Стрела времени

— Дальше давай. Это мы и так знаем.

— Даю я, даю. Вот. В этом нуль-пространстве нет ничего — и вместе с ним в нём находится всё. Наша вселенная — и не только она.

— Что значит “не только”?

— Эти маги нашли там и другие миры. Одновременно существующие и несуществующие, несуществующие совсем и все промежуточные варианты скопом. Потому что они были не столько реальны, сколько вероятны.

— И?

— Ну и. Они не просто их нашли, они их исследовали, классифицировали, создавали...

— В смысле создавали?

— Потому что из низшего состояния выдернуть в сколько-то существующее состояние целый мир, точнее, целую вселенную, пусть и очень маленькую, этакий пузырек реальности, может всего лишь одна мысль. Точнее, не мысль... Но, в общем, человек может спокойно осознать своей волей целую реальность. Как вы осознавали этот мир, когда учились быть зачеловеками.

— Вот как...

— Угу. Наши сознания — сверхнаблюдатели квантовой механики, мыши Эйнштейна. Способные наблюдать в одиночку чужой мир, разделённый с нашей вселенной Тамасом...

— Я тебе не мышь! — возмутился Мрак. Но тут же спросил:

— Слушай, а как вы это раскопали?

— Мы нашли закладки дочеловеческих цивилизаций на Земле. Там это всё подробно разъяснено. Те Инсекты много чего раскопали. Они даже создали отличный механизм путешествия, тхабс — как по нашей вселенной, так и по тем, недореальным реальностям. Лучше, чем у нас, через нырок в нулевое состояние — с системами защиты, с возможностью выныривать в пузыри недореальностей... Так вот, все доступные тхабсом миры скопом Посвящённые Круга называли Розой Реальностей — вроде как сердцевина и лепестки... А конкретную “розочку” недореальных миров, привязанных к Земле, назвали Психосферой. В основном именно потому, что созданы они были мыслями людей Земли. Это, кстати, и разгадало ту самую загадку итераций Земли...

— Как это?

— Потому что это процесс с обратной связью. Люди и их объединения творили миры своей волей, оставляя отпечаток в Психосфере — а другие люди уже сами воспринимали их из Психосферы.

— Это что... Ноосфера, да? Созданная разумом?

— Нет. Не совсем... Её отпечаток, скорее. Ты правда хочешь это знать?

— Ладно, ладно. Последний, нет, последние два вопроса. Про Исход — это первое...

— А. Ну тут всего лишь терминология. Тамас они прозвали Спанжем, “губкой”, в которой плавают пузыри реальностей — миров Спанжа. И порталы они пробивали, сначала забрасывая туда кого-нибудь тхабсом, а потом наводя нуль-т портал.

— Ок. Второй вопрос. Инсекты.

— У... Это долго.

— А ты кратко.

— Ладно. В общем, жили-были давно разумные насекомые. Реально давно. Полмиллиарда лет прошло, плюс-минус. А потом их стёр из реальности тот самый чёрный вихрь, что мы видели из космоса, некий “аморф Конкере”. Какие-то уменьшились — ну, как те люди, искаженные приёмом материи Спанжа, “бодитрансы” — и стали обычными насекомыми. Какие-то вымерли. Какие-то ушли тхабсом — но вряд ли у них что-то получилось.

— Почему?

— Потому что по всей галактике сработало правило эволюции, которое наложил тот аморф.

— Правило?

— Ну... “Да будут они человекообразными”, примерно так. И потому цивилизации с тех пор, что ни появлялись, были построены людьми. Очень странными порой — я как-нибудь покажу тебе птицелюдей с планет 61 Лебедя, живших до Мрака, или соседей моей родной цивилизации, тагорян-моллюскоидов — но людьми.

— А теперь?

— А теперь этот аморф куда-то делся.

— Кстати, о том, куда он делся. Кто это его так и как? Это не та плоскота, что ты на мне демонстрировал.

