Стрела времени

Быть человеком

Я — человек! Я человек! Я — человекчеловекчеловек...

Глаза Тойво Глумова, изо всех сил гонящего от себя мысль о том, что он, он сам является люденом, одним из тех чужаков, которых он выслеживал, плавно закрылись, как будто его веки потащила вниз непреодолимая сила.

— Вселенная нестабильна.

Голос в тёмной пустоте под веками поражал глубиной. Тон, звучание, вложенные чувства — все это было слишком глубоким, чтобы быть человеческим.

— Вселенная нестабильна, Тойво.

Прогрессор и комконовец недобро прищурился.

— Ты — люден. Ты — предатель человечества. Выродок.

Темнота молчала.

— Что мне твои слова? — ощущая свою правоту, победно закончил Тойво Глумов и попытался открыть глаза, отдавая себе приказ проснуться.

Темнота осталась на месте.

— Ну, что ещё? — недовольно произнёс герой. — Нам не о чем разговаривать.

Неизвестный же спросил:

— Скажи мне, Тойво, а тебя не удивляет, что мы все же стали люденами? Оставляли своих любимых, детей, друзей, любимые занятия, и уходили?

Тойво смешался на секунду — об этом он просто не думал — но с ответом не задержался:

— Потому что вы нелюди. С негуманоидной логикой. А теперь отстань от меня.

— Если ты так относишься к нелюдям — то, может, захочешь понять людей? — задумчиво ответил голос.

И темнота раскрылась зрелищем.

Этот пейзаж мог принадлежать Земле или одной из многих планет Внеземелья, где жили, по-настоящему жили люди. Как и живущие здесь.

Покрытые зеленью невысокие холмы, аккуратные разноцветные домики, гладкие дорожки, плещущееся в стороне море...

Впрочем, меткий взгляд Тойво заметил отличия в облике тех людей, кого он видел, от привычных ему. Но мало ли каковы извивы моды и местного климата. Ничего необычного.

А по сравнению с тем, что произошло, это не имело никакого значения.

То, что происходило на его глазах, больше всего напоминало инцидент в Малой Пеше — так, как пересказ трагедии театралом отличается от трагедии, происходящей на твоих глазах.

Огромные склизкие туши текли по холмам и долинам, неожиданно шустро растекаясь во все стороны.

И как эмбриофоры люденов в Малой Пеше, они тянулись к людям.

Вот только рассыпаться от контакта с биополем они не собирались, совсем наоборот. И поэтому ужас, исходящий от них, казался более обоснованным.

Ужас.

Бойссся...

Тойво закрыл глаза и отвернулся. Стало полегче.

— Вы делали то же самое! Зачем?!

Темнота ответила обеспокоенным голосом Аси:

— Дорогой?

Комконовец вскинулся на кровати.

— Что...

— Я пришла, а ты спишь одетый. Раздела тебя...

— Все хорошо, любимая. Я с тобой. — выдохнул он и нежно её обнял. — Завтра вместе отправимся на Пандору. Покажешь мне эти поля Пашковского. Я договорился.

— Ой как здорово!..

Несколько минут спустя он успокоился и попытался снова уснуть.

— Так ты хочешь знать, зачем мы тебе это показываем? — снова прорезался в темноте голос. — Чтобы это не повторилось.

— Теперь оно и не повторится, — мстительно произнёс землянин. — Вам никто не даст так играть с землянами.

— Я не говорю про тест в том посёлке, — чуть удивленно ответил голос. — Я говорю про то, что ты видел.

Один снимок, короткая вспышка вернувшегося ужаса.

— Это было на самом деле? Вторжение? На Землю? — Тойво почувствовал, как его ужас понемногу проходит.

— Да.

— И что? — уже совсем расслабленно поинтересовался он. — Один удар из ПМП любого "Призрака" — и проблема решена.

— Если бы все было так просто... — голос затих вдали.

— Эй. Ээй! — Тойво почувствовал себя неуютно, одиноким в пустоте и темноте.

Никого.

Землянин, человек и сотрудник одной из земных спецслужб потратил довольно много времени, чтобы убедиться — его на самом деле оставили одного.

Когда он убедился, то облегчённо выдохнул, завис в этой чёрной пустоте и стал ждать утра.

* * *

На Пандоре, куда Тойво прибыл с Асей, ему в общем понравилось все — даже огромные плантации Пашковского. Правда, прогрессор самокритично признал, что разбирается он в этой бурлящей жизнью биофабрике чуть меньше, чем никак.

И все вроде бы было хорошо — он отъелся, загорел, поохотился на тахоргов... Но в какой-то момент он мельком подумал, что скучает по своей работе, по КОМКОНу и по охоте за Странниками.

Позыв позвонить патрону удалось подавить, но его, видимо, заметили Те.

— Такое времяпрепровождение непривычно для тебя, Тойво. — голос во сне был новым, незнакомым и казался голосом пожилого, уставшего, снисходительно взиравшего Учителя. — Тебе мучительно делать ничего, как сказали бы древние мудрецы — ты горишь желанием делать, и не просто что-то делать, а делать важное, значимое...

"Мы с вами на ты не переходили!", хотел было резко ответить прогрессор, но вместо этого он, помедлив, ответил:

— Вы хорошо разбираетесь в людях.

— Да, пожалуй, — голос примолк и задумчиво ответил. — Это знание людей какое-то время было единственным, что у нас оставалось. Так что неудивительно...

Землянин, фигурально выражаясь, сделал стойку. Работа в КОМКОНе охотником за тайнами, собственная идефикс на Странниках, просьба патрона " побыть шпионом людей среди люденов", плюс желание делать хоть что-то, сложились вместе и образовали Желание.

— Да? — подчёркнуто безразлично произнёс Тойво. — Надо же. Никогда бы не подумал. А когда, кстати, это было?

Голос помолчал и улыбнулся.

— Если ты хочешь узнать только это — я конечно же отвечу. Но мне кажется отчего-то, ты хочешь знать о нас все. И нам на самом деле незачем скрывать это от тебя. Спрашивай.

Прогрессор подумал секунду и нашёл один вопрос — довольно важный и относительно невинный.

— Линия Горбовского-Бадера. Что это?

— Линия, — невидимый учитель улыбнулся снова. — Просто линия в космосе. А вот миры на ней... Ну же. Вы и сами почти догадались. Наши лучшие дети. Наш лучший результат.

— Дети?..

— Не совсем, но очень, очень близко.

Тойво задумался на несколько секунд. “Дети”, “результат”... Вспомнилась биоферма.

Урожай.

— Вы... Вы посеяли человечества всех этих миров. Ради... Ради чего? Ради эксперимента? Но над чем вы могли экспериментировать?!

— Да, ты прав. Посеяли. Но не дальше. Ответ на вопрос “зачем” тебе уже дали. Вспомни...

Тойво на секунду ощутил ужас и тут же вспомнил.

— Это была угроза? Но... Я не понимаю. Это же всего лишь животные.

— Если бы, Тойво. — голос учителя был теперь грустен. — Это было куда более страшным, чем любые животные.

Перед взглядом прогрессора развернулась очередная картина.

Космос. Звёзды. Какая-то звезда недалеко — местное солнце, правда, белое.

Конструкция, напоминающая кабину нуль-т — только огромную, в несколько километров, и без стенок.

И в центре этой кабины возникает пустота. Тёмное пятно. Похожее на чёрную дыру... Воронку в тьму.

Но это совсем, неизмеримо другое. Не природное явление, опасное, если слишком увлекаться, но и только — живой и жадный до света, до жизни, до всего вокруг Мрак.

К нему, тем не менее, бесстрашно приблизился корабль, готовясь нырнуть в эту тьму.

Вот нос привычно-вытянутого тела корабля коснулся пятна Мрака... И Мрак хлынул наружу.

Его не сдержали ни прозрачные стены меж рёбрами портала, ни свет вспыхнувших щитов, ни то, что любое тело, расширяясь, вынуждено размазывать себя по бОльшему объёму... Ему было всё равно. Он поглощал. И очередное его щупальце протянулось прямо к Тойво...

Прогрессор вскинулся на кровати. Рука бессознательно искала скорчер — и не находила. А перед лихорадочно ищущим противника взглядом не было ни капли тьмы — Ася, разбуженная рывком мужа, включила свет.

— Что случилось, дорогой?

— Сон... — выдохнул прогрессор, начиная входить в успокоительный транс. — Всего лишь плохой сон. Чертова работа... Извини.

* * *

— Прекращайте меня пугать, — сумрачно пояснил Тойво, снова обнаружив себя в темноте рядом с “голосом”. — Этим вы ничего не добьётесь. Вы сказали, что ответите — но ответов я так и не услышал.

— Но ты получил ответы. — произнёс голос. — Или ты хотел услышать наши слова — слова, которые ты сможешь понять только будучи нами? Заметь — не став одним из нас, а побывав всеми нами.

Тойво помолчал и сказал уже спокойнее:

— Я ничего не понял из тех картин, что мне показали. Какие-то существа, похожие на взбесившиеся эмбриофоры... Боевые эмбриофоры? И этот... Мрак. Даже больше. Пустота, поглощение, враждебность...

— Тамас, — эхом прозвучал ответ. — Древние, что построили Путь для Мрака, называли его Тамас.

— Древние?

— Те, кто жил за тысячи лет до того, как наши народы стали Странниками. Тойво, — задумчиво произнёс голос. — Ты не задумывался, почему с самого начала нас сразу стали называть так? Не чужаки, не пришельцы, не Старшие...

— Тут не о чем уже думать, — бросил Тойво. — Вы точно так же выходили на них и разговаривали.

— Да, верно. А ты не задумывался, почему цивилизации, так же нежно любящие свою планету, как ваша, могут стать Странниками, не привязанными ни к одной планете?

— Мрак?

— Именно.

— Но почему? Какая-то космическая аномалия, пусть даже и порождающая похожие на эмбриофоры — или животных Леониды — боевые машины — разве это преграда даже для Земли.

— Мрак... Это было страшнее, чем ты думаешь. И опаснее. Он опасен даже для вас, а вы достигли уровня Древних.

— То есть, — комконовец едва не расхохотался. — Земля сейчас сильнее Странников?!

— Земля сейчас сильнее, чем мы тогда, — согласился голос. — А какое-то время и от той нашей силы оставалось только понимание людей. Мы не смогли ничего противопоставить Мраку. И вы не сможете.

