Сказка - ложь...

— А почему она вообще обижается на упоминание Василисы?

— А ты почему обижаешься на Иванов?

— Иванов много...

— Угу, а с некоторыми и на одном поле... хм... присесть побрезгуешь!

Ваня смолчал на справедливые слова.

— А для баб две — это уже много, Вань! — все еще посмеиваясь продолжила Яга. — Сам вспомни, Василиса прославилась чем? Правильно, красотой! Вот Вася и бесится: раз та Прекрасная, выходит, что она хуже, вроде как вовсе не задалась. В науку ударилась, решила всем нос утереть, — ну да это у нее гонор по молодости играет! В той-то Василисе, прямо скажу, по правде ничего кроме личика и статей нету. Слыхал, как в народе говорят: волос долог, ум короток? Все, что умела, всегда она тратила на то, чтобы пыль в глаза пускать, а прочее — за нее мамки-няньки делали с измальства. Простые искусницы, о которых в сказках по имени не сказывают. Так-то, Ванечка! Ты кушай, нам об серьезном поговорить надобно, не до Василис нынче...

От ее последних слов Иван не то чтобы совсем потерял аппетит, но напрягся. После всего: если кто его опять обсмеет наивным мальчишкой, — он и спорить не собирался! Заслужил. По всему получается, что он такой и есть — идите, любуйтесь на потеху... Однако ж, и его разумения хватало, чтобы понять, что ничего приятного после подобного вступления затем обычно не следует.

Но уж очень обстановка располагала! Братец Федор с утирающими холодный пот боярами, — как наяву встали перед глазами. Ваня кусал губы, сам понимая, что его улыбка немножко неуместна, и поторопился скрыть ее за свежей ватрушкой. И мудро предпочел заранее не задумываться над тем, что хочет сказать ему Яга, — все одно не угадает!

Эх, утро вечера мудренее, но ненамного... И не всегда.

— Ваня, — начала карга, когда заметила, что тот выпрямился, отставляя от себя угощения, — что могли, мы вам в дорогу собрали, а теперь дальше в путь пора...

— Куда? — выпалил Иван, прежде чем успел подумать. — ВАМ?!

У Яги даже кучерявый волос с бородавки не шелохнулся.

— А сам-то как думаешь?

Сбледнув с лица от догадок, Ваня осунулся на лавке, робко предположив:

— Может, службу какую надобно?..

— Нет, — сурово разочаровала его карга. Подобралась так, что царевич вспомнил, с кем говорит, поежился.

А Яга внушительно продолжила:

— И хотелось бы, не скрою, да службу я с тебя пока ни за что стребовать не могу, Ванечка! И никто не сможет, покуда ты Кощея бережешь, — запомни накрепко! Эта твоя служба все превозмогает, ты ее первой добровольно на себя взял, Делом поручился... Ее первой и выполнить должен! Могла бы — я бы поставила условия, да нечего мне равноценного взамен предложить али потребовать, а обманывать — себе Лихо звать!

Иван подавленно уткнулся взглядом в скатерть.

— Что же это... Мне — Кощея и дальше...

— Дальше... Что дальше сбывается, никто не скажет! А ехать тебе, Ваня, в кощеево царство! — жестко скрежетнула карга. — Мне ЕГО у себя оставлять неможно, и кому как не тебе домой отвезти?

Ваня молчал долго, смотрел через окно на залитый солнцем двор, где Настя лила старое жито и сыпала басовито гогочущим гусям зерно...

— А если я не хочу? А если не поеду — не повезу?! — больше всего заплакать сейчас хотелось.

— Что ж, на нет и суда нет, — хмыкнула Яга. — Гостя не обидели, в дорогу снарядили, чем могли. Порог знаешь где. К ВОронам загляни, там уж целых три девки заневестились, тебе как раз какая и пригодится...

Иван сидел — как оплеванный!

Поднимал взгляд, точно каждая ресничка как те цепи кощеевы весила:

— Я же дороги даже не знаю...

— Серый проводит! — усмехнулась на такой слабый довод Яга. — Я тебе еще и клубочек дам зачарованный: будешь ко мне напрямки бегать, ежели что.