— А черт его знает. Тот, в белом, называл его Вершителем. В записях хранителей Круга стоят пометки, что в прошлый раз аморфа за издевательство над Инсектами заточил тоже Вершитель. Может, это то самое существо и есть, одно такое, уникальное. В любом случае, нам его не найти. Мы к мирам Спанжа-то еле подступаемся пока что — а они для него дом родной, похоже.

— Блин. Как всё это сложно.

— А ты думал, — Тойво поднял глаза и поискал Большую Медведицу. Не нашёл. — Представь, каково это для меня. Я миллионы лет жил спокойно, думал, что знаю о мире всё...

— “Я тысячи лет жил спокойно, не отличая века, а теперь не то что год, каждый день что-то новое”, — подхватил Мрак, цитируя кого-то. Олег рядом согласно хмыкнул. Тойво тоже кивнул, подумав.

— Ладно, что делать-то с этим миром? Конец ему, равно как и нисхождение людей до насекомых, не грозит теперь. А делать-то что? — вопросил Мрак.

— Ну... — вздохнул Тойво. — Я думаю, ему стоит отдохнуть от магии. Вернуться к науке. И отправиться к звёздам.

— Хороший план. — кивнул Олег. — И ты будешь этим заниматься?

— Нет. Страшно. — кратко пояснил люден. — И у нас есть кому заняться этим. Правда, им сюда лететь лет сорок — младшие нуль-т не пользуются, запрет со времён нашествия Мрака — но зато эти бравые молодцы как раз сейчас горят желанием кого-нибудь облагодетельствовать. Попрогрессорствовать.

— А справятся без нас-то?

— Посмотрим. У вас теперь работы надолго хватит, — Тойво сурово посмотрел на Мрака и Олега. — Кто мне субгалактику восстанавливать будет со всем населением? Вы, больше некому.

Мрак отвернулся и посмотрел вдаль, на город, забывший о волшебной суете и хаосе последних лет как по мановению волшебной палочки.

— Пусть у них всё будет хорошо.

— Обязательно будет. Наверное. — согласился Тойво. “Эта психо-история теперь для них лишь страшный сон”.

— И обязательно нужно найти Тарха. — деловито собравшись, произнёс Мрак.

Олег кивнул — и три людена-зачеловека исчезли с Земли.

Мимо взгляда

На Земле всё шло... Нормально.

Люди легко забывают что-то не вписывающееся в их картину мира — и поэтому чудеса Спанжа и сам по себе Исход были забыты. Ну, разве что чуть быстрее, чем это произошло бы при помощи обычных медиатехнологий.

Потому что забывать было легко. Волей Вершителя пластичная материя миров Психосферы исчезла в никуда вместе со всем, что было ею порождено. И бывшие бодитрансы, которые уверяли всех, что бегали по миру в виде мохнатых жуков, а потом чудесно уменьшились до размеров насекомых, пополняли по большей части списки пациентов психбольниц и прихожан церквей, поскольку с ними на первый, да и на последующий взгляды, всё было как с обычными людьми.

Немалую долю научного прогресса тоже пришлось занести в легенды и “да не могло этого быть!” Большую часть технологий эпохи Тойво, откуда пришла Русалочка, унесли с собой летающие города Исхода, поскольку без информационного обмена с независимыми от Сверхсистемы научными центрами они вполне успешно контролировались и наружу не выпускались. Остались разве что какие-то разработки по мотивам, особенно в биологии и медицине.

В любом случае, это было весьма похоже на крах — потому что разрушения на Земле, в отличие от творений, сохранились в полной мере. Не получилось забыть прошлое как страшный сон.

Одним из печальных последствий было то, что на Земле активно стало изучаться биологическое оружие. Во всех вариантах — от микроботов до целых оружейных экосистем. А может, и использоваться — впрочем, как посмотреть, эпидемии гулявших по миру болезней могли быть следствием не замысла, а других, более невинных причин.

Спустя же примерно сорок лет после Исхода, когда тот уже был плотно забыт, в 2098 году по земному календарю возле Земли наконец-то финишировали деритринитационные корабли Гванов — одной из младших (для людена Тойво) цивилизаций. Они принесли добро, свет и развитие — но люди увидели в этом, как положено, только насилие и геноцид.