От уверенности этих слов, от безысходности, заключенной в них, прогрессор похолодел.

— Но... Разве это возможно? Разве нет ничего, что может окоротить Мрак? Это всего лишь космическая аномалия, да боевые машины. Ведь мы преодолели чёрные дыры и справлялись с машинами Странников!.. Ой.

— Да-да, вы смогли найти наш боевой спутник, и ваши корабли действительно ныряли в чёрные дыры. Но это все далеко не то, Тойво.

Землянин почувствовал, как голос удаляется, и крикнул в пустоту:

— Как тебя зовут?

Голос, немного помолчав, ответил:

— Моё имя Мрэкр.

После чего странный разговор перешёл в обычный, смутный, но довольно приятный сон, который Тойво, как ни старался, так и не смог утром вспомнить. Только двоились воспоминания — то сладкий болотный корень, то яркое солнце и чьи-то длинные, пушистые ресницы.

* * *

С момента прибытия на Пандору прошёл месяц. Странники не выходили на связь, начальство — тоже, Ася пропадала на плантациях, заняться было откровенно нечем и Тойво либо отправлялся бродить по саванне, либо сидел в БВИ и пытался найти что-нибудь про Мрак.

Что его удивило, "Тамас" на одном из древних земных языков означало тёмную сторону бытия. Загадка. С чего бы каким-то далеким Древним говорить на санскрите?

Когда его посредине прогулки по залежам БВИ внезапно сморил сон, он даже обрадовался.

Голос, который встретил его в этот раз, тоже был радостен и весел:

— Тойво, привет. Ответы на свои вопросы ты получил, а если подзабыл, то кратко — Странники заселяли миры по линии Горбовского-Бадера, и воспитывали три аборигенных цивилизации, одна из них это Земля, чтобы получить средства против Мрака, ну или средство его понять. У них получилось, они создали нас, люденов. А теперь превращайся быстрее и пошли!

— Стой, стой! — Тойво немного опешил. — Куда превращаться? Куда пошли?!

— Как куда? У нас столько дел! А ты все ещё не раскрылся! Не стал люденом!

— Эй, стоп-стоп! Я не собираюсь становиться люденом, я человек!

— Ну и кто тебе мешает им оставаться? Логовенко и не прекращал им быть!

Тойво собрался с мыслями и сам перешёл в наступление:

— Я не собираюсь становиться нелюдью! И это во-первых. А во-вторых, что ты там сказал про аборигенные цивилизации?

Голос разочарованно раздулся в этой темноте и сдулся обратно:

— Ну, играй пока в эту игру, если хочешь. Аборигенные — это значит, что Странники заселяли людьми планеты по вектору, но заселяли их людьми с Земли. А на Земле, Тагоре и Леониде к их приходу уже зародились местные цивилизации, и в их рождении Странники не замешаны. И хорошо. Из заселенных планет по вектору ничего полезного не вышло, а вот наша планета...

— Она уже не твоя.

— Нет уж. Наша планета и Тагора с Леонидой — жемчужины Галактики. Даже по меркам Галактики до Мрака.

— И что в них такого замечательного? — скептически хмыкнул Тойво.

— Много чем. На Земле появились мы, и этого вполне достаточно — а у Тагоры с Леонидой тоже хватает успехов, о которых они не распространяются. Так ты наигрался? Нас всего четыре сотни, а дел на много тысяч, и предсказать приход Мрака мы пока не можем, так что приходится рассчитывать на любой момент.

— Приход Мрака?

— Ну да. Они его не прогоняли, он сам исчез в какой-то момент. Так он и вернуться же может. Нам нужна твоя помощь, Тойво!

* * *

Прогрессор думал. Крепко думал. А чтобы не беспокоить Асю — думал он на очередной прогулке.

И алапайчику понятно, что он им нужен. Нужен как люден — пока что потенциальный, но люден.

И естественно же, что они будут подбирать те аргументы, что возьмут за душу именно его...

Но что если они говорят правду? Пусть не всю, да и говорят не очень ясно.

Тойво скривился. Ну не аналитик он! Прогрессор, следователь, причём второй из него получился гораздо лучше, но не аналитик. Его область заканчивалась на сборе информации.

И с информацией было тяжко. Принципиально непроверямая информация от них.

Но если допустить, что хотя бы в главном они не соврали — о Мраке...

Имеет ли он право оставаться человеком, если это поставит под угрозу всё, что ему дорого? Может ли он предать собственные идеалы ради их спасения?

Тяжелый сон навалился на плечи. Но это ощущение он уже знал.

— Мрэкр.

— Да, это я, — не удивился Странник. — Тебе нужна помощь?

— Да, — произнёс Тойво и удивился. С другой стороны, они же и источник этой проблемы, так что... Он сбивчиво попытался рассказать о своих метаниях.

Мрэкр ответил:

— Вот как... Мне знакомо твоё чувство. И не только мне. Именно поэтому я не смогу помочь тебе с выбором. Это зависит только от тебя.

— Как я могу делать ТАКОЙ выбор, если я даже не понимаю, правду ли мне показывают, — ядовито ответил прогрессор.

— Именно у тебя способ проверить информацию есть. КРИ, коллектор рассеянной информации. Волшебная штука.

— У меня нет к нему доступа. Я ушёл из КОМКОНа.

— Свяжись с Логовенко. У него есть. Ищите по слову “Дэ-Хэттэ”.

* * *

Звонок не занял много времени. Тем более, что и сам Логовенко проявил живой интерес к таким поискам. Правда, наотрез отказался искать информацию о Мрэкре.

— Это его личная память. Если он решит поделиться — то пусть сам и рассказывает. А вот про этих, пожалуй, интересно...

Коллектор не подвёл.

“Дэ-Хэттэ являются ... причудливое сочетание самых мерзких качеств и инстинктов сгинувших во Мраке меатарр”

Прочитав такое начало обрывистого текста, Тойво завис, как глупый мусорный кибер над особо интересной кучкой мусора.

КРИ как-то нашёл ответ. КРИ сумел подтвердить информацию Странников.

Они не лгали. Скорее всего. Надо уточнить. Тойво пересилил себя и углубился в присланную распечатку.

* * *

Разброс. Разнобой. Осколки информации. Всё, что мог выжать КРИ из того, что не попало во Мрак. Многое из этого ему даже Странники и людены не говорили.

Например, о том, что Мрак влияет на души и умы людей, даже не находясь близко. По звёздным меркам близко.

Прогрессор впервые за много лет захотел выругаться.

* * *

Только очередной навалившийся сон сумел отвлечь его от изучения информации.

— Почему у вас связь со мной работает только так? — недовольно произнёс Тойво.

— Огрехи технологии, — произнёс голос “учителя”. — Чтобы вместить в твою голову наши сознания и мысли, мы немного вытесняем на периферию твоё сознание. Это выглядит как сон. Но ты, кажется, хотел спросить не об этом. Ты сейчас изучаешь доказательства наших слов?

— Да, прямо сейчас изучаю вашу последнюю планету. Как вы её всё-таки называли? У меня здесь минимум 3 разных названия...

— Всё верно. Её переименовывали очень много раз. Последним названием было Тор-пан. “Мир храбрых”. Предпоследним — Тор-ми-осс. “Мир для нас всех”.

— Вот как...

— Я верно понимаю, Тойво, ты уже работаешь с нами?

— Да. — землянин отбросил оставшиеся с ним даже во сне листы и встал. — Если для защиты Земли и всего, что мне дорого, я должен стать нелюдью... Пусть. Я, в конце концов, клятву давал. Делайте уже что там нужно, чтобы я стал люденом.

— Это так не работает, — засмеялся “учитель”. — Переход за Порог не так прост, как ты думаешь. Отправляйся к Логовенко, он знает, что делать.

— Прекрасно. — Тойво напрягся и выкинул чужой голос наружу. Почему он сразу так не сделал... А теперь поздно. Он уже вляпался.

* * *

На Земле, в северном полушарии, тихо и незаметно для Тойво наступила середина лета. Он и не заметил, как прошло без малого два месяца с того момента, как он узнал, что является потенциальным люденом.

Он вышел из кабины нуль-т, посмотрел по сторонам, вдохнул утренний воздух — и вдруг остановился.

Какой бы ни была страшная информация, которую ему сообщили Странники и помог проверить Логовенко, он должен передать её патрону.

Найти видеофон было несложно, вспомнить номер шефа — ещё проще.

Вот дозвониться оказалось непросто. Рабочий, домашний, запасной... Нет ответа.

Подумать, перекусить, перебрать все номера... Облом.

В попытке достучаться хоть куда-то Тойво набрал номер Сандро — и облегченно выдохнул, когда товарищ ответил.

— Куда девался шеф? Я пытаюсь связаться с ним весь день, и без всякого толку. — затараторил прогрессор.

Сандро посмотрел на меня с некоторым подозрительным удивлением.

— Шеф в командировке, вернется не скоро.

А, ну да. Я уволился, убежал, а ещё я потенциальная нелюдь.

— Очень жалко. Он мне позарез нужен. Я бы очень хотел с ним поговорить.

Сандро передёрнул плечами.

— Сделай письмо. Ему перешлют.

А ещё внимательно перечитают много-много раз много посторонних людей. Вот только... Информация о Мраке куда страшнее, чем всё, что мы предполагали о Странниках и к чему готовились. Эх. Не пройдёт.

Поглядев на безразлично ждущего коллегу, Тойво вздохнул.

— Это долгая история.

— Тогда скажи, что ему передать. Или как с тобой связаться. Я запишу. — чистосердечно предложил Мтбевари.

— Нет. Мне непременно лично. Жаль. Ладно. Бывай. — положив трубку, Тойво вздохнул. Вот так вот. Ладно. Надо идти к Логовенко.

* * *

— Прими мир таким, какой он есть, нет, пусть не сразу, но все-таки не заглядывай слишком далеко. И не видь… все что видится! Я тоже знаю, что теперь мы летим сквозь мертвый и холодный космос на крохотном глиняном шарике со скоростью пули, что температура вокруг — минус 273 по Цельсию, что все это когда-то рухнет… но я загнал это видение в самый дальний угол и даже дверь не запер, оно само страшится высунуть нос! И вот я здесь, живой, и не сжимаюсь в ужасе. Мир надо принимать по шажкам! И двигаться, как улитка...

