Вселенная шай-ти: часть 3

— После того количества успокоительных, которое тебе Фенх в чай утром и вечером капал? — уточнил Ашай, хитро прищурившись. — Мы называем их гостями-с-той-стороны. И именно из-за них дома скрываются за границей.

— А у бабушки за домом следил домовой, — неожиданно для себя призналась Соня, думая о Графе.

— Все-таки чувствуете... — и встряхнув головой, шай-ти добавил: — Поэтому мне показалось, что чем подставлять свой дом под угрозу, а с ним и тебя, лучше будет, если встреча пройдет на другой территории. Лучше — нейтральной, но тут уже выбирать не приходилось.

— Ладно, — задумчиво согласилась девочка. — Хорошо. А свет и тьма?

— Свет это... якорь тьмы. Неизменная константа в уравнении его жизни, — Ашай совсем не был уверен, что Соня его сейчас поймет, а поняв — примет. — Соня, абсолютно любая тьма немного... психически неустойчива...

— Немного — понятие растяжимое... — подозрения у Сони в голосе было с целое море, а то и океан!

— Хорошо, не немного, — сдался Тай-до-рю под недоверчивым взглядом.

Соня уже даже начала привыкать, что в некоторых случаях информацию из своей тьмы приходилось тащить чуть ли не клещами.

— Мы, шай-ти, всегда слышали слишком хорошо по сравнению с шей-ти. Они тоже слышат, но для них это как... звук, наверное, а для нас — прикосновение. Чужие эмоции липнут, накапливаются комом, дымным облаком, мешают дышать, а ты чувствуешь грязным и мечтаешь смыть их с себя. И когда прикосновений становится чересчур много, сознание в целях защиты от перегрузки переключается на инстинкты.

Ашай глубоко вздохнул и выдохнул.

— И когда подобное происходит, то единственным, кто способен нас вытащить, является свет. Благодаря нашей с ним связи, которую слышишь и чувствуешь везде и на любом расстоянии.

— Ты благодаря ней меня узнал?

— Да, именно. Я... не должен был, по идее, становиться Тай-до-рю без тебя. Возможность срыва при моей работе близка к критической. Но тогда умер прежний, а из молодых... Я был самым опытным. И даже во время боевых операций никогда не скатывался в безумие.

У Сони заболело в груди, когда она представила себе, что Ашая могло бы и не быть сейчас. Вообще. Никак и нигде. Сорвись он хотя бы один раз и... кто знает, убили бы его свои или чужие? Мысль оказалась настолько страшной, что ее снова затрясло.

— Соня? — зашептал Ашай, обхватывая девочку поперек груди и живота, крепко прижимая к себе, зарываясь лицом в светлые волосы. — Свет мой...

— Ты... тебя могло не быть, понимаешь? Если бы ты тогда не смог, если бы не нашел, если бы меня не украли... — зубы начали выбивать чечетку, почти ирландский степ. Соня закрыла лицо ладонями, уговаривая себя успокоиться.

— Но я есть, и ты есть, и нет больше 'если бы'.

— Я... я...

— Тш... Сейчас все хорошо... тш...

Ашай укачивал ее, как ребенка, напевая старую-старую колыбельную про звезды, ветер и цветы. Глаза у Сони защипало, и она заплакала, кусая губы, чтобы не заскулить. А спроси ее — из-за чего — она не ответила бы.

От всего и сразу.

Стоило бы умыться холодной водой, но отойти, вылезти в мир из этого четырехрукого объятия было совершенно невозможно. А она-то считала, что на кухне ее обнимали крепко!

— Я... в порядке, — попыталась уверить Ашая Соня. — Уже отпустило.

— Мы можем прерваться, если ты хочешь...

— Нет. Просто сработала... отсроченная реакция на стресс.

— Если ты настаиваешь...

— Настаиваю. Видишь — я уже улыбаюсь!

Он не сказал Соне, что ее улыбка была больше похожа на тонкий лед на лужах осенью: прозрачную пленку с узором. Тронешь — растает, и снова откроется взору холодная вода.