— Ежели что?! — Ивану совсем поплохело.

— Вань, ты сразу говори — отвезешь или нет?! И поверь, чем быстрее вы у Кощея окажетесь, тем тебе же спокойней будет! — нажимала карга. — Никому другому без его Слова туда ходу нет, ни Моревна, никто иной — вас там не достанут...

— Без его слова?! А я тогда, как туда попаду? — Иван давно уже метался от стенки к стенке.

— Ванечка! Так ты ж хозяина домой привез, лишь тебя и пропустят чары в сами-то его покои!

Ваня вяло присел обратно за стол, подозревая, что ему уже и конь оседлан, а Серый только и дожидается в кустах за частоколом, не желая участвовать в 'дискуссии'. Или зубы снова скалит, под ближайшей елкой затихарившись!

Задумался, челюсти стиснул до хруста, понимая то, что прямо сказано не было, — а затем горько переспросил:

— 'Спокойней' будет?

— Да, Ваня.

— Да...

Вот оно как бывает. Когда кроме как в Кощеево царство идти некуда!

И возразить нечего. Сам же говорил Волку, что за ними погоня будет, а учитывая КОГО именно он умыкнул, вряд ли дядюшка 'ау' с крыльца покричит да на том и успокоится. Особенно сейчас, пока Кощей еще беспомощен. Конечно, о сонном гребешке они знать не могут, но тут не нужно иметь семь пядей во лбу, чтобы догадаться, что за один день тот на ноги встать не сможет и в полную силу не войдет.

Кроме Яги, Иван здесь никого и не знает, куда идти тоже, и сомнительно, что за него кто-то за просто так вступится. До дома удачно доехать — возможности почти нет, к тому же Ваня сильно сомневался, что там реакция на его поступок будет положительная. Казнить его не станут, но тем не менее для них дядя — герой Иван-царевич, а он — мальчик Ванечка, который по дурости врага освободил... Н-да!

И Яга права: раз уж начал дело, будь добр закончить. Он и когда ключи воровал, не надеялся, что вот разомкнет цепи и все, дальше пленник могучим чародейством куда подальше по воздуху улетит! Что же теперь изменилось? Иван за них обоих просил Серого о помощи, так что просил, то и получил — какую могли им помощь оказали. Дальше сам.

Исходя из всего перечисленного, выходило, что вариант скоренько добраться до Кощеева царства по тайной тропке и пересидеть бурю там — со всех сторон, говоря по-казенному, самый оптимальный и логичный. Оправданный, и возмущаться здесь нечему, подумал бы немного — сам сообразил бы. Дергался Иван по сути лишь потому, что его подопечный не кто-нибудь, а сам Кощей... Ну Кощей, ну и что, Яга с Серым вон, только рады радёшеньки, а ему и подавно переживать поздно уж!

И тут до Ивана окончательно дошло, что переживать ему в самом деле стоит по другому поводу, а всякие душевные терзания оставить на то время, когда они в безопасности окажутся.

— Как же мне Кощея везти, если он спит? Опять в седле?

Яга разве что не зацвела!

— Зачем в седле? У меня хороший возок есть! За одно припасов побольше возьмешь, травки какие нужные на первое время...

— Точно! — встрепенулся Иван, не дослушав. — Припасы! Не на день ведь еду. Что там есть-то будем? Или волшебство какое?

Карга задумалась:

— А ведь верно говоришь, Ваня. Такого волшебства, чтобы голодному из воздуха яства создавать не бывает. Если где-то прибыло, значит где-то убыло. Как оно там, у Кощея в замке, я не знаю, не была... Однако ж он в плену не первый год томился, а слуг себе сейчас, ясен пень, позвать не сможет пока не проснется... Ничего, поговорю я кое с кем, попрошу, и Серому накажу последить, — не пропадете! А там, ежели понадобится и еще что-нибудь придумаем, не печалься.

Из сеней раздалось смущенное покашливание, и карга отвлеклась от своих мысленных прикидок, ехидно хмыкнув:

— Заходи уже! Давненько стоишь?