Это было слишком. Всё — слишком. Для старого, человеческого разума, для слабого сознания, для всего лишь пяти привычных органов чувств.

Логовенко прижимал новорожденного людена к кушетке, ухитряясь каким-то чудом не только прижимать человеческое тело, но и рвущееся наружу и одновременно дрожащее от ужаса сверхсознание людена.

— Спокойно. Спокойно. Вдохни. Выдохни. Не смотри. Не слушай. Не пробуй на вкус. Осторожно. Шажок за шажком... Возвращайся. Видь как человек. Слышь как человек...

Тойво заморгал залитыми слёзной жидкостью глазами, пытаясь убрать из памяти палящий ультрафиолет и рентген такого близкого Солнца.

— С... Спасибо, доктор. Почему это было так... страшно?

— Рождение — всегда страшно, — произнёс Логовенко, уже наливающий себе воды в стакан. — Так тепло, уютно, мягко... И внезапно — в холодный, страшный большой мир. Тут любой испугается.

Тойво наконец смог расслабиться и выдохнуть, вытянувшись на кушетке.

— Да уж... Знал бы, какой это ужас, заранее...

— Неужели не пришёл бы? — с интересом спросил доктор.

— Пришёл бы. — набычившись, ответил новорожденный. — Но...

— Но — что?

— Не знаю, — Тойво отвернулся к стенке. Его всё ещё била остаточная дрожь, но и она понемногу затихала.

Логовенко помолчал и сказал.

— Следующие несколько дней, как минимум, мы будем тебя учить владеть собой. Во всех вариантах — и свёрнутом до человека, и развёрнутом обратно. А пока вставай, вставай и пошли.

— Куда, — заикнулся было Тойво, но на разговоры сил не оставалось. Приходилось контролировать такое странное, негибкое, чужое человеческое тело, на это силы и уходили.

В итоге, кое-как отрешившись и сумев двигать ногами, комконовец очень удивился, обнаружив перед собой вазочку с мороженым.

— Ешь, здесь это очень вкусно делают. — Логовенко уже запустил ложку в свою вазочку. — Ешь, ешь, это тоже помогает не видеть.

Первая ложка была, наверное, очень холодной — так, что заломило бы зубы. Но по сравнению с холодом кометного льда и земной тени — сущая мелочь. Впрочем, эта мелочь позволила вернуться к человеческим рамкам. Эта и ещё немного — горячий чай, суп с клёцками, сухое и твёрдое печенье...

— Вот каждого после процедуры привожу сюда, — доверительно произнёс Логовенко. — И всем помогает.

— И правда, помогает, — сейчас Тойво на удивление хорошо себя чувствовал.

— Вот и хорошо.

* * *

Странники были правы. Не будучи люденом, он не понял, а главное — не принял, не почувствовал бы всеми новыми чувствами того, что на самом деле происходило вокруг него. Вокруг Земли и человечества.

Мрак никуда не ушёл. Он оставался, он был здесь и пристально смотрел в твою спину пронзительным ледяным ветром — как бы ты ни крутился и не выворачивался, пытаясь его увидеть.

Этот взгляд исчезал только в зоне действия "светового ядра" — артефакта Странников, а точнее, одной из древних цивилизаций времён нашествия Мрака. Сама цивилизация исчезла во Мраке, но сами артефакты и технология их создания хранились Странниками.

Даже Тойво и другие людены не могли сказать, что делает "ядро" — они просто чувствовали, что оно влияет на пространство. Но этого влияния вполне хватало, чтобы сделать область невидимой для Мрака.

И только оказавшись там, Тойво начал знакомиться с деталями этой уже давно тянущейся истории.

Если бы не был уже люденом. Если бы он не мог проверить большую часть этой информации, просто поглядев — он бы черта с два поверил в такое, Странники были правы. Чтобы понять и принять это, он действительно должен быть стать люденом — и то не верится, даже когда видишь это сам.

Мрак действительно мог поглощать всё, за что его прозвали Антистихией. Но даже не это было его самым страшным проявлением. И не то, что он мог поглощать разумных существ и цивилизации, выплевывая наружу искаженную нежизнь. И даже не то, что влияние Мрака могло дотягиваться гораздо дальше, чем его абсолютно чёрные щупальца — его влияние на умы и разумы людей было куда более значительным, потому что было незаметным.

Самым страшным влиянием Мрака было то, что Странники прозвали Изменением.

Тойво узнал про это из разговора с одним из Странников, до сих пор сохранившим человеческий вид — тем самым Мрэкром.

— Я каждый раз поражаюсь вам, — покачал головой высокий, на голову выше Тойво, мужчина. — Тому, как вы сворачиваетесь, сокращаетесь... И как вы живете в этом теле.

— Это сложно, — согласился Тойво. — Но... Мы всё-таки люди. Мы так же боимся Мрака. Так же любим комфорт. Пусть для нас это значит несколько другое.

— Да, другое... Наверняка и комфорт разума для вас привычен.

— Вот уж что мне не грозит. Мрак... — Тойво поёжился.

— Между прочим, вы тоже в каком-то смысле порождения Мрака.

— То есть?! — выбить людена из равновесия — ну, после того, как он приспособился к себе — довольно сложно. Но как-то эта сложность незаметна. — Что это значит?

— Изменение. Процесс, который Мрак проводит с цивилизацией перед... Ну, наверное, своим очередным пришествием.

— Поясни.

— Мрак влияет на умы даже из оттуда, ты знаешь. И его влияние... Оно целенаправленно. Мрак — не просто явление. Это сущность. Даже разумная. Мы сами обнаружили это не сразу. Только когда события вокруг саркофага и зародышей пошли далеко не по плану.

— То есть...

— Ну да. Всё должно было быть совсем не так. Особенно в случае с Абалкиным. Не так грубо, не так скверно. Нас это... Неприятно удивило. Всегда неприятно узнавать, что и с тобой кто-то может играть. Пришлось обращаться к Тагоре...

— Вы работаете с Тагорой?

— Ну да. Они отличные аналитики и прогнозисты. Вторая жемчужина Галактики.

— И они не против?

— С чего бы им быть против. Их заповеди не нарушаем, к ним не лезем, и у нас всегда есть что-то интересное. Вот и в этот раз они потратили довольно много лет, но в итоге вполне конкретно определили следующие действия неизвестной силы.

— И?

Мрэкр поморщился.

— Изменение, затронувшееся часть людей — а именно вас — во-первых, прямое следствие текущей технологической картины Земли, а во-вторых, итогом его должна была стать гибель Земли и человечества. Как бы... Само по себе. Не так явно, как в нашем случае. Ну, а Мрак бы обрёл ещё немного слуг. Вас.

— Э...

— Биоблокада, фукамизация, нуль-тэ этот ваш. Мы не смогли определить конкретно, что именно привело к появлению вашей мутации. Возможно, Мрак подправил что-то...

— Радуга, — выдохнул Тойво. — Создание нуль-т и его испытания на Радуге. Волны, которые в какой-то момент прекратились, как отрезало.

— Хм. Возможно, это было его влияние, да. Но это было только начало, цветочки. После появления первых вас начались бы ягодки. Ты же представляешь пределы своей мощи в полной форме?

Тойво кивнул. На звезду он бы — пока! — не замахнулся, а вот планеты — что горошины для него в полной, развёрнутой форме.

— Всё было бы очень плохо. Но тагоряне подсчитали пути и опасности, а леонидяне...

— Эти первобытные? Они-то чем могут помочь?

— Биоцивилизация, которая старше земной и тагорянской? Сущей мелочью — они доработали ваш “проект” до такого уровня, чтобы превратить вас из орудий Мрака наподобие Дэ-Хэттэ в самостоятельных и очень сильных фигур.

— Вот как.

— Да. Это и есть Изменение — вплетение в ткань мира руками тех, кто живет в этом мире, тонкого узора, который в какой-то момент разрезает на лоскутки, на обрывки старую ткань. Как открытие Тамаса древними Странниками в прошлую эпоху.

— И, — Тойво отчётливо понял, какой вопрос надо задать. — Что сделает Мрак теперь?

— Мы не знаем. Но, скорее всего, от современных цивилизаций не останется ничего.

— Они все... Погибнут?

— Мы не знаем. Ни что, ни как. Может быть, во Мраке до сих пор живы и счастливы те, кто жил в прошлую эпоху. Может, с вашей цивилизацией не случится ничего плохо. Мы не знаем. Только вы можете узнать хоть что-то.

* * *

Тойво презирал себя за малодушие, но... Он стал отстраняться от людей — и от Аси.

Он боялся. Боялся того, что боль от потери тех, кто ему дорог, сведёт его с ума, а сумасшедший люден — это именно то, чего добивался Мрак.

И потому каждый раз, уходя от неё, из её уютного домика на Пандоре, он спиной чувствовал её укоряющий, страдающий взгляд. И потому появлялся всё реже и реже.

И потому он каждый раз, назначая встречу шефу, дорогому Биг-Багу, не являлся на неё. Потому что сказать ему — да, я раскрыл секрет Странников: вы все умрете по неизвестной причине в неизвестный день, и вы, и мы при всей силе ничего не сможем поделать, только что выжить самим — это тоже было способом сойти с ума.

* * *

По календарю Земли прошло больше тридцати лет.

Как говорится, ничего не предвещало. Даже “Откровение” о люденах уже забылось.

Людены же сами неутомимо пытались разобраться в себе, своих силах и своём противнике.

И все всё пропустили.

Потому что мелкое открытие в одном из институтов физики пространства — создание Овеществителя — было несложно пропустить.

Овеществитель не потреблял материю, не слишком сильно потреблял энергию и не реализовывал что-то по заказу как фемтопроцессоры. Просто в открытом на приём подобии кабины нуль-т порой возникали странные вещи и существа.

Людены не заметили в этом ничего необычного. Странники же обратили внимание на этот аппарат слишком поздно — когда опознали в некоторых “странных вещах” артефакты цивилизаций до Мрака.

Но было действительно слишком поздно.

Нуль-Т Земли был тем, что поддерживало единую цивилизацию Полудня.

Нуль-Т стал тем, что её погубило.

На всех планетах и вообще всём, где были кабины нуль-Т — а были они везде, где были люди, на Тагоре и Леониде в том числе — на полюсах возникли и заскользили друг друг навстречу Волны. Не такие, как на далёкой Радуге. Где-то белые. Где-то чёрные.

