Вселенная шай-ти: часть 4

— Ты обещал вернуться, слышишь, Ашай? Ты обещал вернуться!

Это был не очень хороший признак — разговаривать с самой собой, но Соне так становилось легче. Ашай же говорил, что услышит ее всегда и везде — вот пусть теперь докажет свои слова! И закончит свои дела поскорее, послав окружающих его трудоголиков далеко и надолго хотя бы на вечер и ночь.

Соня потерянно заглянула в холодильник и осознала: надо идти в магазин. На улицу. Иначе никакого пирога для Ашая не будет: продукты закончились.

— Ох... — тяжело вздохнула она, вспоминая ближайшую бакалейную и фруктовые лавки. Получалось около часа дороги туда и обратно. Заказывать по сети Соня еще не умела, да и возможности уже не было.

Соня натянула плащ, проверила, положила ли в карман кредитку, и вышла из дома. Привычными ключами здесь не пользовались: двери автоматически блокировались от всех 'чужих' и открывались для 'своих'. Но как определялись эти категории, Соня так и не поняла, сколько Ашай ей ни объяснял.

Выйдя на улицу, Соня с большим сомнением посмотрела на небо: на севере собирались тучи, темно-фиолетовые, низкие. Вдалеке раздалось глухое ворчание грома. Соня почти уже вернулась домой за зонтиком, но в конце концов решила: добежит. Гроза далеко, а магазины не очень. В крайнем случае под каким-нибудь навесом переждет.

'Крайний случай' пришлось реализовывать буквально через 15 минут, в каких-то трестах метрах от бакалейной лавки. Дождь здесь не покрапывал предупреждающе, — сразу полил как из ведра. Не спрячься Соня под ближайшее дерево, мгновенно вымокла бы до нитки. Ни о каких покупках уже не могло идти даже речи: тут бы до дома добраться!

— И почему я не взяла зонтик, — вслух укорила себя Соня, глядя на сплошную стену воды: сквозь нее уже на десять метров вперед ничего не было видно. — Ведь хотела...

Улицы опустели. Соня простояла под своим укрытием, наверное, минут двадцать, прежде чем заметила хоть кого-то: кто-то из местных жителей размытой тенью мелькнул на другом конце улицы. Кто это был — шей-ти или шай-ти — Соня рассмотреть не смогла. А потом, буквально через десяток секунд из-за огромного цветочного дерева, растущего на повороте к зданию Советов, показался Рейш. Он шел размеренным шагом прямо по лужам, спрятавшись от дождя под большим бордовым зонтом. Соня мазнула по нему взглядом и снова посмотрела на дождь: не собирался ли он утихать? Ей хотя бы половину пути до дома преодолеть, до кафе Сойраша. Уж оттуда-то она добежит и под ливнем!

— Ты что здесь делаешь без зонта? — раздался сбоку низкий голос. Соня дернулась от неожиданности: рядом с ней стоял Рейш. — Извини, не хотел напугать.

— Ничего, я просто задумалась.

— Так что стоишь?

Взгляд у Рейша был прямым, даже немного тяжелым, но Соню он неожиданно успокоил. А еще откуда-то пришло знание, что этому шай-ти можно доверять: вреда он ей не причинит.

— Да вот... — неопределенно пожала плечами Соня, не желая вдаваться в подробности.

— Понятно, — заключил Рейш. — А Ашай где?

— Я одна.

— Так, — шай-ти кивнул каким-то своим мыслям. — Пошли со мной.

— Но...

— Пошли, говорю, — подхватывая Соню под руку и прикрывая своим зонтом, надавил голосом Рейш. — У тебя нет зонта, живешь ты далеко и до ближайшего укрытия под таким дождем не доберешься.

Соня хмыкнула, принимая объяснение, и постаралась подстроиться под шаг Рейша, широкий и уверенный.

— А куда мы идем? — через минуту догадалась поинтересоваться Соня.

— К нам в кафе. Оно ближе всего.

— Спасибо, — после краткого молчания поблагодарила девочка, покосившись на своего неожиданного спутника.

— Угу.

Чайная распахнула перед ними двери ровно через шесть с половиной минут — Соня считала! Окатило теплом, уютом и запахом вкусной горячей еды. Соня поежилась от внезапно пробежавших по телу мурашек: она и не заметила, как успела замерзнуть!