Тойво, Олег, Мрак и Мрэкр стояли на одном из кораблей Гванов и смотрели в огромное окно на Землю.

Мрак стиснул кулаки:

— Я не могу так. Всем сердцем чувствую, что должен быть там, защищать этих людей!.. Но умом, умом, блин, я понимаю, что Гваны делают доброе дело! Но не сердцем!

Олег положил ему на плечо руку:

— Ты же видел прогнозы. Без такой экстремальной стимуляции человечество обречено. Весь потенциал, нужный для прыжка к звёздам, отобрал и увёл в Психосферу Исход...

Мрак сбросил руку друга:

— Видел! Но чувствую-то я совсем другое!

— Значит, не всё потеряно, — прохрипел Мрэкр.

Рекн был в форме огромного ящера, точнее, ящерицы, а ещё точнее, амбистомы, в длину имел без хвоста метра три, а хвост накидывал ещё столько же. Из-за негуманоидной формы ему приходилось очень неудобно выгибаться вверх передней частью тела, чтобы держать глаза на одном уровне с людьми, а из-за изменения голосовых связок — использовать говорилку, но он превозмогал все эти трудности без особого напряжения.

— Ты-то откуда знаешь? — недовольно произнёс Мрак.

— Знаю, — ящер улыбнулся.

— Мрэкр — самый старший, даже скорее, самый древний из Странников, — прокомментировал Тойво. Ящер согласно моргнул:

— На своей памяти так стоять и смотреть мне доводилось уже раза... Три, наверное.

— И все эти планеты были для тебя родными? — всё ещё недовольно ответил богатырь.

— Были, — ящер прикрыл глаза вторыми, прозрачными веками. — Те, которые для меня были не родными, я не считаю.

Олег задумчиво смотрел на рекна. Он уже знал, что этот бессмертный биологически вид имеет довольно странную схему жизни — биологическое бессмертие достигалось за счёт смен амфибийной и гуманоидной форм, на родной планете смена происходила при попадании в соответствующее “время года”, в космосе приходилось выкручиваться техникой, как сейчас — при помощи специального скафандра. Знал он и другое — народ рекнов, по крайней мере, все, кто уцелел, были среди Странников с самого начала, с эпохи нашествия Мрака, но при этом все, кроме Мрэкра и ещё немногих, относились к Земле как к ещё одной планете Галактики, ещё одной из многих. А вот Мрэкр Землю считал родной. Настолько, что даже пытался провернуть на Земле в одном из промежуточных циклов между эпохой Тойво и эпохой Олега свой проект возвышения человечества. Правда, уже о результатах ему узнать не удалось. Возможно, это и был один из тех разов. Впрочем, неважно:

— Значит, мы просто оставляем Землю на этих Гванов и уходим?

— План был такой, — пожал плечами Тойво Глумов.

— И они справятся?

— Ну... В большинстве предполагаемых случаев.

— Ага. — покивал головой Мрак. — Не нравится мне это.

— Это ж наша Земля, — развёл руками Тойво. — Здесь всегда всё не по плану. Хоть начинай верить тем магам, что считали именно Землю абсолютной реальностью в противовес остальным планетам и реальностям...

— Короче, Склифосовский. Я бы, — Мрак предвкушающе уставился на Землю. — Поработал с ними. Поднял бы, так сказать, шансы...

— Хн’Гванов не бить. И не убивать. — очертил рамки Тойво. — И вообще — что ни сделаешь, сам дурак. Плюс — обязательства по восстановлению субгалактики, пока не доделаете, с тебя никто не снимал. Но в свободное время, если так хочешь, можешь бывать на Земле.

Мрак поморщился:

— Чем тебе так то звёздное скопление привязалось. Может, просто возьмём любое другое?..

— Нет уж, — резко возразил Тойво. — Вы разнесли — вам восстанавливать.

Мрак нехотя кивнул.