Где-то реальность расползалась клочьями и истаивала. Где-то проваливалась в открытые воронки Тамаса.

По Земле бежала Белая Волна, и в неё, бесшумной, почти незаметной, проваливались и исчезали все тысячелетние труды и успехи земной цивилизации. Вся она. Просто блекло, размывалось, растворялось, исчезало всё — от людей, не понимающих ничего, до камней и воздуха...

А люденам оставалось смотреть. Внимательно. Очень внимательно. Не выходя из-под защиты “световых ядер”.

Но всё же встань и молча смотри.

Ты узнаешь всё, что ждёт впереди.

Стой и смотри! Стой и смотри!

Игры разума

Марат Игоревич Меринов, он же в прошлом Герман Довлатович Рыков, в прошлом же Кардинал Союза Девяти России и Посвященный Круга II Ступени, смотрел в окно.

Очень нехарактерное занятие для одного из высокопоставленных чиновников одной из крупнейших стран мира. Впрочем, и для того, кем он был прежде, тоже не самое характерное.

Впрочем, мало ли чем это было вызвано. Попробуем разобраться?

Чёрный кардинал думал. Думал о тех, кто находится за этим окном.

О людях? Нет, что вы. Там, за окном — не люди. Инструменты. Весьма интеллектуальные инструменты. Хороший инструмент и должен быть таким — умеющим разобраться в проблеме и решить её. А если он более не нужен или того хуже, пытается своевольничать — его можно и заменить.

Инструменты могут быть разными. Некоторые отчего-то считают, что могут управлять им. Глупое, но полезное заблуждение. Человек здесь один — он, и только ради него вокруг происходят события. Только ради него существует Сверхсистема. Всё остальное — ложь.

Весь мир для них — ложь. Обман. Иллюзия. Только он видит его. Инструменты видят картинку, которую он рисует для них. Для кого-то картинку огромной покорной империи, в которой всё происходит строго по их повелению. Для кого-то... В общем, то же самое. Для кого-то — обыденность, в которой они проводят жизнь в своих мелких трудах и заботах, иногда что-то делая, иногда лишь будучи занятыми — инструмент, даже плохой, простаивать не должен. Для кого-то — место для героического подвига, где древние мудрецы и иномирный разум сражаются за власть над планетой...

Реальность не видит никто. Даже если прямо перед ними произойдёт что-то, что не вписывается в этот их нарисованный мир, они его не заметят, не увидят, и пройдут мимо.

Девушка, выпрыгнувшая из самолёта, пробивает своим телом кратер в асфальте. Лежит. Встаёт, отряхивается, и куда-то уходит.

Стоящий на остановке студент, посмотрев на часы, делает шаг за остановку и растворяется в воздухе

Рыжеволосый мужчина, молодой и сильный, но грязный, неухоженный, замызганный, забылся пьяным сном на замызганной кровати в грязной тёмной комнате.

Последнего он знал. Один из Семи Тайных, конкурентов Круга Посвященных — к которому принадлежал и сам кардинал не так давно. Если бы не события несколько лет назад, он бы и не узнал ни про Семерых, ни про этого Олега Богоборца. Кардинал находил даже некоторую иронию в наличии в этом мире целых двух тайных правительств с диаметрально разными целями и задачами, но побывавший на Земле Истребитель Закона не разбирал целей, зачищая всех… А после ухода Истребителя по команде аватара Соболева и иерархи Круга, и система Тайных представляли собой жалкое зрелище. Им ещё порой хватало сил и возможностей просто жить — или уйти в миры Розы — но влиять на реальность Земли они уже не могли. Безопасен.

Предпоследнего — тоже. Мелкий фактор регуляции социума. Если другим инструментам необходимо думать о каких-то там героях, которые их спасут, чтобы лучше работать, то нужны и герои. Например, Оруженосец Воина Закона — хорошее имя для героя. Сам Воин Закона, аватар Соболев... Неприятен. Особенно тем, что одним движением способен переплавить мир. Но ему здесь тоже делать нечего, особенно после наложения им последнего запрета.

Впрочем, надо отдать ему должное — уцелеть в бойне посвященных тогда ещё Герману удалось в том числе и благодаря этим ножнам для меча. Хороший инструмент. Пусть себе живёт, благо, и он, и его наставники — сам Воин вернулся обратно в глубины Розы — не представляют иной картины миры, кроме нарисованной для них. Примитивы. Безопасен.

А вот первая... Первая нигде не засветилась до сего момента. И при этом сильна... Опасна.

Палец уверенно вжал клавишу вызова:

— Найти и доложить.

Девочка смотрела на него с неким детским интересом. Странно для обычной девочки, но не для этого... существа.

С другой стороны, она не сопротивлялась захвату. Ни в тот момент, когда её перехватили аж во Владивостоке, куда она вернулась, ни позже, когда её везли обратно, ни здесь.

А если посмотреть совсем непредвзято, то Чёрный Кардинал смотрел на неё с опаской. Ему уже доставили то, что эта девочка умудрилась сотворить в крошечной лаборатории во Владивостоке — и это поражало. Наноботы-сборщики, способные собирать из подручных веществ всё, что угодно... Это уже стоило того.

И это не было чем-то знакомым иерарху Круга, авеше Монарха Тьмы, и просто очень информированному человеку. Это не было творением древних Инсектов, куда больше напоминая продукт чьих-то вполне обычных технологий... Только на Земле не было таких технологий.

И это пугало.

Впрочем, холодный металл суггестора в кобуре успокаивал самим своим наличием.

— Кто ты. Кто — ты? — раздельно произнёс Рыков.

— Я Русалочка, — прозвенел голосок.

— Русалочка?.. — проговорил сбитый с толку Кардинал.

— Ну да. Так в ваших легендах назван мой народ.

— Народ?.. Ты из Инсектов? Кто ты? Зачем ты здесь?!

— Я, — девочка на секунду задумалась. — Русалка. Морской червь. Зонд фон Неймана, заброшенный на Землю иной цивилизацией. Я не смогла понять, что я такое. Это всё лишь догадки. А кто ты?

— Такие, как я, — бросив тяжеловесный взгляд на девочку, Рыков всё же ответил. — Хранят и направляют земную цивилизацию. И мне важно знать, можешь ли ты быть угрозой...

Девочка отмахнулась, не дослушав:

— Как же вы любите это спрашивать. Я люблю вас. Всех людей. Но если на одной чаше окажется жизнь всех людей на земле, а на другой — моя, то я буду защищать себя...

Русалка обмякла в кресле. Рыков-Меринов поднялся, отложил отлично сработавший суггестор и вызвал секретаршу.

Отлично. Она безопасна. И пси-генераторы на неё действуют. А если она действительно верит в то, что говорит, то она станет ещё одним отличным инструментом, который удержит его власть и позволит распространить её на всю эту реальность.

* * *

Когда-то давно здесь была целая галактика звёзд. Пусть и крошечная, галактика-спутник большой галактики, Млечного Пути, но всё же целый миллион звёзд.

Сейчас здесь была зона невероятно мощной аномалии. От миллиона звёзд и планет уцелели единицы, которые сейчас разлетались от этой зоны хаоса.

Ну и заодно источник призыва, который расслышал Олег.

— Значит, это вы. — подытожил Тойво Глумов.

Он и ещё два человека стояли на поверхности оплавленной изнутри и снаружи планеты. Когда-то это был Информарий — точнее, огромная база данных размером с ядро планеты. Сейчас это был обгоревший изнутри и снаружи планетоид.

— Да, это были мы, — набычился высокий, бородатый брюнет. Его имя ему шло — Мрак.

Другой, зеленоглазый Олег, чувствовал себя немного виновато:

— Да, это мы... Но мы защищали людей. Защищали Землю!

Тойво почти забытым жестом почесал затылок.

— Вот так, значит, да? А спросить, хотя б для приличия?!

— Они собирались уничтожить Землю! Взорвать Солнце!

— А вы разнесли целое звёздное скопление! Уничтожили всё!

— Стоп. — Мрак выставил руки вперёд. — Не всё. У этого, — он ткнул в Олега. — Есть копия Информария. А эти нам сами сказали, что если сохранится Информарий, всё можно восстановить. Можно же?

Тойво вздохнул и поднял голову:

— Можно. Только сложно. Узнаю земляков...

Над ними медленно проплывал по орбите крейсер-ковчег “Талестра” — всё, что осталось от цивилизации, которая просуществовала в этом звездном шаре последние несколько миллионов лет. От той цивилизации, которая пережила нашествие Мрака и Белые Волны, прожила в счастье и спокойствии бессмертия миллионы лет, но ничего не смогла противопоставить двум люденам.

Впрочем, людены сами по себе были весьма суровыми разумными. Преодолеть за считанные дни несколько десятков тысяч световых лет — легко. Вывернуть наизнанку и взорвать инфляцией чёрную дыру — запросто!

— ...Узнаю земляков, — покачал головой люден. — Похоже, проект удался.

— Какой проект? — вскинулся Олег.

— Какие земляки?! — чуть быстрее среагировал Мрак.

— Я тоже с Земли. Только чуть постарше.

— Мне тысячи лет, не помню сколько точно.

— А мне, — Тойво пожал плечами, — миллионы.

— Так что за проект? — оттёр в сторону зависшего Мрака Олег.

— Магической цивилизации. Мы просматривали варианты развития Земли, и выходило так, что в результате именно этого пути шансы на появление новых люденов наилучшие... И вы здесь. Проект удался.

— Магия... — протянул Олег. — Дожди из волшебной воды? Заклинания, чары, колдуны?

— Да-да.

— Я истребил магию на Земле. Лично разбил последний кувшин волшебной воды, — ровно произнёс он.

— О как. — Тойво ошарашенно посмотрел на собрата. — Давно?

— Тысячи лет тому назад.

— И что сейчас на Земле?

Олег беспомощно посмотрел на Мрака. Тот — на Олега, но уже насупленно:

— Сам и рассказывай, неча перекладывать.

— Да тут непонятно с чего и начать.

Люден Полудня махнул рукой:

— Ладно. Пойду сам посмотрю. Вы со мной?

— Э... Да, нам по дороге.

Тойво кивнул и бросил на расплавленный камень последний взгляд:

— Восемь миллионов лет, Мрак побери...

— Да, я такой, — самодовольно отозвался брюнет.

