Отрывки

Проснулся я резко, как будто кто рубильник включил, и тут же насторожился — чувствовал я себя просто прекрасно. Ну не то чтобы уж совсем-совсем прекрасно, просто на фоне былых мучений сегодняшнее удовлетворительное самочувствие казалось фантастическим. Повертев головой, по льющемуся в окна солнечному свету понял, что сейчас утро.

Сколько я просто лежал балдея от того что ничего не болит, а плафонов на потолке как и положено два а не восемь, я не знаю — на виду часов не было а дотянуться до мобильника мешала капельница. Кстати, капельница была пустая, а в палату за всё это время никто так и не заглянул, что настораживало. Да что там, во всей больнице стояла просто гробовая тишина. А тут ещё и организм намекнул на необходимость посещения определённого помещения для проведения естественного процесса.

— Эй, живые есть, — громко крикнул я, потеряв всякое терпение.

В ответ тишина, даже соседи по палате не пошевелились — неужели так крепко спят?

— Андрей Иванович, вы спите? — позвал я единственного знакомого мне больного занимавшего дальнюю от меня койку возле двери.

Тишина. Не то что позванный Андрей Иванович, но и никто из остальных пациентов не проявил никаких признаков нахождения в сознании. Мне отчего-то стало жутко, очень жутко.

— Эй, люди, да ответьте, кто не будь, — заорал я в сторону двери и зашёлся в кашле, — горло запершило так, как будто в него наждачную бумагу засунули.

Выждав примерно, пять минут, я смирился с тем, что придётся самому без чьего либо разрешения вставать и идти в туалет самостоятельно без подстраховки.

Откинув тонкое больничное одеяло, отклеил лейкопластырь и выдернул иглу системы. Сев стал нащупывать босыми ногами больничные тапочки — тапочек на предполагаемом месте не было и пришлось нагнуться и узреть их глубоко под кроватью. Пришлось доставать — мне последней простуды хватило за глаза, чтобы пренебрегать порядком.

Встав, потопал на выход. Около койки Андрея Ивановича на мгновение задумался, но всё же решил не подходить и не проверять пульс — вдруг просто всей палате снотворное кололи, а я тут с истерикой. Да и не сильно я и разбирался, как его правильно щупать, у себя-то через раз находил.

Выйдя из палаты, замер — по всему коридору валялись люди, в иных случаях даже вповалку друг на друга. Да что же тут произошло? — родилась мысль и в потрясении замерла в одиночестве посреди пустого сознания.

Не выдержав, подошёл к лежавшей ближе всего медсестре и, нагнувшись, пощупал пульс, с начала на шее, а потом на запястье. Пульса не нашёл, а тело было не совсем холодным но достаточно остывшим. По телу пробежала одинокая мурашка.

Отойдя к противоположенной стене и подпрыгнув, коснувшись её, проверил пульс у какого-то пузатого мужика — тоже самое. Мурашки устроили массовый забег.

Не то от общей слабости после болезни, не то от страха руки стали мелко дрожать, но даже если из-за последнего, то мне совсем не стыдно — я простой человек и столько трупов видел только в кино. Да и осознание того что я лишь каким-то чудом не оказался среди них, то ещё чувство — железного проймёт.

Толку от меня здесь не было ни какого, а в уединительную кабинку мне захотелось ну совсем очень, я пошаркал в её направлении стараясь не глядеть на трупы.

Никогда в своей жизни я столько времени не проводил на всенародном троне. Не, я не трус, просто физиология; и нечего хи-хи, я на вас бы посмотрел, окажись вы на моём месте.

Так или иначе, а следовало выбираться к людям.

Вернувшись в палату, забрал телефон показывавший пустую шкалу антенны, и направился в сторону лестницы. Пройдя три палаты, вдруг необъяснимым образом почувствовал, что в сестринской есть кто-то живой. Постарался понять, с чего это я так считаю, но причины или хотя бы намёка на неё не нашёл, а убеждение стало только крепче.

