Слизь

— Он убил Вадима за то, что тот не хотел пить водку! — орал глава семьи Кочетовых. — А потом расчленил...

— Да, и потом придумал бред про слизь! — поддерживала его супруга. — Медуза, видите ли, в унитазе плавала!

Короче, милиционерам не удалось толком допросить никого из присутствовавших, потому что стороны не хотели успокаиваться и желали дальнейшего боя. Причем энергии у них было столько — хоть провода к ним подводи и освещай улицу. В порыве схватки кто-то из женщин сорвал пугвицу с рубашки Хашимова. В итоге Ильчибаеву пришлось вызывать участкового, который пришел сюда и дежурил с группой дружинников до самого вечера, пока Хусановы не возвратились к себе.

Зато сколько было тем для разговоров соседям — на неделю хватило, более того, истории с каждым днем приобретали все более трагическую и фантастическую окраску. Впрочем, это не относится к данной повести, и эти сплетни мы опустим.

Глава шестая. Совещание у руководства

К трем часам дня милиционеры вернулись. Хашимов побежал печатать протоколы и пришивать пугвицу обратно, а Ровшан поспешил к руководству для отчета. В зале заседаний находились начальники управлений, их заместители, сам руководитель УВД и три его зама. Все были злыми и сосредоточенными. Там оказались еще какие-то офицеры, скорее всего, из республиканского аппарата. Наверное, об этих убийствах стало известно и высшему руководству, раз сюда направили из угро министерства. Они обсуждали события, перебирая листы и какие-то документы. Когда явился Ильчибаев, то умолкли и посмотрели на него со злостью и раздражением, словно он один был виновником всех убийств. Точнее, он стал тем, кто не мог расследовать дело и найти тех, кто совершил, а это отражалось на показателях милиции всего города. Именно из-за его нерасторопности и лени, как считали некоторые, начальник собирает их в третий раз и дает нагоняй.

— Разрешите войти? — спросил капитан.

Джахонгир Джавадович махнул рукой, приглашая к столу. Это был грузный и лысоватый мужчина, сидевший без кителя. Ворот был распахнут, а галстук расслаблен, видимо, не хватало воздуха в душном помещении — в летнюю жару не справлялись с высокой температурой даже новые кондиционеры азербайджанского производства. Они шумели громко, а прохлады давали мало. У генерал-майора градом катился пот, заливая листы, и он вынужден был через каждые пять минут протирать затылок носовым платком, который уже был практически мокрым. Вообще-то сам Ильясов был по профессии физиком-астрономом, о работы сыщика и не помышлял, однако удачная женитьба на дочери одной 'шишки' из МВД СССР позволила ему без проблем перейти в органы внутренних дел, быстро подняться по служебной лестнице и занять хорошее и перспективное место в столице Узбекистана. Как профессионал Джахонгир Джавадович был не очень, точнее, совсем никак, но организаторским талантом располагал — в этом ему не отказать. Поэтому он мог управлять теми, кто за него выполнял работу, и этим самым продвигался по карьерной линии.

Вот и сейчас он смотрел на Ровшана, понимая, что именно этот человек способен распутать клубок. И чем быстрее он это сделает, тем меньше шишек на него упадет с Олимпа. Поэтому начальник не хотел 'топить' капитана, а только формально поставить на вид за низкие результаты, но ему противостоял Акмаль-ака, этот партийный выскочка и ученый шкет, который пытался всем доказать, что и он чего-то стоит в среде профессионалов-юристов. Вообще-то Саидов был хорош для адвокатской работы — много говорит, махает руками, задается вопросами, или, на худой конец, нотариальной, но как сыщик — абсолютный ноль. Однако он был тем, кто лаял на всех по поводу и без. Не скроем, никто не любил Акмаля Анваровича, при упоминании его имени только фыркали, как от прокаженного.

Начал, естественно, замполит.

