользовались б нашим методом — через одного, и плыть как мы — один в броне на две лошади.

Двадцать девять, тридцать. Вдох. Один, два, три....

Нее, не тот менталитет, не пойдут на это. Да что я знаю об их менталитете?

С другой стороны, одинаковый социально-культурный пласт рождает одинаковые механизмы взаимоотношений. Это только кажется, что люди раньше были тупее, или умнее. Общество подчиняется одинаковым законам, просто законы в каждой эпохе разные.

Двадцать девять, тридцать. Два вдоха. Один, два, три... Неужели поздно? Сколько прошло времени, с момента как он ушёл под воду? Минут пять не больше. Сердце остановилось не сразу. Сначала кончился воздух в лёгких, потом он сделал непроизвольный вздох и набрал воды, после этого ещё с минуту сердце могло биться на остатках кислорода в крови. Даже при самом плохом раскладе он в состоянии клинической смерти не больше трёх минут, чего ж тогда не дышит? Двадцать девять, тридцать. Вдохи. Один, два, три, четыре. Кашель.

Облегчённо выдыхаю, и завалившись на дерево за спиной перевожу дыхание. Марафон окончен, все спасены. Оглядываюсь, принцесса так же лежит, но жизни ничего не угрожает. Интересуюсь у Лагота:

— Как рёбра Юлианы?

— Три сломано, уже заживляю, — не оборачиваясь, отвечает маг.

Какой вывод мы можем сделать из его слов?

Первый, он не только детектор лжи, но и рентген.

Второй, значит всё-таки магия? По-другому он её лечить не сможет.

И третий, значит всё-таки не Земля? На земле магия — даже как теория весьма ущербна.

С другой стороны, неизвестно, сколько времени прошло между мной и катаклизмом, что привёл человечество к деградации, кто знает, что за это время могли открыть или создать.

Ладное, главное, что Юлиана выздоравливает. С поломанными рёбрами пешком бы она не ушла, и мы бы на носилках не унесли — воспаление или заражение крови никто не отменял. Хорошо, когда рядом детектор лжи с клизмой в руках.

— Лагот, проверьте, Валькелина, — успокоившись я снова перешёл на вы — у него тоже могут быть переломы.

— Уже проверил, он здоров.

Значит, поломать этого бугая сил не хватило. Это хорошо. И одновременно плохо. Инструктор говорил, если рёбра остались целые, значит, что-то делал неправильно. Но мы судим по результату — рыцарь жив, жизнь сама приняла экзамен, и выставила отлично. Уже второй предмет пересдаю на пять. Ещё неделю здесь проведу, и можно считать, что в институте меня засудили, и я достоин красного диплома.

— Люсия, на берегу всё по-прежнему? — Лагот колдует над принцессой, в прямом и переносном смысле, но не забывает контролировать ситуацию.

— Да, они на том берегу.

Это хорошо, хоть и временно, всё равно переберутся.

— Где мы находимся? — успеваю спросить Лагота, пока он опять не начал опекать принцессу.

— В Вендаре. Река Берда, как раз граница между нами и Коросом.

— То есть всё хорошо, ещё немного и будем в столице?

— Я б так не сказал... Во-первых, столица почти в центре страны, а мы на границе. Во-вторых, мы в ловушке — сзади преследователи, а спереди Пустошь.

Не понял. Что за пустыни в этих широтах?

— Что за пустошь?

— Таинственное место. Таких много, мы находимся в одной из. Вдоль реки, от Большого моста и до самых гор на юге. Мало кто возвращался из Пустоши, тут странная магия, никто не смог понять, как она действует, и что её запускает. Кто-то сходил с ума, и даже кидался на своих. Кто-то, внезапно, загорался как факел. А многих разрывало на куски.

— А если пойти вдоль берега?

— Бесполезно, Пустошь идёт вдоль берега, даже на реку заходит, собственно, мы уже в ней.

— Мне кажется, вы слабо представляете, что такое пустыня. Открою страшный секрет, только вы никому: вокруг лес, он состоит из деревьев, их много, и они растут.

— Пустошь, не потому что в пустыне, а потому что место пустое, никто не живёт, даже птицы не залетают.

Я посмотрел по сторонам уже другим взглядом, выискивая угрозу, или что-то необычное. Лес как лес, ничего подозрительного.

— Вдоль реки идти опасней — риск и от Пустоши, и от пальтарцев, что в любой момент переправятся, да, и ширина реки позволяет стрелять в нас — резюмировал Лагот. — Нам остаётся только уходить вглубь, в надежде, что сумеем пройти насквозь.

— А если здесь переждать, пока враги уйдут искать нас дальше, а потом тихо либо вверх, либо вниз по течению?

— Не уйдут, наоборот, подойдёт подкрепление, растянутся вдоль реки. К этому времени, либо пехота переплывёт, либо плоты сделают. Это вопрос времени.

Глава 6.

Из шести лошадей осталось три. На две посадили девушек, третья побрела с остатками скарба. Маг двинулся впереди группы, пояснив, что вероятность обнаружить ловушку у него выше. Я пристроился следом, потому что меня не жалко. Сзади пыхтят рыцари с мулом. Между нами, царственно плывут принцесса со служанкой.

— Андрей, — окликнул меня тихим голосом Лагот. — Что за магия вернула жизнь принцессе и Валькелин?

Я растерялся от такого вопроса. Они не знают примитивной медицины. Представиться адептом особой магии? А что я знаю, кроме таких локальных моментов? На магию не потянет. Ну и правильно, не надо загонять себя в ловушку лжи. Чем в большей правде спрятана ложь, тем легче её скрывать

— Это не магия. Есть законы природы — солнце встаёт на востоке, садится на западе, подброшенный камень всегда падает вниз и тому подобное. Тело тоже часть природы, и оно подчиняется причинно-следственным связям. Если в него ткнуть ножом, может умереть. Если ударить — будет больно. На раздражители возникает рефлекс...

— Что такое рефлекс?

Это будет сложнее. Учитель из меня ещё тот...

— В столицу приедем, расскажу и даже покажу.

Возможно, это увеличит мои шансы не быть убитым или брошенным. По крайней мере до столицы.

Удовлетворённый маг дальше брёл молча, а у меня появилось время, подумать о своём положении.

И так, одно из двух: первое — я в будущем или прошлом своей родной Земли; второе — я в параллельном мире.

Если прошлое, то явно не наше средневековье: и астрономия не та, и магии в известной мне истории не было. Тогда уж из области мифических цивилизаций-предшественников. Может быть, но я в эти Лемурии и Атлантиды, какими их рисуют всякие Мулдашевы, не верю, потому вариант прошлое пока отрину как бред.