— И ещё прими к сведению, — поднял взгляд Олег. — Психосфера Земли сейчас настроена совсем иначе, чем в эпоху Мрэкра или Тойво.

— В смысле? И чем это грозит? Так. Подожи. Как она вообще влияет?

— Ты забыл? — вздохнул Олег.

— Ну...

— Ещё раз. Люди живут. Думают. Мечтают. Видят сны. Их мысли и чувства, и ещё их эгрегоры, оставляют след в психосфере — а психосфера оставляет след на людях.

За счёт того, что не всякую мечту и мысль можно поймать в разных местах и временах, а поймав — понять, картина развития цивилизации остаётся примерно постоянной. Одно и то же место назовут одинаково, в одинаковых поисках найдутся похожие мысли. Ну и понять найденное получится далеко не у всех — чтобы мы с тобой, только выйдя из Леса, поняли, увидев бой эскадрённых броненосцев? Или авианосцев? Но раньше, в эпоху Мрэкра, первую эпоху людей, психосфера была инфернальной. Да, отличное слово. Людям приходилось компенсировать этот ужас, который заставлял их мечтать убивать и наслаждаться чужими страданиями, реальностью. Проще говоря, раньше могли уцелеть и развиться только цивилизации, максимально давящие в людях злобных зверей. В эпоху Мрэкра, в эпоху Тойво, в следующие.

— А сейчас?

— А сейчас в психосфере накопились и светлые части. И это полный мрак. Потому что теперь могут выжить и не такие цивилизации — нет такого давления тьмы изнутри, как раньше. Естественный отбор стал мягче.

— И чо?

— Уроды и звери теперь выживают в таком мягком мире. А ещё убийцы. И прочие бандиты.

Скепсис на лице Мрака прочли все.

— И не просто выживают. Они даже могут быть более приспособленными к миру. Как создатель Исхода.

Мрак вздохнул.

— Я всё равно не понял. И ты не понял, Олег. Мы с тобой — сами из этого мира. Мы там родились и прожили чертову уйму лет. Мы такие же. Поэтому я пойду и кого-нибудь прибью. А остальных посажу заниматься делом. Не хочу, чтобы они выглядели идиотами на фоне этих Гванов.

И выскользнул наружу прямо через толстое нестекло окна.

Олег вздохнул:

— Уел.

Тойво с рекном обменялись понимающими взглядами.

— А я пойду погуляю по психосфере, — резюмировал Олег.

Ему, дополнившему личный навык всяческого путешествия изученной техникой тхабса, психосфера теперь была доступна. Но не как Инсектам и Хранителям, со всеми ограничениями тхабса. Олег уже умел к моменту изучения техники Инсектов путешествовать тучей способов, в том числе через нуль-пространство, так что ему оставалось научиться выныривать из нуля в недореальности психосферы, ну и использовать автозащиту — особо ему не нужное умение, мало что способно повредить существу из нейтронита, но всё-таки.

— Погуляй пока, — вздохнул Тойво. — А чуть позже я тебя оттуда выдерну. И Мрака с Земли. Совсем обленились...

Слова повисли в воздухе. Рекн ощерился в улыбке, не отрываясь от окна.

* * *

Способы, которыми Странники, примкнувшие к ним и порожденные ими цивилизации пользовались для путешествий, были весьма разнообразными.

Эпоха до нашествия Мрака оставила потомкам три технологии.

Реактивные двигатели на управляемом К-распаде тяжелых элементов. “К” — из-за того, что этот распад на деле был аннигиляцией кварков в нуклонах с полувиртуальными антикварками конфайнмента. И отличное топливо для них — плотное, стабильное и инертное, при специфическом воздействии превращающееся натурально в свет...

Пульсационные двигатели на искривлении пространства-времени — сжатии и растяжении. Именно ими пользовались Странники к моменту контакта с Тойво.

И полёты через порталы-преобразователи Тамаса, на которые после нашествия Мрака был наложен запрет. Довольно строгий, но порой обходимый.

“Хм. Теперь там нет этого Мрака. Возможно, стоит снова открыть технологию.”