К удивлению Ивана в горницу вплыла смущенно розовеющая Василиса, правда без книги и без кота.

— Я не специально! Я... а, ладно! — Вася тряхнула ажурными сережками с бирюзой и решительно закончила. — Я слышала ваш разговор и могу помочь тоже. Вот.

На стол перед ошарашенным Ваней легло простенькое колечко, точнее перстенек с непонятным мутновато-розоватым камушком. Юноша покосился на не менее озадаченную Ягу, довольно сияющую премудрую девицу и даже отодвинулся опасливо — на всякий случай.

— ?

— Снимешь с правой руки на левую — появятся у тебя три помощника и будут приказы твои выполнять, — пустилась в объяснения гордая Василиса, правда под конец опять смутилась, неохотно признавшись, — только это опытный образец, экспериментальный. У них пока функции вложены только по хозяйству: скотину покормить, прибраться, одежду постирать... Зато сшить что-то уже не смогут. И готовят только самое простое. Бланманже с гусем в черносливах откушивать не придется, но кашу сварят...

Василиса даже виновато руками развела:

— Они глупые пока получаются. Опытный образец, дорабатывать еще много надо...

Иван посмотрел на перстенек, прямо скажем, выглядевший как дешевая девчачья безделка с ярмарки, другими глазами, постепенно проникаясь к заумной девице глубокой признательностью. Вот что значит женский ум! Про еду он сообразил, а вот то, что эту еду готовить, как и порты стирать, — ему самому придется... и в лучшем случае пока не проснется Кощей и не призовет слуг, — как-то мимо ушей пролетело. Что поделаешь, не в привычках у царевичей подобное в голове держать!

— Спасибо!

— Пожалуйста, — Василиса пожала плечиком. — Насовсем бери, тебе нужнее!

— Не жалко?

Ваня уже примерял подарок, и то, что тот, сделанный все-таки на девичью ручку, влезал только на мизинец — его совсем не заботило.

— Понадобится — я себе еще сделаю, — не без самодовольства фыркнула Василиса, — за одно и над схемами с памятью подумаю, как улучшить. Ну там, чтобы и шить, и ремонтировать, строить умели, а если еще самообучающимися сделать или чтобы от хозяина умения брать могли...

Иван невольно поежился, глядя как фанатично разгораются и восторженно закатываются глазюки у неугомонной девчонки.

— Ты права, мне, пожалуй, и этого хватит, — торопливо согласился он, еще раз поблагодарив.

Яга одобрительно поцокала на подарок, и согласилась, что рассиживаться вообще-то некогда.

— Счастливого пути, Ванечка! Захаживай, всегда рады...

Даже Настя помахала вслед платочком, прежде чем скрыться с туеском в тех самых царапучих кустах.

* * *

Вот уже который час Иван бродил по замку кощееву в состоянии полнейшего обалдевания — иными, более приличными, словами состояние, в котором он находился с момента прибытия, не выражалось!

За время дороги, оказавшейся не такой уж длинной, царевич расслабился, от души наслаждаясь погожим деньком. А чего напрягаться? Ясно же, что и возок, и исправно катившийся впереди клубочек — Яга дала ему не зря и не простые, вот и стелилась впереди праздничной скатертью дорожка, никуда не сворачивая.

Это не значит, что Иван не торопился. Он помнил об опасности преследования, да и просто ночевать в лесу абы где не хотелось: за крепкими-то стенами всяко надежнее, даже если это стены чародейского замка. Но сейчас, насквозь пронизанный солнечными лучами лес тешил душу сияющей и переливающейся зеленью ветвей, колышущихся от легкого, приятно прохладного ветерка, который под птичий пересвист пьянил голову запахами прогретой земли, цветущих трав, молодой хвои, прозрачной смолы на березовой и липовой коре... Кругом стояла такая красота и благодать, что сердце звенело в груди как колокольчик, а каждый вздох был прозрачным, как живительный родник!

Может это были тени от листвы, а может, другие тени, — те, которые внутри, а не снаружи, — но показалось, что и в Кощее что-то неуловимо изменилось. Ваня даже посочувствовал искренне: колдун там или не колдун, бедняга, сколько ж он белого света не видел, свежим воздухом не дышал...