— Садись, — кивнул Рейш на угловой столик, складывая зонт и высматривая кого-нибудь из обслуживающего персонала. — Чай будешь?

— Нет, спасибо, я только дождь пережду и пойду... — скороговоркой проговорила Соня, безудержно краснея. Ей стало неудобно: наверняка у Рейша были свои планы — спешил же он куда-то ! — а она их нарушила!

— Конечно пойдешь, — согласился шай-ти и, уже обращаясь к подошедшему официанту, добавил, — нам два чая, мясную лапшу и пахлаву в меду.

Тот кивнул, принимая заказ, — зазвенели вплетенные в косы колокольчики, — и Рейш удовлетворенно уселся напротив Сони.

— Но...

— Рассказывай, — перебил он ее попытку возмутиться, откидываясь на диване и складывая на груди руки.

— Что рассказывать? — не поняла Соня.

— Все рассказывай. Куда шла, как оказалась под таким дождем без зонта — да еще и без Ашая, — почти любезно объяснил Рейш.

— Вы всегда так прямо спрашиваете? — вместо ответа задала вопрос Соня, нахмурившись.

— Не нравится? — кривая улыбка исказила черты шай-ти.

— Да нет... — качнула головой Соня. Ей-то как раз нравилось, когда говорили без всяких подтекстов, вторых и третьих смыслов! Особенно в мире, где такое считалось нормой и где серьезные разговоры не начинали без предварительного обсуждения погоды, урожая на северных склонах гор и сокращения популяции пчел. — Просто странно. Но хорошо.

— Ну так?

Соня вздохнула: соврать Рейшу она даже и не подумала. Почему-то это было очень важным — рассказать ему все, как есть, правду. Тем более, что он довел ее до чайной, теперь вот кормить собрался, да и вообще — мимо не прошел.

— Ашай уехал. В какие-то копи, где Молчащие камни добывают. А я здесь осталась. Дома закончились продукты, и я пошла в магазин. Вот и все.

— И давно уехал?

— Вчера.

Рейш побарабанил пальцами по столу, о чем-то крепко задумавшись. Соне даже показалось, что официанта, подошедшего с едой и споро расставившего на столе тарелки, он даже не заметил.

— Ешь. Это вкусно, — взял палочки Рейш, и Соня поняла: заметил. Просто при посторонних не захотел продолжать разговор. Но ведь и сама девочка была для него посторонней, разве нет?

— Я знаю, — ответила Соня и пододвинула к себе поближе миску с лапшой. Она почти открыла рот, чтобы предложить Рейшу заплатить самой, но заметив, как мгновенно помрачнел шай-ти, отмела эту мысль. — Мы сюда с Ашаем заходили. Всего раз, правда, но я уже успела понять, что здесь готовят очень вкусно.

— А, да, — чуть нахмурился Рейш, подхватывая палочками кусочки мяса со дна миски. — Три дня назад.

— Вы тогда сидели на веранде и печатали что-то на планшете.

— Действительно, — согласился он. — И давай на 'ты'.

— Х-хорошо. Вас... эм... можно тебя спросить?

— Попробуй.

— Почему ты мне помогаешь?

— А что, надо было мимо пройти? — вопросительно изогнул правую бровь Рейш. — И оставить тебя мокнуть под дождем?

— Ну... большинство именно так и поступили бы. К тому же, я инопланетянка.

— Я — не большинство. И могу задать встречный вопрос: почему ты пошла?

Соня задумалась: действительно, а почему? Ей вообще-то не свойственно было заводить разговоры с чужими, а более того — слушаться, да еще и обедать за их счет. И то, что она раньше видела Рейша, ничего не меняло: он был и оставался абсолютным незнакомцем. Но с ним было тепло. Не как с Ашаем, совершенно иначе, но Соня, еще когда в первый раз увидела Рейша, решила, что хотела бы подружиться с ним.

— От тебя тепло и ярко, светло даже. И я знаю, что вреда вы... ты мне не причинишь, — тихо заговорила Соня. — Тем более, что ты мне сразу понравился. Еще тогда, когда мы обедали здесь с Ашаем.