Люден вздохнул.

“Такого мы не предполагали.” Людены остаются людьми. Сознание людена и мозг человека... Всё вроде бы логично. Всё, кроме того, кто может стать люденом. Варвары с куриными мозгами — вполне осилили переход, как видно.

Три тени взмыли с поверхности планетоида и растворились в пустоте, как кристаллики сахара в кружке горячего чая.

— Да... — глубокомысленно выдал прогрессор Глумов. — Дела.

Перед ним на экране мелькали с невообразимой скоростью строки и рисунки. Впрочем, Олег узнавал себя — он так же вкапывался в базу данных той цивилизации...

Строки и рисунки замелькали ещё быстрее — то ли он мог переваривать информацию в разы быстрее, то ли...

Додумать второй вариант Олег не успел. Тойво откинулся на спинку кресла и задумчиво покачался:

— Вот как. Интересно, интересно... Так, а какие проекты ты предлагал взамен “Башни-2”?

Олег вылупился на пришельца — несмотря на всю свою зачеловечность, он и представить себе не мог, как пришелец узнал даже не о “Башне-2”, и ещё даже не о том, какую роль сыграл лично Олег в её ликвидации, а о том, что он ещё что и предлагал взамен!

Сама по себе Башня-2 была глобализаторским проектом Яфета, попросту, взрывным по скорости объединением всей планеты под руководством США с очень ясной и конкретной целью — стартом космической экспансии. Да, на многое собранной сверхсистемы не хватило бы — но они бы успели запустить корабли для заселения Марса, Венеры, освоения астероидов... И о судьбе земной цивилизации можно было более не беспокоиться. Но Олег ему очень сильно противодействовал, не давая запустить глобализацию, поскольку чувствовал, что слияние в сверхсистему очень сильно ударит по вееру возможного для Земли. И даже утверждение о том, что колонии на разных планетах и в других местах космоса сами по себе дивергируют, станут новыми нациями взамен стертых на Земле, его не останавливало. Сложно остановить чувствующего. Зато у него были другие предложения...

Тойво усмехнулся невысказанному вопросу:

— Большой опыт работы с информацией и сетями. Ты так ещё не умеешь? Ничего, научишься. Так всё ж таки, какие?

— Первый — проект “Мегамир”, — послушно ответил Олег. — Уменьшение людей до размеров современных насекомых превратит небольшую Землю в необозримые просторы с неисчислимыми ресурсами...

— Мрак побери... — стиснул зубы Тойво, перебив Олега.

— Ну что ещё? — раздался недовольный голос брюнета из столовой. Эти двое лишь отмахнулись.

И прогрессор решился.

— Значит, так, собрат. Я сейчас кратко введу вас в суть дела и попрошу не дёргаться.

— Мрак — не, не ты, Мрак, что ж за имя-то неудобное — проявление силы, сравнимой с нашей, но при этом нечеловеческой. Эта сила играет с миром... Мирами. Направляет развитие цивилизации. А потом бац — и руками той же цивилизации её и стирает, очищая поле для новой версии. Так было с нашествием Мрака. Так было с Волнами. Так будет у вас. И сейчас технологию, которая сломает ваш мир, создали твои люди, Олег.

— М-мегамир?! Но — как?!

Тойво покачал головой.

— Вот этого не знаю. Но инфосеть Земли забита следами чужих сознаний, одно из которых даже лучше разбирается в ней, чем я. И во множестве следов есть запах грядущего, точнее, пока запланированного вот такого вот уменьшения. И мы знаем, кто оставляет такие следы...

— Кто? — выдвинул челюсть Мрак. — Кто посмел?

— Мрак, — взгляд Тойво был чист и ясен. Земной люден поперхнулся:

— Я с грязными ногами в интернет не хожу!..

— А я и не о тебе, — улыбнулся Тойво. — О том, чьё нашествие срезало позапрошлый урожай. Точнее, о тех. Мы не знаем, как они зовут себя, поэтому называли их просто “мраки”.

— Эй!

— Да-да, придётся тебе имя менять — или нам привычки, тут уж что ближе будет. В общем, эти существа обитают в... назовем это параллельными реальностями — и на Землю только заглядывают. Да и на другие планеты тоже. Выбираться в полной силе они могли только через проделанные для них проходы в Тамас, но их уже очень давно не существует. Но и это не делает их неуязвимыми.

— А как можно поймать такое существо? — заинтересовался Мрак.

— Ну примерно так, — Тойво косо посмотрел на Мрака и плавно повёл рукой.

За тысячи лет жизни Мрак чувствовал многое и разное. Но такого ощущения, что из него делают плоскую двухмерную фигурку — как картонную, только не из картона, а из него — он не встречал никогда. И сделать тоже ничего не получалось — особенно неприятным оказалось то, что всё его осознание огромного мира вокруг, от кипящего вакуума до звёзд вокруг, тоже сплющилось — но не так, как он делал, превращаясь из прыгающего по космосу зачеловека в лишь чуть более сильного, чем обычно, человека. Как-то совсем по-другому, странно, нескладно, неприятно... Как чувствовать себя рисунком на обоях. Втиснутым, расплющенным по невидимой стене рисунком самого себя! И не пошевелиться.

Впрочем, древний люден убрал эффект сам.

— Что Мрака, что мраков в таком состоянии можно брать и скатывать в рулон. Плоскота осечек не даёт. Запомнили?

Мрак осторожно пошевелил руками. Нет, всё нормально — как не было ничего.

— Да вроде бы...

— Может, ещё раз? — любезно предложил Тойво.

— Да... — начал Олег.

— Нет! Как-нибудь в другой раз! — перебил его Мрак. Тойво пожал плечами.

— Как хочешь. Главное, чтоб “другой раз” не случился уже после перезаливки.

— Что за перезаливка? Чего? — Олег чувствовал себя в который уже раз сбитым с толку.

— Реальности, — любезно пояснил Тойво.

— Так, хватит. От этих зачеловеческих, нелюдских дел и разговоров у меня уже шерсть дыбом, — прервал их Мрак. — А я хочу оставаться человеком. И пожрать.

Олег вздохнул и по центру комнаты из воздуха возник стол, начавший быстро заполняться яствами. И, конечно, с непременным жареным кабанчиком по центру.

— Да, вот это мне по нраву! — черноволосый богатырь потёр руки и приступил к трапезе, оторвав у кабанчика ногу.

Подкрепившись, ещё не друзья, но уже товарищи, занялись делами. Тойво с интересом разбирался дальше в особенностях этой Земли, Олег восстанавливал связи со своей сетью, а Мрак... Мрак вышел на балкон, жмурился под ярким солнцем и наслаждался.

— Ещё вот этот ваш рывок непонятен, — задумчиво произнёс Тойво. — Откуда у вас появились готовые нанопроцессоры?

Олег пожал плечами:

— Мало ли. В моих лабораториях к ним только подбирались, а вот у других Тайных могло получиться, могло.

Тойво мотнул головой:

— Нет. Не такие готовые. Слишком резкий рывок. Отдельные, специальные — да. Но сразу универсальные без промежуточных этапов... На моей родине это потребовало многих лет работы и выдало кучу побочных результатов.

Мрак буркнул, заходя в комнату со света:

— А я говорил, что здесь что-то не то. А ты всё восхищался “Технологии, технологии!” Что делать-то?

Олег отмахнулся:

— Разобраться надо.

Тойво откинулся на спинку кресла:

— И так всё понятно. Как вы с Кругом друг друга не переубивали, а?

Олег буркнул:

— Мы их не интересовали, потому что нам не нужны все их магические артефакты. Они нам не нужны были, потому что нам не нужны их Древние Знания.

— Ага. Так вот эти нанопроцессоры выдал один из посвященных Круга... — Тойво прищурился. — Он знатно маскируется, но это точно он. Фон наших технологий не скрыть.

— Ваших технологий?

— Ну да. Ваша магия — наши технологии.

Олег скривился:

— Если я не понимаю, как оно работает — это магия. А ваши технологии для нас — магия. Магия — это зло.

— Наши технологии — не зло!

— Для вас. А для нас — да. Они делают из настоящего мира, который можно понять, сказку, где есть волшебная вода, волшебная броня, зачарованные мечи...

— Эй, мечи не трожь! — всполошился Мрак. — Зачарованный он или нет, но он остаётся добрым мечом! И сам вспомни, сколько раз они нам помогали!

Олег поморщился:

— Ну разве что.

— Так вот, технологии, понятные для нас, этот посвященный Круга представляет как магию. — задумчиво вставил Тойво. — И продвигает как магию. А вот пользуются ими уже как технологией... И это плохо.

— Почему? — на два голоса спросили герои.

— Потому что для вас эти технологии не прорабатывались, — поморщился бывший прогрессор. — Не тестировались. Непонятно к чему приведут.

“Обезьяны с ядерными бомбами могут безобидными зверушками оказаться” — думал прогрессор.

Вообще за прошедшие с момента Белых Волн миллионы лет слова “люден” и “прогрессор” практически слились. Опыт спасения и методы выживания и просвещения ещё Странников были очень, очень творчески и успешно переработаны бывшими людьми — всё-таки у них прогрессорство было очень уважаемой профессией и опыта накоплено было немало.

Так что Тойво знал, что говорил. А вот Олег с Мраком понимали его не очень хорошо...

— И главное — непонятно откуда взялось. — закончил Тойво.

— Не ваше?

— Наоборот, слишком наше... Но мы такого здесь не оставляли!

— Надо разобраться.

* * *

Рыков-Меринов испытывал смешанные чувства. С одной стороны, в его руках до сих пор нет даже половины Великих Вещей Инсектов, он потерял преданную секретаршу, её убийцы успешно скрылись в “розе реальностей”, а аморф Конкере желает изменить эту реальность, и бывший Оруженосец ему в этом помогает, опережая в сборе Великих Вещей...

С другой стороны, секретарша для него была полезным инструментом, но не более, а “русалочка” успешно заменяет собой многие Великие Вещи, поскольку объём полезной информации, очень полезной, поскольку расширяющей его власть, умещающийся в её голове, непредсказуемо огромен — и она спокойно ею делится, даже помогая её использовать... Наивная девчонка.