— Чем дольше мы живем без света, не встречаем его, тем чаще проваливаемся в темноту и быстрее сходим с ума, — продолжил Ашай. — Нет ни одного шай-ти, который не ступил бы на дорогу безумия — мы на ней с рождения.

— Но ты ведь нормальный. Я точно знаю!

— Соня, сойти в безумие не так уж просто. Оно не проявляется до тех пор, пока не нажмешь на своеобразный спусковой крючок. И у всех он разный. Мне же просто повезло, что я не сталкивался с помутнением рассудка до степени, когда не осознаешь ни себя, ни окружающий мир.

Ашай замолчал, ожидая новых вопросов. А еще озвученного желания держаться от него как можно дальше. Его махара с радостью предоставила бы в таком случае инопланетной гостье и корабль, и звезды, и проводника, ежели потребуется — только для того, чтобы избавиться от Сони.

— А как оно выглядит... ваше безумие?

— На улице такого примера не встретишь, а описать я не смогу. Но увидев раз — не ошибешься больше никогда.

— Понятнее не стало, знаешь?

Во время разговора за стеклом балкона все сильнее наливалось чернильной глубиной фиолетово-синее небо и сейчас стало почти черным. Опоясывающие планету кольца, почти невидимые днем, засияли золотистым мерцающим светом.

— Значит, я твоя гарантия жизни? — сложила слова Ашая и разговор на корабле с Графом Соня. Ей вспомнилось фраза Лиса из 'Маленького принца': 'Мы в ответе за тех, кого приручили'. И теперь она была в ответе за Ашая.

— Да, — не стал отрицать Ашай. — Но ты не обязана...

До Сони внезапно дошло, что ее все время так раздражало в Ашае: всегдашняя готовность услужить, поступиться своими желаниями и принципами, чтобы только не причинить ей неудобства. Свет! Лампочка электрическая на 150 ватт, энергосберегающая...

— Отлично, просто замечательно! — резко оборвала Ашая девочка. — Вот что, тьма моя...

Соня постаралась не обращать внимания на прижавшиеся к голове цветочные уши — она же не бить его собиралась, но доносить важные мысли! Например, что нельзя постоянно ждать и бояться ее исчезновения. Даже если завтра найдут Землю, она не согласится вернуться туда, не заплатит за возможность побывать на родной планете его жизнью.

— Ты прекрати мне эти свои 'прости', 'пожалуйста', 'изволь', 'как ты хочешь' и 'решать тебе'! Я хоть и маленькая и часто очень глупая, да и вообще родилась не здесь, но считаю, что это — не жизнь! — голос у нее зазвенел от еле сдерживаемого возмущения. — Если ты что-то хочешь — говори и делай или со мной обсуждай, как сейчас!

— Но...

— Отношения строятся на уважении, понимаешь? Без него ничего не бывает, — и помолчав, Соня добавила, — и не будет. Если ты продолжишь так передо мной... стелиться, то у нас ничего не получится.

— Соня...

— А я постараюсь, чтобы и ты смог уважать меня. Стать действительно хорошим светом и что-то тебе дать. И не только проблемы, которые надо решать, — продолжила девочка. — И заруби себе на своих прекрасных ушах: чтобы я ушла, ты должен прогнать меня. Сам.

— Свет мой...

Объятие было крепким, отчаянным. И от него у Сони точно останутся синяки, но девочка об этом даже не подумала. Слишком малая цена за спокойствие Ашая, чтобы обратить на нее внимание.

— Я еще очень мало знаю, но обязательно научусь, — обнимая в ответ и шепча Ашаю куда-то в висок, пообещала Соня. — И как быть хорошим светом — тоже.

— У тебя и так все замечательно получается, — прозвучавшая в словах Ашая улыбка показалось девочке прикосновением. Возможно, подумала Соня, окажется не так сложно понять, как чувствовал и слышал он? — Я и желать не мог...

— А теперь можешь и должен. Потому что я тоже желаю! Быть с тобой и много чего еще по мелочи...

— Чего, например, мой свет?

— Ты же умный, да? — вроде как уточнила Соня, выбираясь из объятий и серьезно смотря на свою тьму. — Тогда сделай мне вилку, а то я с вашими палочками вконец измучилась!