— Вот как?

— Да. Я... вообще-то я не особо доверяю окружающим. Но тебе почему-то можно. А еще ты очень красивый.

Рейш молча нахмурился, мгновенно холодея и закрываясь. Соня сначала не поняла, чем вызвана такая реакция, а поняв, в первый раз за двое суток почти улыбнулась.

— Вы меня не так поняли, я совсем другое имела в виду! Просто я всех окружающих ассоциирую с разными цветами. И вы с Сойрашем — я его мельком видела — очень красивых оттенков. Я знаю, что вы пара настолько, что уже друг в друга проросли. Как деревья. И Ашая я не собираюсь ни на кого менять, для меня он намного красивей.

— Тогда зачем сказала?

— Мне показалось это важным, — пожала плечами Соня, откладывая в сторону палочки.

Рейш хмыкнул, а затем замер, словно к чему-то прислушиваясь, точнее, вглядываясь. Взгляд у него стал будто бы направлен внутрь себя — куда-то еще дальше. Соня у Ашая видела похожий, когда он иногда дома решал какие-то рабочие вопросы.

— Тебе пора домой, — внезапно произнес Рейш, встряхнув головой.

— Домой? — не поняла Соня.

— Да. И поскорее. А то рискуешь опоздать.

Соня удивленно моргнула, а потом кивнула и встала: когда говорят подобным тоном, надо слушать. И подчиняться безоговорочно.

— Спасибо.

— И да, когда все закончится, передай Ашаю, что Сойраш хотел бы с ним переговорить по его вопросу, — догнал ее у дверей голос Рейша.

— Я передам, — пообещала Соня, обернувшись. — А...

— Буду не против продолжить наше общение, — и еще раз. — Беги уже.

И Соня побежала, перепрыгивая через лужи и совершенно не замечая, что дождь наконец-то закончился, и сквозь небо раскинулась мостом радуга.

* * *

Дома ее встретила тишина. Соня недоверчиво оглянулась по сторонам, сняла мокрые туфли и накидку. За время ее отсутствия ничего не изменилось — зачем Рейш ее так торопил?

Внезапный перезвон дверного звонка заставил резко крутануться на месте.

Дверь Соня открывала дрожащими руками, упорно стараясь не думать о плохом.

— Фенх?

Он был даже не бледный — серый. И глаз на нее он так и не поднял.

— Соня... Я... — голос у него сорвался, и ему пришлось откашляться, чтобы начать заново.

В груди стало пусто и гулко, словно в ней ничего не осталось, ни одного чувства, кроме спокойного ожидания. Это чувство потом станет острой колющей болью в сердце и невозможностью в лестницу подняться не запыхавшись.

Но это будет потом — сейчас ей нельзя было тратить себя на лишние чувства.

— В копях случился обвал...

Ему не нужно продолжать — Соня и так поняла все. Неспроста она могла найти себе места, отпускать не хотела! Знать бы раньше, но...

Ашай рассказывал, что в месте добычи Молчащих камней бед не случалось уже лет триста: тогда рухнули перекрытия и погребли под собой почти двадцать сотрудников горно-добывающего дела. Ничто не нарушило тишину в туннелях, не стало предвестником беды. Просто в какие-то расчеты закралась ошибка, выведенная чужой недоброй рукой. Ее потом, конечно, нашли, перепроверив все формулы, графики и чертежи, и устранили. И того, кто подвел под такую смерть своих сородичей, тоже.

Теперь вот снова случилось.

Соня не допустила даже мысли, что Ашай умер.

Тогда бы ее сердце тоже остановилось. А оно все еще билось.

Соня закрыла за собой дверь и вышла вслед за Фенхом на лестничную клетку — как же вовремя Рейш отправил ее домой! И хорошо, что она не успела переодеться из уличной одежды в домашнюю. Всех сборов только и было, что туфли натянуть да плащ накинуть.

— Что уже известно, Фенх? Его достали? — вопросы прозвучали резко и сухо, словно ворона каркнула.

— Их, — поправил Фенх. — С ним был Тай-до-но.

— Их, — согласилась Соня, ожидая лифт.