Собственно смешанные чувства его касались именно той проблемы, что заключалась во власти. Ему уже не нужны Великие Вещи, чтобы окончательно овладеть миром — но они нужны Конкере, чтобы со своей стороны поиметь этот мир, опустить людей на уровень современных насекомых. А среди всех тех знаний, что имелись у “русалочки”, не было ничего, что дало бы возможность справиться — или хотя бы сравниться — с достижениями Инсектов. Тхабс, пси-технологии, концептуальные вещи — все намёки на такое инопланетянка или игнорировала, или непонимающе хлопала глазами.. Или хлопалась в обморок от попыток такое продемонстрировать.

Возможно, получиться что-нибудь найти в “розе реальностей”... Рыков растворился в воздухе.

* * *

Если бы здесь был Тойво Глумов, он бы легко опознал в странных колоннах, выстроившихся вокруг центрального здания, и самом центральном здании элементы “светового ядра” — устройства “упрочнения” пространства.

Это для древних Странников оно было непонятным, а люди Полудня могли бы и разобраться, и сами могли бы такое построить, правда, если бы ответили на вопрос “Ну зачем?!” Они могли вообразить и построить — первое важнее — и куда более сложные системы, играющиеся с пространством. Ну, а людены, потомки людей Полудня, такое творили просто усилием воображения и воли — но и в устройствах древних разобрались успешно.

Но для Рыкова, оказавшегося в этой реальности волею тхабса, эти колонны и здания были во-первых, магическим артефактом, а во-вторых... Смертельной угрозой!

Из-под ближайшей башни выметнулось огромное бронированное тело древнего Инсекта — сороконожки, Мириаподы Сапиенс. То, что она оставалась Сапиенс, недвусмысленно намекали искусственная броня, облепившие её сенсоры и торчащие стволы какого-то несомненно смертельного оружия.

“Уход!”

Тхабс не среагировал.

На психический удар сороконожка отреагировала, настороженно замерев на границе периметра башен и поводя сенсорами и стволами. Но не ответила.

“Уход!”

На вторую команду, усиленную всем накопленным потенциалом, тхабс всё-таки неохотно среагировал, медленно и очень мучительно вытаскивая Рыкова из заповедника древних Инсектов. Дальше полёт в колодце тхабса прошёл легче, и вернулся он домой практически нормально.

Очень, очень интересная находка. Получается, в глубинах розы реальностей можно скрыться даже от Изменения Материнской Реальности! Нужна только достаточно эффективная защита. Инопланетянка должна знать о таких возможностях!

— Я могу попробовать разработать такое, — с сомнением проговорила девочка, выслушав задачу. — Это должна быть защитная система. Некий Периметр...

Рыков довольно покивал. Она уже делает то, что надо. А значит, можно и не вступать в конфронтацию ни с Конкере, ни с его посланником Оруженосцем, максимум, можно их притормозить. Например, уничтожением МИРов...

* * *

Тойво восхищённо выругался.

— Ничего себе! Они всё-таки смогли!

— Кто смог? Что смогли? — непонимающе (привычным уже образом) уставился на него Олег.

Они парили в глубинах океана, не обращая внимание на огромную толщу воды над собой — что такое плотность воды для тех, кто может превратить свою кожу в нейтронит? А внизу под ними кипела жизнь. Странная жизнь. Подводные черви... Чего в этом может быть необычного?

— Секунду, — отмахнулся Тойво. — Я ещё раз удостоверюсь...

Он впился взглядом в самого близкого червя... Тот замер... И невозмутимо двинулся дальше. А Тойво расплылся в улыбке:

— У них действительно получилось!

— ЧТО И У КОГО!? — Мрак умудрился прорычать эти два вопроса.

— Мои сородичи, — люден с нежностью взирал вниз, на морских червей. — предполагали что-то нехорошее, и смогли уберечь от Белых Волн такую — ТАКУЮ! — закладку. Самовоспроизводящаяся база данных и технологий моего мира — эмбриофоры, накачанные данными и вычислительными ядрами. Которая бы спасла от падения следующую заливку реальности...

— Так, а теперь поподробнее. Про заливки. Ты обещал. — подобрался Олег.

— Всё просто, — отмахнулся люден. — Ваш мир — это уже третья известная мне итерация примерно одной и той же Земли. Одна и та же планета, одна и та же цивилизация... С некоторыми изменениями. Такое ощущение, что после стирания предыдущей — неважно чем, нашествием Мрака или Белыми Волнами — кто-то скрупулезно восстанавливает из резервной копии наш мир. С отличиями, но их можно попробовать объяснить вмешательствами извне...

— Но как?!

— Мы не знаем. Может быть, именно теперь и сможем узнать.

— А что делать с ними? — кинул взгляд вниз Мрак. Тойво пожал плечами:

— Судя по тому, что посвященный Круга уже пользуется доступом к этой базе — закладка выполнила свою задачу. Можно уничтожать...

— Эй! — Олег не на шутку возмутился. — Один Посвященный — не вся цивилизация!

— Он делится, — пожал плечами Тойво.

— А если закладки не хватит для спасения реальности!?

— Людей Земли в Галактике хватает... — Тойво запнулся. — Ну, после того, как восстановим то звёздное скопление с населением, так снова будет хватать. Впрочем, и без них в космосе есть земляне.

— А люди ЭТОЙ Земли?!

— Всё в их руках.

Тойво вытянул руку к червям — но на его пути встал Олег.

— Не уничтожай их. Пусть останутся. Они же не мешают.

Люден пожал плечами.

— Ну ладно. Пусть.

* * *

Рыков был удовлетворен. В кои-то веки.

Проект “Исход” практически завершён. Отобраны самовоспроизводящиеся инструменты, “население” Фреймов. Построены сами огромные летающие города Фреймы, которым позавидовали бы их прототипы — летающие города Инсектов. Собран пул технологий, позволяющий жить в розе. Воспитана новая Сверхсистема — от Советов Спиритов, как он назвал посвященных Исхода, каждого Фрейма, до обрезков людей, управляющих механизмами, должными работать в розе отдельно от психополя Фрейма и даже за Периметром. И даже аморф Конкере не сумел воспрепятствовать ему, согласившись выждать.

Но это не главное.

Когда сочетание магических возможностей Посвященных и технологий инопланетянки позволило проложить тропу в Розу — не отдельные личные колодцы тхабса, а стабильные технологические порталы — в материнскую реальность получилось доставить саму плоть миров Розы. Гибкую, податливую — и делающую таким же податливым всё, с чем она соприкасалась. Плоть ли человека, неживую ли материю...

Бездумно пользуясь тхабсом, Рыков тем самым был вынужден подчиняться и всем запретам, что накладывали на него его создатели, Инсекты. Но теперь, ощущая всю ту созданную им мощь, он желал большего.

Плоть миров розы — плоть мечтаний, плоть мыслей, которыми мучают себя люди Материнской Реальности — могла стать ключом к безграничной власти над умами и разумами. Не просто заставлять желать или думать что-то нужное тебе — а своими силами исправлять или искоренять неправильные мысли и мечты!.. Но пока что это оставалась лишь его мечта. Ни инопланетянка, ни знания Посвященных не могли сказать на это ни-че-го.

Впрочем, Исход вполне сможет заняться этим на месте, в мирах Розы. За Периметром.

* * *

Последний портал Исхода, соединяющий миры розы — или Психосферы, или Спанжа, как её назвали официально — взорвался. Обрушились вниз огромные опоры, развалилось на части в полёте кольцо.

— Ну что, други, кажется, пришла пора помирать. — резюмировал Василий Балуев.

Они все вернулись из дальних миров розы, чтобы увидеть конец этого мира. Не получилось ни собрать Архитектора Согласия, ни призвать Безусловно Первого... Получилось только выживать. До сего момента.

А теперь и выжить стало проблематично. В небе набирал силу чёрный смерч — торопился проявиться Конкере.

— Может быть, друзья, может быть, — раздался голос из-за их спины.

Они обернулись, чтобы встретиться с безмятежным взглядом Тараса Горшина, диарха розы.

— Эта реальность, размягчённая Рыковым-Мериновым, смазанная плотью миров розы, готова измениться, покориться Конкере вновь. Но вы защищены — силой тхабса и щитом Дзюмон...

Реальность вокруг плыла. Почти незаметно, но...

Затопившие этот мир полчища бодитрансов, искажённых материей Спанжа, уменьшались, становясь подобием насекомых. Такими же разнообразными. Такими же мелкими...

По миру люди маленькие носятся, живут себе в рассрочку, —

Плохие и хорошие, гуртом и в одиночку.

Хороших знаю хуже я —

У них, должно быть, — крылья!

С плохими — даже дружен я,

Они хотят оружия, оружия, оружия, насилья!

— И ты говоришь, Граф, что только “может быть”? — горестно произнёс Василий.

— Именно, — “Граф” поднял глаза на чёрный вихрь почти проявившегося аморфа и щёлкнул пальцами.

— Я знаю, чего ты боишься, Конкере, — прогремел глас диарха. — Аватар Соболев, Архитектор Согласия, Воин Закона — никто для тебя! Ты боишься только того, кто заточил тебя!

— Его нет! — рявкнуло, казалось бы, отовсюду. — Его больше нет! Я свободен и всесилен!

— Разве? — улыбнулся диарх и показал вперёд.

— Вершитель. Всего лишь один Вершитель запер тебя на многие годы. И ему ты не можешь противопоставить ничего.

— Дырку в небе над моей головой, — пробормотал странный парень, завернутый в подобие чёрного пончо, разглядывая чёрный же смерч Конкере. — Значит, нужно запереть его?

— Именно, Вершитель.

— Я не буду этого делать. Он слишком похож на того, кого я знаю... Знал... Или буду знать, неважно.

— Но он готовится разрушить этот мир, Вершитель, — почтительно продолжил Тарас Горшин.

— Я освобожу его от этого мира. А мир — от него. — парень сложил вместе большой и указательный пальцы на правой руке и провёл ею снизу вверх.

Чёрный смерч Конкере без звука втянулся в его ладонь. Спустя секунду Вершитель исчез.

— ...И что будет теперь с нами и со всем этим миром? — задала вопрос Ульяна Балуева.

— Ничего. Вершитель способен сделать всё это небывшим. Или бывшим, но не имеющим значения. Прощайте, друзья. Мы встретимся снова, но...

Реальность колыхнулась волной, стирая их всех.

Через несколько секунд реальность снова стала твёрдой и реальной — и с неба рухнули три тела.

Олег, Мрак и Тойво, встав на землю, переглянулись — и в их взглядах читалось одинаковое охренение.

— Да, дела-а... — резюмировал Тойво.

— Что делать-то? — потерянно вопросил Олег.

— Надо пожрать. — решительно заявил Мрак и движением руки сотворил стол, в центре которого возвышался непременный жареный кабанчик.

Новый путь

— Тамас — это низшее состояние. Абсолютно низшее. Абсолютный нуль. Нуль-пространство. Поле Хиггса... Да-да, “мы открыли портал в поле Хиггса” звучит примерно так же, как “мы открыли портал в половичок”. Не в половичке, прямо в половичок. Но врата Тамас не были вратами. Скорее, преобразователем нашей материи в нуль-материю — которая при этом не становится ничем, а остаётся собой... В какой-то степени. Ну и обратно. И ваши нырки в низшее состояние — это как раз уход в Тамас, прыжок через нуль-т. Потому что на каком-то уровне нет разницы между пространством и состоянием. Для люденов так уж точно.

— Дальше давай. Это мы и так знаем.

— Даю я, даю. Вот. В этом нуль-пространстве нет ничего — и вместе с ним в нём находится всё. Наша вселенная — и не только она.

— Что значит “не только”?

— Эти маги нашли там и другие миры. Одновременно существующие и несуществующие, несуществующие совсем и все промежуточные варианты скопом. Потому что они были не столько реальны, сколько вероятны.

— И?

— Ну и. Они не просто их нашли, они их исследовали, классифицировали, создавали...

— В смысле создавали?

— Потому что из низшего состояния выдернуть в сколько-то существующее состояние целый мир, точнее, целую вселенную, пусть и очень маленькую, этакий пузырек реальности, может всего лишь одна мысль. Точнее, не мысль... Но, в общем, человек может спокойно осознать своей волей целую реальность. Как вы осознавали этот мир, когда учились быть зачеловеками.

— Вот как...

— Угу. Наши сознания — сверхнаблюдатели квантовой механики, мыши Эйнштейна. Способные наблюдать в одиночку чужой мир, разделённый с нашей вселенной Тамасом...

— Я тебе не мышь! — возмутился Мрак. Но тут же спросил:

— Слушай, а как вы это раскопали?

— Мы нашли закладки дочеловеческих цивилизаций на Земле. Там это всё подробно разъяснено. Те Инсекты много чего раскопали. Они даже создали отличный механизм путешествия, тхабс — как по нашей вселенной, так и по тем, недореальным реальностям. Лучше, чем у нас, через нырок в нулевое состояние — с системами защиты, с возможностью выныривать в пузыри недореальностей... Так вот, все доступные тхабсом миры скопом Посвящённые Круга называли Розой Реальностей — вроде как сердцевина и лепестки... А конкретную “розочку” недореальных миров, привязанных к Земле, назвали Психосферой. В основном именно потому, что созданы они были мыслями людей Земли. Это, кстати, и разгадало ту самую загадку итераций Земли...

— Как это?

— Потому что это процесс с обратной связью. Люди и их объединения творили миры своей волей, оставляя отпечаток в Психосфере — а другие люди уже сами воспринимали их из Психосферы.

— Это что... Ноосфера, да? Созданная разумом?

— Нет. Не совсем... Её отпечаток, скорее. Ты правда хочешь это знать?

— Ладно, ладно. Последний, нет, последние два вопроса. Про Исход — это первое...

— А. Ну тут всего лишь терминология. Тамас они прозвали Спанжем, “губкой”, в которой плавают пузыри реальностей — миров Спанжа. И порталы они пробивали, сначала забрасывая туда кого-нибудь тхабсом, а потом наводя нуль-т портал.

— Ок. Второй вопрос. Инсекты.

— У... Это долго.

— А ты кратко.

— Ладно. В общем, жили-были давно разумные насекомые. Реально давно. Полмиллиарда лет прошло, плюс-минус. А потом их стёр из реальности тот самый чёрный вихрь, что мы видели из космоса, некий “аморф Конкере”. Какие-то уменьшились — ну, как те люди, искаженные приёмом материи Спанжа, “бодитрансы” — и стали обычными насекомыми. Какие-то вымерли. Какие-то ушли тхабсом — но вряд ли у них что-то получилось.

— Почему?

— Потому что по всей галактике сработало правило эволюции, которое наложил тот аморф.

— Правило?

— Ну... “Да будут они человекообразными”, примерно так. И потому цивилизации с тех пор, что ни появлялись, были построены людьми. Очень странными порой — я как-нибудь покажу тебе птицелюдей с планет 61 Лебедя, живших до Мрака, или соседей моей родной цивилизации, тагорян-моллюскоидов — но людьми.

— А теперь?

— А теперь этот аморф куда-то делся.

— Кстати, о том, куда он делся. Кто это его так и как? Это не та плоскота, что ты на мне демонстрировал.

— А черт его знает. Тот, в белом, называл его Вершителем. В записях хранителей Круга стоят пометки, что в прошлый раз аморфа за издевательство над Инсектами заточил тоже Вершитель. Может, это то самое существо и есть, одно такое, уникальное. В любом случае, нам его не найти. Мы к мирам Спанжа-то еле подступаемся пока что — а они для него дом родной, похоже.

— Блин. Как всё это сложно.

— А ты думал, — Тойво поднял глаза и поискал Большую Медведицу. Не нашёл. — Представь, каково это для меня. Я миллионы лет жил спокойно, думал, что знаю о мире всё...

— “Я тысячи лет жил спокойно, не отличая века, а теперь не то что год, каждый день что-то новое”, — подхватил Мрак, цитируя кого-то. Олег рядом согласно хмыкнул. Тойво тоже кивнул, подумав.

— Ладно, что делать-то с этим миром? Конец ему, равно как и нисхождение людей до насекомых, не грозит теперь. А делать-то что? — вопросил Мрак.

— Ну... — вздохнул Тойво. — Я думаю, ему стоит отдохнуть от магии. Вернуться к науке. И отправиться к звёздам.

— Хороший план. — кивнул Олег. — И ты будешь этим заниматься?

— Нет. Страшно. — кратко пояснил люден. — И у нас есть кому заняться этим. Правда, им сюда лететь лет сорок — младшие нуль-т не пользуются, запрет со времён нашествия Мрака — но зато эти бравые молодцы как раз сейчас горят желанием кого-нибудь облагодетельствовать. Попрогрессорствовать.

— А справятся без нас-то?

— Посмотрим. У вас теперь работы надолго хватит, — Тойво сурово посмотрел на Мрака и Олега. — Кто мне субгалактику восстанавливать будет со всем населением? Вы, больше некому.

Мрак отвернулся и посмотрел вдаль, на город, забывший о волшебной суете и хаосе последних лет как по мановению волшебной палочки.

— Пусть у них всё будет хорошо.

— Обязательно будет. Наверное. — согласился Тойво. “Эта психо-история теперь для них лишь страшный сон”.

— И обязательно нужно найти Тарха. — деловито собравшись, произнёс Мрак.

Олег кивнул — и три людена-зачеловека исчезли с Земли.

Мимо взгляда

На Земле всё шло... Нормально.

Люди легко забывают что-то не вписывающееся в их картину мира — и поэтому чудеса Спанжа и сам по себе Исход были забыты. Ну, разве что чуть быстрее, чем это произошло бы при помощи обычных медиатехнологий.

Потому что забывать было легко. Волей Вершителя пластичная материя миров Психосферы исчезла в никуда вместе со всем, что было ею порождено. И бывшие бодитрансы, которые уверяли всех, что бегали по миру в виде мохнатых жуков, а потом чудесно уменьшились до размеров насекомых, пополняли по большей части списки пациентов психбольниц и прихожан церквей, поскольку с ними на первый, да и на последующий взгляды, всё было как с обычными людьми.

Немалую долю научного прогресса тоже пришлось занести в легенды и “да не могло этого быть!” Большую часть технологий эпохи Тойво, откуда пришла Русалочка, унесли с собой летающие города Исхода, поскольку без информационного обмена с независимыми от Сверхсистемы научными центрами они вполне успешно контролировались и наружу не выпускались. Остались разве что какие-то разработки по мотивам, особенно в биологии и медицине.

В любом случае, это было весьма похоже на крах — потому что разрушения на Земле, в отличие от творений, сохранились в полной мере. Не получилось забыть прошлое как страшный сон.

Одним из печальных последствий было то, что на Земле активно стало изучаться биологическое оружие. Во всех вариантах — от микроботов до целых оружейных экосистем. А может, и использоваться — впрочем, как посмотреть, эпидемии гулявших по миру болезней могли быть следствием не замысла, а других, более невинных причин.

Спустя же примерно сорок лет после Исхода, когда тот уже был плотно забыт, в 2098 году по земному календарю возле Земли наконец-то финишировали деритринитационные корабли Гванов — одной из младших (для людена Тойво) цивилизаций. Они принесли добро, свет и развитие — но люди увидели в этом, как положено, только насилие и геноцид.

Тойво, Олег, Мрак и Мрэкр стояли на одном из кораблей Гванов и смотрели в огромное окно на Землю.

Мрак стиснул кулаки:

— Я не могу так. Всем сердцем чувствую, что должен быть там, защищать этих людей!.. Но умом, умом, блин, я понимаю, что Гваны делают доброе дело! Но не сердцем!

Олег положил ему на плечо руку:

— Ты же видел прогнозы. Без такой экстремальной стимуляции человечество обречено. Весь потенциал, нужный для прыжка к звёздам, отобрал и увёл в Психосферу Исход...

Мрак сбросил руку друга:

— Видел! Но чувствую-то я совсем другое!

— Значит, не всё потеряно, — прохрипел Мрэкр.

Рекн был в форме огромного ящера, точнее, ящерицы, а ещё точнее, амбистомы, в длину имел без хвоста метра три, а хвост накидывал ещё столько же. Из-за негуманоидной формы ему приходилось очень неудобно выгибаться вверх передней частью тела, чтобы держать глаза на одном уровне с людьми, а из-за изменения голосовых связок — использовать говорилку, но он превозмогал все эти трудности без особого напряжения.

— Ты-то откуда знаешь? — недовольно произнёс Мрак.

— Знаю, — ящер улыбнулся.