* * *

С Машехрой Соня познакомилась очень буднично и просто — шей-ти в один из свободных вечеров привел с собой Фенх, решивший ускорить и так маячившую на горизонте встречу. Для самой Сони гости неожиданностью не стали: Ашай еще днем позвонил ей на сережку и предупредил о подобной возможности. За что девочка была ему крайне благодарна.

Они стояли в коридоре, смотря друг на друга изучающими взглядами и делая вид, что не заметили хитрых улыбок своих шай-ти, ушедших в сторону кухни. В руках Машехра держала объемный пакет, который, чуть замявшись, вручила Соне со словами: 'Это тебе. Надеюсь, понравится и подойдет'. Соня кивнула, прижала подарок к груди и посторонилась, пропуская шей-ти в дом. Та прошла в гостиную и чинно присела на самый краешек дивана. Соня, так и не определившись, как относиться к свету Фенха, плюхнулась на пуф прямо напротив Машехры.

— Я Соня.

— Машехра.

И замолчали.

— Я... не знаю, как к вам обращаться и как себя с вами вести, — призналась через несколько минут Соня. — Это очень плохо?

— Нет, потому что я тоже не знаю, — ответила шей-ти, дернув ухом: нервничала.

— И... что нам теперь делать?

Фенх Соне нравился, абсолютно и безоговорочно. И он был другом Ашая, как наверняка и Машехра, а расстраивать ни одного, ни второго девочка не желала.

— А надо что-то делать?

— Я думаю, да, — и уже более уверенно Соня продолжила, — во всяком случае, попытаться определенно стоит.

— И с чего ты так решила?

Раньше бы Соня на подобный тон обиделась, а теперь просто проигнорировала. Да еще и посчитала, что подобный переход на 'ты' явно был хорошим знаком.

— Они, — Соня кивнула в сторону кухни, — вас любят. По-моему, лучшего аргумента просто не придумать.

Машехра наградила Соню долгим вдумчивым взглядом, а потом внезапно улыбнулась. Исчезла, словно ее и не было, холодная отрешенность, оставив после себя спокойное тепло и дружелюбие. Перемена была настолько разительна, что Соня даже растерялась: никогда не предугадаешь, чего выкинут эти инопланетяне!

— Можно на 'ты', я не настолько старая, чтобы начинать мне 'выкать', — Машехра заметно расслабилась и поудобнее устроилась на диване, подогнув под себя ногу. — И прекрати так переживать, я просто проверяла, насколько ты... соответствуешь описанию моей тьмы.

— И каков результат? — поинтересовалась Соня скорее из вежливости, чем действительного желания знать.

— Он преуменьшил. Я этому рада.

— Машехра, хватит мучить мой свет.

Соня радостно подскочила и кинулась помогать Ашаю с чаем, чуть не выбив у него из рук поднос с чашками и пузатым чайником. Шей-ти рассмеялась ей вслед, а Фенх, выплывший из кухни со вторым подносом, со сладостями, фыркнул:

— Как же, замучаешь ее! — и довольно, словно это была его заслуга, добавил, — крыло по плечо откусить может!

— Неправда! — обиженно возмутилась Соня.

-Да ну?! — наигранно удивился Фенх. — А кто сначала досточтимого батюшку нашего Ашая на корабле отбрил и послал, а потом и махару его отправил по тому же маршруту?

— Это случайно вышло...

Ашай вскинул брови, всеми силами пытаясь не рассмеяться — настолько забавно сейчас выглядела Соня, чуть ли не водившая носком туфельки по полу, уверяя их в собственной невинности. И слышал ведь: виноватой себя она не считала ни секунды, представься ей шанс прожить тот день еще раз — точно также поступила бы!

— Ради вашего душевного спокойствия я даже сделаю вид, что верю, — насмешливо пообещал Фенх. — Вот так и сбываются мечты...

— Странные мечты, — недоуменно прокомментировала Соня, устраиваясь под боком у усевшегося в кресле Ашая. Свой долг хозяина дома он посчитал выполненным: напитки и Фенх разлить и раздать мог, а сладости и так на столе стояли.