Так и добрались, поспешая медленно. Иван вначале и не понял, что добрались: подобрал клубочек перед журчащей по камням неглубокой речкой и огляделся с долей растерянности — на противоположном берегу высилась скала или утес, чье основание уходило под воду, и, судя по всему, там речка не была такой уж мелкой. Клубочек в руках затих и никуда не порывался бежать дальше, однако на другой стороне возможно было углядеть лишь небольшую проплешину далеко слева у подножия. При о-очень большом желании это пятнышко можно было принять за начало не тропы даже, а узенькой стежки, ведущей, предположительно на утес к вершине, но Иван сильно сомневался, что по ней пройдет хотя бы один конь, не говоря уже о возке.

А больше некуда! Скала, заросли, дальше другая скала, густо поросшая хвойником... Ни другой дороги, ни тем паче какого-нибудь жилья — ни духу, ни слуху не было.

Ждать подлянки от клубочка не приходилось, однако и что делать дальше Ваня не знал. Покрутил в пальцах хвостик ниточки, наткнулся на колечко... придумал:

— Что... хозяин... надо? — как и обещала Василиса, перед парнем возникли три совершенно одинаковых молодца вполовину обычного человеческого роста, с очевидной готовностью услужить.

Правда, одинаковые лица у них выглядели будто восковые, и умом действительно не отличались.

— Подите на тот берег, туда, где тропинка видна. Посмотрите, что дальше, да ко мне возвращайтесь и расскажите, что увидели, — распорядился Иван болванчикам.

Долго ждать не пришлось, зато Ваня наглядно убедился, что речка прямо у утеса, пожалуй, и его с головой скроет, а вот чуть правее под камни уходит, воды там — едва сапоги замочить... Под напряженным взглядом царевича, болваны вернулись, едва сунувшись в заросли и доложили, что тропка узкая, обрывается почти сразу, а за нею — лаз сажень на сажень, а лаз забран решеткой в ладонь ячеей, а замка у той решетки нету...

Вот тебе и глупые! — присвистнул Иван. Ему бы, например, и в голову бы не стукнуло ту решетку еще мерить! Поздравляю, Ванечка, дожился... До семнадцати годов дожил, а чародейская кукла умней тебя!

Ладно, Ваня, не об том думаешь.

Так, выходит, они на месте: возок Яга наказывала обратно отпустить, как доберутся... Ваня не совсем понял, что это значит, но видать, карга точно знала, что это средство передвижения им больше не понадобится... Значит, правильно все! Снедь и снаряжение до поры можно и на коня переложить, — в тоннель вьючная лошадь пройдет. Кощея Иван и на руках донесет: за день тот тяжелее не стал, а решетка наверняка тоже волшебная. Яга ведь намекала, что господина, пусть и беспамятного, в замок пропустит... Ваня решительно взялся за дело.

Помощников он навьючивать не стал: мало ли какие чары у Кощея стоят на границах, еще развеют напрочь чужое активное колдовство или все, что неживое, а движется. С возком вовсе думать не пришлось: стоило наконец распустить шлеи и поднять из него спящего колдуна, вслух констатировав:

— Теперь все, можно и возвращать Яге на двор...

Договорить не успел, — как деревянное изделие почти на дыбы встало, что-то проскрипело, скрежетнуло, и унеслось от опешившего Ивана обратно по дорожке средь берез... Ваня невольно сглотнул и передернулся, не замечая того, от испуга теснее прижав к себе костлявые мощи чародея. И пошли они, ветром гонимые...

Не гонимые, конечно! Наоборот. Юноша осторожно ступал по камням, коварно скрывающимися под бурыми и зелеными водорослями, но холодный поток, хотя и сильный, — хлопот не доставлял. В какой-то момент конь остановился, долго пил фыркая и встряхивая гривой, а как известно — конь дурной воды пить не станет. Река не угрожала сбить с ног, скорее предупреждала, иногда вообще уже из-под самых каблуков порскали в стороны стайки мальков... Ваня бы даже улыбнулся.