— Мрэкр — самый старший, даже скорее, самый древний из Странников, — прокомментировал Тойво. Ящер согласно моргнул:

— На своей памяти так стоять и смотреть мне доводилось уже раза... Три, наверное.

— И все эти планеты были для тебя родными? — всё ещё недовольно ответил богатырь.

— Были, — ящер прикрыл глаза вторыми, прозрачными веками. — Те, которые для меня были не родными, я не считаю.

Олег задумчиво смотрел на рекна. Он уже знал, что этот бессмертный биологически вид имеет довольно странную схему жизни — биологическое бессмертие достигалось за счёт смен амфибийной и гуманоидной форм, на родной планете смена происходила при попадании в соответствующее “время года”, в космосе приходилось выкручиваться техникой, как сейчас — при помощи специального скафандра. Знал он и другое — народ рекнов, по крайней мере, все, кто уцелел, были среди Странников с самого начала, с эпохи нашествия Мрака, но при этом все, кроме Мрэкра и ещё немногих, относились к Земле как к ещё одной планете Галактики, ещё одной из многих. А вот Мрэкр Землю считал родной. Настолько, что даже пытался провернуть на Земле в одном из промежуточных циклов между эпохой Тойво и эпохой Олега свой проект возвышения человечества. Правда, уже о результатах ему узнать не удалось. Возможно, это и был один из тех разов. Впрочем, неважно:

— Значит, мы просто оставляем Землю на этих Гванов и уходим?

— План был такой, — пожал плечами Тойво Глумов.

— И они справятся?

— Ну... В большинстве предполагаемых случаев.

— Ага. — покивал головой Мрак. — Не нравится мне это.

— Это ж наша Земля, — развёл руками Тойво. — Здесь всегда всё не по плану. Хоть начинай верить тем магам, что считали именно Землю абсолютной реальностью в противовес остальным планетам и реальностям...

— Короче, Склифосовский. Я бы, — Мрак предвкушающе уставился на Землю. — Поработал с ними. Поднял бы, так сказать, шансы...

— Хн’Гванов не бить. И не убивать. — очертил рамки Тойво. — И вообще — что ни сделаешь, сам дурак. Плюс — обязательства по восстановлению субгалактики, пока не доделаете, с тебя никто не снимал. Но в свободное время, если так хочешь, можешь бывать на Земле.

Мрак поморщился:

— Чем тебе так то звёздное скопление привязалось. Может, просто возьмём любое другое?..

— Нет уж, — резко возразил Тойво. — Вы разнесли — вам восстанавливать.

Мрак нехотя кивнул.

— И ещё прими к сведению, — поднял взгляд Олег. — Психосфера Земли сейчас настроена совсем иначе, чем в эпоху Мрэкра или Тойво.

— В смысле? И чем это грозит? Так. Подожи. Как она вообще влияет?

— Ты забыл? — вздохнул Олег.

— Ну...

— Ещё раз. Люди живут. Думают. Мечтают. Видят сны. Их мысли и чувства, и ещё их эгрегоры, оставляют след в психосфере — а психосфера оставляет след на людях.

За счёт того, что не всякую мечту и мысль можно поймать в разных местах и временах, а поймав — понять, картина развития цивилизации остаётся примерно постоянной. Одно и то же место назовут одинаково, в одинаковых поисках найдутся похожие мысли. Ну и понять найденное получится далеко не у всех — чтобы мы с тобой, только выйдя из Леса, поняли, увидев бой эскадрённых броненосцев? Или авианосцев? Но раньше, в эпоху Мрэкра, первую эпоху людей, психосфера была инфернальной. Да, отличное слово. Людям приходилось компенсировать этот ужас, который заставлял их мечтать убивать и наслаждаться чужими страданиями, реальностью. Проще говоря, раньше могли уцелеть и развиться только цивилизации, максимально давящие в людях злобных зверей. В эпоху Мрэкра, в эпоху Тойво, в следующие.

— А сейчас?

— А сейчас в психосфере накопились и светлые части. И это полный мрак. Потому что теперь могут выжить и не такие цивилизации — нет такого давления тьмы изнутри, как раньше. Естественный отбор стал мягче.

— И чо?

— Уроды и звери теперь выживают в таком мягком мире. А ещё убийцы. И прочие бандиты.

Скепсис на лице Мрака прочли все.

— И не просто выживают. Они даже могут быть более приспособленными к миру. Как создатель Исхода.

Мрак вздохнул.

— Я всё равно не понял. И ты не понял, Олег. Мы с тобой — сами из этого мира. Мы там родились и прожили чертову уйму лет. Мы такие же. Поэтому я пойду и кого-нибудь прибью. А остальных посажу заниматься делом. Не хочу, чтобы они выглядели идиотами на фоне этих Гванов.

И выскользнул наружу прямо через толстое нестекло окна.

Олег вздохнул:

— Уел.

Тойво с рекном обменялись понимающими взглядами.

— А я пойду погуляю по психосфере, — резюмировал Олег.

Ему, дополнившему личный навык всяческого путешествия изученной техникой тхабса, психосфера теперь была доступна. Но не как Инсектам и Хранителям, со всеми ограничениями тхабса. Олег уже умел к моменту изучения техники Инсектов путешествовать тучей способов, в том числе через нуль-пространство, так что ему оставалось научиться выныривать из нуля в недореальности психосферы, ну и использовать автозащиту — особо ему не нужное умение, мало что способно повредить существу из нейтронита, но всё-таки.

— Погуляй пока, — вздохнул Тойво. — А чуть позже я тебя оттуда выдерну. И Мрака с Земли. Совсем обленились...

Слова повисли в воздухе. Рекн ощерился в улыбке, не отрываясь от окна.

* * *

Способы, которыми Странники, примкнувшие к ним и порожденные ими цивилизации пользовались для путешествий, были весьма разнообразными.

Эпоха до нашествия Мрака оставила потомкам три технологии.

Реактивные двигатели на управляемом К-распаде тяжелых элементов. “К” — из-за того, что этот распад на деле был аннигиляцией кварков в нуклонах с полувиртуальными антикварками конфайнмента. И отличное топливо для них — плотное, стабильное и инертное, при специфическом воздействии превращающееся натурально в свет...

Пульсационные двигатели на искривлении пространства-времени — сжатии и растяжении. Именно ими пользовались Странники к моменту контакта с Тойво.

И полёты через порталы-преобразователи Тамаса, на которые после нашествия Мрака был наложен запрет. Довольно строгий, но порой обходимый.

“Хм. Теперь там нет этого Мрака. Возможно, стоит снова открыть технологию.”

Эпоха Тойво оставила тоже три. Сигма— и эпсилон-деритринитации плюс нуль-т. То есть, технологий, конечно же, было больше... Но остальные были не уникальными.

Сигма-деритринитация была близка к пульсационным двигателям — точнее, их сверхсветовой версии. Создавался канал в пространстве — “прокол” — пространство в нём нужным образом искривлялось и позволяло пролететь быстрее света.

А вот эпсилон-деритринитация и нуль-т были родственниками между собой. В них обоих так же формировались зоны старта и финиша, но не было прокола — плотность вероятности корабля или груза размазывалась между точками старта и финиша, а потом запрещалась в стартовой — и объекту ничего не оставалось, кроме как материализоваться в зоне финиша. Отличия были в деталях, точности и применении нуль-т на планетах, при котором возникали какие-то странные пертурбации при взаимодействии с психосферами планет — да-да, Волны. И да, опять запрет.

Собственно, об эпсилон-деритринитации сейчас и думал Тойво, глядя на то, что создала цивилизация Земли после Исхода и Нашествия Хн’Гванов. Да-да, всё с больших букв.

“Нашествие” завершилось через три сотни лет после прибытия Гванов к Земле: а) с очевидным достижением поставленных целей и б)при не слишком нравящейся Гванам ситуации. Земляне, построившие на Земле очень забавную экоцивилизацию — не био и не техно, основой цивилизации были искусственно спроектированные экосистемы, глядя на плоды которой Тойво ностальгически вспомнил квазиживые технологии своего времени — всё же вышли в космос. Они очень хотели вырваться с Земли и поквитаться с обидчиками, и поэтому были чуть ли не первой известной Тойво цивилизацией Земли, которая начала межзвёздные полёты на досветовых кораблях. Огромные обитаемые корабли-Миры ползли столетия к соседним звёздами — и доползали. Не все, но из десяти запущенных кораблей-светопарусников получилось восемь обитаемых колоний. Мало того, используя остатки порталов Исхода и помощь земного Леса, земляне воссоздали слабое подобие нуль-т, но без его недостатков. Правда, и без достоинств — порталы были стационарные, очень большие, очень энергозатратные, и без поддержки психополя Леса, заменяющего Спиритов, не работали — но всё же.

Так вот. Спустя века у них всё-таки получилось добраться до технологий очередного гиперперехода. Вот только Тойво поражался их подходу.

Нуль-т и эпсилон-деритринитация выстраивали идентичность двух точек пространства через копирование состояний вакуумных полей вокруг зон старта и финиша — или транспортного объёма в случае нуль-т кабин. Да, деритринитация не работала без огромной и сложной Системы Единой Нумерации, постоянно снимающей эти состояния в нужных местах, а кабины — и есть кабины, но это позволяло обходиться мизерными затратами энергии. Примерно такими ж, какими он пользуется, всего лишь немного перекусив — и не урана или дейтерия, как эти два земных новичка, а жареного мяса.

А эти земляне работали совсем по-другому. Им было главное отправить в нуль-пространство корабль, а там может быть куда-нибудь попадём.

Да так даже древние не работали, те, кто создали врата Тамас! У них хоть теория была, и вполне рабочая.

А эти... На арапа решили. И посылали свои корабли куда и в когда получится! Искали подход методом тыка!

И ведь нашли. Им неимоверно, сказочно повезло. Один из сотен прыгнувших разведчиков выпал со сдвигом всего на триста лет вперёд в окрестности одной из освоенных планет — у той звезды, что в эту эпоху носила название Сириуса. Звёзды движутся, приближаются и удаляются, и каждый раз Сириусом зовётся самая яркая звезда северного полушария...

Так вот, корабль “Комета”, охотник за астероидами типа “Аргус-2”, под управлением Стенфорда Джонса, выпал из нуль-пространства около Сириуса — и поразил Тойво.

Какими бы недоумками не были его создатели — но надо признать, что во-первых, у них получилось...

А во-вторых — они создали машину времени.