— Дело в том, что отношение к подарившим-жизнь-и-мир нашего уважаемого Тай-до-рю у меня и моей тьмы, мягко говоря, негативное, — серьезно начала объяснять Соне Машехра, принимая от Фенха чашку с чаем. Точно такую же уже держала и Соня, только сахара в ней было намного меньше. — Мы — и я, и Фенх — не то чтобы ненавидим их... презираем скорее.

— Говори прямо, о свет моей жизни! Этим двоим и колючку дикую нельзя доверить, а Ашай вырос таким, как сейчас, не благодаря их трепетной заботе, а вопреки оной! — фыркнул Фенх.

— Ты преувеличиваешь. Не настолько все и плохо было... — попытался возразить Ашай, но Машехра резко провела раскрытой ладонью перед собой, отрицая его слова.

— Все было еще хуже! Сколько лет они тебе душу наизнанку выворачивают, жилы тянут, под себя сломать пытаются — не сосчитаешь даже! А после встреч в отчем доме каким ты возвращаешься раз за разом?

— Ну я же жив и относительно нормален, Машехра.

— Даже удивительно, знаешь?!

Соня сидела, привалившись спиной к груди Ашая, слушала, как бьется — мерно и сильно — его сердце, и думала, что без нее он больше в тот дом не пойдет. Для девочки из родственников Ашая после встречи с родителями теперь существовали только дед с бабушкой, которых тот вспоминал с неизменной теплотой и любовью. Вот с ними Соня хотела бы познакомиться, но, увы, это было невозможно.

— Да не особо, знаешь? — передразнил Машехру Ашай.

— Ты себя просто в зеркало не видел, — угрюмо уткнулся в чашку Фенх. Он помнил, каким был Ашай после этих посещений, сколько его приходилось откачивать и лечить. — Я боялся, что еще немного, и ты сломаешься, что...

— Прости...

— Давайте сменим тему? — после минутного молчания мягко предложила Соня. — Я наконец-то познакомилась с твоим светом, Фенх, и мне совершенно не хочется разбавлять эту радость болью. Да и Ашаю, я думаю, не нужно рассказывать о том, какие плохие у него родители и что ему отказаться от них следовало.

— Мой свет прав, друзья мои, — забрал ладони Сони в свои Ашай, — незачем ворошить былое. Семья моя вся здесь. И нет надо мной больше ничьей власти кроме Сони да клятвы Тай-до-рю.

Ашай не добавил, что когда-нибудь не станет и ее, этой обязанности быть военачальником.

— А может, мне кто-нибудь лучше объяснит, что за фонарики у вас у входа в каждый дом висят? — задала волнующий ее вторые сутки вопрос Соня, решив, что пусть ее лучше учат, чем вспоминают неприятное да на больные мозоли друг другу наступают. И уже обращаясь к Ашаю, она уточнила: — И почему у нас такого нет?

— Фонарики? — удивленно моргнул Тай-до-рю, услышав еще одно незнакомое слово, но потом все-таки сообразил, что его свет имел в виду. — А, ты говоришь о лишши! Они просто символ, Соня.

— Символ-то символ, — не согласилась с ним Машехра, — а без него жить вместе вам нельзя. Косо смотреть начнут. В первую очередь на Ашая.

— Почему?

— Это будет значить, что ты, — шей-ти пощелкала пальцами, пытаясь подобрать подходящее определение, — не до конца принимаешь его как свою тьму, вот! Сомневаешься в нем.

— Но я уже выбрала! И не сомневаюсь! — возмутилась Соня. — Ашай, мы немедленно идем покупать такой фонарик. Где их продают?

— Их делают, а не покупают, — поправила шей-ти Соню. — Лишши ты не найдешь ни в одном из магазинов ни на одной из планет.

Фенх важно кивнул, подтвердив сказанное Машехрой. Соня задрала голову, пытаясь поймать взгляд Ашая, но тот смотрел не на нее, но куда-то вверх и в сторону. Эту реакцию Соня уже опознавала: случалась она, когда Ашай не мог попросить, ибо боялся безумно, что вдруг она — его земная девочка — откажет. Мало ли, что там у них на далекой планете Земле принято было?