Постучав, ни какой реакции не добился.

— Открывайте или выломаю дверь, — пригрозил я предполагаемому живому, и покрутил пальцем у виска.

Несмотря на мои подозрения, относительно своего психического здоровья за дверью что-то зашуршало, и раздались тихие крадущиеся шаги.

— Кто там? — спросил явно девичий голос.

— Вадим Веденеев из седьмой палаты.

— Вы живой? — задала странный вопрос девушка, судя по звукам вплотную прижавшаяся к двери.

— Да вроде пока живой.

Щёлкнул замок, и дверь чуть приоткрылась, в образовавшуюся щель выглянул карий женский глаз и насторожено оглядел меня. Я, стараясь произвести хорошее впечатление и расположить к себе девушку мило улыбнулся. Дверь открылась шире.

— Входите быстрее, а то тётя Даша вернётся, — попросила девушка в халате медсестры, отступая назад.

Проскользнув в сестринскую, я с недоумением оглянулся на запирающую дверь девушку. Та, увидев мой взгляд, смутилась и отошла к кушетке на которой, по-видимому, в свободное время отдыхал медперсонал. Осмотревшись, прошёл к столу и, развернув дальний по отношению к девушке стул спинкой к окну и сел на него.

— Ты не знаешь, что тут вообще происходит, где все люди? — спросил я медсестру, скромно присевшую на кушетку. — В смысле, где спасатели и прочие чпшники?

— Не знаю, — тихо пробормотала девушка. — Когда я заснула, никого почти уже не оставалось, вчера к вечеру официально объявили пандемию.

— Какую пандемию? Когда? И какое сейчас число? — обрушил я на медсестру ворох вспыхивающих в сознании вопросов. — И кстати, как тебя зовут? Я Вадим, — потянув было руку для рукопожатия, вовремя опомнился что при данном нашем размещении этот будет очень глупо выглядеть, и изобразил жест будто решил поправить волосы.

Лена, Лена Бережная, — представилась медсестра. — Учусь на последнем курсе мед техникума, сюда была направлена в связи с мобилизацией всех медработников после объявления атипичной эпидемии.

— Рад знакомству Лена, — сделал я комплимент девушке. — Ты не можешь рассказать мне обо всём, что происходило последние дни?

— Могу, — кивнула Лена, и принялась рассказывать. — Всё началось пять дней назад, люди массово стали заболевать страной простудой, с высокой температурой и сильной слабостью в теле. В первый день заболело около двух процентов населения, на второй около десяти, и появились первые впавшие в кому и умершие, на третий объявили эпидемию и общую мобилизацию медиков и военнослужащих. К вечеру из-за появления мародёров в городе ввели военное положение. Позавчера вечером объявили пандемию, и прекратили приём населения в больницы — больных класть было уже некуда. А вчера был настоящий ад, люди падали прямо на ходу, мы их сначала пытались растаскивать по кабинетам, а потом перестали, так как просто не успевали, из персонала больницы на ногах оставалось меньше трети. Вечером я зашла выпить чаю и от усталости просто уснула за столом. Проснулась ночью, пошла менять капельницы тем больным, которым было назначено лечение, и наткнулась на тётю Дашу, мне так страшно никогда не было, — девушку затрясло от страха. — С тех пор я сижу здесь, телефоны не работают, света нет, и я ничего не знаю, что происходит вокруг.

— М-да. Теракт оказывается не самое страшное, пандемия пострашней будет, — кивнул я своим мыслям. — А ты чего взаперти сидишь? Ах да ты про какую-то тётку поминала, что в ней такого страшного что ты заперлась здесь?

Лена отчего-то смутилась и отвела взгляд, но видя, что я продолжаю на неё смотреть, ответила.

— Она нежить. Нет-нет, не подумай чего, с рассудком у меня всё в порядке, — замотала головой девушка, видя мою скептическую ухмылку. — Просто вчера утром она умерла, а ночью я видела, как она ела человека в коридоре. Она когда меня заметила, вдогонку бросилась, и ничего не говорила, когда я с ней через дверь говорить пыталась, только скреблась и за ручку дёргала.

— Может она не умерла, а в кому впала, а потом очнулась? — попытался я найти логическое объяснение такому явлению. — Сама ведь говоришь, что людей не хватало, вот и просмотрели старушку.

— Нет, у неё дыхания не было и сердце не билось, — мотнула головой Лена. — Она медсестра, её проверяли.

— А у остальных, тех, что в коме?

— У кого как. Кто иногда, где-то раз в пару минут дышит, у кого только сердце раз в минуту делает удар, по-разному.

— М-да, — с сомнением глянув на девушку, я попытался собрать мысли в кучку, но вмешался желудок, распугавший их своим урчанием. — Лен, у тебя поесть, ничего нет?

— Печенки, — как-то испугано произнесла моя собеседница, и бросила взгляд на дверь.

— А попить?

— Чай, остывший, — вроде как с облегчением кивнула она и, подскочив, кинулась к тумбочке, стоявшей по другую от меня сторону стола.

Пока Лена возилась с чашками блюдцами, я выглянул в окно. На улице было то, что я и ожидал увидеть. Часть машин на парковке стояло в полном беспорядке, кое-где ровными рядами по три пять человек лежали люди, но в большинстве случаев просто валялись в беспорядке там, где их и застало то, что их положило. Следов проведения каких-либо мероприятий видно не было, правда, где-то урчал мощный двигатель, что могло намекать на то, что мы не единственные живые в городе. Глаз выхватил какое-то движение, и я уставился на огромного слизня, присосавшегося к животу толстого мужика лежавшего прямо под окном, в которое я смотрел. Белая рубаха мужика и кремового цвета брюки были в характерных бурых пятнах.

— Что за хрень, — вырвалось у меня, когда я осознал наблюдаемое действие. — Вот дерьмо, он ещё и не один.

— Что там? — спросила Лена, выглядывая в окно.

— Прямо под окном, и на углу того корпуса, — указал я направления, не уточнив что в зоне видимости были ещё два слизня.

— Ч-что это? — ткнув в направлении слизня указательным пальчиком, спросила срывающимся голосом девушка. — Оно что, его ест?

— Видимо слизень, и видимо да, — кивнул я, стараясь рассмотреть мутанта.

В длину слизень был около метра, а в ширину где-то с четверть от него, толщину с высоты второго этажа при рассматривании практически отвесно сверху определить было невозможно даже приблизительно. Цвет он имел неоднородный, переходящий от коричневого — что шёл полосой по середине спины — к белёсому по краям. Никаких органов сверху видно не было, просто блестящий слизью валик непонятной плоти. Со стороны хвоста на асфальте был виден след вроде как тянущийся за слизнем, начинавшийся в трёх метрах от него. Как будто слизень появился прямо из воздуха, и проползя три метра присосался к мужику.

-Слушай, вас ведь обучали всяким там биологиям, что это за вид? — обратился я к медсестре.

— Не знаю, ничего подобного нам не показывали, я такую мерзость бы точно запомнила, — передёрнула плечами девушка.

— Надо наверно сходить и отогнать их, — высказал я вслух появившуюся мысль, впрочем, не имея желания это делать — обстановка не располагала к бездумным поступкам.

— Я не пойду, — мотнула головой Лена. — Мне страшно.

Я промолчал — мне тоже было страшно но мужская гордость не позволяла в этом признаться, особенно девушке, особенно когда прямой угрозы вроде как нет.