— Ну-у, сэр, маркиз или... как там вас... может, господин Ильчибаев, — зловещим тоном начал он, видимо, этим самым демонстрируя всем свое величие и недосягаемость. — Что вы нам скажете? Какими новостями порадуете... или опечалите!

— Что именно вы ждете от меня? — само сорвалось с языка у Ровшана, и все присутствующие с удивлением посмотрели на него — это был не ответ военного. — Я не программа 'Ахборот' со свежими и приятными новостями!..

Замполит тоже был изумлен, однако быстро пришел в себя и продолжил в привычном стиле:

— Вы знаете, как партию заботит безопасность советских граждан? Что нынешние руководители днем и ночью занимаются вопросами строительства коммунизма, защиты от нападков империализма и обеспечения прав и свобод человека? И что Запад только и ждет, как бы вознить топор в спину нашей социалистической демократии?

Но тут Ровшана понесло — жуть, как не любил демагогии:

— А я тут причем? Я же не коммунист...

Это вызвало взрыв негодования со стороны замполита.

— Вот именно — не коммунист! — орал он. — Вот вы и вам подобные не понимают нынешнюю политическую ситуацию, ложатся под загнивающий Запад, отрывают нашу молодежь от насущных проблем! И что в итоге? Наши школьники читают всякие эротические издания типа 'СПИД-инфо', смотрят порнуху по телевидению, читают книгу про Джеймс Бонда, а совсем забыли книжки Аркадия Гайдара или Льва Толстого, не интересуется нашим героическим прошлым... Сегодня на одной из мусорных баков я обнаружил буденовку! Вы представляете, что это значит? Это значит, что революция по боку нашему подрастающему поколению! Какая-то мразь буржуйская выбросила символ нашей стойкости и несгибаемости! Мой дед под красными знаменами и в буденовке рубил басмаческие банды под Ферганой...

Тут Ильясов не выдержал и рявкнул, словно саблей отсек бесконечную фразу:

— Давайте по существу — мы не на политинформации!

Это словно окатило холодной водой Саидова, он изумленно посмотрел на начальника и замолчал, видимо, затаив ненависть, мол, я еще с тобой поквитаюсь. А Акмаль-ака был злопамятным и вредным — это всем было известно, такое публичное унижение он не простит ни тому, кто ему нанес, ни тем, кто это видел.

— Что по следствию? — спросил генерал-майор. — Какие результаты?

Ровшан успокоился и отвечал уже прямо:

— Работаем, товарищ генерал-майор. Созданы три группы, каждая занята сбором материалов по событиям в трех точках — в бане, школе и квартире Мирбабаева. У школьников ничего нового узнать не удалось, кроме повторов про розовую слизь и распитую бутылку и сожранную колбасу-ослятину. От слесаря тоже нет толку, он вообще ничего не понимает, мычит что-то, махает руками как безумный. Я отправил его в психоневрологический диспансер, чтобы проверили его вменяемость и дееспособность. Провели повторный обыск в его квартире, там — извините меня за резкость! — полный срач. Ничего такого тоже не обнаружили. Допросили Ольгу Миросенко — она у нас в картотеке проходит как ЖЛП[8] — но тоже ничего существенного. Повторяет тоже историю про розовую слизь... Супруга Осокина тоже ничего не знает. А вот с родителями Хусанова, Кочетова и Маннанбекова поговорить не удалось — они находятся в состоянии вражды, обвиняют друг друга... О медузе ничего не знают...

— Что за ерунда — какая слизь? — недоумевал начальников одного из управлений. — Они фантастики начитались что ли?.. Тут убийство, а свидетели про чушь какую-то несут...

— Три события с одним итогом — скелеты, — нахмурился другой. — Это не Джек-Потрошитель поработал, а нечто иное... Я никогда не слышал, чтобы убийцы оставляли не трупы, а скелеты. Даже акулы не обглодают так кости... Я просмотрел результаты медэкспертизы — хорошо препарированный скелет — ни одной жилки, ни одного волокна мяса... хоть сейчас ставь в качестве экспоната в аудиторию...