— Соня, я не знаю, как на твоей планете, но... у нас в таких ситуациях в первую очередь идут к оставшемуся свету. Если он есть. Альтши ничего не чувствует, даже прозрачной ниточки, а ты... глухая. Тай-до-ко...

Соня зло рассмеялась и резко развернулась, посмотрев на шай-ти страшным безумным взглядом. Фенх сглотнул, отшатываясь.

— Конечно она ничего не слышит! Там же камни, они вас гасят, — шепотом, чтобы не закричать, ответила Соня.

— Чувства, но не связь.

— Но ведь Альтши могла и ошибиться, не понять. Тем более, есть же способы узнать, живы ли они, кроме того, чтобы спрашивать свет. Вы же высокоразвитая цивилизация. Техника какая, сканеры, передатчики — мало ли что!

Фенх отрицательно покачал головой.

— Все равно, — упрямо возразила девочка, — все равно.

Она не поверит в его смерть, пока не сожмет в собственных ладонях безжизненную руку, не закроет глаза, в которых не будет больше жизни. А потом уйдет следом — мало ли способов? Да просто уснет и не проснется! На той стороне не откажут, даже проводят, пока дороги хватит...

Машехра, сидящая в 'пчеле' Фенха на заднем сидении, при их появлении еще крепче прижала к себе маленькую дрожащую шей-ти. Альтши походила на большеглазого олененка, немного неуклюжего, но очень трогательного.

— Аль поедет с нами. Ее отпустили под нашу ответственность, как мою дальнюю родственницу. Семья... собираться будет дольше.

Соня кивнула, обозначив, что поняла объяснение Фенха, и забралась в кабину.

— Соня...

— Машехра, я сказала Фенху, скажу и тебе: я не верю, что Ашай мертв. И обсуждать это, пока не окончены раскопки, мы не станем.

— А они не будут сейчас никого откапывать.

Голос маленькой шей-ти прозвучал неожиданно громко. Альтши сидела, обняв Машехру, и бездумно смотрела в одну точку: двигаться у нее попросту не было сил.

— Потому что ты не чувствуешь Тай-до-но?

— Да... — сглотнув ком в горле, ответила Альтши. — Когда свет не чувствует свою тьму, то по одному из старых законов... не ищут. Никого. Потому что и так все понятно. Тела могут и подождать, помощь надо оказывать живым. А вы... не слышите?

И столько в этом вопросе таилось отчаянной надежды, что все все-таки ошибаются, что это просто сон, иллюзия, стечение обстоятельств, когда можно и не услышать. И землянка, странная похоже-непохожая на них инопланетянка, может услышать, как они...

Соня отрицательно покачала головой:

— Я вообще никого и никогда не слышала, Альтши, — Соня решила: пусть уж лучше Альтши говорит с ней, пока за окном проносятся мили и мили пейзажей, которые даже не разглядеть. Фенх летел, выжимая из своего ти-ди всю возможную скорость. Столкнуться с кем-то он не боялся: им выделили пустой коридор. На этой высоте обычно летали только военные корабли. Соне об этом однажды вечером Ашай рассказал.

— Никогда?

— Мой народ глух к чувствам других. Для вас это была бы самая большая печаль. А для нас ваш дар, наверное, великое горе. Ваша способность... она очень страшная, — в меру своих языковых познаний подбирая слова, попыталась объяснить Соня. — Я бы даже сказала, безнадежная. Особенно сейчас.

— Почему? — задала вопрос Машехра. — Ведь это хорошо, когда ты слышишь свою пару и остальных и всегда знаешь, когда преступил границу или, наоборот, доставил радость.

Соня улыбнулась одними губами.

— Наверное. Но для меня ваша способность — не панацея. А свое отношение я могу выразить делами, словами, прикосновениями, наконец! Мало ли способов, если захотеть!

— Но что ты можешь сделать сейчас? Тебе же не прикоснуться, не сказать ничего!

— Может быть. Но, — обняв колени, тихо заговорила Соня, — моя прабабушка прождала вестей от своего мужа десять лет. Долгих молчаливых десять лет — без письма, без звука или намека. Его все считали мертвым: родители, друзья, семья — и только она верила. Вопреки всем чужим словам. И он вернулся к ней. Именно к ней, а не к кому-то еще. По-моему, это важнее любой эмпатии.