Неожиданно дверь корпуса напротив приоткрылась, и из него вышел мужик в халате рабочего. Осмотревшись, он перехватил швабру и направился к слизню с явным намереньем совершить акт агрессии в отношении неизвестного животного. Нет, он может быть и собирался его убить, только его осторожные шаги вызвали у меня мозгу именно такую ассоциацию. Пройдя больше половины пути, мужчина вдруг резко остановился и посмотрел себе под ноги. В следующее мгновение мужика резко подкинуло в воздух, а асфальт под его ногами брызгами полетел в стороны. Мужик подброшенный примерно на полметра над землёй начал падать вниз, а из образовавшейся под его ногами дыры выскочила труба и проглотила его.

— Твою мать! — вырвался у меня возглас.

Рядом раздался сдавленный визг Лены.

Странное образование имело красно-коричневый цвет, и состояло из выпуклых колец. Почему-то в голове возник образ дождевого червя. Кольца твари пришли в движение и стали быстро сжиматься и расслабляться, в точности как у упомянутого червя, и заталкивать добычу в заметно меньшую по размеру дыру. Десять секунд и червь исчез, а меня резко зазнобило.

— Ты ведь туда не пойдёшь? — спросила Лена.

— Переживаешь за меня, — лукаво подмигнул я девушке.

— Не хочу оставаться одна, — ответила она, не поддержав игру.

Отвернувшись от окна, я стал жевать всё то, что Лена выставила на стол; то есть: ранее упомянутое печенье, пряники по твёрдости сравнимые с камнями, и холодный сладкий чай. В голове творился сущий сумбур, ибо я совершенно не понимал что происходит. С одной стороны всё было так реалистично, что даже малейших подозрений не возникало что это какие-нибудь миражи или галлюцинации. С другой стороны произошедшее было настолько запредельно сказочно, что просто не совмещалось с понятием правдоподобно.

Через какое-то время я поймал себя на том, что намеренно затягиваю приём пищи, а точнее уже минут пять мусолю последний пряник. Закинув продукт питания в рот, я усилено заработал челюстями, внимательно оглядывая кабинет на предмет возможного оружия. Таково быстро нашлось, стоящая у двери вешалка неплохо подходила на роль не фатального орудия агрессии. Нет, я бы и от фатального не отказался — при таких-то вводных, но его в наличии не было; ну не считать же за оное небольшой столовый нож.

— У тебя есть во что переодеться, что-то больше подходящее для бега и лазанья? — спросил я Лену, дожевав пряник, и запив его остатками чая.

— Да, джинсовая куртка, — кивнула девушка.

— А на ноги?

— Нету, — как-то обижено протянула она.

— Ладно, одевай пока куртку, там видно будет, — отмахнулся я — это не самая важная проблема.

Выйдя в коридор, огляделся — везде всё также валялись тела вроде как пока не мёртвых людей. На глаза попалась пара, парень примерно моего возраста и комплекции в тёмном джинсовом костюме и ботинках стилизованных под походные, и девушка в джинсах и спортивном топе. Прислушавшись к звукам с той стороны, где на пластиковых больничных креслах сидела привлёкшая внимание парочка, уловил некие шорохи где-то в конце коридора. С другой стороны, с которой я сам пришёл, всё было вроде как тихо.

— Так, сейчас идём и тащим сюда вон того парня, — стал я объяснять Лене, высунувшей голову в коридор, и также осматривавшейся.

— Зачем?

— За делом. Я что, в больничных тапочках геройствовать должен?

— Ага.

— Что ага? — я с сомнением глянул на девушку.

— Э-э, я поняла. Ну что тебе нужна одежда, — испуганно пролепетала она.

— Идём, — скомандовал я.

Двумя ходками — во время которых, мой истощённый болезнью организм, от такой нагрузки чуть не опозорил своего хозяина — мы перетащили парочку в сестринскую.

— А ты чего? — бросил я Лене, после того как натянул снятые с парня джинсы. — Переодеваться не будешь?

— А это обязательно?

— Ты дурочку то не включай, кто знает, куда нам лезть придётся, — ответил я, собираясь вразумить задающую глупые — по моему мнению — вопросы девушку, но потом передумал и просто приказал. — Сняла джинсы и переоделась, давай быстрей — я тебя ждать не буду.