Тут кто-то несмело предположил:

— А что если это инопланетяне?

Это вызвало нервный смех. Даже офицеры из МВД не удержались и прыснули в кулаки.

— Ага, точно... летающие тарелки, монстры-людоеды... Бермудский треугольник... Сейчас сценарий к очередному фильму-ужасов писать начнем...

— Не верю я во всякие внеземные организмы, — заметил третий начальник, курирующий борьбу с хищениями социалистической собственности. — С чего это вдруг возникла эта слизь и сожрала троих людей? Откуда она взялась? Разве в канализации что-то такое разводят?

Ровшан вынужден был признать, что не знает. Он вообще не может понять, кто может быть таким существом.

— Так у нас в Ташкенте полным полно научных учреждений, — вдруг произнес Ильясов, обмахиваясь влажным платком. — Есть биологические факультеты столичного университета и педагогического института, зоопарк, академические институты зоологии, биологии, ветеренарии, есть медицинские вузы с биологическими кафедрами — неужели спросить там не у кого? Найди-те пару профессоров, они вам быстро втолкуют, что это за слизь — может, и есть на свете такой паразит. Сейчас люди свободно за границу ездят, кто его знает, что везут домой. Вот такой организм в рюкзаке и пронесли к нам, выпустили в канализацию...

— Точно, — поддержал начальник уголовного розыска. — Я думаю, что следует распросить и сотрудников 'Ташводоканала', тех, кто занимается очисткой труб и канализации, может, они что-то видели, могут что-то сказать... А вдруг, действительно, медуза может жить в канализации...

'Это тоже мысль', — согласился Ровшан, записывая все в блокнот. Такие советы были кстати, и не зря на совещании собирались все-таки профессионалы. Болтунам тут было не место.

— Думаю, что следует еще раз просмотреть версию заказного убийства Сиропова, все-таки он нарвался на Гафура, может быть, нашел нарушения в хозяйственной деятельности, и его порешили, — сказал кто-то из сидевших. При имени главы столичной мафии все поморщились — идти на рожон никому не хотелось, ведь шутки с Рахимовым и его бандой плохи. Если он и решил проблему с Сироповым, то лучше ее публично не озвучивать, спихнуть все на проститутку, мол, она разделала бедного налоговика за то что он не заплатил ей за интимные услуги. Так проще и безопаснее для работников милиции. А Миросенко отсидит лет семь — и выйдет на свободу, ничего страшного, дама давно заслужила комнату с решеткой.

Но тут Саидов, молчавший до сих пор, ощутил себя абсолютно бесполезным, ведь он ничего такого не мог предложить, его мозги были повернуты в ином направлении. Для него было важным поддержать престиж политического работника, роль авангарда пролетариев и крестьян. Не удивительно, что он покряхтел в кулак, призывая к вниманию, и заявил:

— Я думаю, что мы должны известить об угрозе центральный комитет нашей партии...

— Зачем? — удивился Ильясов. — Тут нет никакой политики...

Акмаль Анварович с неудовольствием посмотрел на него:

— И вы, товарищ генерал-майор, не осознаете политики дня. Партия должна знать, что происходит в столице. А здесь не шутки: три трупа-скелета, вражьи голоса снуют туда-тюда, не удивлюсь, если сегодня-завтра не раздасться по радио эта история...

— Сегодня, говорят, по 'Би-би-си' передавали об убийстве в школе и в бане, — нехотя поведал начальник угро. Неизвестно, сам ли он это слушал, или коллеги из КГБ, обязанные по роду деятельности прослушивать радиоэфир, ему сказали, мол, чего тяните резину, уже на Западе эти истории мусолят в передачах.

— Вот-вот! — обрадовался Саидов. — Видите, а я вам это и говорю! Идеологические противники порывают веру в милицию, в благополучие СССР, в светлое будущее! Это не просто три скелета — это скелеты нашей беспомощности и бездарности! Слухи опасны для нашего государства, а слухи уже по городу ходят, даже на базарах женщины, торгующие семечками, сплетничают. Мы, сотрудники внутренних дел, должны приложить все усилия, чтобы преступления были раскрыты, преступники посажены в тюрьму, а народ воспрял духом и последовал дальше за Генеральным секретарем Михаилом Горбачевым и нашим руководителем республики Исламом Каримовым в коммунистическое завтра!

Все промолчали. Было ясно, что сам Саидов никак и ничем не приложит усилия, чтобы отыскать преступников — он не сможет даже найти собственные трусы в шкафу. Его талант — в умении чесать языком, но для милиционера этого недостаточно. Поэтому дальше чем политработа у Акмаль Анварович не пойдет карьера, в то время как профессионалы будут заниматься своим делом. Ильясов вздохнул и сказал Ильчибаеву:

— Капитан, на вас возлагается ответственность по расследованию этих преступлений. Отложите другие дела в сторону или, если время не терпит, передайте начальнику управления Хакимову, он сам решит, кто продолжит их, а сами — кровь из носу! — доведите все до конца. Сколько времени вам нужно?

Ровшан не любил давать несбыточных сроков, но и тянуть тоже не хотел. Не будем скрывать, дело оказалось не простым, можно сказать, уникальным в своем роде. До него никто не сталкивался с подобным, и Ильчибаев оказывался в роли первопроходца. Конечно, просить месяц бессмысленно — никто не даст, но недельки две — две с пловиной — это было бы неплохо... Он об этом и сказал.

Джахангир Джавадович дал бы это время, но все испортил Саидов:

— Что — две недели? Да это безответственность! Преступники за это время могут уже на Канарах отдыхать — и достань их оттуда! В Интерпол что ли обращаться! Неделя — вот окончательный срок, не меньше! Не-де-ля!!! Я думаю, мои коллеги согласятся, что тянуть с этим нельзя. Я сегодня доложу политическому руководству, что городская милиция раскроет эти преступления за семь дней!

Единственное, с чем были все согласны — тянуть нельзя. Но срок, заявленный замполитом, нереальный, ведь это убийства, а не карманная кража. Причем, не простые преступления, а довольно запутанные, и тут неизвестно еще, как все обернется. Может случиться и так, что они останутся нераскрытыми и долго папки с материалами будут лежать на столах, не принося никаких результатов, пока уставшее руководство не отправит все в архив. Увы, архив тот тоже не пустой — не одна сотня дел скопилось там за десятки лет.

Генерал-майор вздохнул, вытер затылок свежим платком и просипел:

— Значит, так! Неделя — это на первичные результаты! Если нужно будет время, то дадим! Понятно, что дело нелегкое. Кого вам еще в помощь дать, товарищ Ильчибаев?

Ровшан почесал переносицу, а потом заявил:

— Пока не надо — сам справлюсь. Ведь итак группы работают, все при деле, все заняты.

Саидов хотел было еще что-то сказать, но Джахонгир Джавадович опередил его:

— Собираемся в следующий четверг, в три-ноль-ноль. А теперь, товарищи, вы свободны! Точнее, занимайтесь своими делами!..

И он встал, показывая, что и другие могут не засиживаться в зале. Замполит начал было что-то говорить, но его никто не слушал. Все быстро покинули зал заседаний, и впереди всех бежал Ровшан, которому не хотелось стоять перед Акмалем Анваровчем и слушать его пустые и бессмысленные наставления. С завтрашнего утра он намеревался посетить водных ассенизаторов города.

Глава седьмая. Боевой отряд городской ассенизации

Здание 'Ташгорводоканала' было старым, кирпичным с давно обвалившейся штукатуркой и какими-то трубами снаружи и проводами, тянувшимися в разные стороны. Похоже его строили до или в период Великой Октябрьской революции, и наверное, порядки сохранились с той поры. Потому что в фойе у самого входа за столом сидел какой-то старик с военной выправкой, с буденовскими усами, галифе и армейским ремнем, и все твердил: